Баку и поэзия - Сергей Есенин - Персидские мотивы, ч. 1
... в 1923 г, вернувшись из поездки в Америку и Европу, Есенин замечтал о новой поездке - в Иран - совсем недавно - в 1920 г. - здесь в прикаспийских областях была провозглашена Гилянская (позже переименована в Персидскую) ССР (просуществовала до сентября 1921 г), поддержать которую из Баку вышла Волжско-Каспийская военная флотилия под командованием Серго Ордженикидзе и Федора Раскольникова, позже прославившегося своим письмом против Сталина - вероятно, Персию Есенину мог пообещать Блюмкин, после падения Гилянской/ Персидской ССР, учавствовавший в создании Иранской коммунистической партии, бывший членом ее ЦК и военным комиссаром Гилянской Красной Армии - поддержать возможность посещения Персии - редактор газеты Бакинский рабочий, где Есенин в это время много печатался, П. Чагин, брат которого служил в Тегеране в советском полпредстве - в итоге - в конце 1924 г. в Батуми (или, возможно, чуть ранее - в Тифлисе) Есенин начал Персидские мотивы ...
... надежда посещения Персии - а с ней и цикл - закончилась для Есенина в августе 1925 г. в Мардакане - дачном пригороде Баку - где некоторое время он прожил на даче все у того же Чагина, устроенной в бывшем особняке, принадлежавшем нефтепромышленнику Муртазе Мухтарову - здесь написаны последние 4 стихотворения Персидских мотивов - еще одно стихотворение написано чуть раньше в Баку ...
... в Мардакан все от того же метро Karoglu идет 136-й автобус, который я быстро нашел и быстро доехал по новенькой гладко укатанной дороге - главная улица Мардакана носит имя Сергея Есенина - на территории "дачи Чагина" за высоким, сложенным из апшеронского камня забором, устроен дендрарий - в доме, где жил Есенин - музей ...
... Мардакан совершенно не похож на Сураханы - здесь нет нефти, зато есть почва - вдоль улицы Сергея Есенина растут пышные сосны - я вышел чуть раньше входа в дендрарий - пройтись - под соснами - солнцем - дендрарий оказался закрыт - музей Есенина не доступен - я подергал закрытые ворота дендрария, надеясь, что может появиться смотритель - никто не появился ...
... на мемориальной доске, прикрепленной у ворот и посвященной Есенину, выбито стихотворение Прощай, Баку никак не связанное с Мардаканами - возможно, с самого начала Персидские мотивы выглядели не совсем политкорректно с азербайджанской точки зрения - их главная муза - армянская женщина - Шаганэ Тальян ...
Из Персидских мотивов - стихи, написанные в Мардаканах
ххх
Отчего луна так светит тускло
На сады и стены Хороссана?
Словно я хожу равниной русской
Под шуршащим пологом тумана» -
Так спросил я, дорогая Лала,
У молчащих ночью кипарисов,
Но их рать ни слова не сказала,
К небу гордо головы завысив.
«Отчего луна так светит грустно?» -
У цветов спросил я в тихой чаще,
И цветы сказали: «Ты почувствуй
По печали розы шелестящей».
Лепестками роза расплескалась,
Лепестками тайно мне сказала:
«Шаганэ твоя с другим ласкалась,
Шаганэ другого целовала».
Говорила: «Русский не заметит…
Сердцу - песнь, а песне - жизнь и тело…»
Оттого луна так тускло светит,
Оттого печально побледнела.
Слишком много виделось измены,
Слез и мук, кто ждал их, кто не хочет.
. . .
Но и все ж вовек благословенны
На земле сиреневые ночи.
ххх
Быть поэтом - это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.
Быть поэтом - значит петь раздольно,
Чтобы было для тебя известней.
Соловей поет - ему не больно,
У него одна и та же песня.
Канарейка с голоса чужого -
Жалкая, смешная побрякушка.
Миру нужно песенное слово
Петь по-свойски, даже как лягушка.
Магомет перехитрил в Коране,
Запрещая крепкие напитки.
Потому поэт не перестанет
Пить вино, когда идет на пытки.
И когда поэт идет к любимой,
А любимая с другим лежит на ложе,
Влагою живительной хранимый,
Он ей в сердце не запустит ножик.
