Коммандос
Посвящается разработчикам игры Коммандос. Спасибо за мое счастливое детство!
На берегу северного моря жарко не было и летом, чего говорить про чертов ноябрь. В этой воде даже рыба дохнет, а ее короткая жизнь не входит ни в чью историю. Ведь чайкам, альбатросам или бравым морякам нужно спятить чтобы тут рыбачить.
Повстречаться на здешних песках может разве что суицидник с бутылкой теплого бренди. Поглядит такой на местные прибои, бросит пойло к воде, и ледяная корка на стенках не заставит долго ждать. Любую гадость здесь можно пить чистой и безо льда, если конечно стакан в руке удержишь. Местные ветра незванных гостей не жалуют. Осушив до дна бутылку, умрешь пьяным и счастливым от переохлаждения. Найдут тебя только в июле, и то маловероятно.
Норвегия, ветер, ледяная вода и фашистский крейсер в порту, который должен взлететь на воздух и остудиться на дне морском. Это все, что знал отряд из четырех мужчин о своей сегодняшней операции.
Накануне в штабе солдатам смогли дать только размытые рекомендации, вместо привычных указаний. Информации о морском порте, который поручено атаковать, нигде не было. Не было схем и не было планов, были только рассказы. Противоречащие друг другу рассказы допрошенных немцев, память которых на момент показаний зачастую отказывала физически.
В итоге четверо вооруженных мужчин, как джазовый квартет, должны были импровизировать на сцене весь вечер. Обычно солдаты старались избегать таких операций, но у этого отряда не было выбора. Статус лучших из лучших отягощал ответственностью. Задание важное, задание сложное и как всегда в тылу врага. Рекомендации были стандартными - не шуметь, убивать тихо и незаметно, вернуться живыми и в полном составе. Так начиналась военная кампания на холодных норвежских берегах.
Перебраться через портовое ограждение было не сложно. Минус два Ганца, и бросок в безопасное место за обросшими ледяной коркой ящиками.
Вид из укрытия на вражеский патруль и часовых был достойным. В тени солдат не было видно, а из тени было видно все. Бойцы легко оценили план видимой части пристани и расстановку сил противника.
Первую цель словно официант принес на подносе: фашистский офицер засмотрелся на морской пейзаж, пародируя своей фигурой неразрушимую северными ветрами скалу. Но ветер в помощь, и эта глыба зашагала на неслышимый для других солдат странный свист из-за ящиков, как его землячка, немецкая овчарка. Фашист обнаружил врага, но это было последнее, что он увидел в своей жизни. А форма, в которую он был одел, одному из членов отряда была вполне по размеру.
Мужчина с позывным Спуки знал немецкий лучше многих фашистов. Его первоклассный баварский акцент нес в себе запах Октоберфеста. В одежде пару минут назад живого офицера заподозрить его в шпионаже не смог бы даже сам Гимлер. Привычной ролью в подобных вылазках для Спуки было отвлечение вражеских солдат милой беседой на родном языке.
Шприцов с цианидом во внутреннем кармане шпиона должно было хватить для каждого часового в этом порту. Колоть нужно незаметно и осторожно, но этот навык также был его сильной стороной. Спуки пошел из засады, а трое остались ждать.
Стоять на месте холодно. Стенка из ящиков скрывала от глаз патруля, но не спасала от ветра. Переваливаясь с ноги на ногу, солдаты молча смотрели на асфальт, разбавляя паром изо рта ледяной вечерний воздух.
Спуки принес труп часового. Положив его рядом с бойцами, он молча отправился снимать следующего.
- Кажись, живой еще - заметил гнусавым голосом боец с позывным Колесо
- Да. Еще не сдох. Подожди с минуту - у третьего солдата был позывной Малыш.
Он был крупным мужчиной, почти два метра ростом. Его мышцастое тело издали напоминало по форме снеговика, что давало возможность быстро догадаться о происхождении позывного даже мало знакомым солдатам.
