"Плата за обман", часть 1
© Анна Владимирская, Петр Вакс
© Издательство Харьковский Книжный Клуб семейного досуга
ПЛАТА ЗА ОБМАН
Все обстоятельства, имена героев и названия в этом романе вымышлены. Любое совпадение следует признать случайным.
1. Похищение
Чем удивить праздного киевлянина, когда в воскресенье он вышел прогуляться по перекрытой для автотранспорта улице Сагайдачного? Решительно ничем его уже не удивишь. Спокойно он пройдет мимо велорикш, не повернет голову в сторону музыкантов-виртуозов, отвернется от лошади, катающей за небольшую сумму всех желающих. А на фокусников и акробатов всего лишь мимолетно глянет - и зевнет. Все, все уже видел пресыщенный зевака и гуляка, и привлечет его, наверное, только палатка с пивом.
Но не сегодня.
Сегодня отдыхающий киевлянин изумился бы: улица была перекрыта не для того, чтобы он мог пересекать ее в самых произвольных направлениях с бутылкой в руке, среди толп таких же жаждущих. То есть совсем не для него. Но для кого же?
Понять это было трудно. Кордоны нарядных милиционеров плотно защищали центр старой киевской улицы от посторонних, пропуская лишь некоторые автомобили. И хотя по длинным белым лимузинам, джипам величиной со слона и низеньким аристократическим «ягуарам» было ясно, что в них не простые люди сидят, право проезда внутрь таинственного оцепления давали лишь после прочтения специальных пригласительных.
«Богачи гуляют», - ворчали оттесненные со своих позиций продавщицы цветов. Любопытные становились на ступеньки магазинов, залезали на столбы, вытягивали шеи. Издалека гремела веселая ритмичная песня. В ней легко узнавалась недавно популярная «La camisa negra» о черной рубашке и любви. Мелодия на счет «раз-два-три-четыре» была так заразительно-зажигательна, что группы молодых людей уже становились в кружки и начинали приплясывать, подпевая: «Тенго ла камиса нера, ом амор еста де луто!»
- Да что же там за праздник такой? - спрашивали друг у друга прохожие.
Наконец нашелся один человек, из тех, кто всегда в курсе всего происходящего. Он сказал:
- Это открытие бутика Миры Ладыгиной. Ну, той самой.
- Тю, подумаешь, событие, - заметил кто-то. - В Москве у себя уже всех одели, теперь приехали нам втюхивать.
Там, куда простым смертным было не попасть, действительно совершалось обычное мероприятие - открытие нового магазина одежды. Только обставлено оно было необычно. Сам бутик ни за что не вместил бы всех приглашенных, и часть праздника проходила прямо под открытым небом, на мощеном плиткой тротуаре. Накрытых столов не было, зато в густой толпе ловко скользили девушки на роликах, с уставленными едой подносами в руках. Ласково улыбаясь, они предлагали выпить и закусить. Пузырилось шампанское, покачивалось в бокалах белое и красное вино, алели канапки с икрой, торчали разноцветные шпажки в крохотных бутербродах, и завершалось все это великолепие яркими аккордами винограда, киви, персиков и дынь. Греческий салат выглядывал из свернутой рулончиком ветчины. Буженина и разнообразные сыры благоухали так, что животы начинали урчать, и гости немедленно тянулись за угощением.
Только журналисты завистливо косились на еду вечно голодным глазом. Вначале им следовало выполнить свою работу, а уж после пресс-конференции можно было и дорваться.
Героиня праздника, сама Мира Ладыгина стояла на ступеньках бутика в окружении нескольких человек. Знаменитому дизайнеру молодежной одежды исполнилось всего пятнадцать лет. Высокая, худенькая, но не страшноватой модельной худобой, а просто врожденно стройная, с чертами девчачьей детской непосредственности и вместе с тем проснувшейся женственности, лицом треугольного кошачьего рисунка, острым вздернутым носиком и глазами цвета крепко заваренного чая.
Вначале в грохоте музыки и суете ничего нельзя было понять. Суетливый парень, в котором по нервным жестам и озабоченному лицу можно было опознать пиарщика, махнул рукой, и группа журналистов принялась аплодировать, вначале неохотно. Но московские гости громко проскандировали «Вау, Украина! Мы вас любим!» - и аплодисменты сделались громче. Посыпались вопросы.
Пиарщик кивнул в сторону леса поднятых рук:
- Давайте вы, девушка в оранжевой бандане.
- Сколько лет вам было, когда открылся ваш первый бутик? - привычной скороговоркой спросила журналистка. - Где шьется ваша одежда?
- Мой первый магазин открылся в Москве три года назад. - Мира старалась отвечать, словно отличница на сложном экзамене. Говорила она тихо, но голос ее звучал отчетливо. - Одежду отшивают в Китае.
Журналистка тараторила еще что-то, но пиарщик резко бросил ей «Хватит» и указал на следующую. Пресса была представлена почти сплошь женщинами.
- Есть ли у вас бойфренд? Кто он?
Мира не успела ничего сказать. За нее ответил мужчина, стоявший рядом, ступенькой ниже.
- Бойфренда у Миры нет! У нее есть любимое дело, много друзей и семья.
Журналистки оживились. Это был отец, Марат Ладыгин - известный российский бизнесмен и миллионер.
- Но ведь у нее не родная мать? - без разрешения выкрикнула в сторону Ладыгина женщина в джинсовом костюме.
Ее проигнорировали. Пиарщик кивнул в другую сторону. Оттуда послышался заученный вопрос:
- Носите ли вы сами то, что придумываете?
- Да, - сказала Мира. - Все, что сочиняю, я ношу сама.
Отец снова вмешался.
- И не только она, - с энергичным нажимом сказал он. - Мирочкин дизайн носит на всей планете молодежь со вкусом. Ее одежду считают за честь надеть даже звезды с мировым именем, например, Дорис Милтон. - И он кивнул вправо.
Все повернулись туда и ахнули. Действительно, сбоку от ступеней бутика, окруженная бодигардами, красовалась всемирно известная голливудская актриса, телеведущая и поп-певица. Она улыбнулась знаменитой американской улыбкой и что-то прощебетала по-английски. Всем было понятно, что приглашение такой супер-известной персоны влетело Марату Ладыгину в большие деньги.
- Скажите, - этот трепетавший в журналистских сердцах вопрос тут же кто-то озвучил, - какой гонорар вы заплатили Дорис за то, что она прилетела на открытие бутика вашей дочери?
- Миллион долларов! - ответил бизнесмен, одаряя прессу ослепительной улыбкой. - А теперь достаточно вопросов.
Пиарщик подхватил:
- Эксклюзивное интервью Миры Ладыгиной вы получите возможность прочитать в журнале «Эгоист»! Открываем бутик, угощаемся и празднуем! Прошу!
