Министихуечки.
Нам с детства прекрасно в душу срали,
С отрочества ищем, на ком бы выместить,
Мы с юности в этом глубоком астрале
И нас до старости оттуда не вывести.
***
Мне жалко времени и мне жалко денег,
Мне очень жалко воскресения в понедельник,
Мне бывает жалко так, что начинает типать,
Мне не жалко лишь собратьев по генотипу.
***
Мне без года всего двадцать пять,
Не скажу, что прожитых напрасно.
Только память моя - как блядь.
Изменяет мне ежечасно.
Я б записки писал на манжет,
Только нету манжетов, люди.
Мне почти двадцать пять уже.
Только память меня и любит.
***
В глазах расплывается мира труп
И начинает мерцать.
Ребята, довольно веселый труд
Стихи начинать с конца.
Ребята, довольно. Гусары, молчать!
Ни слова, дяденька бог!
В грудных полостях, вхолостую фырча,
Никак не заглохнет движок.
И целый, блядь, мир у меня вдали,
Я вновь одинок и дик.
Но что-то, ребята, так сильно болит
В районе моей груди…
***
Ты у меня просто чудо -
Сделала мне винегрет.
А между мной и Иудой
Разница в тридцать монет.
С отрочества ищем, на ком бы выместить,
Мы с юности в этом глубоком астрале
И нас до старости оттуда не вывести.
***
Мне жалко времени и мне жалко денег,
Мне очень жалко воскресения в понедельник,
Мне бывает жалко так, что начинает типать,
Мне не жалко лишь собратьев по генотипу.
***
Мне без года всего двадцать пять,
Не скажу, что прожитых напрасно.
Только память моя - как блядь.
Изменяет мне ежечасно.
Я б записки писал на манжет,
Только нету манжетов, люди.
Мне почти двадцать пять уже.
Только память меня и любит.
***
В глазах расплывается мира труп
И начинает мерцать.
Ребята, довольно веселый труд
Стихи начинать с конца.
Ребята, довольно. Гусары, молчать!
Ни слова, дяденька бог!
В грудных полостях, вхолостую фырча,
Никак не заглохнет движок.
И целый, блядь, мир у меня вдали,
Я вновь одинок и дик.
Но что-то, ребята, так сильно болит
В районе моей груди…
***
Ты у меня просто чудо -
Сделала мне винегрет.
А между мной и Иудой
Разница в тридцать монет.