Спуки принес еще одного часового и обратился своим баварским говором к четвертому члену команды:
- Герр Герцог, я отправляюсь отвлекать патрульный отряд. А Ваш путь на вышку уже чист.
- Ага.
Манера общения Герцога была высокомерной и немного непричастной. В команде он играл роль снайпера и, следуя первичному плану, должен был занять портовую вышку, чтобы прикрывать передвижения других членов группы.
Спуки снова покинул союзников, дабы отвлечь патрульных, пока Герцог занимает снайперскую точку. Спустя минуту последний скрылся, оставив Колесо и Малыша наедине:
- Чет не дохнут. Вон один вообще как будто смотрит на нас.
- Замолчи, Колесо. У Спуки цианид, он не моментальный.
- Руки из жопы у твоего Спуки! Почему нельзя заточкой пырнуть? Быстро и тю-тю сразу. Цианид, цианид. Любят немцы проблемы лишние.
- Помолчи!
- Ага, начальник!
Спуки принес еще одного часового с дыркой между глаз.
- Воот! Другое дело! Герцог снимает четенько. Спуки! Спуки!
- Не сейчас, герр Колесо! Я немножечко занят. Поговорим на обратном пути.
Колесо и Малыш снова остались вдвоем.
- Долго тут мерзнуть будем?
- Просто молчи и жди! План ты знаешь.
- План вы со Спуки придумали, меня не спрашивали.
- Тебя взяли грузовик с эвакуации вести.
- Ага. А тебя, по ходу, мне в няньки наняли. - Колесо сделал выразительную паузу - Аль нравлюсь я тебе так, что на шаг не отходишь?
Грозный взгляд Малыша красноречиво свидетельствовал о намерении ударить собеседника по напоминающему баклажан носу. Но накаленную атмосферу снова разрушил Спуки.
- Герр Колесо, извольте к Герцогу на вышке присоединиться. Я сейчас патруль приведу на трупы смотреть. Боюсь, нам придется с Малышом вдвоем поработать.
- Оки доки, начальники!
Колесо, немного пригнувшись побежал на вышку за спинами патрульных.
- Скверный тип. Не люблю его! - вставил Малыш, глядя на спину бегущего Колеса.
- Ваша правда, герр Малыш, но по бездорожью нас никто больше не вывезет отсюда.
- Пешком бы дошли.
- Боюсь, мне такой марш-бросок будет не по силам. - Спуки огляделся вокруг и продолжил - Выхожу звать патруль. Ждите тут.
С вышки открывался широкий обзор на порт. Было видно фашистов, было видно укрытие Малыша и кучи трупов, был виден Спуки, ведущий отряд в укрытие. Герцог следил за всем происходящим в снайперский прицел рядом с отравленным цианидом фашистским снайпером. Предыдущий владелец винтовки уже был трупом, но замерзшая пена из его рта свидетельствовала о немоментальной смерти. Колесо покачал головой:
- Травить фашистов тупо! Тупой наш Спуки! Резать их нужно, как свиней!
- Ага.
- Че ага? Ты Спуки расскажи это. Может послушает!
- Я снимаю часовых. Отвлекаешь.
- Вот чего ты, Герцог, с нами, как с говном, разговариваешь?
- Отвлекаешь.
- Нравится мне твой метод, Герцог. Третий глаз во лбу - тихо и красиво. Но проще тебе нужно быть, по-человечески проще, понимаешь? Про-ще!
- Отвлекаешь.
Малыш бесшумно расправился с отрядом и снова остался наедине со Спуки:
- Что дальше?
- Периметр мы с вами освободили. Но путь к крейсеру лежит через ангар, где полно солдат. Боюсь, нам тихо не пробраться.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне неприятно говорить об этом, герр Малыш.
- У нас кампания, Спуки! Мы привыкли делать неприятные вещи.
- Наш отряд сможет пробраться через ангар к крейсеру, только если отвлечь всех часовых одновременно.
- Так.
- Я знаю всего один вариант, как это можно сделать..
- Не останавливайся.
