Дорога через желтое поле. Свидетель. Глава первая
Глава первая.
Самая старая улица нашего города всегда использовалась муниципалитетом абсолютно варварски. Конечно, двух и трехэтажные домики на ней, слившиеся в единый нескончаемый извилистый ряд, были ухожены, окрашены в мягкие тона и украшены разными историческими вывесками. Конечно, брусчатка была уложена камень к камушку. И, разумеется, в каждой клумбе, чуть только теплое солнышко смывало снег с улицы, пестрели выращенные в оранжерее цветы. Цветы для этой улицы выращивались специально. Какие и когда высаживать, решал муниципалитет внеочередным заседанием. Даже казалось странным увидеть на этой улице клумбу с просто чернеющей землей. Но безобразие муниципалитета заключалось не в том, что он все-таки работал, а в том, что, стремясь украсить нашу достопримечательность, он доводил дело до абсурда. Каждый пятничный вечер на площади у дворца Герцога устраивались концерты живой музыки, или, на крайний случай, театрализованные представления. В каждый субботний полдень по улице проходил парад оркестрантов и барабанщиков. Каждый воскресный день на улицах устраивались общественные читальни. И несколько сотрудниц главной библиотеки рассказывали о новинках, что поступили в открытую сеть. Так как я сам уже давно ничего не читал, кроме нужной мне по работе литературы, я с сомнением относился к таким мероприятиям. Но пожимал плечами - если у каждой из девушек библиотечных толпится по двадцать-тридцать человек и слушает - значит это кому-то точно нужно.
Муниципалитет превратил нашу самую славную улицу, а она действительно была славна, в какой-то туристический накопитель. С утра до вечера, с апреля по ноябрь, на брусчатке и скамейках можно было встретить одних только туристов. Мои горожане пугались этих диких, приехавших не понятно из каких далеких краев шумных людей с горящими глазами и путеводителями в руках. Если кто из местных жителей и рисковал, как я, пользоваться этой улицей в своих целях, то чаще всего, у нас просто не было выбора. Именно поэтому мы и считали, что, понавезя со всего света галдящих варваров, муниципалитет поступает с нашей исторической улицей исключительно по-варварски. А ведь на ней и дом художника Ореста, который нарисовал портрет Неизвестного Императора, почти четыреста лет назад. И дома Рыцарей Империи. Сами рыцари конечно погибли все до единого, защищая три сотни лет назад дворец Герцога, от врагов, но что будет наш город без славы этих героев. Каждая из именитых семей города ведет свою родословную от одного из Рыцарей. Для нас эта улица не просто память. Это связь нашего великого настоящего с нашим великим прошлым.
Кстати во дворце Герцога моя работа. Мой кабинет находится в левом пристрое, на втором этаже, а мой сосед сам Великий Судья. Приятно утром встретить его и чинно покивав поинтересоваться какое у него мнение на то или иное рассматриваемое дело. Между своих секретов обычно нет. И мне, как своему соседу, а также Свидетелю Правосудия, старик доверчиво иногда жаловался на тот или иной конфликт, что ему приходится разбирать. Но в основном он жаловался на Судей, что вынесли свои вердикты таким образом, что стороны остались недовольны. Если бы довольны были - разве дошло бы дело до Великого Судьи и его тяжелой Печати. Я делал, как полагается, серьезное лицо и поддакивал, где и как мог. Вы бы тоже поддакивали, ведь у меня висело повышение из Свидетелей Правосудия в Советники Судьи и только этот вздыхающий старик мог поставить на него свою резолюцию. Ведь это тоже конфликт. Против меня будет выступать равный мне Свидетель, только из другой части света и будет доказывать Старику, что я негоден в Советники. Лучше, чтобы старик в своем пожилом возрасте добавил мне баллов за уважение к старшим. Это, конечно, шутка. Ничего он не добавит. Он только в прошлом году одного провалившегося Свидетеля сослал на дальние рубежи. Там тоже нужны наши глаза и уши. А ведь этот Свидетель был его племянником.
В тот день я, стоя в длинном светлом коридоре, смотрел на утреннюю Старую улицу и наслаждался запахами весны, льющимися в открытое окно. Мне доставляло удовольствие видеть, как сотрудники службы чистоты буквально затирают каждое пятнышко со стен домов и превращают чуть запыленные окна в сверкающие черным обсидианы. Вдалеке, сначала слегка, а потом все уверенней и громче стала раздаваться ритмичная музыка. Слышались буханья больших барабанов. Звон литавр так гармонично наполнял это яркое предпраздничное утро. И, появившаяся мелодия флейт, окончательно украсила вид из окна. На звуки музыки из своего кабинета вышел Великий Судья и по-стариковски, дуя на чай в своей руке, довольно жмурился. Солнце освещало его морщинистое, но такое улыбчивое лицо.
- Харн! Я так рад вас видеть. - Сказал он мне и отхлебнул из своей чудовищно огромной кружки.