Музыка сделалась торжественной. Мире Ладыгиной вручили большие ножницы, и девочка, повернувшись к красной шелковой ленте у входа, неловко поднесла к ней инструмент. Но то ли ножницы были тупыми, то ли лента оказалась слишком скользкой, только символическое перерезание никак не происходило.
Ее папа, Марат Ладыгин, как раз шептал что-то на ухо пиарщику. Еще три человека из свиты были заняты сдерживанием журналистов, так и норовящих подняться по ступенькам поближе.
Плечи Миры нервно задвигались: еще разок. Нет, никак. Толпа замерла и не дышала. Наконец папа повернулся к дочери, но ничего не успел ни сделать, ни сказать. В этот момент стоявшая чуть в стороне женщина небольшого роста стремительно поднялась наверх, к девочке, и одним движением сдернула алую ленту с ручки. Руками натянула ленту, чтобы ее можно было легко разрезать, и протянула Мире. Девочка мгновенно перерезала полоску ткани, благодарно взглянула на женщину, с облегчением отдала ножницы кому-то сбоку и вошла в открытую дверь магазина.
Вслед, хмуро глянув на маленькую женщину, вошел Ладыгин. За ним в созданный охранниками коридор из оттесненных людей грациозно вдвинулась Дорис Милтон, приглашенная жестом пиарщика. И уже после нее начали входить остальные.
- Вера! - крикнули из толпы.
Женщина, которая помогла Мирославе перерезать ленту, уже входя внутрь, оглянулась и помахала рукой.
- О, Дашка, привет, дорогая! Иди за мной. Там пообщаемся.
***
Утром этого дня Вера Лученко, как всегда, вывела погулять своего любимца, белого спаниеля. Надо сказать, что хотя работала она психотерапевтом, но у нее имелся собственный доктор: пес Пай. Потому что в каком бы вы ни были настроении, как бы паршиво себя ни чувствовали - после прогулки с белым рыжеухим целителем вам будет гарантирована счастливая улыбка и душевная радость. Ведь пес подпрыгивает и метко целует вас в нос, носится по двору со счастливой улыбкой и требует немедленно разделить с ним радость от всех запахов, от взлетевших голубей, да просто - от веселой беготни. И попробуйте не разделить! Будете неоднократно вылизаны и испачканы передними лапами.
Возвращаясь домой, Вера проверила почтовый ящик и достала из него плотный прямоугольник бумаги. В квартире прочитала. Хм, что еще за пригласительный? Однако стильный. Такого гламурного оформления Вера Лученко еще не видела. В конверте карамельного розового цвета спряталась ярко-салатовая визитка. В самой визитке - отверстие, сквозь него пропущен золотой шнурок. Сплошной блеск, но похоже все это на какой-то товарный ценник.
Вера хотела уж было выбросить блестящие лаком картонки, но поймала взглядом свое имя-отчество и вгляделась внимательнее.
«Дорогая Вера Алексеевна! В этот знаменательный день Вы приглашаетесь на презентацию бутика Миры Ладыгиной. Адрес бутика: улица Сагайдачного, дом такой-то, слева от фонтана. Ждем вас в 17.00. В программе презентации - показ мод из последней коллекции осень-зима Миры Ладыгиной, шведский стол от шеф-повара ресторана «Остап», а также подарки и сюрпризы для гостей. До встречи, Мирослава Ладыгина».
- Ладыгина, - пыталась вспомнить Вера. - Ладыгина... А!
Ведь это же та самая знаменитая девочка-модельер. То ли вундеркинд-дизайнер, то ли просто очень талантливая. Короче говоря, феномен в мире моды. Ну да, недавно вот и ролик о ней был по телевизору, и в журнале про нее писали. Родилась в семье какого-то московского олигарха, кажется. Папа заметил увлечение дочери рисованием - особенно охотно она сочиняла наряды для своих кукол - ах, как уникально, в самом деле! И отдал девочку в лучшую художественную студию, плюс частные уроки. Папа пустил зарождающиеся способности дочери в нужное русло. Был подключен сам Вячеслав Васильчиков, мэтр отечественного мира моды, знаменитейший дизайнер. Он преподал Мирославе Ладыгиной несколько бесценных уроков по дизайну одежды. Так, во всяком случае, об этом писали. Теперь у нее свои бутики в разных городах мира. В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Милане и, конечно же, в её Москве. И вот теперь Мира открывает свой бутик в Киеве.
Надо же, меня приглашает сама Мира Ладыгина. Впрочем, она и не знает о моем существовании, это ее рекламная служба. М-да, милая девочка, если бы не папины деньги вряд ли тогда тебе так повезло бы в жизни. Но кто мог внести Веру Лученко в список приглашенных и прислать это ослепительное полиграфическое изделие? Случайно такое в почтовый ящик не попадает, а с very important персонами из высших эшелонов моды обычный доктор-психотерапевт знакомств не водит. Разве что шитьем для самой себя занимается, но какое отношение... Так-так, ну-ка. Благодарные пациенты расстарались? Они, к счастью, есть у меня. Но кто именно? Нет, это скорее всего Даша Сотникова, задушевная подружка и директор рекламного агентства. Точно она, больше некому! Все эти светские мероприятия и сияющие пригласительные - просто-напросто реклама, а Дашка на ней стаю собак съела.
Сбоку послышался нетерпеливый скулеж. Пай стоял рядом со своей миской в выжидательной позе и напоминал, что собака сегодня еще ничего не ела. Что это мамочка застыла перед отвратительно пахнущей бумажкой? Он встал на задние лапы, положил тяжелую голову на стол и понюхал пригласительный. Тьфу! Придумают же люди. Он бы понял, если бы пахло мясом или хотя бы косточкой, а то химией какой-то.
- Сейчас, милый, - спохватилась Вера, - получишь свой завтрак.
Пай запрыгал по кухне, сделал пару кругов и намертво прислонился к Вериным ногам.
- Не мешай, уроню.
Она достала из холодильника заранее размороженное и нарезанное мясо, залила его кипятком из чайника, воду слила, засыпала гречневой кашей, перемешала и поставила на пол. Миска еще не коснулась пола, а Пай уже жадно лакал из нее.
Самого маленького любимца накормила, можно и чайку попить. Большой любимец давно на работе. И чего это Андрюша в последнее время даже по воскресеньям вкалывает? Все время пропадает в своей ветклинике и говорит, что это зависит не от него. Хотя я уже привыкла, ведь и сама иногда круглосуточно. Но хоть одно воскресенье можно работать не до самого позднего вечера? Надо его навестить, там рядом лес и почти загородный воздух, и хорошо небось - ранняя осень. Вывести погулять родимого ветеринара, кто еще о нем позаботится.