- За ангаром, рядом с кораблем, находится камера для предварительного содержания пленных до допроса. Думаю, я должен имитировать Ваш арест, чтобы мирно пройти через ангар на другую сторону гавани. Это отвлечет внимание часовых и даст возможность Колесу найти и подготовить транспорт для отступления, а Герцогу занять другую вышку для прикрытия. У меня будет время чтобы провести взрыв крейсера. Когда все кончится, мы Вас заберем.
- Ты знаешь как выглядит камера?
- К несчастью, нет, не знаю, герр Малыш! Но подозреваю, что отличие от других подобных камер у нее не будет большим.
- Крохотная комнатушка с одним маленьким окном?
Спуки утвердительно потряс головой.
- Ненавижу маленькие помещения. Я с ума в них схожу. Шарики за ролики едут! Тесное пространство может убить меня! - подумал Малыш, ответив в слух - Работаем по этому плану.
Спуки надел на руки соратника наручники и дал сигнал Герцогу. Последний отлично умел читать по губам через прицел, поэтому в объяснении плана для их с Колесом группы не было необходимости.
Путь через ангар был не длинным, но для Малыша этот маневр казался самой долгой частью операции. Часовые смотрели на него, как свора борзых, окруживших загнанного волка. Они лаяли на своем немецком и громко смеялись, еще не подозревая, что четверть их сослуживцев сейчас валяется в тени за ящиками кучей трупов.
Над пристанью пошел снег, когда дверь камеры Малыша закрылась, а шаги Спуки за нею перестали быть слышны. Помещение ни на йоту не отличалась от созданной воображением Малыша комнатушки. Здесь было темно и воняло, а противоположные стены были настолько близки, что человеку комплекции Малыша было совершенно невозможно своей позой изобразить букву тэ.
Снежные тучи за решеткой без остатка сожрали крупицы вечернего света так, что даже белый снег, посыпавшийся из них, не нес привычных чистых ассоциаций. Малыш пытался забыться детскими воспоминаниями, чтобы не реагировать на страх, навеянный узким пространством. Но память об играх в снежки и царя горы со сверстниками в этом помещении искажалась, и его сознание в этом месте превращало детскую радость в дикий кошмар.
Горка с которой нужно было столкнуть сверстников становилась совсем не снежной. Здесь она вспоминалась, как груда угля, заняв вершину которой, семилетний Малыш сбрасывал каменные глыбы в фашистских детей.
Глаза противников были белыми и безжизненными. Они хотели добраться до Малыша и, схватив за ногу, сбросить вниз с высоты небоскреба. Малыш отбивался, но силы маленького мальчика быстро расходовались. Чтобы сохранить свою жизнь, ему оставалось только спасаться бегством.
Скатываясь на спине с горки, перебираясь через заборы, скрываясь в кустах, Малыш чувствовал, что от фашистов ему не оторваться. Они были проворнее, они двигались прыжками на четвереньках, подобно стае черных пантер. Малышу нужно было спрятаться, стать недоступным, чтобы даже запаха его небыло в этом месте. К счастью, в его рюкзаке всегда была саперская лопатка. Быстро окопаться - это первое чему он научился в школе спецназа. Когда фашисты немного от него отстали, он выхватил орудие из-за спины и начал стремительно копать землю.
Среди своих сокурсников Малыш всегда был лучшим и окопное дело не было исключением в списке его заслуг. Метр, два, три. Быстро, стремительно. И вот он уже глубоко под землей. Стены подземного убежища были еще уже стен его камеры, но здесь он легко мог их расширить. Саперская лопатка - инструмент надежный и безотказный. Чтобы чувствовать себя комфортно, Малыш раскопал свое укрытие до размеров приличного спортивного зала, когда почувствовал, что немного притомился.
Он присел на камушек и осмотрел плод своего труда. Под землей было комфортно, тихо и даже почти уютно. Ноги Малыша слегка затекали, чтобы размяться он встал и медленно пошел по периметру комнаты.
