"Плата за обман", часть 15
...
7. Мать и дочь
Интересно, подумала Мира, почему у города двойная фамилия? Переяслав-Хмельницкий. Почему он мало того, что Переяслав, так еще и Хмельницкий? Есть какая-нибудь связь между городом, его названием и обитателями? Вот было бы здорово, чтоб была. Лучше всего мистическая.
Что там она читала про двойные фамилии? Дворяне их придумали. Чтобы при слиянии или разветвлении родов. Как будто они реки или ручьи... Так вот, чтобы сохранилась честь каждой фамилии, они их писали через черточку. И получались Мусины-Пушкины, Сухово-Кобылины. Значит, Переяслав-Хмельницкий - это звучит с честью. Как было бы здорово завести себе такую фамилию. Ладыгина-Голубенко!
Мирослава Ладыгина изжевала всю травинку целиком, бросила ее, сорвала новую и пошла дальше по тихой улице, размышляя и глазея.
Она еще никогда не бывала в таких маленьких городах. Крохотный, провинциальный, почти поселок. Она еще заранее по карте смотрела, всего около семидесяти километров от Киева. На мотоцикле меньше часа. Кажется, они с той женщиной всего сорок минут сюда ехали из Борисполя. Или даже меньше. Мотоцикл у нее классный, хотя мой лучше.
Все здесь так непривычно, странно. Нет обычной московской суеты, никто тебя не дергает. А телефон она давно отключила. Женщина поселила ее в одноэтажном частном домике, с двумя крохотными комнатами и туалетом на улице. Нет, действительно, это же так мило, словно деревня из сказки. Маша и медведи. «Кто ел из моей тарелки? - спросил большой медведь».
А вот культурный фон в Переяславе ого-го. Ощущается как радиация, только со знаком плюс. Большой такой полезный плюс. В Москве из-за масштабов это все размыто, незаметно: музеи, церкви. А тут их на каждом углу по три штуки.
Мира снова выплюнула травинку и остановилась, чтобы осмотреться. Ее внимательные глаза отмечали маковки церквей во всех направлениях. А там, дальше, настоящие ветряки! Она такие в кино видела. А вот интересно, на них можно и сегодня зерно в муку превращать?
Девочка отправилась пройтись по музею под открытым небом. Кто знает, будет ли еще такой случай. Со дня на день она получит свою часть денег и уедет, наконец, к маме.
Какая теплая осень. Солнце одевает деревья в живописные мазки. Это импрессионизм. Рыжие клены, зеленые сосны, коричневые дубы на фоне голубого безоблачного неба. Эх, жаль, что красок нет. Но можно в блокноте рисовать.
Она вытащила блокнот, черную гелевую ручку и сделала быстрый набросок: гора, дорожки, хатки, экскурсовод и несколько фигурок вокруг. Потом подошла ближе и невольно заслушалась.
- В старину рябине приписывали магические свойства. Древние кельты, да и наши предки тоже, считали рябину надежной защитницей от сглаза, порчи и всевозможных бед, - говорила женщина.
Мира огляделась вокруг. Действительно, рябин в музее под открытым небом было полным-полно. Она снова отправилась бродить и обдумывать украинское название: «Музей просто неба». Как поэтично! Что может быть проще неба, действительно.
Вокруг нее прорастала мифология. Темные аллеи, дорожки, хаты, строения, «садок вишневый». Смешные названия: «стрихи», «бортни». Ей казалось, что она шагнула в прошлое из машины времени. Гудели пчелы, верещали лягушки в прудах, пахло разнотравье. Здорово! Отчего-то у нее, горожанки, сладко сжалось сердце. Может, это родовая память? Вдруг и Ладыгинские предки жили в таких же декорациях?
Другой гид прошел мимо, ведя новую экскурсию. Вдруг Мирослава услышала имя своей мамы.
- Есть у Сковороды, - говорил бородатый мужчина, - расшифровка имени Маргарита. Слово «маргарит», по-гречески «жемчуг», встречается в сочинениях Сковороды, в контексте рассуждений о женском начале мира.
«Какое прекрасное имя у мамы!» - с гордостью подумала Мира.
Она очень соскучилась по ней. Скоро они увидятся. Вот мама обрадуется, когда Мира привезет ей такую уйму деньжищ! И наконец станет обеспеченной. Девочка смутно представила себе какие-то дорогие комнаты. Автомобили... Отдых на островах в Тихом океане... Или нет, надо маме построить свою собственную клинику, она же врач. Впрочем, это неважно. Важно - восстановить справедливость, залечить ноющую рану в душе.
Как отнесется папа к этим ее планам, Мира не очень задумывалась. Мысли об отце промелькнули в ее голове, словно стайка вспугнутых воробьев. Какая разница, как отнесется, если у него на первом месте бизнес, а на втором, третьем и четвертом все равно не Мира. Она, конечно, понимала, что повела себя нехорошо, но угрызений совести не испытывала. Почти. Папа сам виноват. Если бы он чаще был с ней... И особенно, если б отпускал ее к маме, она бы не стала устраивать такой экстрим! Теперь-то он задумается, наконец, какое место она занимает в его жизни. А еще ему придется раскошелиться. И хотя ей надо будет разделить свой миллион с теми, кто помог ей удрать, полмиллиона - тоже хорошие деньги.
Она вышла из музея и пошла вдоль по тенистой улице, продолжая с удовольствием глазеть, наблюдать, мечтать. Вот, грохоча, на тротуар взъехал неожиданно большой мотороллер и заглох, тяжело отдуваясь. С сиденья слезла объемистая тетка лет сорока с гаком, маленького роста и такого телосложения, при котором что спереди, что сбоку фигура одинаковой ширины. Мира сразу представила себе карикатуру: очертания тетки, начиная от самой широкой части - бедер - сужаются книзу, к коротюсеньким ногам и исчезают почти без остатка, достигнув ступней. Тетка поправила короткое, выше колен черное платье в обтяжку, достала из большущего багажника золоченую сумку, взвалила ее на плечо и пошла через дорогу, махнув ключами в сторону своего бензинового коня. Конь вякнул сигнализацией и послушно моргнул желтыми задними подфарниками, а тетка, виляя мощным задом, преспокойно отправилась в какой-то дом.
