Фотовоспоминания. У берегов Байкала.
Каждый осенний дождь навевает на меня глубокие раздумья и чувство ностальгии. Почему? На этот вопрос легко ответить - в нашей сухой дальневосточной осени слишком мало места уделено дождливой погоде. И потому каждый пасмурный день с моросящим дождиком приносит весточку с родины, ведь для природы русской равнины дождь - это олицетворение осени.
Потому тянет меня в такую погоду прогуляться по лесу, предаваясь различным думам.
Вот и сейчас за окнами дождь… Но на руках билет на завтрашний поезд, который увезёт меня на двое суток вдогон солнцу. Прогулки под осенним дождём перенесём на будущий год.
Весенники сибирские.
Весна на Хамар-Дабане, цветущие весенники.
В мае 2008 года уже довелось мимоходом побывать в тех краях. Тогда у меня на руках был новенький, практически только что купленный цифровик, но фотографий, оставшихся с той поездки не так много.
Наша хорошая знакомая тогда работала в Байкальском заповеднике, и мы с удовольствием заглянули к ней в гости, пробыв у берегов Байкала около недели.
Река Осиновка.
Примула Палласа.
На Хамар-Дабан пришла весна. Горы интенсивно день ото дня теряли снежный покров. Рыхлый и мокрый, выше колена глубиной, снег расползался крупными ледяными крошками, истаивая на весеннем солнце, превращаясь в десятки и сотни журчащих ручейков. О подъёме в горы нечего было и думать. Потому мы с женой и тогда ещё совсем маленьким сыном, ограничились экскурсиями вдоль таёжных речек и по берегу озера.
На большой байкальской тропе.Моя жена Юлия с сыном.
Ущелье Осиновки.
Весенние ароматы пропитывали склоны гор - повсюду белели полянки первоцветов - ветреницы и весенники соперничали белизной с остатками зимнего убранства. Желтели аккуратные цветки примулы Палласа. На сухих взгорках цвела медуница, а невзрачные кустики волчьего лыка были украшены розовыми гирляндами соцветий, плотным слоем сидящих на тонких веточках. Жужжание первых насекомых, разрывающее тишину леса, могло поспорить с трелями синиц и поползней. Ящерицы, покинувшие зимовальные убежища, принимали солнечные ванны. Тут и там раздавалось верещание деловитых бурундуков, переживших долгую зиму.
Полноводные реки, сбегающие с гор, бурлили и бесновались в тесных ущельях, шум их был слышен издали. Весна разворачивалась во всей своей красе.
Живородящая ящерица.
Близ устья Мишихи.
Но у холодного моря-озера буйство просыпающейся жизни было слабо заметно. По берегам ещё покоились не растаявшие ледяные глыбы, местами сливаясь в сплошные забереги. Студёное дыхание озера не подпускало к своим берегам долгожданное тепло, отделяясь от соседних распадков густым туманом. Даже краски заката, полыхавшие на полнеба, лишь подчёркивали этот контраст, создавая лишь иллюзию тепла.
Неделя пролетела быстро. Мы, сев на поезд, уезжали дальше, оставляя частичку себя у этих берегов, увозя с собой память о байкальской весне.
Байкальский берег в Танхое.
Остатки ледяного панциря.
Теперь вновь представилась возможность оказаться в тех же самых местах, с тем же, но уже не новеньким, фотоаппаратом, примерно на такой же срок. Но в диаметрально противоположное время - поздней осенью.
Перебирая старые снимки, я отдаюсь воспоминаниям. Казавшиеся мне тогда фотографические «успехи» уже не кажутся таковыми. И если позволит время, надо будет проверить, насколько поменялись мои взгляды и видение мира за эти шесть лет?
Вечерние краски Байкала.