Ну разумеется, я ему ответил тем же и еще более радостно улыбнулся. Мне, конечно, хотелось побыть одному, у меня через час было назначено слушание, но возможное повышение…
- А я вот дочь, жду. - Сказал я, кивком указав на улицу. - Она в городском оркестре. Я уже их слышу. Скоро должны мимо пройти.
- О… - поощрительно сказал старик - И сколько ей уже?
- Одиннадцать. В этом году будет уже выбирать профессию.
- Совсем взрослый ребенок. Харн, вы же сами очень молоды. Откуда у вас одиннадцатилетняя дочь?
- Я старался! - отшутился я.
- Вы ей уже поставили систему, она уже включена в реестр? - Спросил старик. Такие вещи, конечно, не спрашивают у чужих людей, но разве ж Судье этикет указ…
- Да конечно, Судья. Буквально две недели назад. Вроде без проблем. - Покивал я с самым подобающим видом. То есть с отцовско-озабочено-серьезным.
- Ох, ну хорошо, - одобрил меня старик. - Хотя я против систем и считаю, что этот вопрос надо отдавать самому индивидууму по достижении им двадцати одного года.
Ну конечно… против он. Я видел с каким упорством этот старик доказывал на кафедре защиты личности, полезность системы и ее опционных блоков. Но для приличия я, конечно, сказал:
- Судья, я не виноват, вы же знаете мою жену Лэнди. Она отказывалась ехать этим летом отдыхать, если дочери не будет установлен весь комплекс.
- Это да. Кстати, а ваша супруга так и работает в логистическом центре?
- Да, Судья. Ей предлагали и повышение, и перевод на более престижное место в трансконтинентальный узел, но ей здесь хорошо, и она отказалась.
- Я всегда знал, что ваша Лэнди - настоящий патриот нашего города и страны. - Старика проняло. Плюс один к повышению.
В это время на улице появилась колонна оркестра и я немедленно достал коммуникатор. Набрав код дочери, я стал ждать ответа. Разглядывая колонну, наконец я заметил короткий взмах чьей-то руки. Приглядевшись и узнав свою мелкую, я отключил вызов. Пусть знает - родитель бдит!
- Она? - спросил глазастый старик.
- Да, Судья. Она…
- Флейтистка? - удивленно почему-то спросил он. Меня смутил его вопрос. А что собственно в этом удивительного, если почти все девочки в оркестре - флейтистки и только пятеро барабанщицы. Я решил ничего не отвечать.
Мы дождались прохода всей колонны и несколько минут обсуждали очередной наплыв туристов. Старик жаловался, что эти наглецы стали все чаще искать во дворце Герцога туалеты, совершенно не уважая того факта, что здесь находится сам Великий Судья. Я про себя улыбался думая, как швейцар на входе сдерживает рвущихся в естественном стремлении туристов, и как потом возмущается тем, что этот дворец не для сих дел здесь стоит.
Я не стал возвращаться в кабинет, только заблокировал его своим касание к панели, и пошел в зал слушаний. Мое дело маленькое - я Свидетель. Все что от меня там потребуется это только говорить правду. Так что, не смотря на то, что дело было не простым, я не волновался.
Вечером я забрал с работы жену и отправив мобиль автопилотом до муниципалитета, рассказал Лэнди, про свой непростой день. Она обычно довольно с интересом слушала, но усталость прошедшего дня сказывалась и на ней.
- И что с этой девочкой будет? - Поинтересовалась она скорее из вежливости.
- Я, выступая Свидетелем, не нашел для нее никаких смягчающих обстоятельств. Судья Треннис сказала, что будет думать ночь, посоветуется с Великим Судьей и только тогда примет решение.
- А что ей грозит? - От ветра у жены сбилась прическа и она раздраженно закрыла окно. В салоне сразу стало как-то значительно душно.
- Дальние рубежи. - Сказал я не задумываясь. - А что еще может ей быть за подобное?
- Правильно. - Вздохнула Лэнди и я загордился женой. Другая бы сочувствовать начала, но у меня настоящая супруга Свидетеля, она уже значительно понимает мою и судебную логику. - Странно что таких как она, вообще не направляют на колонизации. На новых мирах нужны женщины. Это всем известно.
Я хмыкнул от кровожадности моей супруги. Конечно, на новых мирах нужны женщины. Но если дальние рубежи и рудники - это преддверия ада, то новые миры - это настоящий ад. Населенные исключительно преступниками и военными эти миры даже вслух произносить было неприлично.
У муниципалитета на стоянке общественного транспорта нас ждала дочь. Быстро юркнув в салон, она бросила на пол плотный мешок со своей оркестровой формой и откинулась в мягком кресле, бесцеремонно скинув туфли и положив на меня ноги.
- Папа, ты больше так не шути! Хорошо!? Меня обругала Крокодил Большая, а потом и Маленькая Крокодил и обещали выкинуть из оркестра, если я еще раз так сделаю.
Жена, поправив на дочери сбившийся воротник сорочки, повернулась ко мне и спросила:
- Что ты в этот раз учудил, мой любимый?
