Война и поэзия: Тициан Табидзе - Гуниб
... Клио - непостоянная муза - переменчивая - легко поддающаяся политической конъюктуре - в итоге, воспетые сегодня герои удостаиваются в лучшем случае молчания завтра - в худшем - потомкам приходится извиняться за их геройство - за - героизм обернувшийся предательством
... так, за участие грузин в кавказских войнах на стороне царской армии вынужден извиняться Тициан Табидзе - посещая Гуниб, где российскими войсками был пленен имам Шамиль, он признается:
Со стыдом бреду я нынче по следам
Совершенного отцами преступленья.
... очевидно, что мнение, которое излагает в Али и Нино Курбан Саид в 1920-е было общераспространенным: "Нас и русских отделяет высокая стена, имя которой Кавказ. В случае победы русских мы полностью обрусеем. Потеряем наши церкви, язык, национальную самобытность. Мы превратимся в евро-азиатских метисов, вместо того чтобы являться мостом между двумя мирами. Нет уж, все, кто воюет за царя, воюют против Кавказа."
... таким образом, участие в войне, которым было можно гордиться, становится - "бесславным" - в рай попадают только джигиты Шамиля, их противники - остаются истлевать в кавказской земле
... изменница Клио
... из этой измены Тициан делает единственно возможный вывод: "никогда войны кровавой не прославлю".
Гуниб
Я прошел по Дагестану, как мюрид,
Не считал себя гяуром-иноверцем.
Пусть со мной клинок лезгинский говорит,
Забавляется моим пронзенным сердцем.
В облаках, в снегах предвечной белизны
Цепи гор - как окровавленные плахи.
И таких громов раскаты там слышны,
Будто мчатся ископаемые в страхе.
Выше гнезд орлиных скученные там
Очаги людские, нищие селенья.
Со стыдом бреду я нынче по следам
Совершенного отцами преступленья.
Всех вповалку упокоила земля, -
Где грузины, где лезгины? - нет ответа.
Но одним джигитам смелым Шамиля
Рай отверзся, суждена обитель света.
Наших братьев истлевают костяки.
И когда вопит ночная непогода -
Это голос бесприютной их тоски,
Это песня их бесславного похода.
Не стрелял я из кремневого ружья,
Не лелеял, не ласкал глазами сабли.
Светом жизни, мирным братством дорожа,
Никогда войны кровавой не прославлю!
17 июля 1927
Перевод П. Антокольского
... так, за участие грузин в кавказских войнах на стороне царской армии вынужден извиняться Тициан Табидзе - посещая Гуниб, где российскими войсками был пленен имам Шамиль, он признается:
Со стыдом бреду я нынче по следам
Совершенного отцами преступленья.
... очевидно, что мнение, которое излагает в Али и Нино Курбан Саид в 1920-е было общераспространенным: "Нас и русских отделяет высокая стена, имя которой Кавказ. В случае победы русских мы полностью обрусеем. Потеряем наши церкви, язык, национальную самобытность. Мы превратимся в евро-азиатских метисов, вместо того чтобы являться мостом между двумя мирами. Нет уж, все, кто воюет за царя, воюют против Кавказа."
... таким образом, участие в войне, которым было можно гордиться, становится - "бесславным" - в рай попадают только джигиты Шамиля, их противники - остаются истлевать в кавказской земле
... изменница Клио
... из этой измены Тициан делает единственно возможный вывод: "никогда войны кровавой не прославлю".
Гуниб
Я прошел по Дагестану, как мюрид,
Не считал себя гяуром-иноверцем.
Пусть со мной клинок лезгинский говорит,
Забавляется моим пронзенным сердцем.
В облаках, в снегах предвечной белизны
Цепи гор - как окровавленные плахи.
И таких громов раскаты там слышны,
Будто мчатся ископаемые в страхе.
Выше гнезд орлиных скученные там
Очаги людские, нищие селенья.
Со стыдом бреду я нынче по следам
Совершенного отцами преступленья.
Всех вповалку упокоила земля, -
Где грузины, где лезгины? - нет ответа.
Но одним джигитам смелым Шамиля
Рай отверзся, суждена обитель света.
Наших братьев истлевают костяки.
И когда вопит ночная непогода -
Это голос бесприютной их тоски,
Это песня их бесславного похода.
Не стрелял я из кремневого ружья,
Не лелеял, не ласкал глазами сабли.
Светом жизни, мирным братством дорожа,
Никогда войны кровавой не прославлю!
17 июля 1927
Перевод П. Антокольского