Институт частной собственности: что говорит Евангелие? Часть 3 «Экономика любви»
...как может существовать общество, в котором все нищие, все бессребреники, отдавшие всё? Ответ один - общей собственностью. «Как? Опять коммунизм?» - закричат многие, люто возненавидевшие это слово. Ответ один - да, коммунизм. Это единственный способ совместить личное нестяжание с богатым и сильным обществом. Это единственный образ жизни, поощряющий любовь, а не провоцирующий эгоизм. Это единственная возможность построить «экономику любви». Это то, что завещает нам Новый Завет. О нём говорят уже не Евангелия, а Деяния апостольские. Вот эти «коммунистические» фрагменты:
«Все же верующие были вместе и имели все общее: И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого» (Деян.,2:44-45).
«У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Апостолы же с великою силою свидетельствовали о воскресении Господа Иисуса Христа; и великая благодать была на всех их. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного И полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду. Так Иосия, прозванный от Апостолов Варнавою, - что значит: «сын утешения», - левит, родом Кипрянин, У которого была своя земля, продав ее, принес деньги и положил к ногам Апостолов» (Деян.,4:32-37).
«Общепринятая» критика особенно яростно нападает на эти фрагменты. И вовсе не все иерусалимские христиане продавали имения - например Мария, мать Иоанна Марка, преспокойно имела собственный дом в Иерусалиме (Деян.,12:12). И не коммунизм вовсе устроили апостолы, а просто кассу взаимопомощи. А если и коммунизм, то добровольный, а не большевистскую принудиловку. И к тому же коммунизм распределения, а не производства. И не по силам человеческим был этот строй жизни, что подтверждает трагичный случай с Ананией и Сапфирой, которые утаили часть вырученных за продажу земли денег (Деян.,1:10). И вообще это был неудачный эксперимент, который больше в Церкви не повторялся.
Если послушать критиков, то и впрямь может показаться, что вместо осиянных благодатью апостолов там орудовала команда безответственных авантюристов. Но Святые Отцы относятся к происходившему в Иерусалимской общине совершенно иначе. Златоуст восклицает: «это было ангельское общество» [IX,73]. Поступок же Анании и Сапфиры святитель характеризует как «святотатство» [IX,118], ибо образ жизни в Иерусалимской общине был настолько благодатным («великая благодать была на всех»), что такую грубую профанацию, какую совершили Анания и Сапфира, по-другому и назвать нельзя. Более того, Златоуст прямо с амвона призывает своих прихожан последовать примеру иерусалимских первохристиан.
Но в критике помимо недобросовестных аргументов есть и верные мысли, из которых особенно интересно замечание о коммунизме распределения. Да, общинники все средства получали от продажи собственности, даже не пытаясь организовать производство. Конечно, долго так не проживёшь, и уже вскоре другие общины стали собирать для иерусалимских христиан пожертвования (2 Кор.,8:1-15; Рим.,15:26). Но дело в том, что тогда христиане и не собирались долго жить на этой грешной земле - по мнению богословов, они были уверены, что пришествие Господа в силе вот-вот наступит. Позднейшая коммунистическая мысль, которая до Маркса была христианской, преодолела это ограничение и в своих опытах неизменно осуществляла общинное производство. Примером могут служить наши общежительные монастыри, являющиеся с экономической точки зрения образцовыми коммунистическими предприятиями.
Подытоживая, можно заключить, что, несмотря на обусловленную временем и верованиями специфику Иерусалимской общины, её пример даёт нам христианский идеал социального устройства. Общественная собственность - тот ответ, который даёт христианство «миру сему» на все его социальные вопрошания. Ответ этот раз и навсегда воплощён не в словах, а в делах и зафиксирован в Деяниях апостольских и потому, несмотря на злопыхательство критиков, останется вечным маяком, освещающим человечеству путь к благодатному обществу. Это и есть третий путь, путь «экономики любви», а потому путь единственно верный.