Вера заварила себе чаю в фарфоровом чайнике. Отрезала колесико лимона и положила в белую лебединую чашку - так она называла чашку с рисунком в виде двух лебедей на боку, - засыпала двумя ложками сахара, растоптала ложкой.
Воскресенье. Утро. Что может быть лучше?
Как хорошо. Пусть все наслаждаются, кто чем хочет, ты наслаждаешься ароматом горячего чая.
Как хорошо вознаградить себя за... Ну, какая разница за что. Всегда найдется, за что себя вознаградить. Вначале долго ничего не делать, а потом немножечко вознаградить.
В том-то и дело.
Ведь не фокус - сперва зажиматься и терпеть, а уж потом позволить себе. Вы попробуйте вот просто на ровном месте взять, все бросить и начать немедленно наслаждаться.
Единственная тревожная мысль в волнах гармонии: взять к чаю печенье, шоколад или ничего? То есть совсем ничего, вроде намазанного на белую пружинистую булку тонкого кусочка свежайшего адыгейского сыра. И, отпихивая локтем любопытный собачий нос, добавить на тарелку ма-а-а-аленький кусочек оставшегося в недрах холодильника пражского торта.
Ну вот, теперь завтрак исчезает легко и с приятной скоростью, и единственное, чего не хватает в жизни, это... Это?
Пожалуй, решила Вера, надо действительно пойти на открытие бутика. Потому что, во-первых, мне давно хотелось выбраться посмотреть что-то интересное. Во-вторых, я женщина любознательная, а одежда от Миры Ладыгиной - это любопытно, к тому же я люблю шить и красоваться в сшитых обновках. Это помогает расслабиться после врачебных будней. Так что событие вполне для меня. В-третьих, давай-ка, доктор, признайся: у тебя нередко так в жизни случается. Стоит чего-то очень захотеть, и оно тут же происходит - вот, пригласили тебя на праздник для нерядовых граждан. Словно ты известный политик, звездулька эстрады или телеведущая. Чего же тебе еще?
Осталось решить главную женскую проблему - что надеть. Как всегда, шкаф ломится от вещей, а одеться не во что. Знакомый парадокс. А ведь одежда - это часть собственного «я» и язык сигналов для других, и получается, что ты не в силах решить, какая ты сегодня? Внезапно онемела? Ну уж нет, надо срочно сочинить новые комбинации из старых тряпок. Мы, женщины, наряжаемся не только для моды и неотразимого впечатления, а чтобы чувствовать себя каждый раз по-новому.
Пай давно позавтракал, благодарно лизнул Верину руку и улегся на бок под креслом, чтобы немного вздремнуть. Но тут мамочка вдруг открыла шкаф, принялась доставать из него одежду и выкладывать на диван. О, давно мы не играли в эту игру! Пес запрыгнул на ворох одежды, схватил зубами что-то торчащее и замотал головой. «Фу!» - закричала Вера и потянула к себе схваченные колготки. Какое там «фу», если уж начала развлекаться - изволь продолжать.
В перетягивании «каната» победил, естественно, самый сильный, то есть Пай. Вера оставила ему добычу и стала придирчиво оглядывать свои одежки. Она тоже любила быть разной даже в рамках выбранного стиля. Например, не всегда надевала свой докторский халат. Обычно ей сразу было понятно, какая вещь подходит к случаю, а какая нет. Перед ней было много отличных вещей, даже любимых, но она не станет их мерить: это не для конкретного случая. Сегодня нужна штучка, которая будет рассказывать не просто абстрактную историю, а именно про нее. И долой отговорки: «Это не модно», «Как на меня будут смотреть» - нельзя быть цензором номер один для самой себя.
Ну вот, остановим свой выбор на костюме типа «сафари». Песочный цвет, простенько, но натурально: лен, в нем легко дышится, а сегодня жарко не по-осеннему. И достаточно свободный покрой для того, чтобы хозяйка наряда чувствовала себя комфортно. Брюки широкие, жакет приталенный без рукавов. Под этот песочный ансамбль подойдет акцент: бирюзовый топ в стиле этно, с вышивкой по линии лифа - еще один козырь.
Решив главную женскую проблему, Вера Лученко почувствовала себя удовлетворенной.
***
Ты же сама этого хотела. Внимания, праздника, восхищенных взглядов.
Вот они. Глазеют на тебя, на твои дизайны - вещи марки «Mira Ladygina». Щупают, поглаживают пальцами, прикладывают к себе, жаждут купить все эти платья, джинсы, майки и топы, отделанные стразами и принтами; необычного кроя юбки и яркие бомберы - а еще обувь и аксессуары. Галдят, восхищаются, переговариваются вполголоса. «Мира Ладыгина, это «прет-а-порте»?» - «Нет, что вы, это мода «от кутюр»!» - «Куууул!»
А вот и нет, дорогие мои, это вовсе даже «масс-маркет», то есть массовое производство. Но работа все равно авторская.
Так хорошо все начиналось, так весело и непринужденно, радость летала над головой и обдувала ее своими крыльями. Почему же сейчас будто отключили электричество? Почему приглашенные гости превратились просто в пеструю толпу? И ужасно хочется от них спрятаться.
Мира улыбалась, что-то отвечала, запинаясь. И чувствовала, что ее улыбка вот-вот станет гримасой, а щеки онемеют. Надо отойти куда-то в сторону, хоть на минутку, нельзя показывать всем свою слабость. Я же все понимаю, я должна снова в эти самые, лучи славы, и сама хочу, мне только чуть-чуть... Сюда. За этот выступ, за эти стойки с развешанной на них одеждой.
Так. Хорошо. Хоть бы папа не заметил.
- Утомили вас эти журналюги? - услышала она сбоку участливый женский голос.
Мира на секунду закрыла глаза - вот черт, нашли все-таки! - повернула голову и увидела давешнюю чужую тетку, которая ей помогла с этой дурацкой ленточкой. Ладно, хоть не свои. Надо сделать приятное лицо и изобразить хорошую девочку, сказать ей спасибо.
- А, это вы, - бледно улыбнулась Мирослава Ладыгина. - Спасибо, что помогли с ленточкой. Ножницы, наверное, тупые попались.
Женщина посмотрела на нее своими пронзительными глазами. Ишь, какие синие, будто отредактированные в фотошопе.
Вдруг синеглазая подмигнула Мире и тихо спросила:
- Что, детка, плохо тебе?
Мира заморгала от неожиданности.
- Давай посекретничаем пару минут, тебе станет легче. Да и мне тоже, не выношу замкнутых пространств, как в них попадаю - сразу начинаю болтать, и тогда легчает.
- Не дадут нам поболтать, - капризно вздохнула Мира. - Вон уже папа идет. И его помощники рыщут, и тетки из журналов.
