Штрихи к истории портрета: от вечности к мгновению и обратно
О чем рассказывает портрет? О человеке на портрете и о художнике, который его изобразил. А еще о том, как люди видели (или хотели видеть) себя в разные эпохи.
У этого жанра длинная история - от первых «венер палеолита» до наших дней. Давайте посмотрим, как менялся образ человека в европейской живописи с 15 по 17 века.
Италия, ранний Ренессанс. На портретах кватроченто (пятнадцатого века) мы видим богатых купцов, банкиров, вельмож, их жен и дочерей. Это уверенные в себе люди, хозяева жизни.
Слева: Сандро Боттичелли. Портрет Джулиано Медичи. Справа: Доменико Гирландайо. Портрет Джованны Торнабуони.
Но почему они так часто не смотрят на зрителя, повернуты к нам в профиль? Непривычно, правда? Портрет этой эпохи возрождает античную традицию: банкиры и купцы уподобляются императорам, изображенным на древнеримских монетах.
Слева: изображение Нерона на сестерции. Справа: изображение Августа на динарии.
Правитель города Урбино и его супруга изображены не просто на фоне пейзажа, но высоко над ним. Их фигуры буквально воспаряют над урбинскими землями, как и подобает образам властителей.
Но можем ли мы, глядя на парный портрет Федерико да Монтефельтро и Баттисты Сфорца, разгадать настроение, характер, привычки этих людей? Любили ли они друг друга?
Пьеро делла Франческа. Портрет Федериго да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца.
Бернардино Бальди в биографии герцога писал о нем и его жене как о любящих супругах, живших «душа в душу». Но их парный портрет кисти Пьеро делла Франческа об этом не рассказывает. Мы видим выразительные профили и подробности роскошных одеяний. В этом официальном, парадном портрете нет места эмоциям или случайности. Это формы, отлитые для вечности. Портрет - словно роскошный фасад здания, запертого на замок.
Слева: Сандро Боттичелли. Портрет Симонетты Веспуччи. Справа: Антонио дель Поллайоло. Портрет молодой женщины.
Чинквеченто (16 век). Флоренция эпохи великих мастеров. Леонардо да Винчи, а затем Рафаэль, пишут портреты красивых, гармоничных, думающих женщин. Мы ловим их взгляд, зеркало человеческого сознания. Отныне человек на портрете будет почти всегда смотреть на нас. Портрет как бы заговорил с нами из прошлого.
Слева: Леонардо да Винчи. Мона Лиза. Справа: Рафаэль Санти. Портрет женщины под покрывалом.
Рафаэль Санти. Портрет Агноло Дони, фрагмент.
На портретах Высокого Возрождения перед нами предстают живые и целостные образы. Кажется, что над этими людьми время не властно. Трудно представить Мону Лизу состарившейся или больной. О том, как время меняет человека, задумались художники следующего столетия.
Нидердланды, 17 век. Молодой Рембрандт кривляется перед зеркалом и фиксирует в гравюре, как эмоции изменяют лицо человека:
Рембрандт ван Рейн. Автопортреты. Гравюра.
В Италии Караваджо ставит живописные эксперименты. Вот его «Мальчик, укушенный ящерицей»: задолго до изобретения фотографии художник «сфотографировал» быстрое, спонтанное движение и выражение лица. Через секунду поза и лицо Вакха станут другими.
Микеланджело да Караваджо. Мальчик, укушенный ящерицей.
Молодой Караваджо написал свой автопортрет в образе музыканта среди таких же, как он сам, привлекательных юношей. И еще один автопортрет - после изнурительной болезни. Это уже не «форма на века», а одно из множества меняющихся состояний. Человек может быть добрым и злым, веселым и страдающим, здоровым или больным, молодым и старым… Одни состояния длятся долго, а другие - мгновение. Одни случайны, другие неизбежны.
Слева: Микеланджело да Караваджо. Музыканты, фрагмент. Справа: Микеланджело да Караваджо. Больной Вакх, фрагмент.
Но если время меняет, стирает все, что же останется в конце? Об этом размышлял Рембрандт.
«Возвращение блудного сына». История человека, который растратил всё, кроме последней искры надежды, и вернулся домой.
Рембрандт ван Рейн. Возвращение блудного сына.
Рембрандт написал еще один сюжет из истории о блудном сыне. Повеса кутит в кабаке, у него в руке вино, на коленях женщина. Он весел и приглашает всех присоединиться:
Рембрандт ван Рейн. Автопортрет с Саскией на коленях.