В одном из темных углов сидела едва заметная фигура. Подойдя поближе, Малыш смог различить ее. Это была пожилая женщина с огромной непропорциональной кошачьей головой на плечах.
- Мяу - сказала она низким старческим голосом.
Судя по ее позе и взгляду сидела она давно и уже не ждала, что кто-то окажется рядом.
- Вам помочь? Я могу Вам помочь? - спросил Малыш у бабушки-кошки.
- Мяу - немного растеряно ответила она
- Если Вам нужна помощь, только попросите! Я в состоянии Вам помочь.
- Мяу - на этот раз ее интонация была вопросительной.
- Оставьте ее, герр Малыш! - послышался голос из-за спины.
Оглянувшись, Малыш заметил, что в его землянке появились еще две фигуры. Это были Спуки и Герцог.
- Нас раскрыли. Миссия выполнена, но цена оказалась слишком высокой. Думаю, в ближайший час нас ждет допрос с пристрастием, а утром расстрел. Мне очень жаль, герр Малыш.
Строитель землянки не сразу понял смысл сказанной фразы. Заметив это, Герцог решил добавить:
- На базе остался только Колесо. Глупо надеяться, что он вытащит нас в одиночку, у него даже оружия нет.
- Нет. Нет. Пока я жив, я не сдамся фашисту!
- Смиритесь, герр Малыш. Мы заперты здесь, нам не выбраться. Лучшее что мы можем сделать - это обсудить наши показания офицерам на грядущем допросе.
От этих слов к Малышу стал возвращаться ужас, который он испытал, когда попал в эту камеру. Ее стены начали сужаться, а кислорода в воздухе с каждым вздохом становилось все меньше. Вот он смертный приговор, вот безвыходность. Мощные тиски стен безжалостно хотели раздавить Малыша, как соковыжималка большую помидорину. Но мысль сдаться и смириться разжигала ярость в сердце солдата.
Когда стены камеры уже стали касаться его плеч, он напряг все мышцы своего огромного тела и, подобно Самсону, начал рушить это проклятое сооружение голыми руками.
Поистине человеческое тело способно творить чудеса! Сжимающие тиски стен не смогли противостоять такой силе. По ним пошли трещины, а потолок начал дрожать все сильнее, пока не обвалился. Левая стена легла вслед за потолком, а правая сломалась пополам.
Выбравшись из руин своей темницы, Малыш огляделся вокруг. В этот момент он снова увидел бегущую на него в атаку армию фашистских детей. Пока он прятался, они смогли завербовать новых воинов, и издалека это полчище напоминало огромное стадо разъяренных бычков, которых в одиночку смог раздразнить безумный матадор. Пытаться дать бой этой армии было глупо. Шансы на победу ничтожно малы. Выход только один - бежать. Снова бежать, пока есть силы.
Рванув камнем пущенным из рогатки от фашистского полчища, Малыш выбежал из развалин на проселочную дорогу. В школе спецназа его учили правильно бегать, как в случае быстрого броска, так и длинных дистанций. Но выбрать подходящий навык ему было сложно. Фашистские дети с белыми глазами быстро догоняли, а на горизонте не видно ничего, походившего бы на укрытие.
За спиной послышался шум колес. Какой-то грузовик ехал по просеке, где бежал Малыш. Обогнав беглеца, он чуть замедлил свой ход. Сзади стали звучать выстрелы, видимо, дети где-то достали оружие. А из кузова грузовика протянулась знакомая рука. Белая немецкая морщинистая рука хотела помочь Малышу скрыться от преследования на машине. Это был Спуки:
- Скорее, герр Малыш! Залезайте!
Забравшись в кузов, беглец упал навзничь. Одышка после длинного марафона была непривычно сильна.
Грузовик резко ускорил свой ход, а из кабины послышался голос Колеса:
- Воот! Говорил же я вам, резать этих свиней нужно! Кто ж из вас, умников, глупого водителя слушать будет! Эх, валялись бы сейчас трупами в канаве! Спасибо кто скажет аль нет?
