Начитала-15
Здравствуйте, с вами снова Машенька и её нерегулярные книжные обзоры. А дело все, как обычно в том, что читать у меня всегда время есть, а рецензии писать - никогда его нет. А потому я установила своеобразный рекорд. Последняя "книжная восьмёрка" была еще в мае, с тех пор я прочла еще 16 книг, но руки до них дошли только сейчас. Однако, как говорит старая народная мудрость, лучше синица в руках, чем говно, поэтому приступим.
1. Kate Mosse
The Mistletoe Bride and Other Haunting Tales
Это, пожалуй, на настоящий момент, самая долгочитаемая мною книга. На неё у меня ушло (с перерывами) три года. И это вторая книга на английском, прочитанная мною от начала до конца. Ничего особенного - это не политическая монография, и не философский трактат, а сборник мистических историй. Секрет кроется в том, что купила я её и приступила к чтению до того, как свободно овладела английским, а вот закончила - уже после. Так что для меня она имеет большое символическое значение, о котором я просто не могла тут упомянуть.
А теперь о сути дела. Кейт Мосс - английская писательница в жанре декаданс и мистической прозы, причем географически её рассказы и романы охватывают не только родину призраков и привидений - Англию, но и французскую Бретань. Книги Мосс хорошо знают во многих странах мира, в том числе и у нас несколько (но не эта) переведены на русский. Обо всем этом я не знала, когда покупала её на в киоске на вокзале Брюгге, ожидая свой поезд в Намюр. В тот момент меня привлекла просто картинка на обложке и слова haunting tales, на которые моего недоинтермедиэйта хватило. Следующие два часа до Намюра пролетели почти незаметно, я поглощала строчку за строчкой, терпеливо выискивая в карманном словаре незнакомые слова, если это было необходимо, чтобы не упустить сути.
Бесполезно описывать каждый рассказ в отдельности, их нужно брать и читать, чтобы понять, каково на вкус это блюдо. В качестве общего резюме лишь скажу, что Мосс собирает воедино стрый английский и французский фольклор, накладывает на него впечатления своего детства и юности, а затем облекает в художественную форму. Из всех 14 рассказов сборника мне наиболее запомнились три. Это "Невеста с омелой", который и дал название всей книге - история о девушке, которая в вечер своей свадьбы во время игры в прятки с женихом и гостями случайно забрела в тайник, из которого уже не смогла выбраться. Еще один рассказ - "Корабль мертвецов" привлекает своим описанием природы Бретани, жизни и быта людей, обитающих на побережье моя больше, чем мистической линией. По этой же причине, кстати, мне понравилась "Мстительница", где девушка-библиотекарь на узкой, проходящей меж болот тропинке, которая ведет от работы до дома, внезапно встречает призрак девушки, убитой её отчимом. Там правда, бретанская природа меняется на английскую, все эти туманы. торфяники и мелкий, моросящий дождь.
Ну, а напоследок пара фото с Цитадели Намюр, чтобы вы видели то же, что и я, когда начинала читать эту книгу.
2. Татьяна Корсакова
Змеевы дочки
Книга, которую я, несмотря на её простоту и незатейливость, все-таки не могу легко и быстро охарактеризовать. Конечно, тянет меня назвать её "книгой ужасов для гимназисток", "пасторальным романом с элементами мистики" или чем-то вроде того, но тогда придётся покривить душой и сказать, что она проста - во всем и до конца. Это никак не вяжется с тем, что я несколько вечеров сидела, поджав ножки на диване и пару раз даже вздрогнула от случайного шороха соседей за стеной во время чтения. Хорошо, скажу так: в завязке и первой половине это неплохой мистический роман, который воображение может довести до нужного каления и пощекотать им себя. Во-второй половине - это сказка о любви для воспитанниц женского лицея. Концовка - вообще бездарная.
Я уже в какой-то из рецензий говорила (а возможно и не раз), что настоящее чувство ужаса вызывают не новоявленные образы зомби и скользких слизнеподобных инопланетян, и не слендермены с полтергейстами. Настоящий ужас вызывают страшные истории из области фольклора. Возможно потому, что они основаны на архетипах, древних, насущных страхах и будят в глубине нашей души первобытную, натуральную, без примесей и консервантов опаску. А потому, что реально сделало эту книгу, так это образ албасты. Дело происходит в глухом сибирском городке (глухом, потому что добираться до него надо на лошадях и перекладных), при этом с целым градообразующим предприятием и детским домом, расположившемся во внушительном старинном особняке. Испуганные бледные воспитанники и злобная директриса прилагаются. Сюда же прилагается и главная героиня - заморыш с невероятной внутренней силой. К ней прилагается бравый и крепкий ухажер, первый парень в смене, стахановец, каких поискать. В комплект также входит суровый, но в глубине души добрый дедушка и милиционер советского образца - мужественный, честный, стеснительный и напоказ неженатый. Теперь, когда я обрисовала основной набор героев, думаю вы поймете, почему книгу реально спасла албасты.
