18.05 - Бурса
... снотворный - несмотря на своё несколькомиллионное население - город
... культ зелёного - всех оттенков - салатовые вагончики метро - чинары и карагачи - кипарисы - склоны холмов, на которые пытается забраться город - вид на покрытую тёмной зеленью Большую Гору - Улудаг - "зелёные" - eşıi - мечеть и тюрбе Мехмеда I Челеби
... на одном из холмов - Мурадийе - мавзолеи - Мурада II - отца Мехмеда Завоевателя - и его потомков - шехзаде и их матерей, дочерей, жён и наложниц - шесть поколений - вплоть до эпохи Сулеймана Великолепного, когда здесь был похоронен казнённый Сулейманом шехзаде Мустафа, а позже - его мать - Махидеван-султан/ Гюльшан Хатун - проигравшая конкуренцию Хюррем Султан/ Роксалане и отправленная в изгнание в Бурсу
... умерший в Эдирне, Мурад II завещал похоронить себя в простом квадратном здании - без крыши - под открытым небом - чтобы на могилу мог проливаться дождь - в земле - без саркофага - он ещё не стал рафинированным монархом, оставался настоящим тюркским кочевником
... сейчас мавзолей покрыт куполом, установленном на старых византийских колоннах с их кажущимися нерукотворными базами и капителями - над входом - нескромный козырёк с отделанным золотом орнаментом, мукарнасами, медальонами
... ранние османы ещё не пытались казаться строгими мусульманами - устраивали в мавзолеях михраб, что является харамом - украшали михраб, купол и стены, используя нескромное золото, богатую изникскую плитку, яркие краски - в итоге мавзолеи Бурсы - самые "праздничные" в Турции
... в Мурадийе - музейная атмосфера - первоначальные интерьеры мавзолеев восстановлены - сюда можно входить не снимая обуви, можно фотографировать - в мавзолее сына Баязида II шехзаде Махмуда, казнённого в 1507 и его сыновей, казнённых в 1512 г при восшествии на престол Селима I, молодая девушка в аккуратном терракотовом чаршафе устанавливает штатив фотоаппарата прямо в михрабе
... размышляя об атмосфере Бурсы, Ахмед Танпынар говорит о существовании двух измерений времени - повседневного времени и более глубоком времени, ощущаемом в прикосновении к истории - и - третьем измерении - в котором находит своё отражение искусство - in Bursa I have learned that the second Time created for us alongside real time is different and deeper than our real time. The sound with its echoes that embrace its environment and repeat for eternity the essence of everything it touches, this mirror forever ref l ecting our thoughts and seasons, is an enchanted mirror that gives us three simultaneous tracks of Time. The mirror of art is no different.
... ощущение "второго времени" - по-Танпинару - обусловлено тем, что "The feeling that the city belongs to a particular period <период между взятием Бурсы и захватом Константинополя> is so powerful that one can imagine thinking, ‘In Bursa there’s also a second Time’. Alongside the time in which we live, laugh and enjoy ourselves, work and make love is another Time very different, much deeper, unrelated to the clock and the calendar: a creative and indivisible Time which, like an eternal season in this city’s atmosphere, is regulated by art and history and a life lived with passion and faith. This Time, which belongs to things that often seem old-fashioned to us, and to beauties which, seen from without, we imagine are of no account in our daily lives, cannot compare with time as we know it, but it beats in the pulse of a city which is enclosed in its memories like a beautiful woman of another age who lives only in the past. ... history has made its mark so deeply and powerfully on this city. It is present everywhere with its own rhythm, its own particular delight, and springs up before us at every step. Sometimes a tomb, a mosque, a traveller’s inn, a tombstone, here an ancient plane tree, there a fountain, with a name or a view reminiscent of the past, and a light of past days shimmering above them permeates all with yearning and catches you by the throat. It enters your conversations and your business and informs your daydreams."
... "второе время" ощущаешь в особом - "втором" - пространстве - переходя под своды мавзолеев - отгораживающих и от внешнего мира и от - подземного - мира мёртвых
They say that the East ‘possesses the secret of death’. But even in the East there are not many countries that overcome death as successfully as we do, giving it a distinctive image and protecting it from all kinds of casual familiarities. And we do it with such artless elements: often a tomb simply built, elegant and carved in wood; sometimes a plain, unadorned sarcophagus draped with embroidered cloths or a cloth of plain green, a turban, a horse plume, enough to assure eternal life for our forefathers. On the monument built with such poor materials, all that reminds us of the individual life is a name. Yes, a single name from the remoteness of death revives the memory of a life, like a dead star that continues to send us light from space where it is one of millions. The little monument which appeals to our imaginaton was made more for Death than for the dead within and has created almost a third Time, like a bridge easy to cross, suspended between Eternity and the time lived in the middle of old Turkish cities.
