Про Монеточку и обабибасивание
Ну, вот и Монеточку в пятницу объявили иноагентом. Это такой билет на философский корабль, просто при Путине этот корабль состоит из отдельных лодок.
В высылке умов и талантов ордынская власть не видит проблемы, как не видела их советская власть, от которой тоже сбежали все, от Горького и Толстого до Прокофьева и Вертинского. Потом Сталин осознал проблему, и сбежавших попробовали возвращать (перечисленных вернули).
При Путине была попытка только вернуть Павла Дурова, если только мне не набрехал Сережа Минаев, человек умный, но чудовищно мелкий, типа тарелки, из которой трудно напиться журавлю. Впрочем, Минаев получил по заслугам: вместо утешительной кареты главредства в Esquire он обнаружил себя на запятках доморощенной русской журнальной тыквы. Западные журналы из России ушли вместе с рекламными бюджетами, возможностью коллаборации и, главное, с международным имиджем. Как называется теперь минаевский журнал (скукожившийся из международного в секунду именно до минаевского) я слышал, но уже не помню. Но тут история та же, что с «Макдональдсом», скукожившимся до точки. В «Точку», возможно, и можно заскочить перекусить, когда ничего другого нет рядом. Но больше нет приятного ощущения, что ты, поедая гамбургер, ведешь себя, как миллионы людей во всем хоть сколько-нибудь цивилизованном мире.
Я помню, как депрессивное, кризисное Иваново в свое время пыталось убедить себя самое, что это не так. Там понимали, что для получения франшизы «Макдональдса» нужно соответствовать хоть каким-то критериям городского благополучия. Ничего этого не было, и тогда какой-то умник от отчаяния открыл в кинотеатре «Современник» нечто вроде «Нашдонадса». В общем, то-то вроде «Абибаса».
А теперь обабибасивается Россия в целом. Отсчет времени назад, в доцивилизацию, к Сталину.
В высылке умов и талантов ордынская власть не видит проблемы, как не видела их советская власть, от которой тоже сбежали все, от Горького и Толстого до Прокофьева и Вертинского. Потом Сталин осознал проблему, и сбежавших попробовали возвращать (перечисленных вернули).
При Путине была попытка только вернуть Павла Дурова, если только мне не набрехал Сережа Минаев, человек умный, но чудовищно мелкий, типа тарелки, из которой трудно напиться журавлю. Впрочем, Минаев получил по заслугам: вместо утешительной кареты главредства в Esquire он обнаружил себя на запятках доморощенной русской журнальной тыквы. Западные журналы из России ушли вместе с рекламными бюджетами, возможностью коллаборации и, главное, с международным имиджем. Как называется теперь минаевский журнал (скукожившийся из международного в секунду именно до минаевского) я слышал, но уже не помню. Но тут история та же, что с «Макдональдсом», скукожившимся до точки. В «Точку», возможно, и можно заскочить перекусить, когда ничего другого нет рядом. Но больше нет приятного ощущения, что ты, поедая гамбургер, ведешь себя, как миллионы людей во всем хоть сколько-нибудь цивилизованном мире.
Я помню, как депрессивное, кризисное Иваново в свое время пыталось убедить себя самое, что это не так. Там понимали, что для получения франшизы «Макдональдса» нужно соответствовать хоть каким-то критериям городского благополучия. Ничего этого не было, и тогда какой-то умник от отчаяния открыл в кинотеатре «Современник» нечто вроде «Нашдонадса». В общем, то-то вроде «Абибаса».
А теперь обабибасивается Россия в целом. Отсчет времени назад, в доцивилизацию, к Сталину.