Прикидываясь, что ничего не понимаю, я пожал плечами, но две кошки мягко принудительно заставили меня пообещать больше не звонить в самые ответственные в их жизни моменты. Я пообещал сердито, что и не в ответственные моменты теперь тоже звонить не буду.
Дома, разумеется даже не поев ничего, дочь усвистела с подругами в бассейн на соседнюю улицу, а я, успокаивая себя от прошедшего дня, налил в большой стакан томатного сока. Сев перед домашним терминалом, я проверил звонки и новости дня. Пусто и скучно. Кажется, единственное место, где хоть что-то происходит - это моя работа. В мире все тип-топ. Кругом процветание и борьба лучшего с хорошим. Раздражало. Все-таки хотелось хоть чего-то, щекочущего нервы. Очевидно пора на недельку нырнуть в реализм Нового Века. Погулять по горам. Поплавать в виртуальных водах южных морей. Надо истощить хоть немного психику. Пока не сорвался, - решил я.
Вернувшаяся из душа жена торопливо одевалась - нам надо было тоже через полчаса выходить на встречу с нашими приятелями. Завтра ведь праздник и всем будет некогда. Никто завтра по гостям не пойдет. Максимум соберемся на площади нашего района, или центральной площади чтобы увидеть приглашенных певцов, или знаменитостей. Но не более. А вечером все будут дома. Отмечать главный праздник, если не всего континента, то уж нашей страны точно.
- Идем? - Спросила Лэнди, и я нехотя поднялся. Что-то за пятнадцать минут в мягком кресле мне вовсе перехотелось хоть куда-то идти. Но надо - обещали.
В «Зеленом замке» - где мы обычно собирались с друзьями и приятелями было всегда немного народа. Вот и в этот раз нам сразу достался столик с видом на залив. Вот никогда не понимал свою супругу. Там на берегу залива стоит огромный купол ее логистического центра. Там разгружаются суда и контейнерные снаряды. Там моя Лэнди проводит шесть дней в неделю по семь часов. И после этого приходить в место, где главный вид - твоя собственная работа. Но ей нравилось. И ее друзьям с работы, кстати, тоже.
Не скажу, что у нас было много приятелей. Но было две семейные пары, с которыми мы довольно часто встречались и даже вместе отдыхали в отпусках или на пикниках. Одна пара были из нашего класса и оба работали в Фундаментальном Образовании. А вот вторая пара, были хоть и ниже по социальной лестнице - он писатель, она контролер маршрутов беспилотников, но зато с ними никогда не было скучно. Столько историй сколько могли рассказать они, у меня бы блок памяти не запомнил. Так что мы довольно дополняли друг друга, общаясь практически на все темы кроме политики. Самое главное у нас совпадали вкусы в еде. И «Зеленый замок» вполне эти вкусы удовлетворял.
В тот раз мы просидели почти до девяти вечера, и я первый напомнил, что пора по домам. Мне завтра надо было получать и рассматривать новое дело, да и остальные начинали довольно рано свой рабочий день. Мило посидели, мило пообщались. Лэнди прямо расцвела отдохнув.
Дома мы еще пару раз вспомнили новые анекдоты, услышанные от приятелей - мало ли где пригодится ввернуть. Посмеялись сами с них, и когда наша ненаглядная соизволила вернуться домой, приняли самый строго-заботливый родительский вид:
- Немедленно мыться в душе, ужинать и спать! - Скомандовал я.
- Форму свою ты кинула в стирку и глажку!? - Озаботила ребенка моя Лэнди.
Родители - одним словом.
Сидя с ногами перед большим экраном терминала и проглядывая каналы с развлекательными программами, дочь спросила у меня:
- Ты завтра во сколько освободишься?
- К обеду, думаю отпустят всех уже праздновать, - сказал я, отвлекаясь от настройки ночного режима климата. - Ну максимум к трем дня. А что?
- Мы выступать будем в три, как раз. Приходи обязательно. Маленькая Крокодил после выступления хочет тебя видеть.
Я удивленно поднял глаза:
- Это еще зачем?
- Ну, придешь она тебе все и расскажет. - Пожимая плечиками сказала дочь.
Я насторожился еще больше:
- Эй подруга, ну-ка давай рассказывай, что ты там натворила? И почему ты мне это на ночь рассказываешь?
- Ой, пап, не начинай пожалуйста, мама услышит…
- Не услышит, если ты мне все расскажешь.
Дочь, еще для виду помялась, потом вдруг как-то даже задорно, выпалила:
- Я нарушитель двенадцатого закона!
Я не смог сдержать смех. Смеялся настолько громко, что из нашей спальни пришла с недоумением на лице жена.
- И что это тут… - начал она.
Дочь пожала плечами, и чтобы не отвечать набрала полный рот питательного коктейля. Не дожидаясь пока мы сознаемся, супруга ушла, фыркнув на нас и обозвав заговорщиками.