Синеглазая полуобернулась, протянула руку и выставила вперед ладонь, будто защищалась от солнца.
- Все, - сказала она, - несколько минут они нас не увидят. Кстати, меня зовут Вера Алексеевна. А фамилия моя Лученко. Ну что, будем секретничать?
Мира смотрела на женщину, приоткрыв рот. Ненормальная, что ли? Как это не увидят? Сказочки. Как бы от нее свалить потихоньку?
Она посмотрела на отца, который остановился в центре бутика и искал глазами дочь. На мгновение его взгляд уперся ей в лицо, скользнул дальше. Не увидел!
Мимо них, совсем близко, процокали каблуками элегантные молодые женщины со спутниками. Они горячо обсуждали увиденное. Мира помахала рукой перед проходящими. Ни женщины, ни мужчины не повернули голов. А ведь только что глаз с нее не сводили.
Она не знала, как реагировать. Фантастика какая-то. Но стало действительно легче дышать.
Женщина смотрела на нее сочувственно. Симпатичная какая Вера Алексеевна. Лицо будто светится, доброе.
- Я сейчас. - Мира судорожно всхлипнула и смахнула слезинку. Почему-то ей захотелось плакать. - Я скоро..Это нервное, да? Вы психолог? - Она несмело улыбнулась.
- Психотерапевт. Вы не торопитесь, - небрежно махнула ладонью в сторону зала Вера. - Там сейчас дым коромыслом, вашего отсутствия никто и не заметит. Все хорошо.
Лученко не стала пускаться в объяснения того, что от треволнений при подготовке к важным мероприятиям у кого угодно может случиться нервный срыв. Надо просто помочь маленькой хозяйке большого пафосного бутика, вот и все. Краем глаза Вера увидела Дашу Сотникову, свою подругу, рекламщицу - это она окликнула ее там, у входа. Ничего, подождет пару минут, пусть пока модными тряпочками полюбуется.
- Правда? - спросила Мира, совсем как маленькая девочка. Она почувствовала волну благодарности к этой женщине, чей голос и само присутствие почему-то успокаивали.
- Правда. Давайте мы с вами на несколько минут забудем о приглашенных. О надоедливых мальчиках и девочках с телеканалов и из газет. И просто поболтаем, о чем вздумается.
- Я с удовольствием, - улыбнулась девушка.
Слезы высохли, уже хорошо, подумала Вера.
На Миру повеяло сказкой из детства. На минуту она почувствовала себя ребенком, стала самой собой. Ей захотелось разговаривать с этой женщиной так, как она разговаривала с мамой.
- Только знаете, пара минут заканчивается, - сказала Лученко. - А мне хочется предложить вам забавный тест.
- Пойдемте наверх, в примерочную, - с готовностью отозвалась Ладыгина.
Они поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, где никого еще не было.
- А вот скажите мне, Мира, каким из животных вы хотели бы быть?
- Как это? - удивилась девушка.
- Например, я бы хотела быть спаниелем, - сказала Лученко так, будто они давным-давно знакомы и просто беседуют, как подруги. - И мой ответ говорит о том, что я, как и эти ушастые красавцы, считаю себя внимательной, чуткой, чуть ироничной и игривой, и в то же время умной и преданной, немного застенчивой, но все-таки зубастой, готовой отстаивать свою точку зрения и не чуждой разумных компромиссов.
- Ой, я тоже ужасно люблю спаниелей! - воскликнула Мира. - Только можно взять не зверя, а насекомое?
- Запросто.
- Тогда мне хотелось бы быть стрекозой, - обрадовалась Мирослава.
- А из цветов?
- Ландышем, - не задумываясь, ответила девушка. - Это что, тест? Вы меня тестируете?
- Вроде того. А из мебели кем вы хотели бы быть?
- Ну не знаю. Кроваткой, наверное. Уютной такой, маленькой. Чтобы на ней можно было свернуться калачиком и уснуть.
- Из музыкальных инструментов?
- Скрипкой.
- Из птиц?
- Ласточкой. А знаете почему?
- Догадаться могу, но лучше вы сами, - ответила Вера.
- А ласточка не может жить на земле. Она с нее взлететь не в состоянии. Ласточки обычно лепят свои гнезда под крышами домов. И уже оттуда планируют вниз, летают над городом. Или над полем, лесом. Правда, интересно? Я читала. Птица, которая не может опуститься на землю.
Над головой ее собеседницы мелькали воображаемые ласточки. На землю они не опускались, на земле им было просто неинтересно. Мира провожала их глазами и думала: правильно они не садятся, нечего тут делать. Пусть летают.
Девушка почувствовала себя спокойно, как дома. К ней вдруг вернулась способность замечать, во что одеты окружающие. Как элегантно и со вкусом одета эта незнакомка! А сочетание песочного костюма с изумрудным топом - просто высший класс! Наверняка она тоже из мира моды. Какая-то местная дизайнерша.
- Я не дизайнер, а психотерапевт. Я уже вам говорила, - сказала женщина.
Мысли читает? После фокуса с невидимым ограждением Мира готова была поверить во что угодно.
Вера протянула Мирославе руку и полуспросила-полупредложила:
- Теперь можно и в народ пойти?
Девушка встала. Ей сделалось неловко, даже немного стыдно. Она должна была быть как стальной стержень, всех видеть, на все вопросы отвечать и всех покорить. А сама? Проявила слабость.
- Вот ты где! - сказал заглянувший в примерочную мужчина со шрамом..
Рядом с ним стоял встревоженный отец, Мирослав Ладыгин.
- Что случилось, Мира? - спросил он.
Оба мужчины настороженно смотрели на Лученко.
- Все окей, - бросила девушка, подходя к нему и беря за руку. - Пошли вниз. А вам пока-пока! - Она полуобернулась и небрежно помахала Вере рукой.
В нижней, основной части бутика вовсю разворачивался хорошо продуманный дорогостоящий пиар. Американская красотка Дорис, очень похожая на ожившую куклу Барби, подходила к стойкам и отбирала платьица, топы и джинсы. Сбрасывая отобранные вещи на руки продавцов, она плыла к стеллажам с обувью и с восхищенной улыбкой на лице хватала подряд элегантные лодочки, больше похожие на младенческие пинетки, и лакированные ботиночки. Выбрав несколько десятков образцов одежды, обуви и аксессуаров, Милтон прокомментировала для прессы свой выбор: дескать, хоть Мира и создает свою одежду для девушек до двадцати, сама Дорис не собирается выглядеть старше! И хочет благодаря вещицам Ладыгиной как можно дольше оставаться юной.
После этих слов у многих приглашенных будто глаза открылись. Они стали оглядываться по сторонам, признавая, что Ладыгинский бутичок-то не простой, а самый что ни на есть концептуальный. Все бросились выбирать себе одежду.
