О холиварах оппозиции и условиях сепаратного мира
Поскольку "период отчуждения" на публикацию моего текста по закрытой подписке в Republic истек, выкладываю его в открытый доступ.
О ХОЛИВАРАХ ОППОЗИЦИИ И 4 ПРИНЦИПАХ СЕПАРАТНОГО МИРА
Скажите, пожалуйста - может, я что-нибудь пропустил? - но вы хоть раз слышали, чтобы после выступления, не знаю, Маргариты Симоньян по ней проходился паровым катком Владимир Соловьев? Чтобы эфир Владимира Соловьева в пух и прах разносил Дмитрий Киселев, которого, в свою очередь, закатывал бы в асфальт, не знаю, - ну, Скабеева закатывала бы?
Лишь один-единственный раз по поводу соловьиного помета кратко, хотя на редкость точно, прошелся Иван Ургант. Но Иван Ургант, как мы теперь знаем, принадлежит другому лагерю. Не тому, который топит за войну.
Просто факт: бойцы Путина не устраивают между собой холиваров, священных войн за уничтожение чужой репутации.
А вот те, кто против войны, холивары между собой очень даже ведут, причем в непрерывном режиме. Вот из последних фронтовых сводок. Едва Юрий Дудь выложил интервью с Николаем Солодниковым (тем самым, кто некогда придумал и запустил петербургские «Диалоги», ставшие столь знаменитыми, что обыски по месту их проведения проводило ФСБ), как тут же на Солодникова с яростью практически эфэсбэшной набросилась Мария Певчих. За то, что он усомнился в чистоте одежд Алексея Навального. А перед тем по сетям прокатился буллинг Марины Овсянниковой (той самой, что ворвалась с антивоенным плакатом в эфир Первого канала на фоне гонящей в эфир пургу с лицом мумифицированной снежной королевы Екатерины Андреевой). Овсянникова эмигрировала, чудом устроилась в Берлине в Die Welt (похоже, внештатницей), и тут в нее принялись плевать и украинские, и русские антипутинцы. За то, что она на Первом канале все же работала. И когда прошел слух, что главу «Эха Москвы» Алексея Венедиктова якобы вносит в санкционные списки как тайного агента Кремля ФБК Алексея Навального, это публикой в холивар-театре было воспринято со всею серьезностью, потому что ровно в том же самом грехе тайной продажности обвиняли и самого Навального, - например, тот же Николай Солодников.
Этот список «врагов врага, которые мои враги», я могу продолжать до бесконечности, маркером выделяя его абсолютную парадоксальность. Своя своих не познаша. Что там еще под рукой? Ага! Вот Каспаров высказывает идею о «паспорте хорошего русского» (имхо, довольно здравую, потому что формальная декларации о лояльности стране пребывания могла бы помочь решить огромное число проблем огромному числу новых политических эмигрантов из России). И тут же в Каспарова стреляют все мыслимые (хорошо, что хоть только мыслительные) системы залпового огня «Град», причем установленные не в Кремле, а в личных мозгах таких же в точности политэмигрантов…
Я слышал тьму объяснений, почему одни враги Путина считают заклятыми врагами других врагов Путина и почему они устраивают на радость Путину все эти холивары. Это и костры амбиций, на которых шашлык неизменно жарится из Джордано Бруно. Это и отсутствие политической культуры в России (где материться публично вполне себе норм - спросите у Ройзмана). Это и наличие среди оппозиционеров засланных казачков, работающих на раскол (зная методы ФСБ, такое вполне логично предположить).
Но самое разумное объяснение, мне кажется, другое.
Его дал Александр Невзоров, когда объяснял Анне Немзер, почему он теперь разом в эмиграции. Он сказал, что
когда новые правила жизни в России свелись к выбору «поцелуй нам жопу либо садись в тюрьму», он принял решение о личной войне. О той, продолжил Невзоров, о которой рассказывает старый фильм Джон Стёрджеса «Великолепная семерка». В котором для обороны деревни от бандитов крестьяне нанимают семерых «прожженных циников и негодяев». Потом оказывается, что крестьяне ничем не лучше бандитов, и охранников они предают и платить им перестают, но - «это уже становится своей войной».
Здесь ключевая фраза не «циники и негодяи», а «это уже своя война».
Практически каждый, кто объявлял владимирупутину (в одно слово, с маленькой буквы) войну - включая и Невзорова, и меня, - подразумевали при этом следующее. Хотя враг является коллективным, но сама война является сепаратной, как сепаратным был тот мир, который когда-то объявлял войне главный герой романа Хемингуэя «Прощай, оружие!» лейтенант Генри.
Это. Моя. Личная. Война. Индивидуальная, сепаратная, персональная. Антипутинская оппозиция - это вовсе не антипутинская коалиция. В оппозиции, в отличие от коалиции, у каждого собственный план боевых действий, собственное оружие и обычно полное отсутствие связи с другим участком фронта. Это у Путина война централизована. А у противников Путина - децентрализована. И любой военный эксперт скажет вам, что отсутствие координации между отдельными подразделениями наносит даже больший удар по воюющим, чем недостаток вооружений.