Навстречу прошли две нарядно одетые девушки, и Мира по привычке оценила их одежду. Ее учитель, Вячеслав Васильчиков, говорил: «В выборе одежды надо исходить из того, что тебе идет, а не смотреть на то, что модно. И адекватно оценивать свои внешние данные. Важно, какой у тебя цвет глаз, цвет волос, какая фигура, кожа. Воспитанный человек всегда скажет: моя фигура не позволяет мне надеть эту вещь, хотя она очень модная. Тем более что сегодня нет диктата моды, а существует как минимум десять направлений в одежде, из которых вы можете выбрать».
Она могла слушать его часами. Он так интересно объяснял, почему свободная одежда выглядит элегантнее, чем приталенная. Почему нельзя смешивать в нарядах больше трех цветов. Почему сегодня одежда вообще отодвигается на второй план, а модным становится красивое тело. С каких доисторических эпох мода вообще началась? Как жаль, что он бывает в Москве только одну неделю в месяц, а все остальное время проводит в Европе. Правда, Мирослава всю эту волшебную неделю повсюду следует за своим замечательным учителем, как его тень. Слушает его лекции в МГУ, сидит на ток-шоу с его участием на телевидение, присутствует на радиоэфирах. А потом, когда он уезжает, работает с новым вдохновением.
Мира вернулась к своему скромному домику, окруженному неухоженным садом. Подошла к двери, и тут услышала голоса. Один мужской, капризный и раздраженный, другой женский. Девочка прижалась к глинобитной стене.
- Какого черта ты отпустила девчонку одну гулять по городу?
- Никуда она не денется.
- Ты что, совсем тупая? После выступления этого хмыря по телевидению все изменилось!
- Не понимаю, как его выступление меняет наши планы.
- О Господи! Послал Бог помощницу. Ты же конченая дура. Животное! Как меня угораздило с тобой связаться?!
- Не ругайся. Объясни так, чтоб я поняла.
- Что мне остается? Объясняю по буквам. Ладыгин сказал, что если кто-нибудь, то есть любой человек, вернет ему дочь живой и здоровой, то получит в десять раз больше, чем требуют похитители. Сумма на кону - десять миллионов долларов. Врубаешься? Он же тебе это сам сказал, по телефону!
- Сказал. Так в чем проблема? Давай вернем ему девку и получим десять лимонов зелеными.
- Дебилка! Ты же ее в город отпустила! Там ее может по фотографии опознать кто угодно. И отвезти к папочке! Теперь до тебя дошло?
- В этом городе никому нет дела ни до нее, ни до Ладыгина. Тут все дрыхнут, как осенние мухи. Мы же специально сюда свалили. А она вернется. Погуляет, жрать захочет.
- Мне бы твою ослиную упертость!
- Милый, успокойся. Ей же нужны деньги, она ждет. И никуда не сбежит.
- Да, деньги. Я бы ей их не отдал, еще чего. Но и мы их не получили! Мерзавец подсунул бумагу!
- Это потому, что он хотел меня задержать. Хорошо, что я была готова. Потом ты сказал, чтобы я достала в морге детский мизинец, попросила у девчонки ее кольцо и послала папаше посылочку.
- Я был уверен, что он разрыдается и тут же заплатит. А он объявил эту награду. Ненавижу! И это еще не все. Вот ты говоришь, давай вернем девку сами. Думал я об этом. Опасно. Девчонка может нас сдать!
- Зачем это? Она же с нами повязана. Сама напросилась. Если она начнет колоться, то ей придется признаться, что это она сама себя похитила.
- Дура! Она просто скажет: «Папочка! Эти плохие дядька и тетка меня, бедняжку, украли! Я так сопротивлялась, кричала, царапалась, а они меня избивали, голодом морили, в подвале с крысами держали! Милый папулик! Спаси меня от этих гадких и ужасных преступников!» А тут приходим мы и утверждаем, что его дочурка сама мечтала быть украденной. Кому он поверит? Отгадай, моя тупоголовая, с трех попыток!
- В таком случае девке надо свернуть шею. Тогда некому на нас стучать будет.
- Ты меня опять в мокруху хочешь втянуть?! Даже думать не смей! Хватит с меня твоей самодеятельности! После того, как ты сломала шею Инге, вся редакция на ушах. Хорошо, что менты еще тормозят, мусолят версию «А может, она сама упала как-нибудь неловко».
- Можешь не волноваться. Ты ни при чем, я сама все сделаю. И потом, ты же говорил...
- Да. Я хотел, чтоб эта тварь, Ладыгин, от горя по полу катался, чтоб его рвало от собственного бессилия! Хотел, чтоб мы забрали у него самое дорогое для любого родителя - его дитя!
У Миры похолодели щеки, закружилась голова. Она хотела пошевелиться, но ноги вдруг будто исчезли. Вместо ног там, внизу, были бесчувственные бревна. Зато в животе от страха заворочались какие-то веревки. Все оказалось совсем не так, как она себе представляла! Как в кошмарном фильме-ужастике, когда добрые улыбающиеся лица внезапно превращаются в оскаленные морды.
Но она же была такая... Эта женщина. Такая сильная, смелая, такая самостоятельная! Мире даже захотелось быть на нее похожей. Она приводила ее в такие интересные места! Страшноватые, но интересные. Где люди совершенно другие - некрасивые, грубые, наглые, зато настоящие! Это было такое захватывающее приключение!
И теперь она так легко и просто свернет Мире шею?!