После недолгих уговоров дочь начал рассказывать:
- Мы с Томми и Бэном, а еще с нами были Дениз и Верна, построили настоящий подземный дом. Правда-правда. Только снег сошел, мы копать начали. Пластик туда носили. Утеплитель… Вот. Мы лестницу сделали, чтобы туда спускаться. Там было так хорошо, папа, ты не представляешь. Там было так чудесно. И это был наш домик! И вот вчера там поймали Бэна и Дениз. Они конечно во всем сознались, и с их родителями уже поговорили. Завтра твоя очередь и родителей остальных. Говорят, нас наказывать не будут, но вот вам могут штраф выписать. А Томми, там все плохо…
Хм… Зря я с самого начала смеялся. Доигрались. Чистый двенадцатый закон. Бродяжничество. Будь моя дочь на десять лет старше - верная ссылка на дальние рубежи. И штраф там для родителей, если не ошибаюсь половина моей зарплаты.
Я не знал, что сказать. Только собирался что-нибудь правильное выдать, но невольно останавливался и, помотав головой, вздыхал. Наконец, я спросил:
- Радость моя, а почему ты при этом такая довольная.
- Ну, как же, пап, - улыбнулась она, - ты же Свидетель Правосудия. Ты же придумаешь что-нибудь.
Молодец. Вот за что я ее люблю, так это за бесконечную веру в мои силы.
- Нет, малышка, боюсь, если все так, как ты кратко рассказала - то мама будет очень недовольна что я принесу мало зарплаты домой. Там штраф ты знаешь какой?
Она даже не сделала вид, что расстроилась. Отставив в сторону стакан с остатками коктейля, она серьезно села напротив меня и сказала:
- Это не все, пап. У Томми это пятый раз за год… Если ты не спасешь всех нас, его отправят в интернат.
- Это все пугалки для вас, детишек. - Отмахнулся я. Видя, что она молчит и внимательно смотрит на меня я спросил: - А как ты вообще предполагаешь, чтобы я вас спас. Ваше дело по ротации получит кто угодно. Даже если получу я, мне даст отвод Судья. Если не даст отвод, то после процесса возьмут мой блок памяти и увидят наш с тобой тут разговор. Доченька, я тебе так надоел? Ведь это не дальние рубежи, как наказание. Это новые миры и положение раба.
- Папа!
- Что папа? - Шикнул я на нее. - Я вот сегодня только такое дело сдал Судье и Свидетельствовал! Там дура постарше тебя жила на свалке возле старого моста! Тоже себе такой уютный домик построила. Когда ее Сержанты арестовали, она даже не поняла за что. Она и сейчас не понимает кажется!
Я знал, что говорю громко, но уже не мог сдерживать себя. Такая незамутненность меня раздражала:
- Ее завтра сошлют в новые миры и это будет правильно! И нас оштрафуют - и это будет правильно. И твоего Томми в интернат отправят и это будет правильно! Пять раз за год… Ничего, в интернате тоже люди живут, а если у него еще и мозги есть, так может там человеком сделают.
- Папа! - почти крикнула дочь. Но мне было плевать уже на ее крики.
- А что? Ты разве не знала, что я сам в интернате вырос! И с ним ничего страшного не случится.
- Но его папа и мама…
Мда… А вот его родители будут нести всю полноту ответственности, смягченную только Свидетелем. Я промолчал. А что я мог сказать? У меня не дура дочь. Хотя иногда так и кажется. Она понимает, что ничего против закона не сделать. Нужно искать только смягчающие обстоятельства.
- Кто они по вере? - Сразу стал я задавать вопросы по делу.
- Не знаю… - смущенно ответила она.
- Узнай. Сколько у них всего детей? Кто из родителей имеет награды трудовые или военные? Если нет, то кто из дедушек может имеет? Все это узнать самой, ясно? Узнай, где они раньше жили. Может они обитали в какой-либо из вторых технологических зон. Там это не является нарушением закона. Обязательно узнай, не было ли у них в прошлом дома с подвалом! Мне нельзя будет с ними встречаться, но я подскажу, что говорить Свидетелю на фиксатор.
Дочь серьезно кивнула и пошла одеваться.
- Куда? - Остановил я ее. - Ты понимаешь, что это слишком уж нагло? Не понятно, что ли? Завтра, перед парадом все узнаешь. Сейчас спать иди.
Дочь упорхнула в свою комнату, зато пришла жена. Села на освободившееся место и серьезно спросила:
- Что делать будем?
Я понимал, что она все слышала через внутренний коммуникатор, так что не делал удивленного лица:
- Все как обычно. Есть трудный подросток, который по недосмотру воспитателей и Наставников втянул нашу дочь в это преступление.
Лэнди кивнула, поднялась и ничего не отвечая по теме, сказала:
- Пойду малышку на ночь поцелую.
Она ушла, а я остался прорабатывать план, как сделать из Наставников, которых моя дочь называла Большим и Маленьким Крокодилами - Большого и маленького Козла Отпущения.
