Когда я уезжал
Когда я уезжал в Америку, мир был не такой как сейчас - другие разговоры разговаривались, другие думы думались, другие песни пелись. И, казалось бы, прошло не так много времени, а вот поди ж ты...
Кстати, о песнях...Когда я уезжал, Николай Фоменко еще пел в "Секрете", Валдис Пельш в "Несчастном Случае", Гурченко еще пела. Тимати и Дима Билан еще ходили в школу. Децл еще не ходил. Огромная страна блаженно не подозревала, что у Эдиты Пьехи есть внук. Родину ламбадило, макарэнило, колбасило и швыряло из одной крайности в другую, словно настроение Тани Булановой. Но вот она, наконец, развалилась и на свободу вырвался секс. "Позишин намбер ту!" - шокировал впечатлительных пенсионеров Кай Метов, и весь народ в едином порыве делал как Богдан Титомир.
Помню, Алла Пугачева прощалась со сценой, Иосиф Кобзон надел парик и занялся политикой, Боярский размахивал шпагой...Приятно сознавать, что остались еще ценности, неподвластные времени.
Когда я уезжал, в телевизоре показывали совсем другое. Якубович уже примерял скафандры в "Поле Чудес", но еще как-то без зверского оскала; Изаура еще рабынила на проклятого Леонсио; в честь Мануэллы называли улицы, детей и животных; Лёня Голубков хорошо прибавлял к пенсии, причём уже с утра; зато Александр Василич ждал до первой звезды; вентиляторный завод заключал, богатые рыдали, поколение выбирало (пепси-шмепси... главное, сухо!) и всё это под толстым-толстым слоем шоколада. И ведь смотрели же, и ведь радовались! При всём богатстве выбора другой простомарии не было.
Дом, который "2", успешно заменяли заседания Думы. Дом, который белый, уже обстреляли, но еще не отмыли. Фамилия "Собчак" еще ассоциировалась с политическим деятелем, а "Гордон" - с грязным ругательством. Президент уже был, но как-то местами, не совсем твёрдо, не вполне внятно и слегка не в фокусе.
Интернет еще не изобрели, а Петросян уже успешно воровал из него шутки. Мобильные телефоны существовали только в голливудских фильмах и были размером с главного героя. Электронное письмо к реальности имело такое же отношение, как узелковое. Блог - поэт серебряного века или вроде того... ЖЖ - две, поставленные впритык кабинки женского туалета. Айфоны...какие айфоны? Были телефонные будки - интерфейс, конечно, не тот, зато всегда было где справить нужду.
Когда я уезжал, не все девушки еще брили ноги. Пиджаки были всех цветов психоделической радуги, кроме человеческого. Молдаване на стройках не работали, поскольку ничего не строилось. Подъезды, если и сдавались, то без электронных замков, зато сразу с бомжами и с характерным запахом. Не было ни ночных, ни дневных дозоров - вполне хватало дружинников.
А язык! Сегодняшнее "позиционирование" - наверное, что-то из Камасутры или из творчества Кая Метова. "Пиар" - оттуда же. Китайский пуховик - гарантия качества. Пластмассовые электронные часы - сдача. Подержать в руках десятидолларовую купюру - удача. Двадцатидолларовую - счастье. Тридцатидолларовую - папа опять обменял рубли на барахолке.
Изменился мир. Когда я уезжал, евреи ехали в Израиль, везучие евреи - в Америку, самые везучие ехали на Чукотку и торговали нефтью. И вообще, все как-то старались попасть в Америку. И сейчас стараются, но уже Боингом или баллистической ракетой. Обидно.
А еще помню дыру в кармане, застиранные до смерти единственные джинсы и толпы юных, красивых, вечно доступных девчонок, пусть и с небритыми ногами. А теперь всё это куда-то подевалось... Ну это, конечно, Америка виновата.
Кстати, о песнях...Когда я уезжал, Николай Фоменко еще пел в "Секрете", Валдис Пельш в "Несчастном Случае", Гурченко еще пела. Тимати и Дима Билан еще ходили в школу. Децл еще не ходил. Огромная страна блаженно не подозревала, что у Эдиты Пьехи есть внук. Родину ламбадило, макарэнило, колбасило и швыряло из одной крайности в другую, словно настроение Тани Булановой. Но вот она, наконец, развалилась и на свободу вырвался секс. "Позишин намбер ту!" - шокировал впечатлительных пенсионеров Кай Метов, и весь народ в едином порыве делал как Богдан Титомир.
Помню, Алла Пугачева прощалась со сценой, Иосиф Кобзон надел парик и занялся политикой, Боярский размахивал шпагой...Приятно сознавать, что остались еще ценности, неподвластные времени.
Когда я уезжал, в телевизоре показывали совсем другое. Якубович уже примерял скафандры в "Поле Чудес", но еще как-то без зверского оскала; Изаура еще рабынила на проклятого Леонсио; в честь Мануэллы называли улицы, детей и животных; Лёня Голубков хорошо прибавлял к пенсии, причём уже с утра; зато Александр Василич ждал до первой звезды; вентиляторный завод заключал, богатые рыдали, поколение выбирало (пепси-шмепси... главное, сухо!) и всё это под толстым-толстым слоем шоколада. И ведь смотрели же, и ведь радовались! При всём богатстве выбора другой простомарии не было.
Дом, который "2", успешно заменяли заседания Думы. Дом, который белый, уже обстреляли, но еще не отмыли. Фамилия "Собчак" еще ассоциировалась с политическим деятелем, а "Гордон" - с грязным ругательством. Президент уже был, но как-то местами, не совсем твёрдо, не вполне внятно и слегка не в фокусе.
Интернет еще не изобрели, а Петросян уже успешно воровал из него шутки. Мобильные телефоны существовали только в голливудских фильмах и были размером с главного героя. Электронное письмо к реальности имело такое же отношение, как узелковое. Блог - поэт серебряного века или вроде того... ЖЖ - две, поставленные впритык кабинки женского туалета. Айфоны...какие айфоны? Были телефонные будки - интерфейс, конечно, не тот, зато всегда было где справить нужду.
Когда я уезжал, не все девушки еще брили ноги. Пиджаки были всех цветов психоделической радуги, кроме человеческого. Молдаване на стройках не работали, поскольку ничего не строилось. Подъезды, если и сдавались, то без электронных замков, зато сразу с бомжами и с характерным запахом. Не было ни ночных, ни дневных дозоров - вполне хватало дружинников.
А язык! Сегодняшнее "позиционирование" - наверное, что-то из Камасутры или из творчества Кая Метова. "Пиар" - оттуда же. Китайский пуховик - гарантия качества. Пластмассовые электронные часы - сдача. Подержать в руках десятидолларовую купюру - удача. Двадцатидолларовую - счастье. Тридцатидолларовую - папа опять обменял рубли на барахолке.
Изменился мир. Когда я уезжал, евреи ехали в Израиль, везучие евреи - в Америку, самые везучие ехали на Чукотку и торговали нефтью. И вообще, все как-то старались попасть в Америку. И сейчас стараются, но уже Боингом или баллистической ракетой. Обидно.
А еще помню дыру в кармане, застиранные до смерти единственные джинсы и толпы юных, красивых, вечно доступных девчонок, пусть и с небритыми ногами. А теперь всё это куда-то подевалось... Ну это, конечно, Америка виновата.