Владивосток и поэзия - Денис Новиков
... сохранилось воспоминание Виктор Куллэ о том как он в компании нескольких знакомых, включавшей в том числе и Дениса Новикова, летом 1988 г. приехал во Владивосток:
"Летом 1988-го я в замечательной компании (Денис Новиков, Вадик Степанцов, Лиля Виноградова, только что ушедший из жизни Модрис Аузиньш) оказался во Владивостоке. Тогда это был совершенно закрытый режимный город, население которого состояло в равных пропорциях из погранцов, краснофлотцев и бомжей. Нас прямо с самолёта привезли в какую-то гостиницу (кажется, она именовалась «Молодёжной»). А наутро, пообщавшись с коллегами, мы выяснили, что стоит гостиница ровнёхонько на месте захоронений Второй речки, т.е. практически на костях ОЭМ [Мандельштама] в том числе. Мы, естественно, затребовали переселиться куда угодно - и в итоге были посланы на три буквы местной писательской организацией" (https://ferrea-aetas.livejournal.com/20912.html)
... в отличии от Виктора Куллэ, Денис Новиков ничего связанного с этой поездкой не написал - разве что что-то угадывается в
Учись естественности фразы
у леса русского, братан,
пока тиран куёт указы.
Храни тебя твой Мандельштам.
Валы ревучи, грозны тучи,
и люди тоже таковы.
Но нет во всей вселенной круче,
чем царскосельские, братвы.
... в этом коротком стихотворении есть уже все, что меня - с первого же стихотворения - это была книжка Караоке, изданная Пушкинским фондом в 1997 г. - схватило - буквально - грубо - за шкирку - как хватают, чтобы выбросить в воду, котенка - в поэзии Дениса Новикова - разве что кроме анбанжанманов, разгоняющих его стих до - первой - нет - второй космической скорости - проносятся и - остаются позади - постмодернистское ерничество, юношеская анти-советскость и анти-постсоветскость - повседневная/ жаргонная - полудворово-блатная/ полухипповская англоизированная лексика - синтаксические эллипсисы
... поэзии нужны крылья - и крылья у этих стихов были - чувствовались с первой строки
... потом была книжка Самопал, изданная тем же Пушкинским фондом в 1999 г.
... весной 1999 г. я уехал из Н. и не знал когда и где остановлюсь
... Денис Новиков уехал в 1990 г. - сначала в Англию - возвращался и снова уезжал/ уплывал
... "я не могу здесь жить, я не могу здесь любить, я не могу здесь работать" - когда-то сформулировала одна из моих подруг
... так же, кажется, мог бы сформулировать и он
... здесь - и это "здесь" не имело никакой географической привязки - "всё нам казалось не то" - как написал Денис Новиков - это ощущение с его поэзией очень сближало - мы ломали свои - и чужие - судьбы
... в последний раз Денис Новиков уехал в Израиль - вместе с женой - и - почти сразу же умер - накануне нового 2005 года
... в 2007 г. вышло его посмертное избранное "Виза"
... перечитывая его стихи - сейчас - и в том 2007 - мне кажется, что перечитываешь - ненаписанные воспоминания ...
ххх
Валерию
В ожидании друга из вооружённых
до зубов, политграмоте знающих тех,
распевающих бодро о пушках и жёнах,
отдыхающих наспех от битв и потех;
из потешных полков обороны воздушной,
проморгавшей игрушечного пруссака,
не сморгнувшей его голубой, золотушный
от пространства и солнца, как все облака
безопасный, штурмующий хронику суток
самолётик; из комнаты, где по часам
на открытках, с другой стороны незабудок,
пишут считанным лицам по всем адресам;
из бывалых, и тёртых калёною пемзой,
проживающих между Калугой и Пензой,
но таких же, смолящих косяк впятером
от щедрот азиата, но тоже такого,
с кем не очень-то сбацаешь Гребенщикова
и не очень обсудишь стихи, за бугром
выходящие; но ничего, прокатили
две весны втихомолку, остаток зимы
перетерпим, раздастся надрывное «ты ли?!»
по стране, и тогда загуляют взаймы
рядовые запаса в классическом стиле...
1987
ххх
И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит...
Псалтирь
Сей достоверный признак жизни дрожь,
в котором видел слабость и докуку,
прохватит напоследок - и хорош...
Учитель мой, спасибо за науку.
Я был готов. И руку под углом
я подымал под гулкий ропот класса.
И опускал на огненный псалом
«и будет он как дерево...» и клялся.
От первых до последних клятв моих
в сём «лучшем из» слетело столько петель,
что первое, что вспомнишь, - ряд дверных
проёмов и прогалов. Ты свидетель.
Душа, пьяна, пойдёт наискосок.
Покружит над больницею и топкой.
Она черкнёт последний адресок
в сороковины водочною пробкой.
Он был готов. И он теперь она.
Душа. И это за игру словами
расплата, это тайна, это на-
тюрморт с непринесёнными плодами.
1990
ххх
Ты помнишь квартиру, по-нашему - флэт,
где женщиной стала герла?
Так вот, моя радость, теперь её нет,
она умерла, умерла.
Она отошла к утюгам-челнокам,
как в силу известных причин,
фамильные метры отходят к рукам
ворвавшихся в крепость мужчин.
Ты помнишь квартиру: прожектор луны,
и мы, как в Босфоре, плывём,
и мы уплываем из нашей страны
навек, по-собачьи, вдвоём?
Ещё мы увидим всех турок земли…
Ты помнишь ли ту простоту,
с какой потеряли и вновь навели
к приезду родных чистоту?
Когда-то мы были хозяева тут,
но всё нам казалось не то:
и май не любили за то, что он труд,
и мир уж не помню за что.
