эмоциклопедия: остывать
да, я помню, мы сидели на кухне моего одноклассника, мы пили портвейн, или что-то еще, что пьют девятнадцатилетние дети, - и как-то, как-то мы на это вышли, он говорит мне "но мы все остынем постепенно, все эти взрывы эмоций закончатся, мы станем спокойнее и холоднее". И как же я помню, как точно - это свое возмущение - нет, не я, только не я, остывайте вы, вы все, как планеты, лишенные света звезды, как звезды, где прекращается реакция синтеза" - или что-то еще такое высокопарно-метафоричное, что я не произнес, надеюсь, - потому что слов я не помню за давностью, но помню только реакцию.
И сегодня, когда ты говоришь, что двадцатилетние щенки, восторгающиеся "а сколько ты всего знаешь", "какая же ты..." - вызывают усталость, - и что ты не можешь объяснять всем всё, и что, в конце концов, их много на тебя одну, что просто невозможно не знать того, что нужно знать, - и
Как мы остыли, как мы больше не можем повторяться даже для лучшего, для сильного эмоционального ответа, даже при чужом сильном чувстве, как само это чувство другого потеряло вес. Как о многом с возрастом стоит не говорить - и как это важно - не говорить о многом.
Потом я еду домой, случайный водитель, пытаясь завести разговор, спрашивает меня: "На улице холодно?"
- Да, очень. Вы разве не знаете?
Только тише. Не нужно лишнего.
И сегодня, когда ты говоришь, что двадцатилетние щенки, восторгающиеся "а сколько ты всего знаешь", "какая же ты..." - вызывают усталость, - и что ты не можешь объяснять всем всё, и что, в конце концов, их много на тебя одну, что просто невозможно не знать того, что нужно знать, - и
Как мы остыли, как мы больше не можем повторяться даже для лучшего, для сильного эмоционального ответа, даже при чужом сильном чувстве, как само это чувство другого потеряло вес. Как о многом с возрастом стоит не говорить - и как это важно - не говорить о многом.
Потом я еду домой, случайный водитель, пытаясь завести разговор, спрашивает меня: "На улице холодно?"
- Да, очень. Вы разве не знаете?
Только тише. Не нужно лишнего.