Впрочем, если присмотреться повнимательнее, то можно увидеть, что тот же ответ есть и в самом Евангелии. Три года апостолы ходили за Христом; спрашивается, как они жили? Где брали пропитание? Они жили общиной во главе с Господом. Информация о ней собирается по крупицам. В том же эпизоде с богатым юношей Пётр говорит: «вот, мы оставили все и последовали за Тобою» (Мф.,19:27). Лука упоминает, что кроме апостолов за Христом ходили «и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, И Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк.,8:2-3). Евангелист Иоанн говорит о том, что Иуда «имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин.,12:6). Стало быть, община жила за счёт благотворительности её богатых членов и собирания милостыни. Проповедовать и одновременно работать - на это сил у апостолов уже не хватало.
Существование общины Христа многое проясняет. Оказывается, призыв Христа жить наподобие «птиц небесных» совсем не так уж утопичен, ибо подразумевает жизнь в общине. Заповедь: «не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» - имеет в виду, что не следует эгоистически заботиться о собственном, о «вашем» благополучии, но следует заботиться о благополучии других общинников; тогда другие позаботятся и о вас.
Оказывается, говоря богатому юноше «и приходи и следуй за Мною», Христос вовсе не предлагал ему ввергнуться в пучину нищеты. Нет, Он приглашал его вступить в Свою общину, где ему не пришлось бы ни о чём заботиться. Увы, юноша «опечалился» - видно, своя собственность ему была ближе общинной.
Наконец, оказывается, что потребительский коммунизм Иерусалимской общины обусловлен не только (и не столько) близкими эсхатологическими ожиданиями. Апостолы просто скопировали принципы организации, которые были в общине Христа. Лучше сказать, что община Христа и не рассыпалась, и после вознесения Спасителя её повели апостолы, продолжая дело Христа.
Далеко не все аргументы «общепринятой доктрины» мы рассмотрели - изобретательные богословы придумали их в громадном количестве. Но и сказанного достаточно, чтобы сделать вывод: эта теория не выдерживает критики. В Новом Завете нет оправдания частной собственности. Евангелие признает её как факт жизни, но нигде не благословляет. Об этом на самом деле знают наиболее квалифицированные теоретики социального богословия. Так, знаменитые энциклики Rerum novarum папы Льва XIII и Centessimus annus папы Иоанна Павла II [7] горой стоят за частную собственность. И уж поверьте, если бы в Новом Завете действительно было бы что-нибудь подтверждающее её благотворность, то советники наверняка бы подсказали понтификам. Но папы предпочитают ссылаться не на Евангелие, а на Фому Аквинского...
Теперь, завершив затянувшееся богословское рассуждение, перед нами во весь рост встаёт вопрос: так ли уж правы экономисты, полагая в основу экономической теории незыблемость института частной собственности?
Особенно актуален этот вопрос для «христианствующих» экономистов, для тех, кто хочет совместить современную экономическую теорию с православием. Ох, не означает ли это одновременно служить Богу и мамоне? Ведь ни для кого не секрет, что теперешняя экономическая теория занята не столько объяснением экономики, сколько оправданием её устоев. Устоев несправедливых и даже просто бесчеловечных. И первым из этих устоев является пресловутый «институт частной собственности». Мир идёт совершенно не по тому пути, который указывает Спаситель. «Институт» победил Евангелие. А мы, вроде бы идущие за Христом, своей наукой поддерживаем этот абсолютно нехристианский экономический строй. Правда, пока ещё можно видеть ростки любви и милосердия. Но их всё меньше и меньше. Ибо они, как трава сквозь асфальт, пробиваются вопреки декларируемым нами «институтам». А асфальт всё время подновляют - ведь по нему нужно ездить нашим «мерседесам»…
Впрочем, будем справедливы: не только экономисты, но и прочие христиане ретируются под натиском мамоны. «Прогибаются» под её напором богословы, причём всех конфессий. Можно в истории церквей тщательно проследить, как изменялось богословие собственности, как евангельские воззрения на собственность постепенно уступали «общепринятым», а затем и протестантским. А великий Златоуст ещё в конце IV века сокрушался, что «от неистовой любви к деньгам всё погибло». И это он говорил в Константинополе, столице христианнейшей Византии. Неужели христианство не сможет победить мамону?
Сможет, если экономическая теория и философия хозяйства найдут в себе силы помочь богословию и по-евангельски взглянуть на институт частной собственности.
Н.В. Сомин