© Издательство Харьковский Книжный Клуб семейного досуга
ПЛАТА ЗА ОБМАН
Все обстоятельства, имена героев и названия в этом романе вымышлены. Любое совпадение следует признать случайным.
1. Похищение
Чем удивить праздного киевлянина, когда в воскресенье он вышел прогуляться по перекрытой для автотранспорта улице Сагайдачного? Решительно ничем его уже не удивишь. Спокойно он пройдет мимо велорикш, не повернет голову в сторону музыкантов-виртуозов, отвернется от лошади, катающей за небольшую сумму всех желающих. А на фокусников и акробатов всего лишь мимолетно глянет - и зевнет. Все, все уже видел пресыщенный зевака и гуляка, и привлечет его, наверное, только палатка с пивом.
Но не сегодня.
Сегодня отдыхающий киевлянин изумился бы: улица была перекрыта не для того, чтобы он мог пересекать ее в самых произвольных направлениях с бутылкой в руке, среди толп таких же жаждущих. То есть совсем не для него. Но для кого же?
Понять это было трудно. Кордоны нарядных милиционеров плотно защищали центр старой киевской улицы от посторонних, пропуская лишь некоторые автомобили. И хотя по длинным белым лимузинам, джипам величиной со слона и низеньким аристократическим «ягуарам» было ясно, что в них не простые люди сидят, право проезда внутрь таинственного оцепления давали лишь после прочтения специальных пригласительных.
«Богачи гуляют», - ворчали оттесненные со своих позиций продавщицы цветов. Любопытные становились на ступеньки магазинов, залезали на столбы, вытягивали шеи. Издалека гремела веселая ритмичная песня. В ней легко узнавалась недавно популярная «La camisa negra» о черной рубашке и любви. Мелодия на счет «раз-два-три-четыре» была так заразительно-зажигательна, что группы молодых людей уже становились в кружки и начинали приплясывать, подпевая: «Тенго ла камиса нера, ом амор еста де луто!»
- Да что же там за праздник такой? - спрашивали друг у друга прохожие.
Наконец нашелся один человек, из тех, кто всегда в курсе всего происходящего. Он сказал:
- Это открытие бутика Миры Ладыгиной. Ну, той самой.
- Тю, подумаешь, событие, - заметил кто-то. - В Москве у себя уже всех одели, теперь приехали нам втюхивать.
Там, куда простым смертным было не попасть, действительно совершалось обычное мероприятие - открытие нового магазина одежды. Только обставлено оно было необычно. Сам бутик ни за что не вместил бы всех приглашенных, и часть праздника проходила прямо под открытым небом, на мощеном плиткой тротуаре. Накрытых столов не было, зато в густой толпе ловко скользили девушки на роликах, с уставленными едой подносами в руках. Ласково улыбаясь, они предлагали выпить и закусить. Пузырилось шампанское, покачивалось в бокалах белое и красное вино, алели канапки с икрой, торчали разноцветные шпажки в крохотных бутербродах, и завершалось все это великолепие яркими аккордами винограда, киви, персиков и дынь. Греческий салат выглядывал из свернутой рулончиком ветчины. Буженина и разнообразные сыры благоухали так, что животы начинали урчать, и гости немедленно тянулись за угощением.
Только журналисты завистливо косились на еду вечно голодным глазом. Вначале им следовало выполнить свою работу, а уж после пресс-конференции можно было и дорваться.
Героиня праздника, сама Мира Ладыгина стояла на ступеньках бутика в окружении нескольких человек. Знаменитому дизайнеру молодежной одежды исполнилось всего пятнадцать лет. Высокая, худенькая, но не страшноватой модельной худобой, а просто врожденно стройная, с чертами девчачьей детской непосредственности и вместе с тем проснувшейся женственности, лицом треугольного кошачьего рисунка, острым вздернутым носиком и глазами цвета крепко заваренного чая.
Вначале в грохоте музыки и суете ничего нельзя было понять. Суетливый парень, в котором по нервным жестам и озабоченному лицу можно было опознать пиарщика, махнул рукой, и группа журналистов принялась аплодировать, вначале неохотно. Но московские гости громко проскандировали «Вау, Украина! Мы вас любим!» - и аплодисменты сделались громче. Посыпались вопросы.
Пиарщик кивнул в сторону леса поднятых рук:
- Давайте вы, девушка в оранжевой бандане.
- Сколько лет вам было, когда открылся ваш первый бутик? - привычной скороговоркой спросила журналистка. - Где шьется ваша одежда?
- Мой первый магазин открылся в Москве три года назад. - Мира старалась отвечать, словно отличница на сложном экзамене. Говорила она тихо, но голос ее звучал отчетливо. - Одежду отшивают в Китае.
Журналистка тараторила еще что-то, но пиарщик резко бросил ей «Хватит» и указал на следующую. Пресса была представлена почти сплошь женщинами.
- Есть ли у вас бойфренд? Кто он?
Мира не успела ничего сказать. За нее ответил мужчина, стоявший рядом, ступенькой ниже.
- Бойфренда у Миры нет! У нее есть любимое дело, много друзей и семья.
Журналистки оживились. Это был отец, Марат Ладыгин - известный российский бизнесмен и миллионер.
- Но ведь у нее не родная мать? - без разрешения выкрикнула в сторону Ладыгина женщина в джинсовом костюме.
Ее проигнорировали. Пиарщик кивнул в другую сторону. Оттуда послышался заученный вопрос:
- Носите ли вы сами то, что придумываете?
- Да, - сказала Мира. - Все, что сочиняю, я ношу сама.
Отец снова вмешался.
- И не только она, - с энергичным нажимом сказал он. - Мирочкин дизайн носит на всей планете молодежь со вкусом. Ее одежду считают за честь надеть даже звезды с мировым именем, например, Дорис Милтон. - И он кивнул вправо.
Все повернулись туда и ахнули. Действительно, сбоку от ступеней бутика, окруженная бодигардами, красовалась всемирно известная голливудская актриса, телеведущая и поп-певица. Она улыбнулась знаменитой американской улыбкой и что-то прощебетала по-английски. Всем было понятно, что приглашение такой супер-известной персоны влетело Марату Ладыгину в большие деньги.
- Скажите, - этот трепетавший в журналистских сердцах вопрос тут же кто-то озвучил, - какой гонорар вы заплатили Дорис за то, что она прилетела на открытие бутика вашей дочери?
- Миллион долларов! - ответил бизнесмен, одаряя прессу ослепительной улыбкой. - А теперь достаточно вопросов.
Пиарщик подхватил:
- Эксклюзивное интервью Миры Ладыгиной вы получите возможность прочитать в журнале «Эгоист»! Открываем бутик, угощаемся и празднуем! Прошу!