Но, горя ревнивою отвагой,
Будет вслух насвистывать до дома:
«Ну и что ж! помру себе бродягой.
На земле и это нам знакомо».
ххх
Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.
Пел и я когда-то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.
Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою.
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.
Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги
Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?
У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что - для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.
Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.
ххх
Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья…
Глупое сердце, не бейся.
Месяца желтые чары
Льют по каштанам в пролесь.
Лале склонясь на шальвары,
Я под чадрою укроюсь.
Глупое сердце, не бейся.
Все мы порою, как дети.
Часто смеемся и плачем:
Выпали нам на свете
Радости и неудачи.
Глупое сердце, не бейся.
Многие видел я страны.
Счастья искал повсюду,
Только удел желанный
Больше искать не буду.
Глупое сердце, не бейся.
Жизнь не совсем обманула.
Новой напьемся силой.
Сердце, ты хоть бы заснуло
Здесь, на коленях у милой.
Жизнь не совсем обманула.
Может, и нас отметит
Рок, что течет лавиной,
И на любовь ответит
Песнею соловьиной.
Глупое сердце, не бейся.
ххх
стихотворение, написанное в Баку
Голубая да весёлая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Слышишь, роза клонится и гнётся -
Эта песня в сердце отзовётся.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Ты ребёнок, в этом спора нет,
Да и я ведь разве не поэт?
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Дорогая Гелия, прости.
Много роз бывает на пути,
Много роз склоняется и гнётся,
Но одна лишь сердцем улыбнётся.
Улыбнёмся вместе, ты и я,
За такие милые края.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Голубая да весёлая страна.
Пусть вся жизнь моя за песню продана,
Но за Гелию в тенях ветвей
Обнимает розу соловей.
---
Прощай, Баку! Тебя я не увижу.
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
И сердце под рукой теперь больней и ближе,
И чувствую сильней простое слово: друг.
Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!
Хладеет кровь, ослабевают силы.
Но донесу, как счастье, до могилы
И волны Каспия, и балаханский май.
Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
В последний раз я друга обниму…
Чтоб голова его, как роза золотая,
Кивала нежно мне в сиреневом дыму.
... надежда посещения Персии - а с ней и цикл - закончилась для Есенина в августе 1925 г. в Мардакане - дачном пригороде Баку - где некоторое время он прожил на даче все у того же Чагина, устроенной в бывшем особняке, принадлежавшем нефтепромышленнику Муртазе Мухтарову - здесь написаны последние 4 стихотворения Персидских мотивов - еще одно стихотворение написано чуть раньше в Баку ...
... в Мардакан все от того же метро Karoglu идет 136-й автобус, который я быстро нашел и быстро доехал по новенькой гладко укатанной дороге - главная улица Мардакана носит имя Сергея Есенина - на территории "дачи Чагина" за высоким, сложенным из апшеронского камня забором, устроен дендрарий - в доме, где жил Есенин - музей ...
... Мардакан совершенно не похож на Сураханы - здесь нет нефти, зато есть почва - вдоль улицы Сергея Есенина растут пышные сосны - я вышел чуть раньше входа в дендрарий - пройтись - под соснами - солнцем - дендрарий оказался закрыт - музей Есенина не доступен - я подергал закрытые ворота дендрария, надеясь, что может появиться смотритель - никто не появился ...
... на мемориальной доске, прикрепленной у ворот и посвященной Есенину, выбито стихотворение Прощай, Баку никак не связанное с Мардаканами - возможно, с самого начала Персидские мотивы выглядели не совсем политкорректно с азербайджанской точки зрения - их главная муза - армянская женщина - Шаганэ Тальян ...
Из Персидских мотивов - стихи, написанные в Мардаканах
ххх
Отчего луна так светит тускло
На сады и стены Хороссана?
Словно я хожу равниной русской
Под шуршащим пологом тумана» -
Так спросил я, дорогая Лала,
У молчащих ночью кипарисов,
Но их рать ни слова не сказала,
К небу гордо головы завысив.
«Отчего луна так светит грустно?» -
У цветов спросил я в тихой чаще,
И цветы сказали: «Ты почувствуй
По печали розы шелестящей».
Лепестками роза расплескалась,
Лепестками тайно мне сказала:
«Шаганэ твоя с другим ласкалась,
Шаганэ другого целовала».
