Владивосток и поэзия - Давид Бурлюк
Удивленье
В миг рожденья -
А там уж бык привык,
Что он из круга в круг,
Из века в век -
Все бык.
Но дхнул в свой рог
Дух мощный вдруг -
И бык упал,
И встал Бурлюк.
О русский Полифем! Гармонии стрекало
Твой выжгло глаз,
Музыка сладкая глаза нам разъедала,
Как мыло, и твой мык не слышен был для нас.
Явился он - и Хаос забурлил
И асимметрия взыграла,
Дом крепкий, ясный блеск светил -
Все затряслось, как лодка у причала.
Промчался он ревущим Быкобогом,
Уже безмясый, но живой,
Как перед пьяным - ввысь дорога,
Меж туч клубится орган половой.
(Бывают времена - они свою дитю
Лелеют, нежат, в хлебе запекают
Горячем. Педантичный дух,
Во чревах обходя младенцев,
Им уши протыкает,
Им зрение острит,
На кровь им дышит,
Чтоб быстрей кружила,
Снимает плесень с ока -
Блажен! - и бык тогда становится пророком,
И гении как сорняки растут -
Так много их, но и земля широка.
Но вы - о бедные - для вас и чести больше,
Кто обделен с рождения, как Польша,
Кто в пору глухоговоренья
Родился - полузадушенный, больной,
Кто горло сам проткнул себе для пенья,
Глаза омыл небесною волной
И кто в декабрьский мраз - как чахлая осока,
На льдине расцветал, шуршащей одиноко).
Давид кубический приплыл
В страну квадратных подбородков
И матюгнулся, но купил
Забвенье - куклою в коробке,
Забвенье в склепе словарином,
А память - в звоне комарином.
Елена Шварц, 1974
... Бурлюк прибыл во Владивосток в июне 1919 г - поселился где-то в Рабочей слободке, расположенной на северо-восточном склоне сопки Буссе (ул. Шилкинская) - в брошенной хозяином парикмахерской - жил на распашку - писал холсты, обсуждал их с заходившими после смены с улицы рабочими - ночью - выступал в футуристском кафе Балаганчик - "в широких шароварах из пёстрой драпированной ткани, в ярком жилете, с треугольником на щеке"
... от Балаганчика до склонов сопки Буссе полтора-два километра - почти всегда круто вверх - а потом лучший в городе променад над Золотым Рогом по улице Владислава Сибирцева
... средний ярус сопки Буссе полузаброшен - как и поэзия Бурлюка - хотя есть отличный том в Новой библиотеке поэта - тираж - 2000 экз.
... но, свою поэзию так далеко забросил сам Бурлюк - своими "непропорционально малыми руками со слишком короткими пальцами" как писал Бенедикт Лившиц в Полутороглазом стрельце
... среди заброшенных домов на сопке Буссе - тот, в котором мог бы жить и Бурлюк
... по другим сведениям, мастерская Бурлюка находилась в двухэтажном каменном здании по адресу Ключевая, 3 - рядом с верхней станцией фуникулёра
... сейчас такого адреса нет - здесь - совершенно замечательная пустошь
... Асеев писал, что "Бурлюк жил берложной жизнью. Он ходил, устраивал выставки, издавал книги, шумел и громил мещан и пассеистов. Наскребши немного денег, он закупал краски, холст, бумагу, чай, сахар, пшено, муку и материю на рубашки детям, всего этого месяцев на пять, и засаживался за холсты. Он писал маслом и акварелью, сепией и тушью, а жена его, Мария Никифоровна, сидела рядом, записывая диктуемые им рассказы и воспоминания. Был он похож на дрессированного рабочего слона"
... слона или быка - большое животное - и в первую очередь не из-за размера - голоса - голоса его поэзии - ее мычания и рева - и - тишины - настолько тихим может быть только большое животное
... Бурлюк собирает свои стихи что гнездо ласточка - не только из разнообразного поэтического материала русской поэзии-девочки - от Тредиаковского до Северянина, любого доступного лексического и синтаксического материала - но и - не доступного - трансцендентного по отношению к языку, к синтаксису - делает это легко - как ласточка - и так же легко обживает