На берегу северного моря жарко не было и летом, чего говорить про чертов ноябрь. В этой воде даже рыба дохнет, а ее короткая жизнь не входит ни в чью историю. Ведь чайкам, альбатросам или бравым морякам нужно спятить чтобы тут рыбачить.
Повстречаться на здешних песках может разве что суицидник с бутылкой теплого бренди. Поглядит такой на местные прибои, бросит пойло к воде, и ледяная корка на стенках не заставит долго ждать. Любую гадость здесь можно пить чистой и безо льда, если конечно стакан в руке удержишь. Местные ветра незванных гостей не жалуют. Осушив до дна бутылку, умрешь пьяным и счастливым от переохлаждения. Найдут тебя только в июле, и то маловероятно.
Норвегия, ветер, ледяная вода и фашистский крейсер в порту, который должен взлететь на воздух и остудиться на дне морском. Это все, что знал отряд из четырех мужчин о своей сегодняшней операции.
Накануне в штабе солдатам смогли дать только размытые рекомендации, вместо привычных указаний. Информации о морском порте, который поручено атаковать, нигде не было. Не было схем и не было планов, были только рассказы. Противоречащие друг другу рассказы допрошенных немцев, память которых на момент показаний зачастую отказывала физически.
В итоге четверо вооруженных мужчин, как джазовый квартет, должны были импровизировать на сцене весь вечер. Обычно солдаты старались избегать таких операций, но у этого отряда не было выбора. Статус лучших из лучших отягощал ответственностью. Задание важное, задание сложное и как всегда в тылу врага. Рекомендации были стандартными - не шуметь, убивать тихо и незаметно, вернуться живыми и в полном составе. Так начиналась военная кампания на холодных норвежских берегах.
Перебраться через портовое ограждение было не сложно. Минус два Ганца, и бросок в безопасное место за обросшими ледяной коркой ящиками.
Вид из укрытия на вражеский патруль и часовых был достойным. В тени солдат не было видно, а из тени было видно все. Бойцы легко оценили план видимой части пристани и расстановку сил противника.
Первую цель словно официант принес на подносе: фашистский офицер засмотрелся на морской пейзаж, пародируя своей фигурой неразрушимую северными ветрами скалу. Но ветер в помощь, и эта глыба зашагала на неслышимый для других солдат странный свист из-за ящиков, как его землячка, немецкая овчарка. Фашист обнаружил врага, но это было последнее, что он увидел в своей жизни. А форма, в которую он был одел, одному из членов отряда была вполне по размеру.
Мужчина с позывным Спуки знал немецкий лучше многих фашистов. Его первоклассный баварский акцент нес в себе запах Октоберфеста. В одежде пару минут назад живого офицера заподозрить его в шпионаже не смог бы даже сам Гимлер. Привычной ролью в подобных вылазках для Спуки было отвлечение вражеских солдат милой беседой на родном языке.
Шприцов с цианидом во внутреннем кармане шпиона должно было хватить для каждого часового в этом порту. Колоть нужно незаметно и осторожно, но этот навык также был его сильной стороной. Спуки пошел из засады, а трое остались ждать.
Стоять на месте холодно. Стенка из ящиков скрывала от глаз патруля, но не спасала от ветра. Переваливаясь с ноги на ногу, солдаты молча смотрели на асфальт, разбавляя паром изо рта ледяной вечерний воздух.
Спуки принес труп часового. Положив его рядом с бойцами, он молча отправился снимать следующего.
- Кажись, живой еще - заметил гнусавым голосом боец с позывным Колесо
- Да. Еще не сдох. Подожди с минуту - у третьего солдата был позывной Малыш.
Он был крупным мужчиной, почти два метра ростом. Его мышцастое тело издали напоминало по форме снеговика, что давало возможность быстро догадаться о происхождении позывного даже мало знакомым солдатам.
Спуки принес еще одного часового и обратился своим баварским говором к четвертому члену команды:
- Герр Герцог, я отправляюсь отвлекать патрульный отряд. А Ваш путь на вышку уже чист.