Ну уж нет. Она не даст.
Обмирая, Мира отлипла от стены. Только бы не услышали.
А голоса продолжали звучать:
- Да все я помню! Я долгие годы мечтал отомстить, и вот наконец! Девчонка сама проболталась, как ей все надоело, и как она мечтает удрать. Мы только помогли осуществить ее фантазии.
- Мы теряем только деньги. Жалко, но не смертельно. Зато, когда я убью соплячку, ты увидишь, как твой враг корчится в судорогах от боли. Может, он тоже сдохнет.
- Отстань! И не смей к ней прикасаться! Она слишком дорого стоит. И вообще, я должен подумать.
Дальше Мирослава слушать не стала. Она на цыпочках обогнула дом. Мотоцикл этой женщины, на котором они приехали в Переяслав, стоял в ветхом сумрачном сарае. Девочка метнулась внутрь. Слава Богу - ключ в замке зажигания! Вот это везение!
Она вскочила на сиденье. Мотор взревел, и Мира вынеслась сперва на тенистую улицу, затем на шоссе.
Ветер упругой ладонью упирался в ее лицо. Из глаз потекли слезы. Наверное, от ветра?
Ничего у нее не получилось. Все врут. Всюду обман. Хотя она и сама не очень-то честно поступила, но... Это же для мамы!
Мира неслась по шоссе, с наслаждением поглощая километр за километром и чувствуя себя наконец свободной. Хватит хитрить, думала она. Эти ее не найдут, она у мамы спрячется. А папа... Ну что ж. Она наконец перестанет притворяться и делать вид, что мама ее не интересует, и что, находясь в одном с ней городе, она вся погружена в свой бизнес, подобно папе. И пусть будет, что будет.
Она отлично помнила адрес, потому что не один раз находила его на карте, воображала мамин дом. Теперь она в спешке и не обратила внимания, какой он, этот дом, только цифры на углу увидела - и сразу к подъезду. Мотоцикл оставила на другой стороне улицы, перешла через подземный переход. Мало ли.
- Мам, это я, - сказала она в домофон, когда услышала знакомое «Кто там».
- Боже! Мирочка!
Рита не помнила себя от счастья. Она бесконечно обнимала и целовала дочь, плакала от радости. Опомнилась и принялась осматривать ее тревожным врачебным взглядом. Девочка же прижималась к матери, словно потерявшийся щенок, оказавшийся, наконец, в своей корзинке. И, хотя мать забросала ее вопросами: «Где ты была? Кто тебя похитил? Тебя не били? Ты хоть что-то ела? Как ты себя чувствуешь?», - она не отвечала, думала о своем. Наконец, Мирослава сказала:
- Я хочу выкупаться. Смыть с себя все это.
- Сейчас наполню ванну.
- Погоди. Мам! У меня к тебе одна просьба. - Мира подняла голову и посмотрела матери прямо в глаза.
- Все что угодно, родная! - поспешила сказать Рита.
- Не сообщай пока папе ничего о моем возвращении.
- Почему? - удивилась мать.
- Потому что я хочу побыть с тобой хоть несколько часов, перед тем, как придется ему все объяснять. И к тому же... - Мире вдруг пришла в голову идея. - О! Слушай, он по телевизору обещал любому человеку, который меня найдет, десять миллионов долларов. Меня нашла ты. Значит, ты получишь эту сумму!
- Но ведь ты сама нашлась!
- Это неважно. Обещай, что привезешь меня сама. И скажешь папе, что нашла меня!
- Где? - тревожно поинтересовалась Рита. Ей очень не хотелось врать.
- Пока буду отмокать в воде, придумаю, - беззаботно проворковала девочка, довольная своей придумкой, и отправилась в ванную комнату.
Как только она скрылась за дверью, Маргарита набрала номер Ладыгина. Она понимала, что Марат, как и она сама, считает каждую секунду отсутствия дочери. И даже если он бывший и во многом неправ - нельзя заставлять его мучиться неизвестностью.
- Марат, Мирочка у меня. Все в порядке. Не волнуйся.
- Как она к тебе попала?! Ее привезли? Кто?
- Все вопросы потом. Она не хочет, чтоб я тебе сообщала раньше времени.
- Почему?
- Потому что еще маленькая и глупенькая. Все, пора заканчивать разговор, а то услышит и еще обидится на меня. Не хочу расстраивать ее. Мы скоро приедем. Сделай вид, что ты не знал, что она нашлась.
- Ну и семейка! - крикнул мужчина. - Сидите там, я сейчас сам приеду! А то она опять куда-то встрянет. Не буду ждать, пока вы сами доплететесь! Я немедленно выезжаю! Слышишь? Никуда не выходите!
- Хорошо, - сказала Рита. - Ждем.
***
Рано утром Вера зашла в свою квартиру. Старостин из аэропорта подвез ее прямо к дому. Пай прыгал изо всех сил и, не в силах сдержаться, залаял от радости в полный голос. Ведь мамочки не было дома так долго!
- Тише ты, Андрея разбудишь, - отбивалась от него Вера.
Она прошла в комнату и увидела, что будить некого. Постель не смята. Андрей не ночевал дома. Не успела Вера ничего подумать, как он позвонил. Сказал, что принимал роды у сиамской кошки и уже едет. Не то чтобы она ему не поверила, но... Почему именно тогда, когда она нуждается в какой-то определенности с его стороны, он пропадает на работе? Она решила поспать, и так крепко заснула, что даже не слышала, как Андрей пришел.
Однако, отдохнув едва пару часов, Двинятин снова засобирался в свою ветклинику. Ну что ж. Если о своем мы молчим, решила Вера, надо тогда ему о пропаже Сони рассказать.
Андрей очень расстроился. Измотанный бессонной ночью, ветеринар удрученно воскликнул:
- Да что ж это за напасть такая! Почему бедной собаке выпало столько пережить! То хозяева бросили ее! То твоя Лидка вздумала по магазинам шляться! И, конечно же, Соню тут же украли! - он нахмурился так, что все его лицо словно свело судорогой.