Повторяю: так скажет любой военный эксперт, так скажет любой военный.
Но я так не скажу.
Потому что в среде современной российской оппозиции все равно невозможна никакая координация. Ну как вы скоординируете Юрия Дудя с Александром Невзоровым, а Владислава Иноземцева с Максимом Кацем (на которого, к слову, в твиттере по абсолютно непонятной причине обрушиваются с регулярностью регулов какие-то цунами ненависти со стороны других антипутинцев). Как вы скоординируете работу Владимира Пастухова с Ильей Яшиным, Евгением Ройзманом или Юлией Латыниной? Мы все, в общем, одиночки. Бесконечные, так и хочется добавить: «жалкие», - одиночки.
Но: у нас, у этих жалких, разобщенных, самолюбивых, склонных идти в атаку не только на Путина, но и на друг друга одиночек есть несколько крупных преимуществ, которых нет и по определению не может быть у путинского фронта. Путинизм - это ведь тотальная пропаганда плюс полная централизация страны. А пропаганде необходимы и вертикаль власти, и работа единой командой. Потому что иначе не получится каждый раз эффективно врать, подгоняя реальность под требуемый (Кремлем) результат. Чтобы публичное вранье было эффективным, одно должно быть централизованным и единообразным.
А у разобщенных оппозиционеров нет ничего централизованного. У них нет не то что общих текущих средств, но даже общей конечной цели. Повторяю, мы страшно разобщены. Но в этом наша великая сила. Мы не связаны спущенной из единого штаба директивой. Мы думаем сразу во всех направлениях. И о том, следует ли в будущем превратить Россию в федеративную парламентскую республику. И о том, не образовать ли на ее месте несколько независимых новых государств вместо сегодняшних регионов, играющих роль колоний Москвы. И даже о новой России вне всяких территорий, однако же с официальным дипредставительством - эдакий проект Global Russia, как однажды сформулировал Дмитрий Гудков. Мы даже анализ войны ведем во взаимоисключающих направлениях, от «Путину ни пяди украинской земли, включая крымскую!» - и до «Финляндия в свое время свою землю отдала, но Финляндией быть не перестала». У всех оппозиционеров нет никакой никем спущенной задачи. Оппозиционеры - это жужжащий рой вокруг кремлевского стареющего медведя. От одной осы можно отбиться. А от роя - никак. А закусать он в итоге может до смерти.
И проблема, повторю, вовсе не в том, что жужжалки и жужелицы (включая меня) жалят медведя вразнобой. А в том, что тьму сил тратят на кусание друг друга. Поэтому я бы предложил 4 абсолютно индивидуалистичных правила для бойцов-одиночек. Разумеется, у меня мало надежды, что мои идеи всерьез что-то изменит. Но, как говаривал один русский поэт, проживший в Баварии лучшие четверть века своей жизни - нам не дано предугадать, как слово наше отзовется.
1. Война - это всегда игра с нулевой суммой. Если вы записываете в агенты Кремля Венедиктова на том основании, что он ратовал за электронное голосование, а Овсянникову - на том основании, что она работала на ОРТ, а Невзорова - что был в свое время ярым имперцем, то невольно включаете их в стан сторонников Путина. То есть вы невольно выполняете работу кремлевских пропагандистов, только более эффективно и совершенно бесплатно.
2. Ошибка не есть преступление. Успешная политика - это не политика, в которой отсутствуют ошибки, а политика, в которой проводится успешная работа над ошибками. Вот почему сегодняшняя Германия - свободная страна, несмотря на свое прошлое, а сегодняшняя Россия - все та же, что и полтысячи лет назад. Нельзя ставить другим ошибки в вину: хотя бы потому, что в отличие от вины, за ошибкой нет умысла.
3. Если вы хотите, чтобы в будущем и Украина, и Россия стали частью Запада, то и ведите себя, как на Западе. А запад - это не только разнообразие мнений и свобода высказывать их, но и запрет на унижение человеческого достоинства. Крыть площадной бранью других (и не обязательно оппозиционеров) вы, конечно, можете, но вести себя так - значит заставлять думать о себе, как о варваре и орке, только под другим, чем у Путина, флагом. К слову, блокировки фейсбука, под которые редкий оппозиционер не попал, - это блокировки именно орочьего языка.
4. Сейчас нельзя ставить никому в вину его прошлое. Значение имеет лишь настоящее: то, как сейчас человек относится к войне. Издеваться над изменившимися, крича, что они «переобуваются в воздухе» - признак невеликого ума. История о превращении Савла в Павла - не столько легенда, сколько задокументированный и весьма распространенный сюжет. Возьмите хоть того же Невзорова. А если кого-то это сравнение коробит, возьмите историю одного немецкого парня, убежденного члена гитлерюгенда и даже солдата вермахта, по имени Йозеф Алоиз. Вы ведь уже поняли, кого я имею ввиду. Да-да: прошло время, и тот самый Йозеф Алоиз Ратцингер, кто когда-то состоял в гитлерюгенде, стал известен миру как папа Римский Бенедикт XVI.
Может быть, потому, что ватиканские кардиналы оказались рассудительнее российских оппозиционеров.