Продолжение тут http://dim-deev.livejournal.com/41165.html
Самая старая улица нашего города всегда использовалась муниципалитетом абсолютно варварски. Конечно, двух и трехэтажные домики на ней, слившиеся в единый нескончаемый извилистый ряд, были ухожены, окрашены в мягкие тона и украшены разными историческими вывесками. Конечно, брусчатка была уложена камень к камушку. И, разумеется, в каждой клумбе, чуть только теплое солнышко смывало снег с улицы, пестрели выращенные в оранжерее цветы. Цветы для этой улицы выращивались специально. Какие и когда высаживать, решал муниципалитет внеочередным заседанием. Даже казалось странным увидеть на этой улице клумбу с просто чернеющей землей. Но безобразие муниципалитета заключалось не в том, что он все-таки работал, а в том, что, стремясь украсить нашу достопримечательность, он доводил дело до абсурда. Каждый пятничный вечер на площади у дворца Герцога устраивались концерты живой музыки, или, на крайний случай, театрализованные представления. В каждый субботний полдень по улице проходил парад оркестрантов и барабанщиков. Каждый воскресный день на улицах устраивались общественные читальни. И несколько сотрудниц главной библиотеки рассказывали о новинках, что поступили в открытую сеть. Так как я сам уже давно ничего не читал, кроме нужной мне по работе литературы, я с сомнением относился к таким мероприятиям. Но пожимал плечами - если у каждой из девушек библиотечных толпится по двадцать-тридцать человек и слушает - значит это кому-то точно нужно.
Муниципалитет превратил нашу самую славную улицу, а она действительно была славна, в какой-то туристический накопитель. С утра до вечера, с апреля по ноябрь, на брусчатке и скамейках можно было встретить одних только туристов. Мои горожане пугались этих диких, приехавших не понятно из каких далеких краев шумных людей с горящими глазами и путеводителями в руках. Если кто из местных жителей и рисковал, как я, пользоваться этой улицей в своих целях, то чаще всего, у нас просто не было выбора. Именно поэтому мы и считали, что, понавезя со всего света галдящих варваров, муниципалитет поступает с нашей исторической улицей исключительно по-варварски. А ведь на ней и дом художника Ореста, который нарисовал портрет Неизвестного Императора, почти четыреста лет назад. И дома Рыцарей Империи. Сами рыцари конечно погибли все до единого, защищая три сотни лет назад дворец Герцога, от врагов, но что будет наш город без славы этих героев. Каждая из именитых семей города ведет свою родословную от одного из Рыцарей. Для нас эта улица не просто память. Это связь нашего великого настоящего с нашим великим прошлым.
Кстати во дворце Герцога моя работа. Мой кабинет находится в левом пристрое, на втором этаже, а мой сосед сам Великий Судья. Приятно утром встретить его и чинно покивав поинтересоваться какое у него мнение на то или иное рассматриваемое дело. Между своих секретов обычно нет. И мне, как своему соседу, а также Свидетелю Правосудия, старик доверчиво иногда жаловался на тот или иной конфликт, что ему приходится разбирать. Но в основном он жаловался на Судей, что вынесли свои вердикты таким образом, что стороны остались недовольны. Если бы довольны были - разве дошло бы дело до Великого Судьи и его тяжелой Печати. Я делал, как полагается, серьезное лицо и поддакивал, где и как мог. Вы бы тоже поддакивали, ведь у меня висело повышение из Свидетелей Правосудия в Советники Судьи и только этот вздыхающий старик мог поставить на него свою резолюцию. Ведь это тоже конфликт. Против меня будет выступать равный мне Свидетель, только из другой части света и будет доказывать Старику, что я негоден в Советники. Лучше, чтобы старик в своем пожилом возрасте добавил мне баллов за уважение к старшим. Это, конечно, шутка. Ничего он не добавит. Он только в прошлом году одного провалившегося Свидетеля сослал на дальние рубежи. Там тоже нужны наши глаза и уши. А ведь этот Свидетель был его племянником.
В тот день я, стоя в длинном светлом коридоре, смотрел на утреннюю Старую улицу и наслаждался запахами весны, льющимися в открытое окно. Мне доставляло удовольствие видеть, как сотрудники службы чистоты буквально затирают каждое пятнышко со стен домов и превращают чуть запыленные окна в сверкающие черным обсидианы. Вдалеке, сначала слегка, а потом все уверенней и громче стала раздаваться ритмичная музыка. Слышались буханья больших барабанов. Звон литавр так гармонично наполнял это яркое предпраздничное утро. И, появившаяся мелодия флейт, окончательно украсила вид из окна. На звуки музыки из своего кабинета вышел Великий Судья и по-стариковски, дуя на чай в своей руке, довольно жмурился. Солнце освещало его морщинистое, но такое улыбчивое лицо.
- Харн! Я так рад вас видеть. - Сказал он мне и отхлебнул из своей чудовищно огромной кружки.