... внутреннее пространство мавзолеев - это пространство искусства - каллиграфия и написанные золотом кипарисы, изникская изумрудная плитка, темно-порфировые - как одежды византийских василевсов - тюльпаны - запах благовоний, который удаётся поймать в тюрбе Шехзаде Ахмета - прорывающийся снаружи щебет птиц - кажется именно для этого здесь делали двери и окна - в первую очередь, для того, чтобы сюда проникали звуки
... запах благовоний, который не удаётся поймать в тюрбе Мурада II - снова появляются в мавзолее Джем Султана, побеждённого в борьбе за престол своим братом - Баязидом II - и почти всю жизнь проведшего при дворе западноевропейских монархов и госпитальеров - как будто кто то невидимый побывал здесь - как будто ходишь за кем то невидимым
... Бурса, сделанная столицей Орханом Гази, похороненном вместе с отцом - основателем династии - Османом Гази - в новеньком мавзолее, расположенном в старой крепости, отвоевавшем город в 1356 году у Византии, почти сразу же эту позицию утратила - султаны жили в Эдирне, потом в - Константинополе - Бурса же стала местом престижной ссылки и - местом захоронения - как об этом пишет Ахмед Танпынар - In the century that followed its foundation, Bursa was like the old sultanas of story, forgotten by the men they had loved and helped in their great undertakings, growing old, wandering sad and alone through the rooms of an empty palace and watching in little silver hand mirrors their hair turning white. Who can tell how much Bursa grieved when Edirne was chosen as a wife equally loved, and how it wept when Istanbul was preferred? Right until the affair of Cem, every time the corpse of a dead sultan or murdered prince was brought to the city, the heart of this former beauty must have been wrung with grief again. ‘They live far from me; it’s only when they’re dead that they return. It is my fate from now on to mourn for their deaths,’ she said. Yes, as Muradiye spread with the increase of little tombs, Bursa realized she was remembered only on certain occasions.
... ощущение музейности исчезает в Улу Джами, построенной самом конце XIV в. по заказу Баязида I - но здесь всё та же светская атмосфера - она настолько сильна что некоторые турецкие женщины проходя в глубину мечети забывают покрыть голову чаршафом - их приходится окрикивать и останавливать дежурящим здесь смотрителям - но остановить удаётся не всех
... под главным куполом мечети - фонтан - с его прелестью беспечного времяпровождения - не помогают даже строгие каллиграфии на стенах - у фонтана, у колонн, поддерживающих купол над ним располагаются, чтобы отдохнуть от суеты старой чаршийи посреди которой установлена мечеть, жары - сегодня в Бурсе +29 - пощебетать, обсудить дела и проделки - бегают воодушевленные простором дети, которых безуспешно пытаются успокоить их отцы
... напиться студеной воды из чешмы, устроенной перед главным порталом Улу Джами - то же прикосновение ко "второму времени"
... направляясь от Улу Джами к Eşıl Camı сталкиваешься с несколькими десятками женщин несущих флаги Палестины и плакаты - большинство на английском - требующих прекращения геноцида арабского населения
... Eşıl - по турецки зелёный - но, кажется, что этот "зелёный" - цвета морской воды - иззелена-синий - таковы поверхности интерьера мечети - но - михраб - цвета кобальта и индиго
... та же неразбериха с синим/ зеленым в узбекском - "голубой/ синий" - ko'k - но зеленый чай тоже ko'k
Танпынар отмечает, что "the letters ş and l in Turkish always create the most beautiful harmonies. When we pronounce yeşil (green), we find the freshness of a meadow, mingled with the good news of spring at any hour of the day, like paint squeezed on a palette. This word has clearly come from our early ancestors and their nomadic spring pastures in Central Asia. But in Bursa, the meaning of ‘green’ is very different; it means the compassionate face of eternity, a transient hour of peace that comes as a reward. As soon as you mention the Green Tomb or the Green Mosque, death alters the face it wears in our imagination; it says, ‘I am the silent immutable sibling of life. I hold out a garland of peace and repose for the brow of the transient mortal who has performed his appointed duty.’