- Не нужно так отчаиваться. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Соню ведь украли явно, чтоб на ней заработать. Скорей всего, похитители сами позвонят Лиде и предложат вернуть собаку за вознаграждение. Тебе ли не знать, как это делается.
- Никогда не прощу себе, что позволил взять Соню этой шалаве! - зло буркнул он.
- Полегче, Андрей! Для Лиды эта собака оказалась, может, главным событием жизни. Соня, если хочешь знать, заменила ей ребенка. Ты ведь не знаешь, но Лида не может иметь детей. Последствие многих абортов. Хотя всем она рассказывает, что не хочет никаких детей, они якобы испортят ей карьеру.
- Вот нечего было трахаться с кем попало. - Двинятин все еще был ужасно зол на Верину подругу. Он сердито сжал кулаки на коленях. - А теперь собаку погубила. А если не позвонят? Что, если ты ошибаешься и мы ее больше не увидим? Если Соню замучают, просто убьют какие-нибудь наркоманы, подонки?!
Вера твердо сказала:
- Нет. Соня жива и мы ее найдем. А что касается Лиды, то знаешь, когда женщина не может иметь детей, тогда она придумывает для себя разные заменители. У Лиды это - театр, кино.
- Погоди, - перебил ее Андрей. - Откуда такая уверенность, что с Соней все будет в порядке?
- Я это просто знаю.
- Знаешь? Вот так вот просто?
- Андрей, я тебе прощаю твою примитивную одноклеточную иронию. Но я действительно знаю, потому что чувствую. Ты ведь тоже иногда чувствуешь, что вот эта собака может выздороветь, а вот этот кот - к сожалению, нет.
- Но ведь это...
- Да, знаю, от суммы профессиональных знаний. А у меня и от этого же, и от другого. Если честно, только тебе и больше никому - не знаю, откуда. Но чувствую и уверена: Соня жива и скоро будет с нами.
Андрей взглянул на Веру странным взглядом.
- Что, - улыбнулась она, - страшно быть рядом с колдуньей?
- Ну уж нет, - сказал Андрей. - Именно такая мне и нужна, с которой интересно и неожиданно.
У Веры потеплело в груди.
- А что касается Лиды, то знаешь, ее востребованность как актрисы вроде бы способна окрасить смыслом каждый день. И жизнь ее, казалось, была вполне удобна и благополучна. Но когда появилась Соня, она получила возможность о ком-то заботиться. У нас, специалистов, это называется «эффект гостя» или «присутствие другого». Только для одной себя готовить разносолы всякие не будешь, тряпки новые покупать не захочешь. Мы все живем на публику, для кого-то, а актриса - тем более. Заботясь о Соне, Лида получала в ответ собачью преданность и любовь. Ведь собаки любят нас не потому, что мы врачи, ветеринары, актеры или президенты. Они любят нас просто так. И Лида впервые в своей жизни испытала совершенно бескорыстную любовь. Она переживает пропажу Сони очень остро, поверь! Не кати на нее бочку, ладно?
- Ладно. Ты всегда сумеешь успокоить.
- А как же, нас этому в институте учили. Специальный курс «успокоение вульгарис» называется, - отшутилась Вера.
Потом он убежал на работу, а Вера снова погрузилась в свои думы. У нее не было универсального рецепта от осенней печали и плохого настроения. Но зато она знала хороший способ обдумывать сложные ситуации. Надо заварить чашечку черного чая покрепче, открыть коробочку особенных шоколадных конфет под названием «Черная роза», на диване разложить кусочки разных тканей. Затем на журнальный столик водрузить старый добрый «Зингер» - и начинать шитье.
Нет ничего лучше шитья, чтобы навести порядок в голове. Ты наметываешь, отрезаешь и прострачиваешь, а все запутанные события распутываются. Вот и теперь, пока рождался очередной костюм, мысли ее текли одновременно в двух слоях.
Интересно, что и в мире кутюрных брэндов случаются обманы, думала Вера. Допустим, некто великий и могучий, чье имя принято произносить только с большой буквы, изобрел очередной «шедевр» культовой марки: два сшитых вместе полотна ткани, какие-то смешные завороты, ненужные вытачки в районе паха, дикий цвет подкладки. Модницы от тряпки в полном восторге, потому как брендятина выглядит супер, на бедрах сидит без особых усилий, но... Носить ее можно только под наркозом. Внутренние швы натирают кожу, и шедевр начинает расползаться на третьем выходе в свет. Почему так? Потому-то Вера предпочитала шить нечто новенькое сама, чтоб было стильно и внутри, и снаружи. Да и стоила вещица гораздо меньше.
Посмотрев на своего любимца Пая, сладко сопевшего в кресле, Вера подумала вторым слоем, что любовь к животным кое-что значит для развития личности. Скажем, дает чувство гармонии. Нет, если ты не способен этого чувствовать, ничего патологического. Просто, отсутствие любви к животным - это душевный дальтонизм. Ты тогда не видишь весь диапазон жизненных красок, вот и все. А уж те, кто видит... «Не зря их называют похитителями наших сердец, - думала Вера. - Вот и Лидино сердце похитила рыжая Соня, и теперь не будет ей покоя, пока нам не удастся вернуть собаку. Да и прав ли был Михаил Афанасьевич, когда писал, что нельзя же поместить всю свою привязанность в собаку? Очень даже можно».
Что касается возвращения Сони, то на эту тему она все успела продумать. Много времени это не займет, от других дел не отвлечет.
***
Пока Вера шила, пока Андрей дневал и ночевал в ветклинике, пока Лида обзванивала всех приятельниц и делилась своим горем, а те делали вид, что сочувствуют, Соня сидела в старой будке в Осокорках.