Музыка сделалась торжественной. Мире Ладыгиной вручили большие ножницы, и девочка, повернувшись к красной шелковой ленте у входа, неловко поднесла к ней инструмент. Но то ли ножницы были тупыми, то ли лента оказалась слишком скользкой, только символическое перерезание никак не происходило.
Ее папа, Марат Ладыгин, как раз шептал что-то на ухо пиарщику. Еще три человека из свиты были заняты сдерживанием журналистов, так и норовящих подняться по ступенькам поближе.
Плечи Миры нервно задвигались: еще разок. Нет, никак. Толпа замерла и не дышала. Наконец папа повернулся к дочери, но ничего не успел ни сделать, ни сказать. В этот момент стоявшая чуть в стороне женщина небольшого роста стремительно поднялась наверх, к девочке, и одним движением сдернула алую ленту с ручки. Руками натянула ленту, чтобы ее можно было легко разрезать, и протянула Мире. Девочка мгновенно перерезала полоску ткани, благодарно взглянула на женщину, с облегчением отдала ножницы кому-то сбоку и вошла в открытую дверь магазина.
Вслед, хмуро глянув на маленькую женщину, вошел Ладыгин. За ним в созданный охранниками коридор из оттесненных людей грациозно вдвинулась Дорис Милтон, приглашенная жестом пиарщика. И уже после нее начали входить остальные.
- Вера! - крикнули из толпы.
Женщина, которая помогла Мирославе перерезать ленту, уже входя внутрь, оглянулась и помахала рукой.
- О, Дашка, привет, дорогая! Иди за мной. Там пообщаемся.
***
Утром этого дня Вера Лученко, как всегда, вывела погулять своего любимца, белого спаниеля. Надо сказать, что хотя работала она психотерапевтом, но у нее имелся собственный доктор: пес Пай. Потому что в каком бы вы ни были настроении, как бы паршиво себя ни чувствовали - после прогулки с белым рыжеухим целителем вам будет гарантирована счастливая улыбка и душевная радость. Ведь пес подпрыгивает и метко целует вас в нос, носится по двору со счастливой улыбкой и требует немедленно разделить с ним радость от всех запахов, от взлетевших голубей, да просто - от веселой беготни. И попробуйте не разделить! Будете неоднократно вылизаны и испачканы передними лапами.
Возвращаясь домой, Вера проверила почтовый ящик и достала из него плотный прямоугольник бумаги. В квартире прочитала. Хм, что еще за пригласительный? Однако стильный. Такого гламурного оформления Вера Лученко еще не видела. В конверте карамельного розового цвета спряталась ярко-салатовая визитка. В самой визитке - отверстие, сквозь него пропущен золотой шнурок. Сплошной блеск, но похоже все это на какой-то товарный ценник.
Вера хотела уж было выбросить блестящие лаком картонки, но поймала взглядом свое имя-отчество и вгляделась внимательнее.
«Дорогая Вера Алексеевна! В этот знаменательный день Вы приглашаетесь на презентацию бутика Миры Ладыгиной. Адрес бутика: улица Сагайдачного, дом такой-то, слева от фонтана. Ждем вас в 17.00. В программе презентации - показ мод из последней коллекции осень-зима Миры Ладыгиной, шведский стол от шеф-повара ресторана «Остап», а также подарки и сюрпризы для гостей. До встречи, Мирослава Ладыгина».
- Ладыгина, - пыталась вспомнить Вера. - Ладыгина... А!
Ведь это же та самая знаменитая девочка-модельер. То ли вундеркинд-дизайнер, то ли просто очень талантливая. Короче говоря, феномен в мире моды. Ну да, недавно вот и ролик о ней был по телевизору, и в журнале про нее писали. Родилась в семье какого-то московского олигарха, кажется. Папа заметил увлечение дочери рисованием - особенно охотно она сочиняла наряды для своих кукол - ах, как уникально, в самом деле! И отдал девочку в лучшую художественную студию, плюс частные уроки. Папа пустил зарождающиеся способности дочери в нужное русло. Был подключен сам Вячеслав Васильчиков, мэтр отечественного мира моды, знаменитейший дизайнер. Он преподал Мирославе Ладыгиной несколько бесценных уроков по дизайну одежды. Так, во всяком случае, об этом писали. Теперь у нее свои бутики в разных городах мира. В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Милане и, конечно же, в её Москве. И вот теперь Мира открывает свой бутик в Киеве.
Надо же, меня приглашает сама Мира Ладыгина. Впрочем, она и не знает о моем существовании, это ее рекламная служба. М-да, милая девочка, если бы не папины деньги вряд ли тогда тебе так повезло бы в жизни. Но кто мог внести Веру Лученко в список приглашенных и прислать это ослепительное полиграфическое изделие? Случайно такое в почтовый ящик не попадает, а с very important персонами из высших эшелонов моды обычный доктор-психотерапевт знакомств не водит. Разве что шитьем для самой себя занимается, но какое отношение... Так-так, ну-ка. Благодарные пациенты расстарались? Они, к счастью, есть у меня. Но кто именно? Нет, это скорее всего Даша Сотникова, задушевная подружка и директор рекламного агентства. Точно она, больше некому! Все эти светские мероприятия и сияющие пригласительные - просто-напросто реклама, а Дашка на ней стаю собак съела.
Сбоку послышался нетерпеливый скулеж. Пай стоял рядом со своей миской в выжидательной позе и напоминал, что собака сегодня еще ничего не ела. Что это мамочка застыла перед отвратительно пахнущей бумажкой? Он встал на задние лапы, положил тяжелую голову на стол и понюхал пригласительный. Тьфу! Придумают же люди. Он бы понял, если бы пахло мясом или хотя бы косточкой, а то химией какой-то.
- Сейчас, милый, - спохватилась Вера, - получишь свой завтрак.
Пай запрыгал по кухне, сделал пару кругов и намертво прислонился к Вериным ногам.
- Не мешай, уроню.
Она достала из холодильника заранее размороженное и нарезанное мясо, залила его кипятком из чайника, воду слила, засыпала гречневой кашей, перемешала и поставила на пол. Миска еще не коснулась пола, а Пай уже жадно лакал из нее.
Самого маленького любимца накормила, можно и чайку попить. Большой любимец давно на работе. И чего это Андрюша в последнее время даже по воскресеньям вкалывает? Все время пропадает в своей ветклинике и говорит, что это зависит не от него. Хотя я уже привыкла, ведь и сама иногда круглосуточно. Но хоть одно воскресенье можно работать не до самого позднего вечера? Надо его навестить, там рядом лес и почти загородный воздух, и хорошо небось - ранняя осень. Вывести погулять родимого ветеринара, кто еще о нем позаботится.
