О том как мама троих пытается перестать быть чокнутой и заткнуть женский голос у себя в голове
Есть нечто вечнопрекрасное в работе буддистского монаха- он полностью отдает себя работе над чем-то, что будет разрушено в момент завершения. Его труд сизифичен и преисполнен благоговенного смысла. Смысл его труда в понимании, что делать надо, несмотря на то, что результатов труд может не принести. То есть, наверняка не принесет. Таким образом буддизм учит нас смыслу жизни- процесс и путь важнее конечных достижений.. ну или чему-то там еще, я не буддист, я только предполагаю и вероятно я все поняла наоборот или вообще никак.
Итак, я не буддист, я всего лишь работающая мама троих детей, которая сейчас на каникулах. Вместе с детьми. Которые частично на каникулах. И недавно во мне проснулась женщина. То есть, как недавно? Кусок женщины во мне явно был всегда. Это тот кусок, который ответствен за красивые сапоги и отличный бб-крем. Ака- потребительский кусок. Но- готовить я ненавижу, а убираться тем более. И вообще у меня очень размытые понятия во всем, что касается гендерных ролей, особенно в том тянучем болоте, которые добрые люди называют бытом. Но стукнуло мне 35 и во мне проснулась моя мама. С криком в голове о том, что в доме срач, еды нет, одежда всюду валяется, и вообще невозможно так жить. До сих пор я как жила? Иногда звала уборщицу, особенно когда дети были младенцами, но вот беда- уборщицы никогда не знают где что лежит. И можно им до опупения рассказывать и показывать, но у них таких клиентов как я еще семь-восемь, если не больше, и шансов на то, что она запомнит, что вот эти футболки нужно сюда, а вон те носочки туда, и не смешивать, примерно ноль. Да и не хочу я людей так грузить. И я хожу и убираюсь после того как уборщицы уходят. А еще я убираюсь перед тем как уборщицы приходят, потому что мне попадаются исключительно очень интеллигентные и приятные женщины (кроме одной очень странной особи, которая опаздывала на полтора часа каждый раз и однажды просто не приехала и не отвечала на телефоны, а потом вдруг сюрпризом явилась через неделю и звонила мне на работу в ярости почему мол меня нет дома) и я не могу чтоб такие люди (да и любые люди) видели что мои дети вытворяют в туалете (там пахнет как на центральной автобусной станции.. а теперь еще и младший снял подгузник....). У меня была еще одна отличная уборщица. Она однажды четыре часа убиралась в одной детской... ЧЕТЫРЕ часа. В детской. Потом она сказала мне, что я ей очень нравлюсь. Как человек. И она с удовольствием бы пила со мной кофе, но убираться в детской еще раз она больше не выдержит. и просто откинет копыта. Я ей сказала что я тоже. Не выдержу. С тех пор мы иногда пьем вместе кофе, но детскую она у нас больше не убирает. Короче, теперь это детская и я. Один на один. По долгу службы мне иногда приходится туда заходить. Все таки, у меня там дети живут. Я смотрю на это все. А это всё уже отрастило глаза и смотрит на меня. Иногда психует Дикман, в нем тоже видимо просыпается моя мама, или его папа, и чеканя слова говорит детям "уберитесь. или. я. это. выкину." Старший, не поддающийся манипуляциям, просто потому, что он их даже не видит и не понимает зачем они есть, говорит "Да, папа" и идет в детскую. Там он перекладывает лего из одной коробочки в другую минут десять, создает еще больше беспорядка, а потом еще полтора часа, в абсолютной тишине и незаметно, играет в войнушку остатками лего на полу. Средняя, страшный манипулятор по натуре, бьется в истерике и орет так, что теперь уже всем не до беспорядка в детской, т.к. скоро нервы лопнут даже у соседей. Полтора часа спустя, она поднимает пару бумажек с пола, с вызывающим видом, перекладывает их на гору игрушек, которая когда-то была столом, и объявляет: "Я убираю ТОЛЬКО своё!". Когда следует замечание о том, что даже свое она не доубирала, дочь, которая видимо растет первоклассным адвокатом, приводит убийственные аргументы по поводу принадлежности КАЖДОГО клочка пыли в шкафу, на полу и на полочках, потрясая в воздухе уликами и криками про вопиющую несправедливость этого мира в общем и ее брата в частности, и под конец всем уже далеко все равно чье это было, всем только хочется смерти или чтобы это маленькое исчадие ада заткнулось хотя бы на время. Младший в это время, радуется, что его на время оставили без надзора, снимает подгузник и гадит прямо в кровать.