Говорила: «Русский не заметит…
Сердцу - песнь, а песне - жизнь и тело…»
Оттого луна так тускло светит,
Оттого печально побледнела.
Слишком много виделось измены,
Слез и мук, кто ждал их, кто не хочет.
. . .
Но и все ж вовек благословенны
На земле сиреневые ночи.
ххх
Быть поэтом - это значит то же,
Если правды жизни не нарушить,
Рубцевать себя по нежной коже,
Кровью чувств ласкать чужие души.
Быть поэтом - значит петь раздольно,
Чтобы было для тебя известней.
Соловей поет - ему не больно,
У него одна и та же песня.
Канарейка с голоса чужого -
Жалкая, смешная побрякушка.
Миру нужно песенное слово
Петь по-свойски, даже как лягушка.
Магомет перехитрил в Коране,
Запрещая крепкие напитки.
Потому поэт не перестанет
Пить вино, когда идет на пытки.
И когда поэт идет к любимой,
А любимая с другим лежит на ложе,
Влагою живительной хранимый,
Он ей в сердце не запустит ножик.
Но, горя ревнивою отвагой,
Будет вслух насвистывать до дома:
«Ну и что ж! помру себе бродягой.
На земле и это нам знакомо».
ххх
Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.
Все на этом свете из людей
Песнь любви поют и повторяют.
Пел и я когда-то далеко
И теперь пою про то же снова,
Потому и дышит глубоко
Нежностью пропитанное слово.
Если душу вылюбить до дна,
Сердце станет глыбой золотою.
Только тегеранская луна
Не согреет песни теплотою.
Я не знаю, как мне жизнь прожить:
Догореть ли в ласках милой Шаги
Иль под старость трепетно тужить
О прошедшей песенной отваге?
У всего своя походка есть:
Что приятно уху, что - для глаза.
Если перс слагает плохо песнь,
Значит, он вовек не из Шираза.
Про меня же и за эти песни
Говорите так среди людей:
Он бы пел нежнее и чудесней,
Да сгубила пара лебедей.
ххх
Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем,
Нищий лишь просит участья…
Глупое сердце, не бейся.
Месяца желтые чары
Льют по каштанам в пролесь.
Лале склонясь на шальвары,
Я под чадрою укроюсь.
Глупое сердце, не бейся.
Все мы порою, как дети.
Часто смеемся и плачем:
Выпали нам на свете
Радости и неудачи.
Глупое сердце, не бейся.
Многие видел я страны.
Счастья искал повсюду,
Только удел желанный
Больше искать не буду.
Глупое сердце, не бейся.
Жизнь не совсем обманула.
Новой напьемся силой.
Сердце, ты хоть бы заснуло
Здесь, на коленях у милой.
Жизнь не совсем обманула.
Может, и нас отметит
Рок, что течет лавиной,
И на любовь ответит
Песнею соловьиной.
Глупое сердце, не бейся.
ххх
стихотворение, написанное в Баку
Голубая да весёлая страна.
Честь моя за песню продана.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Слышишь, роза клонится и гнётся -
Эта песня в сердце отзовётся.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Ты ребёнок, в этом спора нет,
Да и я ведь разве не поэт?
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Дорогая Гелия, прости.
Много роз бывает на пути,
Много роз склоняется и гнётся,
Но одна лишь сердцем улыбнётся.
Улыбнёмся вместе, ты и я,
За такие милые края.
Ветер с моря, тише дуй и вей -
Слышишь, розу кличет соловей?
Голубая да весёлая страна.
Пусть вся жизнь моя за песню продана,
Но за Гелию в тенях ветвей
Обнимает розу соловей.
---
Прощай, Баку! Тебя я не увижу.
Теперь в душе печаль, теперь в душе испуг.
И сердце под рукой теперь больней и ближе,
И чувствую сильней простое слово: друг.
Прощай, Баку! Синь тюркская, прощай!
Хладеет кровь, ослабевают силы.
Но донесу, как счастье, до могилы
И волны Каспия, и балаханский май.
Прощай, Баку! Прощай, как песнь простая!
В последний раз я друга обниму…
Чтоб голова его, как роза золотая,
Кивала нежно мне в сиреневом дыму.