В образе библейского персонажа Рембрандт изобразил самого себя с женой Саскией. Но почему? Что это, шутка или напоминание самому себе? О какой опасной расточительности размышляет художник? Возможно, не только о растрате земных богатств, но и о чем-то более важном - мастерстве, времени...
О радостях и безвозвратных потерях, об успехах и о сожалениях Рембрандта рассказывают его автопортреты.
Вот молодой художник, который сам себе служит моделью и ставит эксперименты со светом и техникой живописи. Свою буйную шевелюру он процарапывает острым предметом по мокрой краске, а лицо пишет в тени, с освещением почти сзади, так что мы тщетно пытаемся разглядеть выражение его глаз.
А на этом автопортрете роскошно одетый, уверенный в себе художник. Его слава уже гремит по всему Амстердаму. Он готов соперничать с самими итальянцами, даже подписывается на итальянский манер. Он смотрит на своих зрителей спокойно, внимательно и немного свысока.
Но затем наступает тяжелое время. Любимая Саския умерла, заказчики недовольны, многие ученики ушли. Рембрандту пришлось распродать имущество и объявить себя банкротом. На поздних автопортретах у Рембрандта преждевременно постаревшее лицо, пронзительный и невеселый взгляд. И в то же время - какая мощная энергия мазков, роскошь света, побеждающего темноту!
Слева: автопортрет, около 1655 г., фрагмент. Справа: автопортрет, 1669 г., фрагмент.
В последнее десятилетие жизни Рембрандт написал полотна «Артаксеркс, Аман и Эсфирь» и «Возвращение блудного сына». Это картины о молчании, о паузе, наполненной невероятным психологическим напряжением. Интеллект, мастерство, волевая энергия наполняют каждый из автопортретов этого времени. Это и вызов судьбе, и суровый самоанализ. Что ты есть, человек? Что с тобой делает жизнь и с чем оставляет тебя в конце концов? Блудный сын в золотом сиянии приникает к Отцу. Рембрандт в луче света всматривается в человека. В каждого из нас.
Автопортрет в образе святого апостола Павла, 1661 г., фрагмент.
Через два века так же пристально станет всматриваться в свое лицо Ван Гог. Но это уже другая история.
У этого жанра длинная история - от первых «венер палеолита» до наших дней. Давайте посмотрим, как менялся образ человека в европейской живописи с 15 по 17 века.
Италия, ранний Ренессанс. На портретах кватроченто (пятнадцатого века) мы видим богатых купцов, банкиров, вельмож, их жен и дочерей. Это уверенные в себе люди, хозяева жизни.
Слева: Сандро Боттичелли. Портрет Джулиано Медичи. Справа: Доменико Гирландайо. Портрет Джованны Торнабуони.
Но почему они так часто не смотрят на зрителя, повернуты к нам в профиль? Непривычно, правда? Портрет этой эпохи возрождает античную традицию: банкиры и купцы уподобляются императорам, изображенным на древнеримских монетах.
Слева: изображение Нерона на сестерции. Справа: изображение Августа на динарии.
Правитель города Урбино и его супруга изображены не просто на фоне пейзажа, но высоко над ним. Их фигуры буквально воспаряют над урбинскими землями, как и подобает образам властителей.
Но можем ли мы, глядя на парный портрет Федерико да Монтефельтро и Баттисты Сфорца, разгадать настроение, характер, привычки этих людей? Любили ли они друг друга?
Пьеро делла Франческа. Портрет Федериго да Монтефельтро и его жены Баттисты Сфорца.
Бернардино Бальди в биографии герцога писал о нем и его жене как о любящих супругах, живших «душа в душу». Но их парный портрет кисти Пьеро делла Франческа об этом не рассказывает. Мы видим выразительные профили и подробности роскошных одеяний. В этом официальном, парадном портрете нет места эмоциям или случайности. Это формы, отлитые для вечности. Портрет - словно роскошный фасад здания, запертого на замок.
Слева: Сандро Боттичелли. Портрет Симонетты Веспуччи. Справа: Антонио дель Поллайоло. Портрет молодой женщины.
Чинквеченто (16 век). Флоренция эпохи великих мастеров. Леонардо да Винчи, а затем Рафаэль, пишут портреты красивых, гармоничных, думающих женщин. Мы ловим их взгляд, зеркало человеческого сознания. Отныне человек на портрете будет почти всегда смотреть на нас. Портрет как бы заговорил с нами из прошлого.
