Кавказ и поэзия - Александр Цыбулевский
... одна из главок книги Цыбулевского Владелец шарманки (издательство Мерани, Тбилиси, 1963) озаглавлена "Из названий тбилисских улиц" - стихи пропитаны топонимами как вином бочка, в которой бродил виноград - легко составляется маршрут - например, если начать от Майдана (= пл. Вахтанга Горгасали) и здесь же закончить: Майдан (Конечно, нет духана углового; В саду) -> улица Шавтели и базилика Анчисхати (Пустота) -> церковь Кавшети на ул. Руставели (Блик) -> спуск Элкабидзе (Путь цыган лежит через Самайю) -> Чугурети (Чугурети) -> Авлабар (Зачем мы ходим по гипотенузе) -> Винный подъем (Равновесие) -> Ишачий мост - он же, Мост Метехи (С утра авто коптит, коптит, коптит) - маршрут закончен там же где он начался ...
... наверное, также из топонимов, упоминаемых в стихотворениях Цыбулевского, можно составить и маршрут по Грузии - например, начиная от тбилисских дачных деревенек в горах (Коджори, Манглиси, Цхнети) -> Мцхета -> Кахетия (Телави, Сигнахи, Мукузани) -> Кутаиси и Гелати -> Рача (река Сакаура) и - пока не знакомые мне Зербити, Гохнари, Барисахо, Шуапхо, Атени, Марнеули, Скра - но неизменно придется возвращаться в Тбилиси ...
... Цыбулевский - идеальный Вергилий, который может провести по кругам Грузии ...
... стихи Цыбулевского - это фотоснимки, сделанные средствами поэзии ...
... топонимы в стихах Цыбулевского - как изгородь - каркас - поддерживающий лозу - топонимы позволяют почувствовать грузинский язык - самую суть - так вино сохраняет суть винограда через много лет после того, как урожай был собран
... прелесть топонимов в том, что они часто теряют связь со смыслом - истоком - но - в них - не только звук - но - отзвук - эхо - нескольких голосов - Цыбулевский пытается совершить аналогичное превращение и с другими словами своего словаря - чтобы они потеряли свою однозначность - отсылали ко многим источникам - создали чистый поэтический - непроявленный - образ ...
Дополнение: https://7i.7iskusstv.com/2017-nomer7-nerler/
ххх
Мцхета
Воспоминаний дым негорький
Давно уснувшее будил,
Пока старик святой Георгий
Вино из бочки гнал в бутыль.
Он горбился над шлангом длинным,
И влага медленно текла
По чуждой темноте резины
В среду инертную стекла.
Был смысл во всем. И этот голый
Стол предрекал переворот.
Сейчас он явит новой школы,
Как озаренье, натюрморт.
День угасал. Мы все сидели,
Хоть к цели ехали иной.
Прости меня, Светицховели, -
Так море чувствуют спиной.
В подвале пело и плескало.
Он весь дымился и вставал,
Чтоб предложить свое лекало
Чертить единственный овал.
Но издали роились звуки.
Не исчезайте, я иду,
Бегу, лечу, мои дудуки,
Ду-
ду-
ки,
ду...
ххх
Вновь дерево Иудино в цвету
Очутится над улочкой крутою.
Присядет чинно дева на тахту,
Окрашенную всякий год тутою.
А под балконами наклон горы,
Чреватые подвалами панели.
Дворы, дворы. Неведомые цели
Поэзии. Еще, еще дворы.
ххх
Когда рассвет - сквозь ставни - тощий
Перебежит трамвайный путь,
Встаешь, и ласков мир на ощупь,
Но глубже страшно заглянуть.
ххх
Поток несется темно-бурый,
А был когда-то голубой.
О голубая Сакаура,
Что ты наделала с собой?
Мне не забыть, как в пене звонкой,
В отпрянувшей голубизне -
Ты диковатою девчонкой
Явилась на мгновенье мне.
Пусть дождь идет и небо меркнет,
И ты уходишь сгоряча:
Незримо над Рачою Верхней
Сияет Верхняя Рача.
ххх
Атени
А тут ущелье - снег не снежный -
Цветеньем персиков течет.
И опыт поцелуев прежний,
Как и тогда - уже не в счет.
И ты неверный или верный -
Ты вешним миром взят в полон,
Где в каждом камне - торс Венеры.
В коряге каждой - Аполлон.
ххх
И солнце, что похоже на луну,
Скользит тончайшим диском по туману.
Пойду еще раз на него взгляну
И думать о ничтожном перестану.
Наискосок - в небытие - лаваш:
Девчонка с ним из лавки побежала.
Скажи на милость, что еще за блажь -
Душа моя пророчеств пожелала.
ххх
Что в имени тебе Зербити,
Зербити... и Гохнари- что?
