Ну, если все против новой пионерии, тогда я - за!
На Росбалте опубликован мой очередной текст.
Из приведенного в нем списка молодежных организаций, использующих и поощряющих романтизм, предсказуемо исчез гитлерюгенд (что поделаешь, такие времена - у меня в одной из книг издательский юрист категорически потребовал снять упоминание, что Грибоедов взял в жены 15-летнюю Чавчавадзе: типа, пропагандирую педофилию, и даже возражение, что педофил был вскоре примерно наказан, не спасло). И чуть менее предсказуемо исчезли мост в Крым и Путин.
Ниже восстанавливаю оригинал.
ВЫ ПРОТИВ НОВОЙ ПИОНЕРИИ? ТОГДА Я ЗА!
Весь мой круг (от коллег до мамы) ругает создание российского движения школьников, говорит: «А! Очередные прокремлевские! Запутинские! Новая пионерия! Зачем нужна?!»
А у меня в ответ свой вопрос: чем вам не нравилась пионерия?
То есть ответ известен: тоской пионерских собраний, казенщиной школьных «линеек». Тоской и скукой, скукой и тоской.
А у меня была другая пионерия: с «Зарницей» на берегу моря, с кострами и шашлыками. Я обожал пионерский галстук и прятал от врагов, которые поджидали вне школы. Когда учительница французского просила нарисовать просто мальчика, я рисовал красногалстучного. C'est le pionnier! Je suis le pionnier! (С той же интонацией, с какой сегодня: Je suis Charlie! Я - Шарли!)
- Ну, понятно, - хмыкают на мои слова такие же либералы, как и я. - Черное море. Взвейтесь, кострами! Ты был в «Артеке», повезло. Или в «Орленке»?
А ни там и ни там. В «Артеке» был Дима Быков, поэтому ему до сих пор так мил «Артек». А я свое детство провел на Средиземном море, в Алжире. С частной учительницей madame Michelle. Там был детский пионерский рай - с «Зарницей», защитой галстука от арабчат (которые норовили его сорвать и надавать костылей), с тарзаньими прыжками с пинии на пинию. А потом, в Союзе, в городе Иваново, у меня был дивный городской комсомольский штаб - со стенгазетами на двадцать ватманов, в летними сельхозотрядами, с песнями под гитару и таверной «Безусый боцман» с тараканьими бегами.
- Это снова исключение, - продолжают друзья. - А кругом были пионерские ужас и тоска, тоска и ужас. Неужели ты не помнишь? Неужели не понимаешь?
Помню и понимаю.
И понимаю, в частности, две вещи.
Первая: любое детское движение успешно, когда строится на романтической основе. Пионеры, скауты, «орлята», «спартаковцы» смелые бойцы, да хоть гитлерюгенд, - это платформы для объединений детей в возрасте романтизма, когда нет ничего слаще, чем участвовать в общем деле, идя на трудности, лишения (да хоть на смерть!) ради товарищества и светлого будущего. И СССР, несмотря на свое унылое людоедство, этот детский, подростковый романтизм поощрял. Журнал «Пионер» из номера в номер печатал повести Крапивина - о мальчиках-фехтовальщиках, мальчиках-горнистах, мальчиках с воздушными змеями, с лодками и парусами. Журнал «Юность» публиковал повести Алексина про дружбу и предательство, про школу и первую любовь. Гремел клуб Крапивина «Каравелла» в Свердловске - я мечтал в него попасть. На станциях юных техников мастерились кордовые модели самолетов и радиоуправляемые роботы, на станциях юннатов учились гибридизации сортов, в отрядах юных космонавтов готовились к высадке на Марс, - было все. Я мечтал о карте мира на стене вместо ковра. Сейчас у меня над столом висит глобус. Не случись в моем детстве судомодельного кружка и повестей Крапивина, не висел бы.
И вторая вещь, которую я теперь тоже хорошо понимаю.