... из этого материала Бурлюк создаёт - для себя - если не само Бытие, то - "огромный организм, некую вечно живущую субстанцию, единую физиологическую систему"- в нем поселяется - и никогда уже его не покидает
... абсолютный Поэт - абсолютный лирик - Бурлюк пишет о закатах, рассветах, осени, зиме, луне и лунном свете, темноте, поездах - поездах обязательно - но используя совершенно иной словарь, синтаксис, структуру образа - стихотворную ткань - и его лирика льнет к телу как намокшая от пота рубаха
... Бурлюк оставался во Владивостоке до августа 1920-го - когда уплыл в Японию презентовать выставку русских художников - из Японии перебрался в США - путешествие закончилось на берегу Атлантики - в Нью-Йорке - о котором он много писал - но это была уже другая поэзия
Бурлюк после Владивостока: на выставке Давида Бурлюка (слева направо): футуристы Виктор Пальмов, Сэйдзи Того, Давид Бурлюк. Япония. 1920-1922 годы. https://gorky.media/context/v-pryzhkah-kenguru-i-ajsedory-dunkan/?utm_source=telegram.me&utm_medium=social&utm_campaign=iskusstvo--zachatoe-sezannom--gogenom-i&utm_content=63226077
Ключевая, 5
Ключевая, 3 (?) - здесь должен был стоять дом, в котором находилась мастерская Бурлюка
На склонах сопки Буссэ
ххх
Ты нас засыпал белым белым
Все ветки стали вдруг видны
Как четко черная ворона
Спокойные смущает сны
С землею слит край небосклона
Я не хочу желать весны
Под этим снегом белым белым…
ххх
В те дни когда мы говорим
Так нежно мама
Когда вся жизнь живому счастью рама
Когда слова
Легко берет
и варит
голова
Когда все сны
Младым безумием полны
Душа очаг
И трепеща как флаг
Как пена сочных браг
Не различит
Что жизнь ей злейший враг.
ххх
из
Крики паровоза
Op. 74
Под ногами зачастую
видим бездну разлитую
Над мостами не всегда
блещет колкая звезда
Ночи скрипка (5) часто визгом
нарушает тишину
Прижимается ошибка (6)
к темноглазому вину (7)
5) Поезд.
6) Возможность катастрофы.
7) Окно.
ххх
Дверь заперта навек навек
Две тени - тень и человек
А к островам прибьет ладья
А кос трава и лад и я
А ладан вечера монах
А ладно сумрак на волнах
Заката сноп упал и нет
Закабаленная тенет.
ххх
Когда уходит свет дневной
Мы в темных норах зажигаем
Огонь лампад огонь ночной
Мы напитавшись темнотой
Ево упорно охраняем
Не искушенные луной
Не искушенные луной
ххх
Небо над парком
Древний блеклый щит героя
Сжатый снегом облаков
Нам дарит качаясьхвоя
Над строителем углов
Мы взглянули лишь случайно
И смотри уже открыт
Четко зло необычайно
Исступленный синий щит
Сеткой плавной позолоты
Исчерненный как спина
Ты сквозишь над нами годы
Юность вечность вышина.
ххх
Как сказочны леса под новым сим убором
Как гармонично все единостью окраски
И небо и земля и липы за забором
И кровли снежные напялившие маски
Земля подобна стала рыхлым тучам
Утратилась ее земная твердость
И первый ветер облаком летучим
Поднимет понесет зимы морозной гордость.
ххх
Зима
Как скудны дни твои
Какой полны тоскою
Отчаянья бесстрастною рукою
Сгибают рамена мои!
В окне замерзлом бледная денница
За беспросветностью черневшей ночи
Казалось замерзающая птица
Ко мне пробиться в душу хочет.
ххх
На улицах ночные свечи
Колеблют торопливый свет
А ты идешь сутуля плечи
Во власти тягостных примет
В уме твоем снуют догадки
О прошлом изнурившем дне
А фонари тебе так гадки
Как змей глаза во сне.