Слева: Леонардо да Винчи. Мона Лиза. Справа: Рафаэль Санти. Портрет женщины под покрывалом.
Рафаэль Санти. Портрет Агноло Дони, фрагмент.
На портретах Высокого Возрождения перед нами предстают живые и целостные образы. Кажется, что над этими людьми время не властно. Трудно представить Мону Лизу состарившейся или больной. О том, как время меняет человека, задумались художники следующего столетия.
Нидердланды, 17 век. Молодой Рембрандт кривляется перед зеркалом и фиксирует в гравюре, как эмоции изменяют лицо человека:
Рембрандт ван Рейн. Автопортреты. Гравюра.
В Италии Караваджо ставит живописные эксперименты. Вот его «Мальчик, укушенный ящерицей»: задолго до изобретения фотографии художник «сфотографировал» быстрое, спонтанное движение и выражение лица. Через секунду поза и лицо Вакха станут другими.
Микеланджело да Караваджо. Мальчик, укушенный ящерицей.
Молодой Караваджо написал свой автопортрет в образе музыканта среди таких же, как он сам, привлекательных юношей. И еще один автопортрет - после изнурительной болезни. Это уже не «форма на века», а одно из множества меняющихся состояний. Человек может быть добрым и злым, веселым и страдающим, здоровым или больным, молодым и старым… Одни состояния длятся долго, а другие - мгновение. Одни случайны, другие неизбежны.
Слева: Микеланджело да Караваджо. Музыканты, фрагмент. Справа: Микеланджело да Караваджо. Больной Вакх, фрагмент.
Но если время меняет, стирает все, что же останется в конце? Об этом размышлял Рембрандт.
«Возвращение блудного сына». История человека, который растратил всё, кроме последней искры надежды, и вернулся домой.
Рембрандт ван Рейн. Возвращение блудного сына.
Рембрандт написал еще один сюжет из истории о блудном сыне. Повеса кутит в кабаке, у него в руке вино, на коленях женщина. Он весел и приглашает всех присоединиться:
Рембрандт ван Рейн. Автопортрет с Саскией на коленях.
В образе библейского персонажа Рембрандт изобразил самого себя с женой Саскией. Но почему? Что это, шутка или напоминание самому себе? О какой опасной расточительности размышляет художник? Возможно, не только о растрате земных богатств, но и о чем-то более важном - мастерстве, времени...
О радостях и безвозвратных потерях, об успехах и о сожалениях Рембрандта рассказывают его автопортреты.
Вот молодой художник, который сам себе служит моделью и ставит эксперименты со светом и техникой живописи. Свою буйную шевелюру он процарапывает острым предметом по мокрой краске, а лицо пишет в тени, с освещением почти сзади, так что мы тщетно пытаемся разглядеть выражение его глаз.
А на этом автопортрете роскошно одетый, уверенный в себе художник. Его слава уже гремит по всему Амстердаму. Он готов соперничать с самими итальянцами, даже подписывается на итальянский манер. Он смотрит на своих зрителей спокойно, внимательно и немного свысока.
Но затем наступает тяжелое время. Любимая Саския умерла, заказчики недовольны, многие ученики ушли. Рембрандту пришлось распродать имущество и объявить себя банкротом. На поздних автопортретах у Рембрандта преждевременно постаревшее лицо, пронзительный и невеселый взгляд. И в то же время - какая мощная энергия мазков, роскошь света, побеждающего темноту!
Слева: автопортрет, около 1655 г., фрагмент. Справа: автопортрет, 1669 г., фрагмент.
В последнее десятилетие жизни Рембрандт написал полотна «Артаксеркс, Аман и Эсфирь» и «Возвращение блудного сына». Это картины о молчании, о паузе, наполненной невероятным психологическим напряжением. Интеллект, мастерство, волевая энергия наполняют каждый из автопортретов этого времени. Это и вызов судьбе, и суровый самоанализ. Что ты есть, человек? Что с тобой делает жизнь и с чем оставляет тебя в конце концов? Блудный сын в золотом сиянии приникает к Отцу. Рембрандт в луче света всматривается в человека. В каждого из нас.
Автопортрет в образе святого апостола Павла, 1661 г., фрагмент.
Через два века так же пристально станет всматриваться в свое лицо Ван Гог. Но это уже другая история.