Романтика не бывает единой на всех. Невозможно заставить всех мечтать о космонавтике, или петь у костра, или хату покинуть, пойти воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. Тоска, скука, стынь, дрянь советской пионерии происходила оттого, что пионерия была обязательной, всеобщей и единой, от Чукотки до Памира. Это убило в пионерии всю романтику, превратив в отчет с приписками, - аналог нынешнего воровства из бюджета. Романтика зарождалась там, куда московский циркуляр не доходил: в эксклавах, типа советской колонии в Алжире, - или в изолированных структурах, типа «Артека», «Орленка» или городских комсомольских штабов. Вот там, где не было Кремля, но была горстка педагогов-подвижников, случались прорывные романтические объединения - вроде «Каравеллы» или Фрунзенской коммуны, давшей старт коммунарскому движению (которое, когда стало заметным, было разгромлено Кремлем). Романтика не терпит единообразия: один играет в пиратов и «Остров сокровищ», другой - в естествоиспытателей и «Таинственный остров», третий в мушкетеров, четвертый плачет над «Пятнадцатилетним капитаном» (я плакал, - когда Дика Сенда привязывали к столбу перед казнью: я мечтал умереть вместо него).
Подытоживая: я считаю, что в нежном возрасте очень важна любая поддержка романтической идеи. Криво-косо, часто вопреки замыслам Кремля, но в СССР такая поддержка существовала. А сейчас - нет. Поэтому российское движение школьников, новая пионерия, молодые путинята - это лучше, чем ничего. Лучше кремлевский лагерь на Селигере, чем отсутствие лагеря, потому что готовность отдать себя порыву важнее и стоящей за порывом идеи, и того упыря, которая, как правило, идею символизирует.
А с другой стороны, я знаю, что единообразие и централизация для романтической идеи губительны, и что другого вектора, кроме единообразия и централизации, сегодня в России нет. Поэтому деньги на движение школьников попилят, училки и комиссары отчитаются в проведенном, дети позевают на уроках патриотизма, чатясь под партами «ВКонтакте»: в 95 случаях из 100 это будет возвращение в СССР в варианте потемкинской деревни.
Но в 5% случаев, по недосмотру, недогляду, по причине прикрытых дверей молодые выпускники педвузов превратят это дело в невероятно увлекательную подростковую игру. И для меня эти 5% важнее 95%.
Это, знаете, как со строительством моста в Крым. Для меня присоединение Крыма к России беззаконно по форме, затратно по финансам, чудовищно по последствиям, несправедливо по сути. На строительстве моста почти наверняка половину денег украдут. Но все это не значит, что мост не надо строить.
Потому что Путина не будет, а мост останется.
Офтопик:
Подписаться на мою новую книгу "Интервью как «Вишневый сад»" (30 образцовых интервью, от Трахтенберга до Дика Свааба, с пошаговым комментарием техники интервью) можно здесь.
Из приведенного в нем списка молодежных организаций, использующих и поощряющих романтизм, предсказуемо исчез гитлерюгенд (что поделаешь, такие времена - у меня в одной из книг издательский юрист категорически потребовал снять упоминание, что Грибоедов взял в жены 15-летнюю Чавчавадзе: типа, пропагандирую педофилию, и даже возражение, что педофил был вскоре примерно наказан, не спасло). И чуть менее предсказуемо исчезли мост в Крым и Путин.
Ниже восстанавливаю оригинал.
ВЫ ПРОТИВ НОВОЙ ПИОНЕРИИ? ТОГДА Я ЗА!
Весь мой круг (от коллег до мамы) ругает создание российского движения школьников, говорит: «А! Очередные прокремлевские! Запутинские! Новая пионерия! Зачем нужна?!»
А у меня в ответ свой вопрос: чем вам не нравилась пионерия?
То есть ответ известен: тоской пионерских собраний, казенщиной школьных «линеек». Тоской и скукой, скукой и тоской.
А у меня была другая пионерия: с «Зарницей» на берегу моря, с кострами и шашлыками. Я обожал пионерский галстук и прятал от врагов, которые поджидали вне школы. Когда учительница французского просила нарисовать просто мальчика, я рисовал красногалстучного. C'est le pionnier! Je suis le pionnier! (С той же интонацией, с какой сегодня: Je suis Charlie! Я - Шарли!)
- Ну, понятно, - хмыкают на мои слова такие же либералы, как и я. - Черное море. Взвейтесь, кострами! Ты был в «Артеке», повезло. Или в «Орленке»?
А ни там и ни там. В «Артеке» был Дима Быков, поэтому ему до сих пор так мил «Артек». А я свое детство провел на Средиземном море, в Алжире. С частной учительницей madame Michelle. Там был детский пионерский рай - с «Зарницей», защитой галстука от арабчат (которые норовили его сорвать и надавать костылей), с тарзаньими прыжками с пинии на пинию. А потом, в Союзе, в городе Иваново, у меня был дивный городской комсомольский штаб - со стенгазетами на двадцать ватманов, в летними сельхозотрядами, с песнями под гитару и таверной «Безусый боцман» с тараканьими бегами.