- Ага.
Манера общения Герцога была высокомерной и немного непричастной. В команде он играл роль снайпера и, следуя первичному плану, должен был занять портовую вышку, чтобы прикрывать передвижения других членов группы.
Спуки снова покинул союзников, дабы отвлечь патрульных, пока Герцог занимает снайперскую точку. Спустя минуту последний скрылся, оставив Колесо и Малыша наедине:
- Чет не дохнут. Вон один вообще как будто смотрит на нас.
- Замолчи, Колесо. У Спуки цианид, он не моментальный.
- Руки из жопы у твоего Спуки! Почему нельзя заточкой пырнуть? Быстро и тю-тю сразу. Цианид, цианид. Любят немцы проблемы лишние.
- Помолчи!
- Ага, начальник!
Спуки принес еще одного часового с дыркой между глаз.
- Воот! Другое дело! Герцог снимает четенько. Спуки! Спуки!
- Не сейчас, герр Колесо! Я немножечко занят. Поговорим на обратном пути.
Колесо и Малыш снова остались вдвоем.
- Долго тут мерзнуть будем?
- Просто молчи и жди! План ты знаешь.
- План вы со Спуки придумали, меня не спрашивали.
- Тебя взяли грузовик с эвакуации вести.
- Ага. А тебя, по ходу, мне в няньки наняли. - Колесо сделал выразительную паузу - Аль нравлюсь я тебе так, что на шаг не отходишь?
Грозный взгляд Малыша красноречиво свидетельствовал о намерении ударить собеседника по напоминающему баклажан носу. Но накаленную атмосферу снова разрушил Спуки.
- Герр Колесо, извольте к Герцогу на вышке присоединиться. Я сейчас патруль приведу на трупы смотреть. Боюсь, нам придется с Малышом вдвоем поработать.
- Оки доки, начальники!
Колесо, немного пригнувшись побежал на вышку за спинами патрульных.
- Скверный тип. Не люблю его! - вставил Малыш, глядя на спину бегущего Колеса.
- Ваша правда, герр Малыш, но по бездорожью нас никто больше не вывезет отсюда.
- Пешком бы дошли.
- Боюсь, мне такой марш-бросок будет не по силам. - Спуки огляделся вокруг и продолжил - Выхожу звать патруль. Ждите тут.
С вышки открывался широкий обзор на порт. Было видно фашистов, было видно укрытие Малыша и кучи трупов, был виден Спуки, ведущий отряд в укрытие. Герцог следил за всем происходящим в снайперский прицел рядом с отравленным цианидом фашистским снайпером. Предыдущий владелец винтовки уже был трупом, но замерзшая пена из его рта свидетельствовала о немоментальной смерти. Колесо покачал головой:
- Травить фашистов тупо! Тупой наш Спуки! Резать их нужно, как свиней!
- Ага.
- Че ага? Ты Спуки расскажи это. Может послушает!
- Я снимаю часовых. Отвлекаешь.
- Вот чего ты, Герцог, с нами, как с говном, разговариваешь?
- Отвлекаешь.
- Нравится мне твой метод, Герцог. Третий глаз во лбу - тихо и красиво. Но проще тебе нужно быть, по-человечески проще, понимаешь? Про-ще!
- Отвлекаешь.
Малыш бесшумно расправился с отрядом и снова остался наедине со Спуки:
- Что дальше?
- Периметр мы с вами освободили. Но путь к крейсеру лежит через ангар, где полно солдат. Боюсь, нам тихо не пробраться.
- Что ты имеешь в виду?
- Мне неприятно говорить об этом, герр Малыш.
- У нас кампания, Спуки! Мы привыкли делать неприятные вещи.
- Наш отряд сможет пробраться через ангар к крейсеру, только если отвлечь всех часовых одновременно.
- Так.
- Я знаю всего один вариант, как это можно сделать..
- Не останавливайся.