Звезда, сошедшая сорбиты
И медлившая над плато.
И вот ее изображенье
Печать в углу надгробные плит.
Лишь штампик детского, печенья,
Как в тесто, вдавленный, в гранит.
На нем наивны и чеканны
Пастуший посох, меч и плуг -
Ни буковки - все безымянны
Могилы этих звездных слуг.
Что эта женская рука мне,
Изображенная с ключом!
Дождись, пока звезда на камне
Забрезжит каменным лучом.
... наверное, также из топонимов, упоминаемых в стихотворениях Цыбулевского, можно составить и маршрут по Грузии - например, начиная от тбилисских дачных деревенек в горах (Коджори, Манглиси, Цхнети) -> Мцхета -> Кахетия (Телави, Сигнахи, Мукузани) -> Кутаиси и Гелати -> Рача (река Сакаура) и - пока не знакомые мне Зербити, Гохнари, Барисахо, Шуапхо, Атени, Марнеули, Скра - но неизменно придется возвращаться в Тбилиси ...
... Цыбулевский - идеальный Вергилий, который может провести по кругам Грузии ...
... стихи Цыбулевского - это фотоснимки, сделанные средствами поэзии ...
... топонимы в стихах Цыбулевского - как изгородь - каркас - поддерживающий лозу - топонимы позволяют почувствовать грузинский язык - самую суть - так вино сохраняет суть винограда через много лет после того, как урожай был собран
... прелесть топонимов в том, что они часто теряют связь со смыслом - истоком - но - в них - не только звук - но - отзвук - эхо - нескольких голосов - Цыбулевский пытается совершить аналогичное превращение и с другими словами своего словаря - чтобы они потеряли свою однозначность - отсылали ко многим источникам - создали чистый поэтический - непроявленный - образ ...
Дополнение: https://7i.7iskusstv.com/2017-nomer7-nerler/
ххх
Мцхета
Воспоминаний дым негорький
Давно уснувшее будил,
Пока старик святой Георгий
Вино из бочки гнал в бутыль.
Он горбился над шлангом длинным,
И влага медленно текла
По чуждой темноте резины
В среду инертную стекла.
Был смысл во всем. И этот голый
Стол предрекал переворот.
Сейчас он явит новой школы,
Как озаренье, натюрморт.
День угасал. Мы все сидели,
Хоть к цели ехали иной.
Прости меня, Светицховели, -
Так море чувствуют спиной.
В подвале пело и плескало.
Он весь дымился и вставал,
Чтоб предложить свое лекало
Чертить единственный овал.
Но издали роились звуки.
Не исчезайте, я иду,
Бегу, лечу, мои дудуки,
Ду-
ду-
ки,
ду...
ххх
Вновь дерево Иудино в цвету
Очутится над улочкой крутою.
Присядет чинно дева на тахту,
Окрашенную всякий год тутою.
А под балконами наклон горы,
Чреватые подвалами панели.
Дворы, дворы. Неведомые цели
Поэзии. Еще, еще дворы.
ххх
Когда рассвет - сквозь ставни - тощий
Перебежит трамвайный путь,
Встаешь, и ласков мир на ощупь,
Но глубже страшно заглянуть.
ххх
Поток несется темно-бурый,
А был когда-то голубой.
О голубая Сакаура,
Что ты наделала с собой?
Мне не забыть, как в пене звонкой,
В отпрянувшей голубизне -
Ты диковатою девчонкой
Явилась на мгновенье мне.
Пусть дождь идет и небо меркнет,
И ты уходишь сгоряча:
Незримо над Рачою Верхней
Сияет Верхняя Рача.
ххх
Атени
А тут ущелье - снег не снежный -
Цветеньем персиков течет.
И опыт поцелуев прежний,
Как и тогда - уже не в счет.
И ты неверный или верный -
Ты вешним миром взят в полон,
Где в каждом камне - торс Венеры.
В коряге каждой - Аполлон.
ххх
И солнце, что похоже на луну,
Скользит тончайшим диском по туману.
Пойду еще раз на него взгляну
И думать о ничтожном перестану.
Наискосок - в небытие - лаваш:
Девчонка с ним из лавки побежала.
Скажи на милость, что еще за блажь -
Душа моя пророчеств пожелала.
ххх
Что в имени тебе Зербити,
Зербити... и Гохнари- что?
Звезда, сошедшая сорбиты
И медлившая над плато.
И вот ее изображенье
Печать в углу надгробные плит.
Лишь штампик детского, печенья,
Как в тесто, вдавленный, в гранит.
На нем наивны и чеканны
Пастуший посох, меч и плуг -
Ни буковки - все безымянны
Могилы этих звездных слуг.
Что эта женская рука мне,
Изображенная с ключом!
Дождись, пока звезда на камне
Забрезжит каменным лучом.