Но я вернусь к буддистам. Сегодня я встала в уверенности, что после вчерашних четырех сложенных стирок, несметного количества домашних дел и ночной тусни с вирусующим младшим, выпью кофе, помою полы и сразу выйду на работу. Но, пока я спала, муж выгрузил на мой рабочий стол чистую стирку, которую надо складывать, а дети положили мешки с одеждой после последнего отъезда тоже на мой стол. Часть всего этого добра младший уронил на пол (на тот самый грязный пол, который я собиралась мыть утром), а в раковине разморозилась курица, из которой я хотела приготовить бульон... а вы уже знаете как я "люблю" готовить.. В это же время, я приготовила детям бутерброды в школу (за счет своего утреннего кофе!) а они, засранцы, не съели вчерашние и сказали, что и новые есть не будут, т.к. им невкусно. Параллельно, младший вылил два стакана воды на пол и на себя, свежеодетого, и походил по луже в сандаликах, размазав ее по всему полу так, что часть одежд, которые он вывалил до этого на пол решительно должны будут вернуться в стирку...
В общем, Остапа понесло. Понесло так, что ни один буддист бы не принял меня в свои ряды, что, впрочем, логично. И тут я поняла главную разницу между процессом буддистского монаха, который день и ночь работает над чем-то, полностью отдаваясь своему делу, зная, что как только он закончит свою невероятную песочную Мандалу, ее надо будет развеять по ветру, и между тем куском женщины, который во мне проснулся. Мне никто не дает ничего закончить. Я постоянно работаю и очень редко вижу результат. И это главная причина, по которой я ненавижу готовить, убираться, итд. Это бесчеловечно. Так что я увольняюсь. И ухожу на свою работу, где мою работу ценят, где я приношу реальную пользу. Где мне дают закончить эту самую песочную Мандалу, которой я смогу полюбоваться и пустить ее по ветру потом, сама, попрощавшись с ней заранее и зная, что она сделала меня более умелым человеком с новым опытом. А дом? Это уже не мои проблемы. Пусть полы моют сами, заодно стирая и одежду прямо на полу.
Итак, я не буддист, я всего лишь работающая мама троих детей, которая сейчас на каникулах. Вместе с детьми. Которые частично на каникулах. И недавно во мне проснулась женщина. То есть, как недавно? Кусок женщины во мне явно был всегда. Это тот кусок, который ответствен за красивые сапоги и отличный бб-крем. Ака- потребительский кусок. Но- готовить я ненавижу, а убираться тем более. И вообще у меня очень размытые понятия во всем, что касается гендерных ролей, особенно в том тянучем болоте, которые добрые люди называют бытом. Но стукнуло мне 35 и во мне проснулась моя мама. С криком в голове о том, что в доме срач, еды нет, одежда всюду валяется, и вообще невозможно так жить. До сих пор я как жила? Иногда звала уборщицу, особенно когда дети были младенцами, но вот беда- уборщицы никогда не знают где что лежит. И можно им до опупения рассказывать и показывать, но у них таких клиентов как я еще семь-восемь, если не больше, и шансов на то, что она запомнит, что вот эти футболки нужно сюда, а вон те носочки туда, и не смешивать, примерно ноль. Да и не хочу я людей так грузить. И я хожу и убираюсь после того как уборщицы уходят. А еще я убираюсь перед тем как уборщицы приходят, потому что мне попадаются исключительно очень интеллигентные и приятные женщины (кроме одной очень странной особи, которая опаздывала на полтора часа каждый раз и однажды просто не приехала и не отвечала на телефоны, а потом вдруг сюрпризом явилась через неделю и звонила мне на работу в ярости почему мол меня нет дома) и я не могу чтоб такие люди (да и любые люди) видели что мои дети вытворяют в туалете (там пахнет как на центральной автобусной станции.. а теперь еще и младший снял подгузник....). У меня была еще одна отличная уборщица. Она однажды четыре часа убиралась в одной детской... ЧЕТЫРЕ часа. В детской. Потом она сказала мне, что я ей очень нравлюсь. Как