- За ангаром, рядом с кораблем, находится камера для предварительного содержания пленных до допроса. Думаю, я должен имитировать Ваш арест, чтобы мирно пройти через ангар на другую сторону гавани. Это отвлечет внимание часовых и даст возможность Колесу найти и подготовить транспорт для отступления, а Герцогу занять другую вышку для прикрытия. У меня будет время чтобы провести взрыв крейсера. Когда все кончится, мы Вас заберем.
- Ты знаешь как выглядит камера?
- К несчастью, нет, не знаю, герр Малыш! Но подозреваю, что отличие от других подобных камер у нее не будет большим.
- Крохотная комнатушка с одним маленьким окном?
Спуки утвердительно потряс головой.
- Ненавижу маленькие помещения. Я с ума в них схожу. Шарики за ролики едут! Тесное пространство может убить меня! - подумал Малыш, ответив в слух - Работаем по этому плану.
Спуки надел на руки соратника наручники и дал сигнал Герцогу. Последний отлично умел читать по губам через прицел, поэтому в объяснении плана для их с Колесом группы не было необходимости.
Путь через ангар был не длинным, но для Малыша этот маневр казался самой долгой частью операции. Часовые смотрели на него, как свора борзых, окруживших загнанного волка. Они лаяли на своем немецком и громко смеялись, еще не подозревая, что четверть их сослуживцев сейчас валяется в тени за ящиками кучей трупов.
Над пристанью пошел снег, когда дверь камеры Малыша закрылась, а шаги Спуки за нею перестали быть слышны. Помещение ни на йоту не отличалась от созданной воображением Малыша комнатушки. Здесь было темно и воняло, а противоположные стены были настолько близки, что человеку комплекции Малыша было совершенно невозможно своей позой изобразить букву тэ.
Снежные тучи за решеткой без остатка сожрали крупицы вечернего света так, что даже белый снег, посыпавшийся из них, не нес привычных чистых ассоциаций. Малыш пытался забыться детскими воспоминаниями, чтобы не реагировать на страх, навеянный узким пространством. Но память об играх в снежки и царя горы со сверстниками в этом помещении искажалась, и его сознание в этом месте превращало детскую радость в дикий кошмар.
Горка с которой нужно было столкнуть сверстников становилась совсем не снежной. Здесь она вспоминалась, как груда угля, заняв вершину которой, семилетний Малыш сбрасывал каменные глыбы в фашистских детей.
Глаза противников были белыми и безжизненными. Они хотели добраться до Малыша и, схватив за ногу, сбросить вниз с высоты небоскреба. Малыш отбивался, но силы маленького мальчика быстро расходовались. Чтобы сохранить свою жизнь, ему оставалось только спасаться бегством.
Скатываясь на спине с горки, перебираясь через заборы, скрываясь в кустах, Малыш чувствовал, что от фашистов ему не оторваться. Они были проворнее, они двигались прыжками на четвереньках, подобно стае черных пантер. Малышу нужно было спрятаться, стать недоступным, чтобы даже запаха его небыло в этом месте. К счастью, в его рюкзаке всегда была саперская лопатка. Быстро окопаться - это первое чему он научился в школе спецназа. Когда фашисты немного от него отстали, он выхватил орудие из-за спины и начал стремительно копать землю.
Среди своих сокурсников Малыш всегда был лучшим и окопное дело не было исключением в списке его заслуг. Метр, два, три. Быстро, стремительно. И вот он уже глубоко под землей. Стены подземного убежища были еще уже стен его камеры, но здесь он легко мог их расширить. Саперская лопатка - инструмент надежный и безотказный. Чтобы чувствовать себя комфортно, Малыш раскопал свое укрытие до размеров приличного спортивного зала, когда почувствовал, что немного притомился.
Он присел на камушек и осмотрел плод своего труда. Под землей было комфортно, тихо и даже почти уютно. Ноги Малыша слегка затекали, чтобы размяться он встал и медленно пошел по периметру комнаты.