ххх
О локоны дорожных ожиданий
Букет огней + порхнувший паровоз
Среди ночных (не облетевших) лоз
Сугубой брани
О завитки и сумрака и мрака
Катящие причудливый вагон
Мимо окон
Блистающего лака
Россия бросилась вокруг поспешной кошкой
Расшитая рубах гармоники мотив
Одну равнину душу обратив
Смердящий плошкой.
России нет угла где не было б забвенья
Чувств чистоты опрятной быстроты
(когда снежинок вервыелисты
Упасть умрут от наслажденья).
ххх
Осень
Посв. В. Силлову
Жмусь я ближе печи к
Замерзающий кузне-чи-к
ххх
Рыдай осенний дождь рыдай
Над вазой раздробленной лета
Что поглощала яркий край
Как счастье затопляет Лета
Седая вечности река
Где дно песчинками века.
ххх
Гелиовсход
Op. 26.
К кошнице гор Владивосток -
Еще лишенным перьев
света,
Когда дрожа
в ладьи
восток
Стрелу вонзает Пересвета.
Дом моД…
Рог гоР…
ПотоП…
ПотоП…
Суда объятые пожаром
У мыса Амбр,
гелио-троп
К стеклянной клеят коже рам.
1920 г.
ххх
Сегодня скверная погода…
Слеза - не дождь… из глаз урода;
И, даже, яркие цветы
Под кляксой грязи - не чисты.
Ведь им раскрыться накладбище,
Где у гробов прогнило днище
И даже гениальный нерв
Сглодал могил бесстрастный червь.
Сегодня - скверная погода
Уйти б скорей под черносводы!..
Давай мертвецкой архалук,
Скорейшая из всех прислуг.
И, где луны остродвурогой
Грядут разбрызгать перламутр
Изгибах Золотого Рога
Волнокеанских толпы судр,
Не устьем, а зимы истоком
Затерт полярно ненароком
Южанин карт - Владивосток…
Бери скорей тепло в кавычки!
Сибмразснегозимы привычки
Позорят твой юго-восток!..
В миг рожденья -
А там уж бык привык,
Что он из круга в круг,
Из века в век -
Все бык.
Но дхнул в свой рог
Дух мощный вдруг -
И бык упал,
И встал Бурлюк.
О русский Полифем! Гармонии стрекало
Твой выжгло глаз,
Музыка сладкая глаза нам разъедала,
Как мыло, и твой мык не слышен был для нас.
Явился он - и Хаос забурлил
И асимметрия взыграла,
Дом крепкий, ясный блеск светил -
Все затряслось, как лодка у причала.
Промчался он ревущим Быкобогом,
Уже безмясый, но живой,
Как перед пьяным - ввысь дорога,
Меж туч клубится орган половой.
(Бывают времена - они свою дитю
Лелеют, нежат, в хлебе запекают
Горячем. Педантичный дух,
Во чревах обходя младенцев,
Им уши протыкает,
Им зрение острит,
На кровь им дышит,
Чтоб быстрей кружила,
Снимает плесень с ока -
Блажен! - и бык тогда становится пророком,
И гении как сорняки растут -
Так много их, но и земля широка.
Но вы - о бедные - для вас и чести больше,
Кто обделен с рождения, как Польша,
Кто в пору глухоговоренья
Родился - полузадушенный, больной,
Кто горло сам проткнул себе для пенья,
Глаза омыл небесною волной
И кто в декабрьский мраз - как чахлая осока,
На льдине расцветал, шуршащей одиноко).
Давид кубический приплыл
В страну квадратных подбородков
И матюгнулся, но купил
Забвенье - куклою в коробке,
Забвенье в склепе словарином,
А память - в звоне комарином.