7. Мать и дочь
Интересно, подумала Мира, почему у города двойная фамилия? Переяслав-Хмельницкий. Почему он мало того, что Переяслав, так еще и Хмельницкий? Есть какая-нибудь связь между городом, его названием и обитателями? Вот было бы здорово, чтоб была. Лучше всего мистическая.
Что там она читала про двойные фамилии? Дворяне их придумали. Чтобы при слиянии или разветвлении родов. Как будто они реки или ручьи... Так вот, чтобы сохранилась честь каждой фамилии, они их писали через черточку. И получались Мусины-Пушкины, Сухово-Кобылины. Значит, Переяслав-Хмельницкий - это звучит с честью. Как было бы здорово завести себе такую фамилию. Ладыгина-Голубенко!
Мирослава Ладыгина изжевала всю травинку целиком, бросила ее, сорвала новую и пошла дальше по тихой улице, размышляя и глазея.
Она еще никогда не бывала в таких маленьких городах. Крохотный, провинциальный, почти поселок. Она еще заранее по карте смотрела, всего около семидесяти километров от Киева. На мотоцикле меньше часа. Кажется, они с той женщиной всего сорок минут сюда ехали из Борисполя. Или даже меньше. Мотоцикл у нее классный, хотя мой лучше.
Все здесь так непривычно, странно. Нет обычной московской суеты, никто тебя не дергает. А телефон она давно отключила. Женщина поселила ее в одноэтажном частном домике, с двумя крохотными комнатами и туалетом на улице. Нет, действительно, это же так мило, словно деревня из сказки. Маша и медведи. «Кто ел из моей тарелки? - спросил большой медведь».
А вот культурный фон в Переяславе ого-го. Ощущается как радиация, только со знаком плюс. Большой такой полезный плюс. В Москве из-за масштабов это все размыто, незаметно: музеи, церкви. А тут их на каждом углу по три штуки.
Мира снова выплюнула травинку и остановилась, чтобы осмотреться. Ее внимательные глаза отмечали маковки церквей во всех направлениях. А там, дальше, настоящие ветряки! Она такие в кино видела. А вот интересно, на них можно и сегодня зерно в муку превращать?
Девочка отправилась пройтись по музею под открытым небом. Кто знает, будет ли еще такой случай. Со дня на день она получит свою часть денег и уедет, наконец, к маме.
Какая теплая осень. Солнце одевает деревья в живописные мазки. Это импрессионизм. Рыжие клены, зеленые сосны, коричневые дубы на фоне голубого безоблачного неба. Эх, жаль, что красок нет. Но можно в блокноте рисовать.
Она вытащила блокнот, черную гелевую ручку и сделала быстрый набросок: гора, дорожки, хатки, экскурсовод и несколько фигурок вокруг. Потом подошла ближе и невольно заслушалась.
- В старину рябине приписывали магические свойства. Древние кельты, да и наши предки тоже, считали рябину надежной защитницей от сглаза, порчи и всевозможных бед, - говорила женщина.
Мира огляделась вокруг. Действительно, рябин в музее под открытым небом было полным-полно. Она снова отправилась бродить и обдумывать украинское название: «Музей просто неба». Как поэтично! Что может быть проще неба, действительно.
Вокруг нее прорастала мифология. Темные аллеи, дорожки, хаты, строения, «садок вишневый». Смешные названия: «стрихи», «бортни». Ей казалось, что она шагнула в прошлое из машины времени. Гудели пчелы, верещали лягушки в прудах, пахло разнотравье. Здорово! Отчего-то у нее, горожанки, сладко сжалось сердце. Может, это родовая память? Вдруг и Ладыгинские предки жили в таких же декорациях?
Другой гид прошел мимо, ведя новую экскурсию. Вдруг Мирослава услышала имя своей мамы.
- Есть у Сковороды, - говорил бородатый мужчина, - расшифровка имени Маргарита. Слово «маргарит», по-гречески «жемчуг», встречается в сочинениях Сковороды, в контексте рассуждений о женском начале мира.
«Какое прекрасное имя у мамы!» - с гордостью подумала Мира.
Она очень соскучилась по ней. Скоро они увидятся. Вот мама обрадуется, когда Мира привезет ей такую уйму деньжищ! И наконец станет обеспеченной. Девочка смутно представила себе какие-то дорогие комнаты. Автомобили... Отдых на островах в Тихом океане... Или нет, надо маме построить свою собственную клинику, она же врач. Впрочем, это неважно. Важно - восстановить справедливость, залечить ноющую рану в душе.
Как отнесется папа к этим ее планам, Мира не очень задумывалась. Мысли об отце промелькнули в ее голове, словно стайка вспугнутых воробьев. Какая разница, как отнесется, если у него на первом месте бизнес, а на втором, третьем и четвертом все равно не Мира. Она, конечно, понимала, что повела себя нехорошо, но угрызений совести не испытывала. Почти. Папа сам виноват. Если бы он чаще был с ней... И особенно, если б отпускал ее к маме, она бы не стала устраивать такой экстрим! Теперь-то он задумается, наконец, какое место она занимает в его жизни. А еще ему придется раскошелиться. И хотя ей надо будет разделить свой миллион с теми, кто помог ей удрать, полмиллиона - тоже хорошие деньги.
Она вышла из музея и пошла вдоль по тенистой улице, продолжая с удовольствием глазеть, наблюдать, мечтать. Вот, грохоча, на тротуар взъехал неожиданно большой мотороллер и заглох, тяжело отдуваясь. С сиденья слезла объемистая тетка лет сорока с гаком, маленького роста и такого телосложения, при котором что спереди, что сбоку фигура одинаковой ширины. Мира сразу представила себе карикатуру: очертания тетки, начиная от самой широкой части - бедер - сужаются книзу, к коротюсеньким ногам и исчезают почти без остатка, достигнув ступней. Тетка поправила короткое, выше колен черное платье в обтяжку, достала из большущего багажника золоченую сумку, взвалила ее на плечо и пошла через дорогу, махнув ключами в сторону своего бензинового коня. Конь вякнул сигнализацией и послушно моргнул желтыми задними подфарниками, а тетка, виляя мощным задом, преспокойно отправилась в какой-то дом.