Ну разумеется, я ему ответил тем же и еще более радостно улыбнулся. Мне, конечно, хотелось побыть одному, у меня через час было назначено слушание, но возможное повышение…
- А я вот дочь, жду. - Сказал я, кивком указав на улицу. - Она в городском оркестре. Я уже их слышу. Скоро должны мимо пройти.
- О… - поощрительно сказал старик - И сколько ей уже?
- Одиннадцать. В этом году будет уже выбирать профессию.
- Совсем взрослый ребенок. Харн, вы же сами очень молоды. Откуда у вас одиннадцатилетняя дочь?
- Я старался! - отшутился я.
- Вы ей уже поставили систему, она уже включена в реестр? - Спросил старик. Такие вещи, конечно, не спрашивают у чужих людей, но разве ж Судье этикет указ…
- Да конечно, Судья. Буквально две недели назад. Вроде без проблем. - Покивал я с самым подобающим видом. То есть с отцовско-озабочено-серьезным.
- Ох, ну хорошо, - одобрил меня старик. - Хотя я против систем и считаю, что этот вопрос надо отдавать самому индивидууму по достижении им двадцати одного года.
Ну конечно… против он. Я видел с каким упорством этот старик доказывал на кафедре защиты личности, полезность системы и ее опционных блоков. Но для приличия я, конечно, сказал:
- Судья, я не виноват, вы же знаете мою жену Лэнди. Она отказывалась ехать этим летом отдыхать, если дочери не будет установлен весь комплекс.
- Это да. Кстати, а ваша супруга так и работает в логистическом центре?
- Да, Судья. Ей предлагали и повышение, и перевод на более престижное место в трансконтинентальный узел, но ей здесь хорошо, и она отказалась.
- Я всегда знал, что ваша Лэнди - настоящий патриот нашего города и страны. - Старика проняло. Плюс один к повышению.
В это время на улице появилась колонна оркестра и я немедленно достал коммуникатор. Набрав код дочери, я стал ждать ответа. Разглядывая колонну, наконец я заметил короткий взмах чьей-то руки. Приглядевшись и узнав свою мелкую, я отключил вызов. Пусть знает - родитель бдит!
- Она? - спросил глазастый старик.
- Да, Судья. Она…
- Флейтистка? - удивленно почему-то спросил он. Меня смутил его вопрос. А что собственно в этом удивительного, если почти все девочки в оркестре - флейтистки и только пятеро барабанщицы. Я решил ничего не отвечать.
Мы дождались прохода всей колонны и несколько минут обсуждали очередной наплыв туристов. Старик жаловался, что эти наглецы стали все чаще искать во дворце Герцога туалеты, совершенно не уважая того факта, что здесь находится сам Великий Судья. Я про себя улыбался думая, как швейцар на входе сдерживает рвущихся в естественном стремлении туристов, и как потом возмущается тем, что этот дворец не для сих дел здесь стоит.
Я не стал возвращаться в кабинет, только заблокировал его своим касание к панели, и пошел в зал слушаний. Мое дело маленькое - я Свидетель. Все что от меня там потребуется это только говорить правду. Так что, не смотря на то, что дело было не простым, я не волновался.
Вечером я забрал с работы жену и отправив мобиль автопилотом до муниципалитета, рассказал Лэнди, про свой непростой день. Она обычно довольно с интересом слушала, но усталость прошедшего дня сказывалась и на ней.
- И что с этой девочкой будет? - Поинтересовалась она скорее из вежливости.
- Я, выступая Свидетелем, не нашел для нее никаких смягчающих обстоятельств. Судья Треннис сказала, что будет думать ночь, посоветуется с Великим Судьей и только тогда примет решение.
- А что ей грозит? - От ветра у жены сбилась прическа и она раздраженно закрыла окно. В салоне сразу стало как-то значительно душно.
- Дальние рубежи. - Сказал я не задумываясь. - А что еще может ей быть за подобное?
- Правильно. - Вздохнула Лэнди и я загордился женой. Другая бы сочувствовать начала, но у меня настоящая супруга Свидетеля, она уже значительно понимает мою и судебную логику. - Странно что таких как она, вообще не направляют на колонизации. На новых мирах нужны женщины. Это всем известно.
Я хмыкнул от кровожадности моей супруги. Конечно, на новых мирах нужны женщины. Но если дальние рубежи и рудники - это преддверия ада, то новые миры - это настоящий ад. Населенные исключительно преступниками и военными эти миры даже вслух произносить было неприлично.
У муниципалитета на стоянке общественного транспорта нас ждала дочь. Быстро юркнув в салон, она бросила на пол плотный мешок со своей оркестровой формой и откинулась в мягком кресле, бесцеремонно скинув туфли и положив на меня ноги.
- Папа, ты больше так не шути! Хорошо!? Меня обругала Крокодил Большая, а потом и Маленькая Крокодил и обещали выкинуть из оркестра, если я еще раз так сделаю.
Жена, поправив на дочери сбившийся воротник сорочки, повернулась ко мне и спросила:
- Что ты в этот раз учудил, мой любимый?