Елена Шварц, 1974
... Бурлюк прибыл во Владивосток в июне 1919 г - поселился где-то в Рабочей слободке, расположенной на северо-восточном склоне сопки Буссе (ул. Шилкинская) - в брошенной хозяином парикмахерской - жил на распашку - писал холсты, обсуждал их с заходившими после смены с улицы рабочими - ночью - выступал в футуристском кафе Балаганчик - "в широких шароварах из пёстрой драпированной ткани, в ярком жилете, с треугольником на щеке"
... от Балаганчика до склонов сопки Буссе полтора-два километра - почти всегда круто вверх - а потом лучший в городе променад над Золотым Рогом по улице Владислава Сибирцева
... средний ярус сопки Буссе полузаброшен - как и поэзия Бурлюка - хотя есть отличный том в Новой библиотеке поэта - тираж - 2000 экз.
... но, свою поэзию так далеко забросил сам Бурлюк - своими "непропорционально малыми руками со слишком короткими пальцами" как писал Бенедикт Лившиц в Полутороглазом стрельце
... среди заброшенных домов на сопке Буссе - тот, в котором мог бы жить и Бурлюк
... по другим сведениям, мастерская Бурлюка находилась в двухэтажном каменном здании по адресу Ключевая, 3 - рядом с верхней станцией фуникулёра
... сейчас такого адреса нет - здесь - совершенно замечательная пустошь
... Асеев писал, что "Бурлюк жил берложной жизнью. Он ходил, устраивал выставки, издавал книги, шумел и громил мещан и пассеистов. Наскребши немного денег, он закупал краски, холст, бумагу, чай, сахар, пшено, муку и материю на рубашки детям, всего этого месяцев на пять, и засаживался за холсты. Он писал маслом и акварелью, сепией и тушью, а жена его, Мария Никифоровна, сидела рядом, записывая диктуемые им рассказы и воспоминания. Был он похож на дрессированного рабочего слона"
... слона или быка - большое животное - и в первую очередь не из-за размера - голоса - голоса его поэзии - ее мычания и рева - и - тишины - настолько тихим может быть только большое животное
... Бурлюк собирает свои стихи что гнездо ласточка - не только из разнообразного поэтического материала русской поэзии-девочки - от Тредиаковского до Северянина, любого доступного лексического и синтаксического материала - но и - не доступного - трансцендентного по отношению к языку, к синтаксису - делает это легко - как ласточка - и так же легко обживает
... из этого материала Бурлюк создаёт - для себя - если не само Бытие, то - "огромный организм, некую вечно живущую субстанцию, единую физиологическую систему"- в нем поселяется - и никогда уже его не покидает
... абсолютный Поэт - абсолютный лирик - Бурлюк пишет о закатах, рассветах, осени, зиме, луне и лунном свете, темноте, поездах - поездах обязательно - но используя совершенно иной словарь, синтаксис, структуру образа - стихотворную ткань - и его лирика льнет к телу как намокшая от пота рубаха
... Бурлюк оставался во Владивостоке до августа 1920-го - когда уплыл в Японию презентовать выставку русских художников - из Японии перебрался в США - путешествие закончилось на берегу Атлантики - в Нью-Йорке - о котором он много писал - но это была уже другая поэзия
Бурлюк после Владивостока: на выставке Давида Бурлюка (слева направо): футуристы Виктор Пальмов, Сэйдзи Того, Давид Бурлюк. Япония. 1920-1922 годы. https://gorky.media/context/v-pryzhkah-kenguru-i-ajsedory-dunkan/?utm_source=telegram.me&utm_medium=social&utm_campaign=iskusstvo--zachatoe-sezannom--gogenom-i&utm_content=63226077
Ключевая, 5
Ключевая, 3 (?) - здесь должен был стоять дом, в котором находилась мастерская Бурлюка
На склонах сопки Буссэ
ххх
Ты нас засыпал белым белым
Все ветки стали вдруг видны
Как четко черная ворона
Спокойные смущает сны
С землею слит край небосклона
Я не хочу желать весны
Под этим снегом белым белым…
ххх
В те дни когда мы говорим
Так нежно мама
Когда вся жизнь живому счастью рама
Когда слова
Легко берет
и варит
голова
Когда все сны
Младым безумием полны
Душа очаг
И трепеща как флаг
Как пена сочных браг
Не различит
Что жизнь ей злейший враг.