... в Eşıl camı и Eşıl тюрбе - та же светская атмосфера - здесь - даже - не останавливают женщин, вошедших в мечеть с непокрытой головой, в тюрбе входят в обуви, но - здесь самое нескромное надгробие - покрытое скоромной изникской плиткой
... всё это не мешает молиться - укрывшись в глубине одного из залов - в глубине окрашенного иззелена-синим пространства - в том самом - другом измерении времени
"The Green Mosque deserves his admiration and even more. It would be an exaggeration to say it is the most excellent example of our architecture. But it is certain that in this mosque a technique evolved which inspired one of the most beautiful and subtle ambiguities that opened the way to the splendour and magnificence of Bayezid and Süleymaniye. The tension between two dif f erent ways of understanding results in a smile of pure pleasure. Like taking a final look back while we move forward into the future. But a look full of awareness! In passing through a mixture of stages, tradition has become enriched and enlarged. For this geometry to appear in one day in such a simple guise, in such clarity of proportions, the old order of Asia was displaced, civilizations mingled, whole communities underwent profound changes. As soon as we pass through the door, the human soul, described by Neşatî as ‘the cryptic riddle’, fi nds one of its most natural elements in the green atmosphere that encloses us. Everything here tells us the secret of the power that in 30 years recreated the recently captured Bursa as a Turkish city, from which then sprang the genius of Süleyman Dede. It is only when we stroll round the Green Mosque and other works of the period that we realize in Emir Sultan’s tomb, built by Selim III, and in other similar buildings, what greatness was lost. These products of rich material and feeble design, like a meaningless, empty phrase that tires the mind, declare their weakness eventually and proclaim, ‘I’m a total nothing!’" - и - "Our ancestors did not just build; they worshipped. They wanted their strong religious faith to pass into the materials. In their hands, stone came to life, a portion of their soul was chiselled into shape. In the Green Mosque, everything prays - walls, domes, arches, altar, tiles; in Muradiye, all is contemplation, and in Yıldırım, it hovers over the plain like an eagle ready to launch itself into the depths, in its thirst for heaven. Throughout, all sings one single spirit."
Бурса
метро
мавзолеи Мурадийе
покой
молитва
интерьеры
тюрбе шехзадэ Ахмеда
тюрбе Мурада II с его византийскими колоннами
тюрбе шехзадэ Мустафы
тюрбе шехзадэ Махмуда
тюрбе Гульрух Хатун, жены Баязида II
тюрбе Джем Султана
Улу (= Большая) Джами
Ешил (= Зеленая) Джами
Ешил тюрбе (мавзолей султана Мехмеда I Челеби)
... культ зелёного - всех оттенков - салатовые вагончики метро - чинары и карагачи - кипарисы - склоны холмов, на которые пытается забраться город - вид на покрытую тёмной зеленью Большую Гору - Улудаг - "зелёные" - eşıi - мечеть и тюрбе Мехмеда I Челеби
... на одном из холмов - Мурадийе - мавзолеи - Мурада II - отца Мехмеда Завоевателя - и его потомков - шехзаде и их матерей, дочерей, жён и наложниц - шесть поколений - вплоть до эпохи Сулеймана Великолепного, когда здесь был похоронен казнённый Сулейманом шехзаде Мустафа, а позже - его мать - Махидеван-султан/ Гюльшан Хатун - проигравшая конкуренцию Хюррем Султан/ Роксалане и отправленная в изгнание в Бурсу
... умерший в Эдирне, Мурад II завещал похоронить себя в простом квадратном здании - без крыши - под открытым небом - чтобы на могилу мог проливаться дождь - в земле - без саркофага - он ещё не стал рафинированным монархом, оставался настоящим тюркским кочевником
... сейчас мавзолей покрыт куполом, установленном на старых византийских колоннах с их кажущимися нерукотворными базами и капителями - над входом - нескромный козырёк с отделанным золотом орнаментом, мукарнасами, медальонами
... ранние османы ещё не пытались казаться строгими мусульманами - устраивали в мавзолеях михраб, что является харамом - украшали михраб, купол и стены, используя нескромное золото, богатую изникскую плитку, яркие краски - в итоге мавзолеи Бурсы - самые "праздничные" в Турции
... в Мурадийе - музейная атмосфера - первоначальные интерьеры мавзолеев восстановлены - сюда можно входить не снимая обуви, можно фотографировать - в мавзолее сына Баязида II шехзаде Махмуда, казнённого в 1507 и его сыновей, казнённых в 1512 г при восшествии на престол Селима I, молодая девушка в аккуратном терракотовом чаршафе устанавливает штатив фотоаппарата прямо в михрабе
... размышляя об атмосфере Бурсы, Ахмед Танпынар говорит о существовании двух измерений времени - повседневного времени и более глубоком времени, ощущаемом в прикосновении к истории - и - третьем измерении - в котором находит своё отражение искусство - in Bursa I have learned that the second Time created for us alongside real time is different and deeper than our real time. The sound with its echoes that embrace its environment and repeat for eternity the essence of everything it touches, this mirror forever ref l ecting our thoughts and seasons, is an enchanted mirror that gives us three simultaneous tracks of Time. The mirror of art is no different.