Албасты - существо из поверий сибирских народов. Выглядит примерно вот так.
В книге албасты непостоянная дама, является то в образе молодой красавицы, то страшной старухи, то приласкает, то чуть не удавит и появляется преимущественно в темном лесу, а еще любит навестить детдомовцев в их спальнях об ночную пору.
Страшно?
Вот и наслаждайтесь.
Пока можно.
Потому что уже очень скоро обнаружится, что албасты связана кровными узами с одной из героинь и начнется финальная сцена в стиле "Лунная призма, дай мне силы!" Концовка была бы совсем безнадежной, если бы не бонус в виде великолепного разрешения детективной линии. Она здесь есть и соседствует с мистической на протяжении всего романа. Ищут жестокого убийцу, оставляющего после себя кровавые следы. И находят, так что приготовьтесь удивляться.
В целом по книге все. Теперь еще один важный и честный вопрос. Буду еще (после всего вот этого вот!) читать Татьяну Корсакову? Буду. Потому что уж дюже время для этого хорошее настает. Самое то, завернуться в пуховый платок, поставить рядом баночку с вареньем и дать мозгам отдохнуть на загадочной и немного сентиментальной ерунде, у котрой, к тому же, стопроцентно будет не страшный и ободряющий финал в виде гибрида русской сказки с романом Даниэлы Стил. Потому что все хорошо, когда ко времени.
3.Умберто Эко
Нулевой номер
"Нулевой номер" из всех книг Умберто Эко оставил впечатление наиболее неоднозначное. С одной стороны, покойный маэстро был признанным мастером литературы заговора. С другой - по сравнению с тем же "Именем розы" "Нулевой номер" оказался непростительно коротким. Я скажу просто - когда книга близилась к концу, я только вошла во вкус и подумала, что наконец-то, мол, начинается самое интересное. А поскольку я слушала аудиоверсию и не могла оценить количества оставшихся страниц, то концовка стала выстрелом, подбившим куропатку моего интереса. Кроме того, как читатель, избалованный "Именем Розы" и "Пражским кладбищем", я рассчитывала на полноценно закрученную сюжетную линию, а здесь прямо скажу - ни тайнами, ни загадками даже не пахнет. История базируется на гипотезе о том, что Муссолини не умер, а оставался жив до дряхлой старости и был все это время вдохновляющим жупелом для различных тайных обществ и организаций, имеющих своей основе идеологию неофашизма. Но это - не то, чем можно удивить человека, в распоряжении которого имеется вечерняя программа Киселева и канал РЕН-ТВ. Возможно, сыграла свою роль и аннотация. Потому что фраза "Вокруг расследования разыгрывается напряженная драма любви и смерти, счастья и страха, реальности и вымысла" - это даже не преувеличение, а откровенная ложь. Как я уже сказала, когда драма начинает разыгрываться, книга заканчивается минут через пятнадцать. Но оставлю аннотацию на совести издателя, а не Эко, который, как я подозреваю, изначально планировал свой роман как вещицу куда более легкую.
Причина по которой я все же говорю, что книга мне понравилась и почему она на самом деле была для меня интересна заключается в том, что я - журналист. А потому линия, которая, очевидно, была задумана как канва, обрамление сказки о выжившем дуче, для меня стала главной.
Если вкратце, то группа людей, журналистов разного опыта и специализации собирается в рамках одной редакции для издания газеты, которая никогда не будет опубликована. Смысл? А смысл изящно гениален. Каждый номер издают задним числом. Он о том - что уже не просто случилось, а чему уже дана была трактовка и оценка. Вот только нумеруется и датируется он таким образом, что кажется, будто вышел как раз в разгар событий. Таким образом, любой непосвященный читатель, взявший его в руки, получает впечатление, будто газетой занимались едва ли не провидцы и очень острые аналитики. И связываться с такой редакцией и ее владельцем - дело опасное. Лучше уж узнать, что это за человек и подружиться с ним. Таким и был ожидаемый эффект от этого проекта длиной в год. Потому книга и называется "Нулевой номер", что речь в ней идет о выпуске таких нулевых номеров одновременно - и "заранее", и "с опозданием". И в этом уже есть доля иронии, поскольку Эко, как специалист по медиа-технологиям, таким образом остроумно иронизирует над тем, во что превращаются современные СМИ. Информирование - уже не их вотчина, благодаря развитию современных коммуникаций мы способны становиться очевидцами и сиюминутными свидетелями практически любого события. СМИ же сейчас вступают в область трактовок, давая подсказки для наших изощренных умов, предлагая нашему вниманию все новые и новые объяснения происходящему и причинно-следственные связи между фактами. Но, и это еще не все.
