(no subject)
Сходили с собакостепаном до соседней станции. Степан с годами делается всё более положительным. То есть не уёбывает немедленно дразнить пахомовых псов на тему "вы, казлы, на цепи, а я свободный", а честно сопровождает. Пометил по дороге всю территорию (А кто тут последний в цари? Никого?). В пристанционном посёлке он, однако, почитал собачье жж и понял, что тут все супермегатысячнеги, типа тёма и другой, прижался к ноге и не отходил ни на шаг.
А на обратном пути я задумался. Вот сколько уже раз я прошёл по этой дороге? Двести? Пятьсот? Тысячу? А всё как не родной. "Ого-го!" -завопил я изо всех сил. Мокрый лес бесследно проглотил этот звук, даже эха не получилось. "Я опять открываю письмо, - сообщил я лесу интимную подробность, - и тихонько целую страницы". Собакостепан остановилось и прислушалось с недоумением. "Это всё ваши злые духи! - сказал я ему и лесу очень грозно. - Это тёмные мысли как птицы!! Что летят, блядь! Из флакона на юг! Из флакона нуи де ноэль!!!"
Степан от ужаса обоссался, удрал в кусты и более пока что не возвращался.
А на обратном пути я задумался. Вот сколько уже раз я прошёл по этой дороге? Двести? Пятьсот? Тысячу? А всё как не родной. "Ого-го!" -завопил я изо всех сил. Мокрый лес бесследно проглотил этот звук, даже эха не получилось. "Я опять открываю письмо, - сообщил я лесу интимную подробность, - и тихонько целую страницы". Собакостепан остановилось и прислушалось с недоумением. "Это всё ваши злые духи! - сказал я ему и лесу очень грозно. - Это тёмные мысли как птицы!! Что летят, блядь! Из флакона на юг! Из флакона нуи де ноэль!!!"
Степан от ужаса обоссался, удрал в кусты и более пока что не возвращался.