- Это снова исключение, - продолжают друзья. - А кругом были пионерские ужас и тоска, тоска и ужас. Неужели ты не помнишь? Неужели не понимаешь?
Помню и понимаю.
И понимаю, в частности, две вещи.
Первая: любое детское движение успешно, когда строится на романтической основе. Пионеры, скауты, «орлята», «спартаковцы» смелые бойцы, да хоть гитлерюгенд, - это платформы для объединений детей в возрасте романтизма, когда нет ничего слаще, чем участвовать в общем деле, идя на трудности, лишения (да хоть на смерть!) ради товарищества и светлого будущего. И СССР, несмотря на свое унылое людоедство, этот детский, подростковый романтизм поощрял. Журнал «Пионер» из номера в номер печатал повести Крапивина - о мальчиках-фехтовальщиках, мальчиках-горнистах, мальчиках с воздушными змеями, с лодками и парусами. Журнал «Юность» публиковал повести Алексина про дружбу и предательство, про школу и первую любовь. Гремел клуб Крапивина «Каравелла» в Свердловске - я мечтал в него попасть. На станциях юных техников мастерились кордовые модели самолетов и радиоуправляемые роботы, на станциях юннатов учились гибридизации сортов, в отрядах юных космонавтов готовились к высадке на Марс, - было все. Я мечтал о карте мира на стене вместо ковра. Сейчас у меня над столом висит глобус. Не случись в моем детстве судомодельного кружка и повестей Крапивина, не висел бы.
И вторая вещь, которую я теперь тоже хорошо понимаю.
Романтика не бывает единой на всех. Невозможно заставить всех мечтать о космонавтике, или петь у костра, или хату покинуть, пойти воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать. Тоска, скука, стынь, дрянь советской пионерии происходила оттого, что пионерия была обязательной, всеобщей и единой, от Чукотки до Памира. Это убило в пионерии всю романтику, превратив в отчет с приписками, - аналог нынешнего воровства из бюджета. Романтика зарождалась там, куда московский циркуляр не доходил: в эксклавах, типа советской колонии в Алжире, - или в изолированных структурах, типа «Артека», «Орленка» или городских комсомольских штабов. Вот там, где не было Кремля, но была горстка педагогов-подвижников, случались прорывные романтические объединения - вроде «Каравеллы» или Фрунзенской коммуны, давшей старт коммунарскому движению (которое, когда стало заметным, было разгромлено Кремлем). Романтика не терпит единообразия: один играет в пиратов и «Остров сокровищ», другой - в естествоиспытателей и «Таинственный остров», третий в мушкетеров, четвертый плачет над «Пятнадцатилетним капитаном» (я плакал, - когда Дика Сенда привязывали к столбу перед казнью: я мечтал умереть вместо него).
Подытоживая: я считаю, что в нежном возрасте очень важна любая поддержка романтической идеи. Криво-косо, часто вопреки замыслам Кремля, но в СССР такая поддержка существовала. А сейчас - нет. Поэтому российское движение школьников, новая пионерия, молодые путинята - это лучше, чем ничего. Лучше кремлевский лагерь на Селигере, чем отсутствие лагеря, потому что готовность отдать себя порыву важнее и стоящей за порывом идеи, и того упыря, которая, как правило, идею символизирует.
А с другой стороны, я знаю, что единообразие и централизация для романтической идеи губительны, и что другого вектора, кроме единообразия и централизации, сегодня в России нет. Поэтому деньги на движение школьников попилят, училки и комиссары отчитаются в проведенном, дети позевают на уроках патриотизма, чатясь под партами «ВКонтакте»: в 95 случаях из 100 это будет возвращение в СССР в варианте потемкинской деревни.
Но в 5% случаев, по недосмотру, недогляду, по причине прикрытых дверей молодые выпускники педвузов превратят это дело в невероятно увлекательную подростковую игру. И для меня эти 5% важнее 95%.
Это, знаете, как со строительством моста в Крым. Для меня присоединение Крыма к России беззаконно по форме, затратно по финансам, чудовищно по последствиям, несправедливо по сути. На строительстве моста почти наверняка половину денег украдут. Но все это не значит, что мост не надо строить.
Потому что Путина не будет, а мост останется.
Офтопик:
Подписаться на мою новую книгу "Интервью как «Вишневый сад»" (30 образцовых интервью, от Трахтенберга до Дика Свааба, с пошаговым комментарием техники интервью) можно здесь.