В одном из темных углов сидела едва заметная фигура. Подойдя поближе, Малыш смог различить ее. Это была пожилая женщина с огромной непропорциональной кошачьей головой на плечах.
- Мяу - сказала она низким старческим голосом.
Судя по ее позе и взгляду сидела она давно и уже не ждала, что кто-то окажется рядом.
- Вам помочь? Я могу Вам помочь? - спросил Малыш у бабушки-кошки.
- Мяу - немного растеряно ответила она
- Если Вам нужна помощь, только попросите! Я в состоянии Вам помочь.
- Мяу - на этот раз ее интонация была вопросительной.
- Оставьте ее, герр Малыш! - послышался голос из-за спины.
Оглянувшись, Малыш заметил, что в его землянке появились еще две фигуры. Это были Спуки и Герцог.
- Нас раскрыли. Миссия выполнена, но цена оказалась слишком высокой. Думаю, в ближайший час нас ждет допрос с пристрастием, а утром расстрел. Мне очень жаль, герр Малыш.
Строитель землянки не сразу понял смысл сказанной фразы. Заметив это, Герцог решил добавить:
- На базе остался только Колесо. Глупо надеяться, что он вытащит нас в одиночку, у него даже оружия нет.
- Нет. Нет. Пока я жив, я не сдамся фашисту!
- Смиритесь, герр Малыш. Мы заперты здесь, нам не выбраться. Лучшее что мы можем сделать - это обсудить наши показания офицерам на грядущем допросе.
От этих слов к Малышу стал возвращаться ужас, который он испытал, когда попал в эту камеру. Ее стены начали сужаться, а кислорода в воздухе с каждым вздохом становилось все меньше. Вот он смертный приговор, вот безвыходность. Мощные тиски стен безжалостно хотели раздавить Малыша, как соковыжималка большую помидорину. Но мысль сдаться и смириться разжигала ярость в сердце солдата.
Когда стены камеры уже стали касаться его плеч, он напряг все мышцы своего огромного тела и, подобно Самсону, начал рушить это проклятое сооружение голыми руками.
Поистине человеческое тело способно творить чудеса! Сжимающие тиски стен не смогли противостоять такой силе. По ним пошли трещины, а потолок начал дрожать все сильнее, пока не обвалился. Левая стена легла вслед за потолком, а правая сломалась пополам.
Выбравшись из руин своей темницы, Малыш огляделся вокруг. В этот момент он снова увидел бегущую на него в атаку армию фашистских детей. Пока он прятался, они смогли завербовать новых воинов, и издалека это полчище напоминало огромное стадо разъяренных бычков, которых в одиночку смог раздразнить безумный матадор. Пытаться дать бой этой армии было глупо. Шансы на победу ничтожно малы. Выход только один - бежать. Снова бежать, пока есть силы.
Рванув камнем пущенным из рогатки от фашистского полчища, Малыш выбежал из развалин на проселочную дорогу. В школе спецназа его учили правильно бегать, как в случае быстрого броска, так и длинных дистанций. Но выбрать подходящий навык ему было сложно. Фашистские дети с белыми глазами быстро догоняли, а на горизонте не видно ничего, походившего бы на укрытие.
За спиной послышался шум колес. Какой-то грузовик ехал по просеке, где бежал Малыш. Обогнав беглеца, он чуть замедлил свой ход. Сзади стали звучать выстрелы, видимо, дети где-то достали оружие. А из кузова грузовика протянулась знакомая рука. Белая немецкая морщинистая рука хотела помочь Малышу скрыться от преследования на машине. Это был Спуки:
- Скорее, герр Малыш! Залезайте!
Забравшись в кузов, беглец упал навзничь. Одышка после длинного марафона была непривычно сильна.
Грузовик резко ускорил свой ход, а из кабины послышался голос Колеса:
- Воот! Говорил же я вам, резать этих свиней нужно! Кто ж из вас, умников, глупого водителя слушать будет! Эх, валялись бы сейчас трупами в канаве! Спасибо кто скажет аль нет?