На побережье
От усадьбы заповедника до побережья Амурского залива совсем не далеко - всего 4 км. Но постоянно что-то мешает сходить туда - то дела, то лень, то погода не благоприятствует… и так всё время. Но вот, переборов себя, задался целью и сходил на экскурсию к морю.
Вышел затемно, чтобы поспеть к рассвету. После выпавшего снега подморозило. В ясные ночи небо очень красиво. Ярко светила луна, на востоке сверкала Венера, на юге уходил за горизонт Орион. Дорога к морю идёт параллельно реке Кедровой. Сначала полтора километра лесом по левому берегу, затем брод и ещё 3 километра по приморской низменности, поросшей кустарником и высокотравьем с редкими деревьями. Когда-то она была полностью покрыта лесом. Но ежегодные палы и вырубки превратили лес в прерию. Вот и сейчас большую часть лугов сожгли по осени местные жители, уничтожив основной корм и убежища для многих животных. Именно из-за этого в последние десятилетия исчезла обитавшая здесь овсянка Янковского.
Река Кедровая впадает в море несколькими рукавами, рассыпаясь протоками по болотистой низине. По ее берегам лес тянется узкой полосой до самого моря. Залив на этом участке мелководен. К середине зимы большая его часть покроется ледяным панцирем. Плоская прибрежная низина полого уходит под воду. Сразу за заливом синеют ожерельем острова: Русский, Попова, Рейнеке, Рикорда и более мелкие. Вода в устье незамёрзшей Кедровки и в море слегка парила, остывая на утреннем морозе. В предрассветных сумерках охотился дикий амурский кот. При моём приближении он юркнул в заросли бурьяна. Солнце поднялось из-за моря блестящим шаром и сразу пошло вверх. Краткий миг рассветных красок, и вот уже яркий солнечный свет ноябрьского утра заливает окрестности.
Рыжешейная овсянка
На прибрежной равнине остаются на зимовку многие птицы, кочующие вдоль моря до самой Кореи. Вот и теперь: в тростниках активно кормились рыжешейные овсянки, в ивняке у реки переливчато верещали голубые сороки, среди болотных кочек прятались какие-то кулики, а на незамерзающих ручьях и болотцах расположились утки и большие белые цапли. Цапли иногда скапливаются многочисленными группами, но последний снегопад заставил откочевать южнее - на Хасан. Там всю зиму отсутствует снежный покров и много незамерзающих водоёмов. Потому застал я лишь одинокую белую цаплю. Близость посёлка чувствуется в поведении птиц - они очень осторожны и близко к себе не подпускают.
Чернохвостые чайки
Большая белая цапля
Над равниной кружился одинокий канюк, высматривая дальневосточных полёвок и мышей. Гулко перекликались в бурьяне фазаны, с громким треском взлетая буквально из-под ног. Увидеть фазана очень сложно, он мастерски прячется в густых травянисто-кустарниковых зарослях. Среди полыни кормились небольшие стайки урагусов, сновали по стволам деревьев вездесущие поползни и гаички, да изредка доносился пронзительный крик карликового дятла. А над морем кружили стаи чернохвостых чаек, выискивали лакомые кусочки в прибойной полосе, или отдыхали на льду замёрзших озерков.
Малый острокрылый дятел
Зимний день короток, не успеешь оглянуться, а солнце уже перевалило за полдень и стремительно катится к западу. А там возвышаются отроги Чёрных гор. Они хоть и невысокие, но ощутимо сокращают длину дня. Возвращаюсь вдоль Кедровки по остаткам пойменного леса из чозении, ореха маньчжурского и ольхи японской. По стволам, обожжённым огнём, снуют белоспинные дятлы, где-то в зарослях истошно кричат сороки. Перелетают стайки сибирских чечевиц. По скошенной лужайке тянется отчётливая цепочка лисьих следов. А вот и сама плутовка мелькнула грязно-жёлтой шубой и стремглав унеслась прочь. Но вот позади равнина, с её птичьим гомоном, с шуршанием метёлок тростника и ослепительным солнцем. Под пологом леса, хоть и по-зимнему голого, уже чувствуется приближение вечера. Он встречает молчанием и разлитой меж деревьев синевой, которую того и гляди можно ощупать. Она расползается с теневых склонов и обволакивает постепенно всё вокруг. И только макушки сопок ярко светятся в лучах солнца, спрятавшегося за хребет. Неутомимая Кедровка бормочет на перекатах, а по речному галечнику тянется цепочка парных отпечатков - это выдра пробежала утром, сокращая расстояние на речных изгибах. Уставший, но вполне довольный прихожу домой. Ещё один день прожит. И прожит не зря. Так много интересного довелось увидеть в этот короткий зимний день, проведённый на берегу Амурского залива.