Вера заварила себе чаю в фарфоровом чайнике. Отрезала колесико лимона и положила в белую лебединую чашку - так она называла чашку с рисунком в виде двух лебедей на боку, - засыпала двумя ложками сахара, растоптала ложкой.
Воскресенье. Утро. Что может быть лучше?
Как хорошо. Пусть все наслаждаются, кто чем хочет, ты наслаждаешься ароматом горячего чая.
Как хорошо вознаградить себя за... Ну, какая разница за что. Всегда найдется, за что себя вознаградить. Вначале долго ничего не делать, а потом немножечко вознаградить.
В том-то и дело.
Ведь не фокус - сперва зажиматься и терпеть, а уж потом позволить себе. Вы попробуйте вот просто на ровном месте взять, все бросить и начать немедленно наслаждаться.
Единственная тревожная мысль в волнах гармонии: взять к чаю печенье, шоколад или ничего? То есть совсем ничего, вроде намазанного на белую пружинистую булку тонкого кусочка свежайшего адыгейского сыра. И, отпихивая локтем любопытный собачий нос, добавить на тарелку ма-а-а-аленький кусочек оставшегося в недрах холодильника пражского торта.
Ну вот, теперь завтрак исчезает легко и с приятной скоростью, и единственное, чего не хватает в жизни, это... Это?
Пожалуй, решила Вера, надо действительно пойти на открытие бутика. Потому что, во-первых, мне давно хотелось выбраться посмотреть что-то интересное. Во-вторых, я женщина любознательная, а одежда от Миры Ладыгиной - это любопытно, к тому же я люблю шить и красоваться в сшитых обновках. Это помогает расслабиться после врачебных будней. Так что событие вполне для меня. В-третьих, давай-ка, доктор, признайся: у тебя нередко так в жизни случается. Стоит чего-то очень захотеть, и оно тут же происходит - вот, пригласили тебя на праздник для нерядовых граждан. Словно ты известный политик, звездулька эстрады или телеведущая. Чего же тебе еще?
Осталось решить главную женскую проблему - что надеть. Как всегда, шкаф ломится от вещей, а одеться не во что. Знакомый парадокс. А ведь одежда - это часть собственного «я» и язык сигналов для других, и получается, что ты не в силах решить, какая ты сегодня? Внезапно онемела? Ну уж нет, надо срочно сочинить новые комбинации из старых тряпок. Мы, женщины, наряжаемся не только для моды и неотразимого впечатления, а чтобы чувствовать себя каждый раз по-новому.
Пай давно позавтракал, благодарно лизнул Верину руку и улегся на бок под креслом, чтобы немного вздремнуть. Но тут мамочка вдруг открыла шкаф, принялась доставать из него одежду и выкладывать на диван. О, давно мы не играли в эту игру! Пес запрыгнул на ворох одежды, схватил зубами что-то торчащее и замотал головой. «Фу!» - закричала Вера и потянула к себе схваченные колготки. Какое там «фу», если уж начала развлекаться - изволь продолжать.
В перетягивании «каната» победил, естественно, самый сильный, то есть Пай. Вера оставила ему добычу и стала придирчиво оглядывать свои одежки. Она тоже любила быть разной даже в рамках выбранного стиля. Например, не всегда надевала свой докторский халат. Обычно ей сразу было понятно, какая вещь подходит к случаю, а какая нет. Перед ней было много отличных вещей, даже любимых, но она не станет их мерить: это не для конкретного случая. Сегодня нужна штучка, которая будет рассказывать не просто абстрактную историю, а именно про нее. И долой отговорки: «Это не модно», «Как на меня будут смотреть» - нельзя быть цензором номер один для самой себя.
Ну вот, остановим свой выбор на костюме типа «сафари». Песочный цвет, простенько, но натурально: лен, в нем легко дышится, а сегодня жарко не по-осеннему. И достаточно свободный покрой для того, чтобы хозяйка наряда чувствовала себя комфортно. Брюки широкие, жакет приталенный без рукавов. Под этот песочный ансамбль подойдет акцент: бирюзовый топ в стиле этно, с вышивкой по линии лифа - еще один козырь.
Решив главную женскую проблему, Вера Лученко почувствовала себя удовлетворенной.
***
Ты же сама этого хотела. Внимания, праздника, восхищенных взглядов.
Вот они. Глазеют на тебя, на твои дизайны - вещи марки «Mira Ladygina». Щупают, поглаживают пальцами, прикладывают к себе, жаждут купить все эти платья, джинсы, майки и топы, отделанные стразами и принтами; необычного кроя юбки и яркие бомберы - а еще обувь и аксессуары. Галдят, восхищаются, переговариваются вполголоса. «Мира Ладыгина, это «прет-а-порте»?» - «Нет, что вы, это мода «от кутюр»!» - «Куууул!»
А вот и нет, дорогие мои, это вовсе даже «масс-маркет», то есть массовое производство. Но работа все равно авторская.
Так хорошо все начиналось, так весело и непринужденно, радость летала над головой и обдувала ее своими крыльями. Почему же сейчас будто отключили электричество? Почему приглашенные гости превратились просто в пеструю толпу? И ужасно хочется от них спрятаться.
Мира улыбалась, что-то отвечала, запинаясь. И чувствовала, что ее улыбка вот-вот станет гримасой, а щеки онемеют. Надо отойти куда-то в сторону, хоть на минутку, нельзя показывать всем свою слабость. Я же все понимаю, я должна снова в эти самые, лучи славы, и сама хочу, мне только чуть-чуть... Сюда. За этот выступ, за эти стойки с развешанной на них одеждой.
Так. Хорошо. Хоть бы папа не заметил.
- Утомили вас эти журналюги? - услышала она сбоку участливый женский голос.
Мира на секунду закрыла глаза - вот черт, нашли все-таки! - повернула голову и увидела давешнюю чужую тетку, которая ей помогла с этой дурацкой ленточкой. Ладно, хоть не свои. Надо сделать приятное лицо и изобразить хорошую девочку, сказать ей спасибо.
- А, это вы, - бледно улыбнулась Мирослава Ладыгина. - Спасибо, что помогли с ленточкой. Ножницы, наверное, тупые попались.
Женщина посмотрела на нее своими пронзительными глазами. Ишь, какие синие, будто отредактированные в фотошопе.
Вдруг синеглазая подмигнула Мире и тихо спросила:
- Что, детка, плохо тебе?
Мира заморгала от неожиданности.
- Давай посекретничаем пару минут, тебе станет легче. Да и мне тоже, не выношу замкнутых пространств, как в них попадаю - сразу начинаю болтать, и тогда легчает.
- Не дадут нам поболтать, - капризно вздохнула Мира. - Вон уже папа идет. И его помощники рыщут, и тетки из журналов.
