Избушка уж привык...
Попались тут на глаза стершиеся из памяти русские стихи Рильке и понравились даже еще больше, чем когда-то, когда были читаны впервые...
Райнер Мария Рильке
СТАРИК
Все на полях: избушка уж привык
к этому одиночеству, дыхает
и лаская, как няня, потушает
плачущего ребёнка тихий крик.
На печке, как бы спал, лежал старик,
думал о том, чего теперь уж нет, -
и говорил бы, был бы как поэт.
Но он молчит; даст мир ему господь.
И между сердца своего и рот
пространство, море…уж темнеет кровь
и милая красавица любовь
идёт в груди больш’ тысячи годов
и не нашла себе губы, - и вновь
она узнала, что спасенья нет,
что бедная толпа усталых слов,
чужая мимо проходила в свет.
Полдень, 7 декабря 1900
ПОЖАР
Белая усадьба спала,
да телега уехала
в ночь, куда-та, знает бог.
Домик, одинок, закрылся,
сад шумел и шевелился:
после дождя спать не мог.
Парень смотрел ночь и нивы,
То летел, не торопясь,
между ними молчаливый
неоконченный рассказ.
Вдруг он замолк: даль сгорела
Ведь и небосклон горит…
Парень думал: трудно жить.
Почему спасенья нет? -
Земля к небесам глядела,
Как бы жаждала ответ.
5 декабря 1900
ПЕРВАЯ ПЕСНЯ
...Вечер. У моря сидела
девочка, как мать сидит
у ребенка. Она пела,
и теперь она слышит
его сонное дыханье;
видев мир и упованье,
улыбается она:
не улыбка - это сиянье,
праздник своего лица.
Дитя будет точно море
трогать даль и небеса, -
гордость твое или горе,
шопот или тишина.
Берег его только знаешь,
и сидеть тебе и ждать...
То и песну запеваешь,
и ничем не помогаешь
ему жить и быть и спать.
29 ноября 1900, Шмаргендорф
УТРО
И помнишь ты, как розы молоды,
когда их видишь утром раньше всех,
все наше близко, дали голубые,
и никому не нужно грех.
Вот первый день, и мы вставали
из руки Божья, где мы спали -
как долго - не могу сказать,
и то что было очень мало, -
и мы теперь должны начать.
Что будет? Ты не беспокойся,
да от погибели небойся,
ведь даже смерть только предлог;
что еще хочешь за ответа?
да будут ночи, полны света
и дни сияющего света
и будем мы и будет бог.
6 декабря 1900
* * *
Я так устал от тяжбы больных дней
пустая ночь безветренных полей
лежит над тишиной моих очей.
Мой сердце начинал как соловей,
но досказать не мог свой слова;
теперь молчанье свое слышу я -
оно растет как в ночи страх
забытого умершего ребенка.
11 апреля 1901
* * *
Я так один. Никто не понимает
Молчанье: голос моих долгих дней
И ветра нет, который открывает
Большие небеса моих очей…
Перед окном огромный день чужой
край города; какой-нибудь большой
лежит и ждет. Думаю: это я?
Чего я жду? И где моя душа?
11 апреля 1901
Райнер Мария Рильке
СТАРИК
Все на полях: избушка уж привык
к этому одиночеству, дыхает
и лаская, как няня, потушает
плачущего ребёнка тихий крик.
На печке, как бы спал, лежал старик,
думал о том, чего теперь уж нет, -
и говорил бы, был бы как поэт.
Но он молчит; даст мир ему господь.
И между сердца своего и рот
пространство, море…уж темнеет кровь
и милая красавица любовь
идёт в груди больш’ тысячи годов
и не нашла себе губы, - и вновь
она узнала, что спасенья нет,
что бедная толпа усталых слов,
чужая мимо проходила в свет.
Полдень, 7 декабря 1900
ПОЖАР
Белая усадьба спала,
да телега уехала
в ночь, куда-та, знает бог.
Домик, одинок, закрылся,
сад шумел и шевелился:
после дождя спать не мог.
Парень смотрел ночь и нивы,
То летел, не торопясь,
между ними молчаливый
неоконченный рассказ.
Вдруг он замолк: даль сгорела
Ведь и небосклон горит…
Парень думал: трудно жить.
Почему спасенья нет? -
Земля к небесам глядела,
Как бы жаждала ответ.
5 декабря 1900
ПЕРВАЯ ПЕСНЯ
...Вечер. У моря сидела
девочка, как мать сидит
у ребенка. Она пела,
и теперь она слышит
его сонное дыханье;
видев мир и упованье,
улыбается она:
не улыбка - это сиянье,
праздник своего лица.
Дитя будет точно море
трогать даль и небеса, -
гордость твое или горе,
шопот или тишина.
Берег его только знаешь,
и сидеть тебе и ждать...
То и песну запеваешь,
и ничем не помогаешь
ему жить и быть и спать.
29 ноября 1900, Шмаргендорф
УТРО
И помнишь ты, как розы молоды,
когда их видишь утром раньше всех,
все наше близко, дали голубые,
и никому не нужно грех.
Вот первый день, и мы вставали
из руки Божья, где мы спали -
как долго - не могу сказать,
и то что было очень мало, -
и мы теперь должны начать.
Что будет? Ты не беспокойся,
да от погибели небойся,
ведь даже смерть только предлог;
что еще хочешь за ответа?
да будут ночи, полны света
и дни сияющего света
и будем мы и будет бог.
6 декабря 1900
* * *
Я так устал от тяжбы больных дней
пустая ночь безветренных полей
лежит над тишиной моих очей.
Мой сердце начинал как соловей,
но досказать не мог свой слова;
теперь молчанье свое слышу я -
оно растет как в ночи страх
забытого умершего ребенка.
11 апреля 1901
* * *
Я так один. Никто не понимает
Молчанье: голос моих долгих дней
И ветра нет, который открывает
Большие небеса моих очей…
Перед окном огромный день чужой
край города; какой-нибудь большой
лежит и ждет. Думаю: это я?
Чего я жду? И где моя душа?
11 апреля 1901