Навстречу прошли две нарядно одетые девушки, и Мира по привычке оценила их одежду. Ее учитель, Вячеслав Васильчиков, говорил: «В выборе одежды надо исходить из того, что тебе идет, а не смотреть на то, что модно. И адекватно оценивать свои внешние данные. Важно, какой у тебя цвет глаз, цвет волос, какая фигура, кожа. Воспитанный человек всегда скажет: моя фигура не позволяет мне надеть эту вещь, хотя она очень модная. Тем более что сегодня нет диктата моды, а существует как минимум десять направлений в одежде, из которых вы можете выбрать».
Она могла слушать его часами. Он так интересно объяснял, почему свободная одежда выглядит элегантнее, чем приталенная. Почему нельзя смешивать в нарядах больше трех цветов. Почему сегодня одежда вообще отодвигается на второй план, а модным становится красивое тело. С каких доисторических эпох мода вообще началась? Как жаль, что он бывает в Москве только одну неделю в месяц, а все остальное время проводит в Европе. Правда, Мирослава всю эту волшебную неделю повсюду следует за своим замечательным учителем, как его тень. Слушает его лекции в МГУ, сидит на ток-шоу с его участием на телевидение, присутствует на радиоэфирах. А потом, когда он уезжает, работает с новым вдохновением.
Мира вернулась к своему скромному домику, окруженному неухоженным садом. Подошла к двери, и тут услышала голоса. Один мужской, капризный и раздраженный, другой женский. Девочка прижалась к глинобитной стене.
- Какого черта ты отпустила девчонку одну гулять по городу?
- Никуда она не денется.
- Ты что, совсем тупая? После выступления этого хмыря по телевидению все изменилось!
- Не понимаю, как его выступление меняет наши планы.
- О Господи! Послал Бог помощницу. Ты же конченая дура. Животное! Как меня угораздило с тобой связаться?!
- Не ругайся. Объясни так, чтоб я поняла.
- Что мне остается? Объясняю по буквам. Ладыгин сказал, что если кто-нибудь, то есть любой человек, вернет ему дочь живой и здоровой, то получит в десять раз больше, чем требуют похитители. Сумма на кону - десять миллионов долларов. Врубаешься? Он же тебе это сам сказал, по телефону!
- Сказал. Так в чем проблема? Давай вернем ему девку и получим десять лимонов зелеными.
- Дебилка! Ты же ее в город отпустила! Там ее может по фотографии опознать кто угодно. И отвезти к папочке! Теперь до тебя дошло?
- В этом городе никому нет дела ни до нее, ни до Ладыгина. Тут все дрыхнут, как осенние мухи. Мы же специально сюда свалили. А она вернется. Погуляет, жрать захочет.
- Мне бы твою ослиную упертость!
- Милый, успокойся. Ей же нужны деньги, она ждет. И никуда не сбежит.
- Да, деньги. Я бы ей их не отдал, еще чего. Но и мы их не получили! Мерзавец подсунул бумагу!
- Это потому, что он хотел меня задержать. Хорошо, что я была готова. Потом ты сказал, чтобы я достала в морге детский мизинец, попросила у девчонки ее кольцо и послала папаше посылочку.
- Я был уверен, что он разрыдается и тут же заплатит. А он объявил эту награду. Ненавижу! И это еще не все. Вот ты говоришь, давай вернем девку сами. Думал я об этом. Опасно. Девчонка может нас сдать!
- Зачем это? Она же с нами повязана. Сама напросилась. Если она начнет колоться, то ей придется признаться, что это она сама себя похитила.
- Дура! Она просто скажет: «Папочка! Эти плохие дядька и тетка меня, бедняжку, украли! Я так сопротивлялась, кричала, царапалась, а они меня избивали, голодом морили, в подвале с крысами держали! Милый папулик! Спаси меня от этих гадких и ужасных преступников!» А тут приходим мы и утверждаем, что его дочурка сама мечтала быть украденной. Кому он поверит? Отгадай, моя тупоголовая, с трех попыток!
- В таком случае девке надо свернуть шею. Тогда некому на нас стучать будет.
- Ты меня опять в мокруху хочешь втянуть?! Даже думать не смей! Хватит с меня твоей самодеятельности! После того, как ты сломала шею Инге, вся редакция на ушах. Хорошо, что менты еще тормозят, мусолят версию «А может, она сама упала как-нибудь неловко».
- Можешь не волноваться. Ты ни при чем, я сама все сделаю. И потом, ты же говорил...
- Да. Я хотел, чтоб эта тварь, Ладыгин, от горя по полу катался, чтоб его рвало от собственного бессилия! Хотел, чтоб мы забрали у него самое дорогое для любого родителя - его дитя!
У Миры похолодели щеки, закружилась голова. Она хотела пошевелиться, но ноги вдруг будто исчезли. Вместо ног там, внизу, были бесчувственные бревна. Зато в животе от страха заворочались какие-то веревки. Все оказалось совсем не так, как она себе представляла! Как в кошмарном фильме-ужастике, когда добрые улыбающиеся лица внезапно превращаются в оскаленные морды.
Но она же была такая... Эта женщина. Такая сильная, смелая, такая самостоятельная! Мире даже захотелось быть на нее похожей. Она приводила ее в такие интересные места! Страшноватые, но интересные. Где люди совершенно другие - некрасивые, грубые, наглые, зато настоящие! Это было такое захватывающее приключение!
И теперь она так легко и просто свернет Мире шею?!
Ну уж нет. Она не даст.