Прикидываясь, что ничего не понимаю, я пожал плечами, но две кошки мягко принудительно заставили меня пообещать больше не звонить в самые ответственные в их жизни моменты. Я пообещал сердито, что и не в ответственные моменты теперь тоже звонить не буду.
Дома, разумеется даже не поев ничего, дочь усвистела с подругами в бассейн на соседнюю улицу, а я, успокаивая себя от прошедшего дня, налил в большой стакан томатного сока. Сев перед домашним терминалом, я проверил звонки и новости дня. Пусто и скучно. Кажется, единственное место, где хоть что-то происходит - это моя работа. В мире все тип-топ. Кругом процветание и борьба лучшего с хорошим. Раздражало. Все-таки хотелось хоть чего-то, щекочущего нервы. Очевидно пора на недельку нырнуть в реализм Нового Века. Погулять по горам. Поплавать в виртуальных водах южных морей. Надо истощить хоть немного психику. Пока не сорвался, - решил я.
Вернувшаяся из душа жена торопливо одевалась - нам надо было тоже через полчаса выходить на встречу с нашими приятелями. Завтра ведь праздник и всем будет некогда. Никто завтра по гостям не пойдет. Максимум соберемся на площади нашего района, или центральной площади чтобы увидеть приглашенных певцов, или знаменитостей. Но не более. А вечером все будут дома. Отмечать главный праздник, если не всего континента, то уж нашей страны точно.
- Идем? - Спросила Лэнди, и я нехотя поднялся. Что-то за пятнадцать минут в мягком кресле мне вовсе перехотелось хоть куда-то идти. Но надо - обещали.
В «Зеленом замке» - где мы обычно собирались с друзьями и приятелями было всегда немного народа. Вот и в этот раз нам сразу достался столик с видом на залив. Вот никогда не понимал свою супругу. Там на берегу залива стоит огромный купол ее логистического центра. Там разгружаются суда и контейнерные снаряды. Там моя Лэнди проводит шесть дней в неделю по семь часов. И после этого приходить в место, где главный вид - твоя собственная работа. Но ей нравилось. И ее друзьям с работы, кстати, тоже.
Не скажу, что у нас было много приятелей. Но было две семейные пары, с которыми мы довольно часто встречались и даже вместе отдыхали в отпусках или на пикниках. Одна пара были из нашего класса и оба работали в Фундаментальном Образовании. А вот вторая пара, были хоть и ниже по социальной лестнице - он писатель, она контролер маршрутов беспилотников, но зато с ними никогда не было скучно. Столько историй сколько могли рассказать они, у меня бы блок памяти не запомнил. Так что мы довольно дополняли друг друга, общаясь практически на все темы кроме политики. Самое главное у нас совпадали вкусы в еде. И «Зеленый замок» вполне эти вкусы удовлетворял.
В тот раз мы просидели почти до девяти вечера, и я первый напомнил, что пора по домам. Мне завтра надо было получать и рассматривать новое дело, да и остальные начинали довольно рано свой рабочий день. Мило посидели, мило пообщались. Лэнди прямо расцвела отдохнув.
Дома мы еще пару раз вспомнили новые анекдоты, услышанные от приятелей - мало ли где пригодится ввернуть. Посмеялись сами с них, и когда наша ненаглядная соизволила вернуться домой, приняли самый строго-заботливый родительский вид:
- Немедленно мыться в душе, ужинать и спать! - Скомандовал я.
- Форму свою ты кинула в стирку и глажку!? - Озаботила ребенка моя Лэнди.
Родители - одним словом.
Сидя с ногами перед большим экраном терминала и проглядывая каналы с развлекательными программами, дочь спросила у меня:
- Ты завтра во сколько освободишься?
- К обеду, думаю отпустят всех уже праздновать, - сказал я, отвлекаясь от настройки ночного режима климата. - Ну максимум к трем дня. А что?
- Мы выступать будем в три, как раз. Приходи обязательно. Маленькая Крокодил после выступления хочет тебя видеть.
Я удивленно поднял глаза:
- Это еще зачем?
- Ну, придешь она тебе все и расскажет. - Пожимая плечиками сказала дочь.
Я насторожился еще больше:
- Эй подруга, ну-ка давай рассказывай, что ты там натворила? И почему ты мне это на ночь рассказываешь?
- Ой, пап, не начинай пожалуйста, мама услышит…
- Не услышит, если ты мне все расскажешь.
Дочь, еще для виду помялась, потом вдруг как-то даже задорно, выпалила:
- Я нарушитель двенадцатого закона!
Я не смог сдержать смех. Смеялся настолько громко, что из нашей спальни пришла с недоумением на лице жена.
- И что это тут… - начал она.
Дочь пожала плечами, и чтобы не отвечать набрала полный рот питательного коктейля. Не дожидаясь пока мы сознаемся, супруга ушла, фыркнув на нас и обозвав заговорщиками.