человек. И она с удовольствием бы пила со мной кофе, но убираться в детской еще раз она больше не выдержит. и просто откинет копыта. Я ей сказала что я тоже. Не выдержу. С тех пор мы иногда пьем вместе кофе, но детскую она у нас больше не убирает. Короче, теперь это детская и я. Один на один. По долгу службы мне иногда приходится туда заходить. Все таки, у меня там дети живут. Я смотрю на это все. А это всё уже отрастило глаза и смотрит на меня. Иногда психует Дикман, в нем тоже видимо просыпается моя мама, или его папа, и чеканя слова говорит детям "уберитесь. или. я. это. выкину." Старший, не поддающийся манипуляциям, просто потому, что он их даже не видит и не понимает зачем они есть, говорит "Да, папа" и идет в детскую. Там он перекладывает лего из одной коробочки в другую минут десять, создает еще больше беспорядка, а потом еще полтора часа, в абсолютной тишине и незаметно, играет в войнушку остатками лего на полу. Средняя, страшный манипулятор по натуре, бьется в истерике и орет так, что теперь уже всем не до беспорядка в детской, т.к. скоро нервы лопнут даже у соседей. Полтора часа спустя, она поднимает пару бумажек с пола, с вызывающим видом, перекладывает их на гору игрушек, которая когда-то была столом, и объявляет: "Я убираю ТОЛЬКО своё!". Когда следует замечание о том, что даже свое она не доубирала, дочь, которая видимо растет первоклассным адвокатом, приводит убийственные аргументы по поводу принадлежности КАЖДОГО клочка пыли в шкафу, на полу и на полочках, потрясая в воздухе уликами и криками про вопиющую несправедливость этого мира в общем и ее брата в частности, и под конец всем уже далеко все равно чье это было, всем только хочется смерти или чтобы это маленькое исчадие ада заткнулось хотя бы на время. Младший в это время, радуется, что его на время оставили без надзора, снимает подгузник и гадит прямо в кровать.
Но я вернусь к буддистам. Сегодня я встала в уверенности, что после вчерашних четырех сложенных стирок, несметного количества домашних дел и ночной тусни с вирусующим младшим, выпью кофе, помою полы и сразу выйду на работу. Но, пока я спала, муж выгрузил на мой рабочий стол чистую стирку, которую надо складывать, а дети положили мешки с одеждой после последнего отъезда тоже на мой стол. Часть всего этого добра младший уронил на пол (на тот самый грязный пол, который я собиралась мыть утром), а в раковине разморозилась курица, из которой я хотела приготовить бульон... а вы уже знаете как я "люблю" готовить.. В это же время, я приготовила детям бутерброды в школу (за счет своего утреннего кофе!) а они, засранцы, не съели вчерашние и сказали, что и новые есть не будут, т.к. им невкусно. Параллельно, младший вылил два стакана воды на пол и на себя, свежеодетого, и походил по луже в сандаликах, размазав ее по всему полу так, что часть одежд, которые он вывалил до этого на пол решительно должны будут вернуться в стирку...
В общем, Остапа понесло. Понесло так, что ни один буддист бы не принял меня в свои ряды, что, впрочем, логично. И тут я поняла главную разницу между процессом буддистского монаха, который день и ночь работает над чем-то, полностью отдаваясь своему делу, зная, что как только он закончит свою невероятную песочную Мандалу, ее надо будет развеять по ветру, и между тем куском женщины, который во мне проснулся. Мне никто не дает ничего закончить. Я постоянно работаю и очень редко вижу результат. И это главная причина, по которой я ненавижу готовить, убираться, итд. Это бесчеловечно. Так что я увольняюсь. И ухожу на свою работу, где мою работу ценят, где я приношу реальную пользу. Где мне дают закончить эту самую песочную Мандалу, которой я смогу полюбоваться и пустить ее по ветру потом, сама, попрощавшись с ней заранее и зная, что она сделала меня более умелым человеком с новым опытом. А дом? Это уже не мои проблемы. Пусть полы моют сами, заодно стирая и одежду прямо на полу.