Материалы:
https://gorky.media/context/i-my-uplyvaem-iz-nashej-strany-o-samom-neponyatom-poete-1990-h/
"Летом 1988-го я в замечательной компании (Денис Новиков, Вадик Степанцов, Лиля Виноградова, только что ушедший из жизни Модрис Аузиньш) оказался во Владивостоке. Тогда это был совершенно закрытый режимный город, население которого состояло в равных пропорциях из погранцов, краснофлотцев и бомжей. Нас прямо с самолёта привезли в какую-то гостиницу (кажется, она именовалась «Молодёжной»). А наутро, пообщавшись с коллегами, мы выяснили, что стоит гостиница ровнёхонько на месте захоронений Второй речки, т.е. практически на костях ОЭМ [Мандельштама] в том числе. Мы, естественно, затребовали переселиться куда угодно - и в итоге были посланы на три буквы местной писательской организацией" (https://ferrea-aetas.livejournal.com/20912.html)
... в отличии от Виктора Куллэ, Денис Новиков ничего связанного с этой поездкой не написал - разве что что-то угадывается в
Учись естественности фразы
у леса русского, братан,
пока тиран куёт указы.
Храни тебя твой Мандельштам.
Валы ревучи, грозны тучи,
и люди тоже таковы.
Но нет во всей вселенной круче,
чем царскосельские, братвы.
... в этом коротком стихотворении есть уже все, что меня - с первого же стихотворения - это была книжка Караоке, изданная Пушкинским фондом в 1997 г. - схватило - буквально - грубо - за шкирку - как хватают, чтобы выбросить в воду, котенка - в поэзии Дениса Новикова - разве что кроме анбанжанманов, разгоняющих его стих до - первой - нет - второй космической скорости - проносятся и - остаются позади - постмодернистское ерничество, юношеская анти-советскость и анти-постсоветскость - повседневная/ жаргонная - полудворово-блатная/ полухипповская англоизированная лексика - синтаксические эллипсисы
... поэзии нужны крылья - и крылья у этих стихов были - чувствовались с первой строки
... потом была книжка Самопал, изданная тем же Пушкинским фондом в 1999 г.
... весной 1999 г. я уехал из Н. и не знал когда и где остановлюсь
... Денис Новиков уехал в 1990 г. - сначала в Англию - возвращался и снова уезжал/ уплывал
... "я не могу здесь жить, я не могу здесь любить, я не могу здесь работать" - когда-то сформулировала одна из моих подруг
... так же, кажется, мог бы сформулировать и он
... здесь - и это "здесь" не имело никакой географической привязки - "всё нам казалось не то" - как написал Денис Новиков - это ощущение с его поэзией очень сближало - мы ломали свои - и чужие - судьбы
... в последний раз Денис Новиков уехал в Израиль - вместе с женой - и - почти сразу же умер - накануне нового 2005 года
... в 2007 г. вышло его посмертное избранное "Виза"
... перечитывая его стихи - сейчас - и в том 2007 - мне кажется, что перечитываешь - ненаписанные воспоминания ...
ххх
Валерию
В ожидании друга из вооружённых
до зубов, политграмоте знающих тех,
распевающих бодро о пушках и жёнах,
отдыхающих наспех от битв и потех;
из потешных полков обороны воздушной,
проморгавшей игрушечного пруссака,
не сморгнувшей его голубой, золотушный
от пространства и солнца, как все облака
безопасный, штурмующий хронику суток
самолётик; из комнаты, где по часам
на открытках, с другой стороны незабудок,
пишут считанным лицам по всем адресам;
из бывалых, и тёртых калёною пемзой,
проживающих между Калугой и Пензой,
но таких же, смолящих косяк впятером
от щедрот азиата, но тоже такого,
с кем не очень-то сбацаешь Гребенщикова
и не очень обсудишь стихи, за бугром
выходящие; но ничего, прокатили
две весны втихомолку, остаток зимы
перетерпим, раздастся надрывное «ты ли?!»
по стране, и тогда загуляют взаймы
рядовые запаса в классическом стиле...
1987
ххх
И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит...
Псалтирь
Сей достоверный признак жизни дрожь,
в котором видел слабость и докуку,
прохватит напоследок - и хорош...
Учитель мой, спасибо за науку.
Я был готов. И руку под углом
я подымал под гулкий ропот класса.
И опускал на огненный псалом
«и будет он как дерево...» и клялся.
От первых до последних клятв моих
в сём «лучшем из» слетело столько петель,
что первое, что вспомнишь, - ряд дверных
проёмов и прогалов. Ты свидетель.
Душа, пьяна, пойдёт наискосок.
Покружит над больницею и топкой.
Она черкнёт последний адресок
в сороковины водочною пробкой.
Он был готов. И он теперь она.
Душа. И это за игру словами
расплата, это тайна, это на-
тюрморт с непринесёнными плодами.
1990
ххх
Ты помнишь квартиру, по-нашему - флэт,
где женщиной стала герла?
Так вот, моя радость, теперь её нет,
она умерла, умерла.
Она отошла к утюгам-челнокам,
как в силу известных причин,
фамильные метры отходят к рукам
ворвавшихся в крепость мужчин.
Ты помнишь квартиру: прожектор луны,
и мы, как в Босфоре, плывём,
и мы уплываем из нашей страны
навек, по-собачьи, вдвоём?
Ещё мы увидим всех турок земли…
Ты помнишь ли ту простоту,
с какой потеряли и вновь навели
к приезду родных чистоту?
Когда-то мы были хозяева тут,
но всё нам казалось не то:
и май не любили за то, что он труд,
и мир уж не помню за что.
Материалы:
https://gorky.media/context/i-my-uplyvaem-iz-nashej-strany-o-samom-neponyatom-poete-1990-h/