После недолгих уговоров дочь начал рассказывать:
- Мы с Томми и Бэном, а еще с нами были Дениз и Верна, построили настоящий подземный дом. Правда-правда. Только снег сошел, мы копать начали. Пластик туда носили. Утеплитель… Вот. Мы лестницу сделали, чтобы туда спускаться. Там было так хорошо, папа, ты не представляешь. Там было так чудесно. И это был наш домик! И вот вчера там поймали Бэна и Дениз. Они конечно во всем сознались, и с их родителями уже поговорили. Завтра твоя очередь и родителей остальных. Говорят, нас наказывать не будут, но вот вам могут штраф выписать. А Томми, там все плохо…
Хм… Зря я с самого начала смеялся. Доигрались. Чистый двенадцатый закон. Бродяжничество. Будь моя дочь на десять лет старше - верная ссылка на дальние рубежи. И штраф там для родителей, если не ошибаюсь половина моей зарплаты.
Я не знал, что сказать. Только собирался что-нибудь правильное выдать, но невольно останавливался и, помотав головой, вздыхал. Наконец, я спросил:
- Радость моя, а почему ты при этом такая довольная.
- Ну, как же, пап, - улыбнулась она, - ты же Свидетель Правосудия. Ты же придумаешь что-нибудь.
Молодец. Вот за что я ее люблю, так это за бесконечную веру в мои силы.
- Нет, малышка, боюсь, если все так, как ты кратко рассказала - то мама будет очень недовольна что я принесу мало зарплаты домой. Там штраф ты знаешь какой?
Она даже не сделала вид, что расстроилась. Отставив в сторону стакан с остатками коктейля, она серьезно села напротив меня и сказала:
- Это не все, пап. У Томми это пятый раз за год… Если ты не спасешь всех нас, его отправят в интернат.
- Это все пугалки для вас, детишек. - Отмахнулся я. Видя, что она молчит и внимательно смотрит на меня я спросил: - А как ты вообще предполагаешь, чтобы я вас спас. Ваше дело по ротации получит кто угодно. Даже если получу я, мне даст отвод Судья. Если не даст отвод, то после процесса возьмут мой блок памяти и увидят наш с тобой тут разговор. Доченька, я тебе так надоел? Ведь это не дальние рубежи, как наказание. Это новые миры и положение раба.
- Папа!
- Что папа? - Шикнул я на нее. - Я вот сегодня только такое дело сдал Судье и Свидетельствовал! Там дура постарше тебя жила на свалке возле старого моста! Тоже себе такой уютный домик построила. Когда ее Сержанты арестовали, она даже не поняла за что. Она и сейчас не понимает кажется!
Я знал, что говорю громко, но уже не мог сдерживать себя. Такая незамутненность меня раздражала:
- Ее завтра сошлют в новые миры и это будет правильно! И нас оштрафуют - и это будет правильно. И твоего Томми в интернат отправят и это будет правильно! Пять раз за год… Ничего, в интернате тоже люди живут, а если у него еще и мозги есть, так может там человеком сделают.
- Папа! - почти крикнула дочь. Но мне было плевать уже на ее крики.
- А что? Ты разве не знала, что я сам в интернате вырос! И с ним ничего страшного не случится.
- Но его папа и мама…
Мда… А вот его родители будут нести всю полноту ответственности, смягченную только Свидетелем. Я промолчал. А что я мог сказать? У меня не дура дочь. Хотя иногда так и кажется. Она понимает, что ничего против закона не сделать. Нужно искать только смягчающие обстоятельства.
- Кто они по вере? - Сразу стал я задавать вопросы по делу.
- Не знаю… - смущенно ответила она.
- Узнай. Сколько у них всего детей? Кто из родителей имеет награды трудовые или военные? Если нет, то кто из дедушек может имеет? Все это узнать самой, ясно? Узнай, где они раньше жили. Может они обитали в какой-либо из вторых технологических зон. Там это не является нарушением закона. Обязательно узнай, не было ли у них в прошлом дома с подвалом! Мне нельзя будет с ними встречаться, но я подскажу, что говорить Свидетелю на фиксатор.
Дочь серьезно кивнула и пошла одеваться.
- Куда? - Остановил я ее. - Ты понимаешь, что это слишком уж нагло? Не понятно, что ли? Завтра, перед парадом все узнаешь. Сейчас спать иди.
Дочь упорхнула в свою комнату, зато пришла жена. Села на освободившееся место и серьезно спросила:
- Что делать будем?
Я понимал, что она все слышала через внутренний коммуникатор, так что не делал удивленного лица:
- Все как обычно. Есть трудный подросток, который по недосмотру воспитателей и Наставников втянул нашу дочь в это преступление.
Лэнди кивнула, поднялась и ничего не отвечая по теме, сказала:
- Пойду малышку на ночь поцелую.
Она ушла, а я остался прорабатывать план, как сделать из Наставников, которых моя дочь называла Большим и Маленьким Крокодилами - Большого и маленького Козла Отпущения.
Продолжение тут http://dim-deev.livejournal.com/41165.html