ххх
из
Крики паровоза
Op. 74
Под ногами зачастую
видим бездну разлитую
Над мостами не всегда
блещет колкая звезда
Ночи скрипка (5) часто визгом
нарушает тишину
Прижимается ошибка (6)
к темноглазому вину (7)
5) Поезд.
6) Возможность катастрофы.
7) Окно.
ххх
Дверь заперта навек навек
Две тени - тень и человек
А к островам прибьет ладья
А кос трава и лад и я
А ладан вечера монах
А ладно сумрак на волнах
Заката сноп упал и нет
Закабаленная тенет.
ххх
Когда уходит свет дневной
Мы в темных норах зажигаем
Огонь лампад огонь ночной
Мы напитавшись темнотой
Ево упорно охраняем
Не искушенные луной
Не искушенные луной
ххх
Небо над парком
Древний блеклый щит героя
Сжатый снегом облаков
Нам дарит качаясьхвоя
Над строителем углов
Мы взглянули лишь случайно
И смотри уже открыт
Четко зло необычайно
Исступленный синий щит
Сеткой плавной позолоты
Исчерненный как спина
Ты сквозишь над нами годы
Юность вечность вышина.
ххх
Как сказочны леса под новым сим убором
Как гармонично все единостью окраски
И небо и земля и липы за забором
И кровли снежные напялившие маски
Земля подобна стала рыхлым тучам
Утратилась ее земная твердость
И первый ветер облаком летучим
Поднимет понесет зимы морозной гордость.
ххх
Зима
Как скудны дни твои
Какой полны тоскою
Отчаянья бесстрастною рукою
Сгибают рамена мои!
В окне замерзлом бледная денница
За беспросветностью черневшей ночи
Казалось замерзающая птица
Ко мне пробиться в душу хочет.
ххх
На улицах ночные свечи
Колеблют торопливый свет
А ты идешь сутуля плечи
Во власти тягостных примет
В уме твоем снуют догадки
О прошлом изнурившем дне
А фонари тебе так гадки
Как змей глаза во сне.
ххх
О локоны дорожных ожиданий
Букет огней + порхнувший паровоз
Среди ночных (не облетевших) лоз
Сугубой брани
О завитки и сумрака и мрака
Катящие причудливый вагон
Мимо окон
Блистающего лака
Россия бросилась вокруг поспешной кошкой
Расшитая рубах гармоники мотив
Одну равнину душу обратив
Смердящий плошкой.
России нет угла где не было б забвенья
Чувств чистоты опрятной быстроты
(когда снежинок вервыелисты
Упасть умрут от наслажденья).
ххх
Осень
Посв. В. Силлову
Жмусь я ближе печи к
Замерзающий кузне-чи-к
ххх
Рыдай осенний дождь рыдай
Над вазой раздробленной лета
Что поглощала яркий край
Как счастье затопляет Лета
Седая вечности река
Где дно песчинками века.
ххх
Гелиовсход
Op. 26.
К кошнице гор Владивосток -
Еще лишенным перьев
света,
Когда дрожа
в ладьи
восток
Стрелу вонзает Пересвета.
Дом моД…
Рог гоР…
ПотоП…
ПотоП…
Суда объятые пожаром
У мыса Амбр,
гелио-троп
К стеклянной клеят коже рам.
1920 г.
ххх
Сегодня скверная погода…
Слеза - не дождь… из глаз урода;
И, даже, яркие цветы
Под кляксой грязи - не чисты.
Ведь им раскрыться накладбище,
Где у гробов прогнило днище
И даже гениальный нерв
Сглодал могил бесстрастный червь.
Сегодня - скверная погода
Уйти б скорей под черносводы!..
Давай мертвецкой архалук,
Скорейшая из всех прислуг.
И, где луны остродвурогой
Грядут разбрызгать перламутр
Изгибах Золотого Рога
Волнокеанских толпы судр,
Не устьем, а зимы истоком
Затерт полярно ненароком
Южанин карт - Владивосток…
Бери скорей тепло в кавычки!
Сибмразснегозимы привычки
Позорят твой юго-восток!..