Синеглазая полуобернулась, протянула руку и выставила вперед ладонь, будто защищалась от солнца.
- Все, - сказала она, - несколько минут они нас не увидят. Кстати, меня зовут Вера Алексеевна. А фамилия моя Лученко. Ну что, будем секретничать?
Мира смотрела на женщину, приоткрыв рот. Ненормальная, что ли? Как это не увидят? Сказочки. Как бы от нее свалить потихоньку?
Она посмотрела на отца, который остановился в центре бутика и искал глазами дочь. На мгновение его взгляд уперся ей в лицо, скользнул дальше. Не увидел!
Мимо них, совсем близко, процокали каблуками элегантные молодые женщины со спутниками. Они горячо обсуждали увиденное. Мира помахала рукой перед проходящими. Ни женщины, ни мужчины не повернули голов. А ведь только что глаз с нее не сводили.
Она не знала, как реагировать. Фантастика какая-то. Но стало действительно легче дышать.
Женщина смотрела на нее сочувственно. Симпатичная какая Вера Алексеевна. Лицо будто светится, доброе.
- Я сейчас. - Мира судорожно всхлипнула и смахнула слезинку. Почему-то ей захотелось плакать. - Я скоро..Это нервное, да? Вы психолог? - Она несмело улыбнулась.
- Психотерапевт. Вы не торопитесь, - небрежно махнула ладонью в сторону зала Вера. - Там сейчас дым коромыслом, вашего отсутствия никто и не заметит. Все хорошо.
Лученко не стала пускаться в объяснения того, что от треволнений при подготовке к важным мероприятиям у кого угодно может случиться нервный срыв. Надо просто помочь маленькой хозяйке большого пафосного бутика, вот и все. Краем глаза Вера увидела Дашу Сотникову, свою подругу, рекламщицу - это она окликнула ее там, у входа. Ничего, подождет пару минут, пусть пока модными тряпочками полюбуется.
- Правда? - спросила Мира, совсем как маленькая девочка. Она почувствовала волну благодарности к этой женщине, чей голос и само присутствие почему-то успокаивали.
- Правда. Давайте мы с вами на несколько минут забудем о приглашенных. О надоедливых мальчиках и девочках с телеканалов и из газет. И просто поболтаем, о чем вздумается.
- Я с удовольствием, - улыбнулась девушка.
Слезы высохли, уже хорошо, подумала Вера.
На Миру повеяло сказкой из детства. На минуту она почувствовала себя ребенком, стала самой собой. Ей захотелось разговаривать с этой женщиной так, как она разговаривала с мамой.
- Только знаете, пара минут заканчивается, - сказала Лученко. - А мне хочется предложить вам забавный тест.
- Пойдемте наверх, в примерочную, - с готовностью отозвалась Ладыгина.
Они поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, где никого еще не было.
- А вот скажите мне, Мира, каким из животных вы хотели бы быть?
- Как это? - удивилась девушка.
- Например, я бы хотела быть спаниелем, - сказала Лученко так, будто они давным-давно знакомы и просто беседуют, как подруги. - И мой ответ говорит о том, что я, как и эти ушастые красавцы, считаю себя внимательной, чуткой, чуть ироничной и игривой, и в то же время умной и преданной, немного застенчивой, но все-таки зубастой, готовой отстаивать свою точку зрения и не чуждой разумных компромиссов.
- Ой, я тоже ужасно люблю спаниелей! - воскликнула Мира. - Только можно взять не зверя, а насекомое?
- Запросто.
- Тогда мне хотелось бы быть стрекозой, - обрадовалась Мирослава.
- А из цветов?
- Ландышем, - не задумываясь, ответила девушка. - Это что, тест? Вы меня тестируете?
- Вроде того. А из мебели кем вы хотели бы быть?
- Ну не знаю. Кроваткой, наверное. Уютной такой, маленькой. Чтобы на ней можно было свернуться калачиком и уснуть.
- Из музыкальных инструментов?
- Скрипкой.
- Из птиц?
- Ласточкой. А знаете почему?
- Догадаться могу, но лучше вы сами, - ответила Вера.
- А ласточка не может жить на земле. Она с нее взлететь не в состоянии. Ласточки обычно лепят свои гнезда под крышами домов. И уже оттуда планируют вниз, летают над городом. Или над полем, лесом. Правда, интересно? Я читала. Птица, которая не может опуститься на землю.
Над головой ее собеседницы мелькали воображаемые ласточки. На землю они не опускались, на земле им было просто неинтересно. Мира провожала их глазами и думала: правильно они не садятся, нечего тут делать. Пусть летают.
Девушка почувствовала себя спокойно, как дома. К ней вдруг вернулась способность замечать, во что одеты окружающие. Как элегантно и со вкусом одета эта незнакомка! А сочетание песочного костюма с изумрудным топом - просто высший класс! Наверняка она тоже из мира моды. Какая-то местная дизайнерша.
- Я не дизайнер, а психотерапевт. Я уже вам говорила, - сказала женщина.
Мысли читает? После фокуса с невидимым ограждением Мира готова была поверить во что угодно.
Вера протянула Мирославе руку и полуспросила-полупредложила:
- Теперь можно и в народ пойти?
Девушка встала. Ей сделалось неловко, даже немного стыдно. Она должна была быть как стальной стержень, всех видеть, на все вопросы отвечать и всех покорить. А сама? Проявила слабость.
- Вот ты где! - сказал заглянувший в примерочную мужчина со шрамом..
Рядом с ним стоял встревоженный отец, Мирослав Ладыгин.
- Что случилось, Мира? - спросил он.
Оба мужчины настороженно смотрели на Лученко.
- Все окей, - бросила девушка, подходя к нему и беря за руку. - Пошли вниз. А вам пока-пока! - Она полуобернулась и небрежно помахала Вере рукой.
В нижней, основной части бутика вовсю разворачивался хорошо продуманный дорогостоящий пиар. Американская красотка Дорис, очень похожая на ожившую куклу Барби, подходила к стойкам и отбирала платьица, топы и джинсы. Сбрасывая отобранные вещи на руки продавцов, она плыла к стеллажам с обувью и с восхищенной улыбкой на лице хватала подряд элегантные лодочки, больше похожие на младенческие пинетки, и лакированные ботиночки. Выбрав несколько десятков образцов одежды, обуви и аксессуаров, Милтон прокомментировала для прессы свой выбор: дескать, хоть Мира и создает свою одежду для девушек до двадцати, сама Дорис не собирается выглядеть старше! И хочет благодаря вещицам Ладыгиной как можно дольше оставаться юной.
После этих слов у многих приглашенных будто глаза открылись. Они стали оглядываться по сторонам, признавая, что Ладыгинский бутичок-то не простой, а самый что ни на есть концептуальный. Все бросились выбирать себе одежду.