Обмирая, Мира отлипла от стены. Только бы не услышали.
А голоса продолжали звучать:
- Да все я помню! Я долгие годы мечтал отомстить, и вот наконец! Девчонка сама проболталась, как ей все надоело, и как она мечтает удрать. Мы только помогли осуществить ее фантазии.
- Мы теряем только деньги. Жалко, но не смертельно. Зато, когда я убью соплячку, ты увидишь, как твой враг корчится в судорогах от боли. Может, он тоже сдохнет.
- Отстань! И не смей к ней прикасаться! Она слишком дорого стоит. И вообще, я должен подумать.
Дальше Мирослава слушать не стала. Она на цыпочках обогнула дом. Мотоцикл этой женщины, на котором они приехали в Переяслав, стоял в ветхом сумрачном сарае. Девочка метнулась внутрь. Слава Богу - ключ в замке зажигания! Вот это везение!
Она вскочила на сиденье. Мотор взревел, и Мира вынеслась сперва на тенистую улицу, затем на шоссе.
Ветер упругой ладонью упирался в ее лицо. Из глаз потекли слезы. Наверное, от ветра?
Ничего у нее не получилось. Все врут. Всюду обман. Хотя она и сама не очень-то честно поступила, но... Это же для мамы!
Мира неслась по шоссе, с наслаждением поглощая километр за километром и чувствуя себя наконец свободной. Хватит хитрить, думала она. Эти ее не найдут, она у мамы спрячется. А папа... Ну что ж. Она наконец перестанет притворяться и делать вид, что мама ее не интересует, и что, находясь в одном с ней городе, она вся погружена в свой бизнес, подобно папе. И пусть будет, что будет.
Она отлично помнила адрес, потому что не один раз находила его на карте, воображала мамин дом. Теперь она в спешке и не обратила внимания, какой он, этот дом, только цифры на углу увидела - и сразу к подъезду. Мотоцикл оставила на другой стороне улицы, перешла через подземный переход. Мало ли.
- Мам, это я, - сказала она в домофон, когда услышала знакомое «Кто там».
- Боже! Мирочка!
Рита не помнила себя от счастья. Она бесконечно обнимала и целовала дочь, плакала от радости. Опомнилась и принялась осматривать ее тревожным врачебным взглядом. Девочка же прижималась к матери, словно потерявшийся щенок, оказавшийся, наконец, в своей корзинке. И, хотя мать забросала ее вопросами: «Где ты была? Кто тебя похитил? Тебя не били? Ты хоть что-то ела? Как ты себя чувствуешь?», - она не отвечала, думала о своем. Наконец, Мирослава сказала:
- Я хочу выкупаться. Смыть с себя все это.
- Сейчас наполню ванну.
- Погоди. Мам! У меня к тебе одна просьба. - Мира подняла голову и посмотрела матери прямо в глаза.
- Все что угодно, родная! - поспешила сказать Рита.
- Не сообщай пока папе ничего о моем возвращении.
- Почему? - удивилась мать.
- Потому что я хочу побыть с тобой хоть несколько часов, перед тем, как придется ему все объяснять. И к тому же... - Мире вдруг пришла в голову идея. - О! Слушай, он по телевизору обещал любому человеку, который меня найдет, десять миллионов долларов. Меня нашла ты. Значит, ты получишь эту сумму!
- Но ведь ты сама нашлась!
- Это неважно. Обещай, что привезешь меня сама. И скажешь папе, что нашла меня!
- Где? - тревожно поинтересовалась Рита. Ей очень не хотелось врать.
- Пока буду отмокать в воде, придумаю, - беззаботно проворковала девочка, довольная своей придумкой, и отправилась в ванную комнату.
Как только она скрылась за дверью, Маргарита набрала номер Ладыгина. Она понимала, что Марат, как и она сама, считает каждую секунду отсутствия дочери. И даже если он бывший и во многом неправ - нельзя заставлять его мучиться неизвестностью.
- Марат, Мирочка у меня. Все в порядке. Не волнуйся.
- Как она к тебе попала?! Ее привезли? Кто?
- Все вопросы потом. Она не хочет, чтоб я тебе сообщала раньше времени.
- Почему?
- Потому что еще маленькая и глупенькая. Все, пора заканчивать разговор, а то услышит и еще обидится на меня. Не хочу расстраивать ее. Мы скоро приедем. Сделай вид, что ты не знал, что она нашлась.
- Ну и семейка! - крикнул мужчина. - Сидите там, я сейчас сам приеду! А то она опять куда-то встрянет. Не буду ждать, пока вы сами доплететесь! Я немедленно выезжаю! Слышишь? Никуда не выходите!
- Хорошо, - сказала Рита. - Ждем.
***
Рано утром Вера зашла в свою квартиру. Старостин из аэропорта подвез ее прямо к дому. Пай прыгал изо всех сил и, не в силах сдержаться, залаял от радости в полный голос. Ведь мамочки не было дома так долго!
- Тише ты, Андрея разбудишь, - отбивалась от него Вера.
Она прошла в комнату и увидела, что будить некого. Постель не смята. Андрей не ночевал дома. Не успела Вера ничего подумать, как он позвонил. Сказал, что принимал роды у сиамской кошки и уже едет. Не то чтобы она ему не поверила, но... Почему именно тогда, когда она нуждается в какой-то определенности с его стороны, он пропадает на работе? Она решила поспать, и так крепко заснула, что даже не слышала, как Андрей пришел.
Однако, отдохнув едва пару часов, Двинятин снова засобирался в свою ветклинику. Ну что ж. Если о своем мы молчим, решила Вера, надо тогда ему о пропаже Сони рассказать.
Андрей очень расстроился. Измотанный бессонной ночью, ветеринар удрученно воскликнул:
- Да что ж это за напасть такая! Почему бедной собаке выпало столько пережить! То хозяева бросили ее! То твоя Лидка вздумала по магазинам шляться! И, конечно же, Соню тут же украли! - он нахмурился так, что все его лицо словно свело судорогой.