... ощущение "второго времени" - по-Танпинару - обусловлено тем, что "The feeling that the city belongs to a particular period <период между взятием Бурсы и захватом Константинополя> is so powerful that one can imagine thinking, ‘In Bursa there’s also a second Time’. Alongside the time in which we live, laugh and enjoy ourselves, work and make love is another Time very different, much deeper, unrelated to the clock and the calendar: a creative and indivisible Time which, like an eternal season in this city’s atmosphere, is regulated by art and history and a life lived with passion and faith. This Time, which belongs to things that often seem old-fashioned to us, and to beauties which, seen from without, we imagine are of no account in our daily lives, cannot compare with time as we know it, but it beats in the pulse of a city which is enclosed in its memories like a beautiful woman of another age who lives only in the past. ... history has made its mark so deeply and powerfully on this city. It is present everywhere with its own rhythm, its own particular delight, and springs up before us at every step. Sometimes a tomb, a mosque, a traveller’s inn, a tombstone, here an ancient plane tree, there a fountain, with a name or a view reminiscent of the past, and a light of past days shimmering above them permeates all with yearning and catches you by the throat. It enters your conversations and your business and informs your daydreams."
... "второе время" ощущаешь в особом - "втором" - пространстве - переходя под своды мавзолеев - отгораживающих и от внешнего мира и от - подземного - мира мёртвых
They say that the East ‘possesses the secret of death’. But even in the East there are not many countries that overcome death as successfully as we do, giving it a distinctive image and protecting it from all kinds of casual familiarities. And we do it with such artless elements: often a tomb simply built, elegant and carved in wood; sometimes a plain, unadorned sarcophagus draped with embroidered cloths or a cloth of plain green, a turban, a horse plume, enough to assure eternal life for our forefathers. On the monument built with such poor materials, all that reminds us of the individual life is a name. Yes, a single name from the remoteness of death revives the memory of a life, like a dead star that continues to send us light from space where it is one of millions. The little monument which appeals to our imaginaton was made more for Death than for the dead within and has created almost a third Time, like a bridge easy to cross, suspended between Eternity and the time lived in the middle of old Turkish cities.
... внутреннее пространство мавзолеев - это пространство искусства - каллиграфия и написанные золотом кипарисы, изникская изумрудная плитка, темно-порфировые - как одежды византийских василевсов - тюльпаны - запах благовоний, который удаётся поймать в тюрбе Шехзаде Ахмета - прорывающийся снаружи щебет птиц - кажется именно для этого здесь делали двери и окна - в первую очередь, для того, чтобы сюда проникали звуки
... запах благовоний, который не удаётся поймать в тюрбе Мурада II - снова появляются в мавзолее Джем Султана, побеждённого в борьбе за престол своим братом - Баязидом II - и почти всю жизнь проведшего при дворе западноевропейских монархов и госпитальеров - как будто кто то невидимый побывал здесь - как будто ходишь за кем то невидимым
... Бурса, сделанная столицей Орханом Гази, похороненном вместе с отцом - основателем династии - Османом Гази - в новеньком мавзолее, расположенном в старой крепости, отвоевавшем город в 1356 году у Византии, почти сразу же эту позицию утратила - султаны жили в Эдирне, потом в - Константинополе - Бурса же стала местом престижной ссылки и - местом захоронения - как об этом пишет Ахмед Танпынар - In the century that followed its foundation, Bursa was like the old sultanas of story, forgotten by the men they had loved and helped in their great undertakings, growing old, wandering sad and alone through the rooms of an empty palace and watching in little silver hand mirrors their hair turning white. Who can tell how much Bursa grieved when Edirne was chosen as a wife equally loved, and how it wept when Istanbul was preferred? Right until the affair of Cem, every time the corpse of a dead sultan or murdered prince was brought to the city, the heart of this former beauty must have been wrung with grief again. ‘They live far from me; it’s only when they’re dead that they return. It is my fate from now on to mourn for their deaths,’ she said. Yes, as Muradiye spread with the increase of little tombs, Bursa realized she was remembered only on certain occasions.
