В этом году...
...я узнала, что так и правда бывает - когда люди уходят из твоей жизни. Даже не потому, что они или я так решили, а потому, что так случилось. Без трагедий, заламывания рук, закушивания губ и всяких кровопролитий. Сложилось все вот таким образом, что нам больше некуда идти вместе.
В этом году этих людей стало несколько, и все они были бесконечно дороги мне.
Мы, в общем, даже "(это мерзкое в своей двусмысленности слово) общаться" не перестали. Но они ушли.
Несколько лет назад в моей жизни был один невероятно светлый человек.
Чуть ли не меньше меня ростом, огромноглазая Янка с обыкновенной птичьей фамилией.
Мы не были большими подругами. Просто вместе делали общее на тот момент дело, и она всегда была. Почти всегда молча или просто тихо.
Правда, хохотала она громко и заразительно.
Довольно серым и, конечно, сонным петербургским утром я ехала в маршрутке и вдруг увидела ее в окно. Вскочила, разумеется, и бросилась к двери. Потом дошло: не она.
Ну конечно, не она. По идее, она живет в Москве и работает психологом. Защитила дисер. Я потеряла все ее телефоны и прочие координаты. Наши общие знакомые, которые в пределах моей досягаемости, ничего про нее не знают.
А там, в маршрутке, я чуть не разревелась от разочарования. Она мне подозрительно часто вспоминается последние года два.
И почему-то кажется, что, если я ее найду, то мы поймем, что ничего не пропало. И нам для этого не придется общаться.
В этом году этих людей стало несколько, и все они были бесконечно дороги мне.
Мы, в общем, даже "(это мерзкое в своей двусмысленности слово) общаться" не перестали. Но они ушли.
Несколько лет назад в моей жизни был один невероятно светлый человек.
Чуть ли не меньше меня ростом, огромноглазая Янка с обыкновенной птичьей фамилией.
Мы не были большими подругами. Просто вместе делали общее на тот момент дело, и она всегда была. Почти всегда молча или просто тихо.
Правда, хохотала она громко и заразительно.
Довольно серым и, конечно, сонным петербургским утром я ехала в маршрутке и вдруг увидела ее в окно. Вскочила, разумеется, и бросилась к двери. Потом дошло: не она.
Ну конечно, не она. По идее, она живет в Москве и работает психологом. Защитила дисер. Я потеряла все ее телефоны и прочие координаты. Наши общие знакомые, которые в пределах моей досягаемости, ничего про нее не знают.
А там, в маршрутке, я чуть не разревелась от разочарования. Она мне подозрительно часто вспоминается последние года два.
И почему-то кажется, что, если я ее найду, то мы поймем, что ничего не пропало. И нам для этого не придется общаться.