- Не нужно так отчаиваться. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Соню ведь украли явно, чтоб на ней заработать. Скорей всего, похитители сами позвонят Лиде и предложат вернуть собаку за вознаграждение. Тебе ли не знать, как это делается.
- Никогда не прощу себе, что позволил взять Соню этой шалаве! - зло буркнул он.
- Полегче, Андрей! Для Лиды эта собака оказалась, может, главным событием жизни. Соня, если хочешь знать, заменила ей ребенка. Ты ведь не знаешь, но Лида не может иметь детей. Последствие многих абортов. Хотя всем она рассказывает, что не хочет никаких детей, они якобы испортят ей карьеру.
- Вот нечего было трахаться с кем попало. - Двинятин все еще был ужасно зол на Верину подругу. Он сердито сжал кулаки на коленях. - А теперь собаку погубила. А если не позвонят? Что, если ты ошибаешься и мы ее больше не увидим? Если Соню замучают, просто убьют какие-нибудь наркоманы, подонки?!
Вера твердо сказала:
- Нет. Соня жива и мы ее найдем. А что касается Лиды, то знаешь, когда женщина не может иметь детей, тогда она придумывает для себя разные заменители. У Лиды это - театр, кино.
- Погоди, - перебил ее Андрей. - Откуда такая уверенность, что с Соней все будет в порядке?
- Я это просто знаю.
- Знаешь? Вот так вот просто?
- Андрей, я тебе прощаю твою примитивную одноклеточную иронию. Но я действительно знаю, потому что чувствую. Ты ведь тоже иногда чувствуешь, что вот эта собака может выздороветь, а вот этот кот - к сожалению, нет.
- Но ведь это...
- Да, знаю, от суммы профессиональных знаний. А у меня и от этого же, и от другого. Если честно, только тебе и больше никому - не знаю, откуда. Но чувствую и уверена: Соня жива и скоро будет с нами.
Андрей взглянул на Веру странным взглядом.
- Что, - улыбнулась она, - страшно быть рядом с колдуньей?
- Ну уж нет, - сказал Андрей. - Именно такая мне и нужна, с которой интересно и неожиданно.
У Веры потеплело в груди.
- А что касается Лиды, то знаешь, ее востребованность как актрисы вроде бы способна окрасить смыслом каждый день. И жизнь ее, казалось, была вполне удобна и благополучна. Но когда появилась Соня, она получила возможность о ком-то заботиться. У нас, специалистов, это называется «эффект гостя» или «присутствие другого». Только для одной себя готовить разносолы всякие не будешь, тряпки новые покупать не захочешь. Мы все живем на публику, для кого-то, а актриса - тем более. Заботясь о Соне, Лида получала в ответ собачью преданность и любовь. Ведь собаки любят нас не потому, что мы врачи, ветеринары, актеры или президенты. Они любят нас просто так. И Лида впервые в своей жизни испытала совершенно бескорыстную любовь. Она переживает пропажу Сони очень остро, поверь! Не кати на нее бочку, ладно?
- Ладно. Ты всегда сумеешь успокоить.
- А как же, нас этому в институте учили. Специальный курс «успокоение вульгарис» называется, - отшутилась Вера.
Потом он убежал на работу, а Вера снова погрузилась в свои думы. У нее не было универсального рецепта от осенней печали и плохого настроения. Но зато она знала хороший способ обдумывать сложные ситуации. Надо заварить чашечку черного чая покрепче, открыть коробочку особенных шоколадных конфет под названием «Черная роза», на диване разложить кусочки разных тканей. Затем на журнальный столик водрузить старый добрый «Зингер» - и начинать шитье.
Нет ничего лучше шитья, чтобы навести порядок в голове. Ты наметываешь, отрезаешь и прострачиваешь, а все запутанные события распутываются. Вот и теперь, пока рождался очередной костюм, мысли ее текли одновременно в двух слоях.
Интересно, что и в мире кутюрных брэндов случаются обманы, думала Вера. Допустим, некто великий и могучий, чье имя принято произносить только с большой буквы, изобрел очередной «шедевр» культовой марки: два сшитых вместе полотна ткани, какие-то смешные завороты, ненужные вытачки в районе паха, дикий цвет подкладки. Модницы от тряпки в полном восторге, потому как брендятина выглядит супер, на бедрах сидит без особых усилий, но... Носить ее можно только под наркозом. Внутренние швы натирают кожу, и шедевр начинает расползаться на третьем выходе в свет. Почему так? Потому-то Вера предпочитала шить нечто новенькое сама, чтоб было стильно и внутри, и снаружи. Да и стоила вещица гораздо меньше.
Посмотрев на своего любимца Пая, сладко сопевшего в кресле, Вера подумала вторым слоем, что любовь к животным кое-что значит для развития личности. Скажем, дает чувство гармонии. Нет, если ты не способен этого чувствовать, ничего патологического. Просто, отсутствие любви к животным - это душевный дальтонизм. Ты тогда не видишь весь диапазон жизненных красок, вот и все. А уж те, кто видит... «Не зря их называют похитителями наших сердец, - думала Вера. - Вот и Лидино сердце похитила рыжая Соня, и теперь не будет ей покоя, пока нам не удастся вернуть собаку. Да и прав ли был Михаил Афанасьевич, когда писал, что нельзя же поместить всю свою привязанность в собаку? Очень даже можно».
Что касается возвращения Сони, то на эту тему она все успела продумать. Много времени это не займет, от других дел не отвлечет.
***
Пока Вера шила, пока Андрей дневал и ночевал в ветклинике, пока Лида обзванивала всех приятельниц и делилась своим горем, а те делали вид, что сочувствуют, Соня сидела в старой будке в Осокорках.