... ощущение музейности исчезает в Улу Джами, построенной самом конце XIV в. по заказу Баязида I - но здесь всё та же светская атмосфера - она настолько сильна что некоторые турецкие женщины проходя в глубину мечети забывают покрыть голову чаршафом - их приходится окрикивать и останавливать дежурящим здесь смотрителям - но остановить удаётся не всех
... под главным куполом мечети - фонтан - с его прелестью беспечного времяпровождения - не помогают даже строгие каллиграфии на стенах - у фонтана, у колонн, поддерживающих купол над ним располагаются, чтобы отдохнуть от суеты старой чаршийи посреди которой установлена мечеть, жары - сегодня в Бурсе +29 - пощебетать, обсудить дела и проделки - бегают воодушевленные простором дети, которых безуспешно пытаются успокоить их отцы
... напиться студеной воды из чешмы, устроенной перед главным порталом Улу Джами - то же прикосновение ко "второму времени"
... направляясь от Улу Джами к Eşıl Camı сталкиваешься с несколькими десятками женщин несущих флаги Палестины и плакаты - большинство на английском - требующих прекращения геноцида арабского населения
... Eşıl - по турецки зелёный - но, кажется, что этот "зелёный" - цвета морской воды - иззелена-синий - таковы поверхности интерьера мечети - но - михраб - цвета кобальта и индиго
... та же неразбериха с синим/ зеленым в узбекском - "голубой/ синий" - ko'k - но зеленый чай тоже ko'k
Танпынар отмечает, что "the letters ş and l in Turkish always create the most beautiful harmonies. When we pronounce yeşil (green), we find the freshness of a meadow, mingled with the good news of spring at any hour of the day, like paint squeezed on a palette. This word has clearly come from our early ancestors and their nomadic spring pastures in Central Asia. But in Bursa, the meaning of ‘green’ is very different; it means the compassionate face of eternity, a transient hour of peace that comes as a reward. As soon as you mention the Green Tomb or the Green Mosque, death alters the face it wears in our imagination; it says, ‘I am the silent immutable sibling of life. I hold out a garland of peace and repose for the brow of the transient mortal who has performed his appointed duty.’
... в Eşıl camı и Eşıl тюрбе - та же светская атмосфера - здесь - даже - не останавливают женщин, вошедших в мечеть с непокрытой головой, в тюрбе входят в обуви, но - здесь самое нескромное надгробие - покрытое скоромной изникской плиткой
... всё это не мешает молиться - укрывшись в глубине одного из залов - в глубине окрашенного иззелена-синим пространства - в том самом - другом измерении времени
"The Green Mosque deserves his admiration and even more. It would be an exaggeration to say it is the most excellent example of our architecture. But it is certain that in this mosque a technique evolved which inspired one of the most beautiful and subtle ambiguities that opened the way to the splendour and magnificence of Bayezid and Süleymaniye. The tension between two dif f erent ways of understanding results in a smile of pure pleasure. Like taking a final look back while we move forward into the future. But a look full of awareness! In passing through a mixture of stages, tradition has become enriched and enlarged. For this geometry to appear in one day in such a simple guise, in such clarity of proportions, the old order of Asia was displaced, civilizations mingled, whole communities underwent profound changes. As soon as we pass through the door, the human soul, described by Neşatî as ‘the cryptic riddle’, fi nds one of its most natural elements in the green atmosphere that encloses us. Everything here tells us the secret of the power that in 30 years recreated the recently captured Bursa as a Turkish city, from which then sprang the genius of Süleyman Dede. It is only when we stroll round the Green Mosque and other works of the period that we realize in Emir Sultan’s tomb, built by Selim III, and in other similar buildings, what greatness was lost. These products of rich material and feeble design, like a meaningless, empty phrase that tires the mind, declare their weakness eventually and proclaim, ‘I’m a total nothing!’" - и - "Our ancestors did not just build; they worshipped. They wanted their strong religious faith to pass into the materials. In their hands, stone came to life, a portion of their soul was chiselled into shape. In the Green Mosque, everything prays - walls, domes, arches, altar, tiles; in Muradiye, all is contemplation, and in Yıldırım, it hovers over the plain like an eagle ready to launch itself into the depths, in its thirst for heaven. Throughout, all sings one single spirit."
Бурса
метро
мавзолеи Мурадийе
покой
молитва
интерьеры
тюрбе шехзадэ Ахмеда
тюрбе Мурада II с его византийскими колоннами
тюрбе шехзадэ Мустафы
тюрбе шехзадэ Махмуда
тюрбе Гульрух Хатун, жены Баязида II
тюрбе Джем Султана
Улу (= Большая) Джами
Ешил (= Зеленая) Джами
Ешил тюрбе (мавзолей султана Мехмеда I Челеби)