Постепенно выясняется, что номер не нужно приурочивать вовсе ни к каким событиям. Достаточно лишь наметить общие темы. Наркобизнес, проституция, гороскоп, колонка некрологов и поздравлений, редакторская статья о правде и честности, пригоршня намеков, несколько "аналитических" материалов - и номер готов. И это еще одна тонкая шпилька от Эко. Наши средства коммуникации становятся все более и более изощренными, наши платформы для ее оформления, передачи и хранения - все более продвинутыми, а суть то не меняется - мы топчемся по одному и тому же навозу. Ну вот я же сказала, что эта история с Муссолини выглядит как-то знакомо :)
И наконец (но, признаться, эта мысль пришла мне в голову лишь сейчас) сама эта книга Эко - своего рода "нулевой номер" всего его творчества. Она коротка и очень типична, а оттого похожа на "болванку" из которой можно при желании сделать что угодно, хотя, к сожалению, за отсутствием мастера уже не будет сделано. Так что, возможно, в свойственной ему изящной манере Умберто Эко посмеялся над всеми нами.
4. Борис Акунин
Вдовий плат. Знак Каина
Как я уже ранее отмечала, знакомиться с творчеством Бориса Акунина я начала не с того и не тогда, с чего и когда это делали все нормальные люди. Прикоснуться к миру увлекательных приключений Эраста Фандорина мне еще предстоит, а "Вдовий плат. Знак Каина" стала второй книгой после "Кладбищенских историй", которую я у этого автора прочитала. С одной стороны, это хорошо, потому что неведение мое оберегает меня от того, чтобы удариться в причитания "Акунин уж не торт", которых, как я успела заметить, по поводу данной книги есть предостаточно. С другой - я была несколько не готова к тому, что "Вдовий плат. Знак Каина окажется книгой без начала и конца. В том плане, что сюжетная линия, разумеется присутствует, но она обрывается практически "на полуслове" без логического завершения. Я об этом не знала, а потому когда "Вдовий плат" закончился, восприняла "Знак Каина" как вторую часть и была нимало удивлена, когда так же без объяснений закончилась и она. Но Акунин действительно ставил перед собой задачу создать очерк, зарисовку из жизни России времен Ивана III и Ивана Грозного, так что спросу тут никакого. На этом с навигацией все.
Что касается содержания, то я им абсолютно удовлетворена. Я знаю, что к "Истории государства российского" пера все того же Акунина существует немало вопросов и замечаний и создалось впечатление, что по инерции они адресованы и этому - художественному - циклу книг. Но учить историю по историческим романам - дело безнадежное, а потому я изначально отнеслась к этой книге как к занятному чтиву, если хотите - детективу, в аранжировке из исторических реалий.
Первая часть - "Вдовий плат" - посвящена противостоянию Великого Новгорода и Москвы, которое на этапе объединения земель, когда им занимался Иван Калита превратилось в проблему, а во время правления Ивана III Васильевича разрешилось кровавой бойней. История сухо повествует о походах на Новогород, которые совершал московский князь, оставляя после себя кровавые реки, а Борис Акунин пытается художественно эти события описать. За каждым историческим фактом, вне зависимости от того, сколько слоев пыли на нем лежит, стоят десятки и сотни человеческих судеб. Вот об этой мозаике он и повествует: о новгородских вольностях, которые выражались в главенствующем положении женщин, о бабьих сварах между самыми влиятельными правительницами Новгорода, о хитростях и интригах.
Лично мне в этой части более всего понравились моменты, связанные с избирательным процессом в Новгороде, который, как известно, традиционно считался оплотом русской демократии. Так много параллелей просматривалось с организацией современных избирательных кампаний, что был соблазн сделать какие-то исторические выводы, но все же мне кажется, что эти "совпадения" стоит отнести на счет воображения автора, имеющего представление о современных избирательных технологиях и внедряющего их в канву повествования о старой Руси. Несколькими моментами я все же не могу не поделиться:
В премудрости же новгородских выборов «погремцом» называли выдвиженца, запускаемого в чужой конец. Не для того, чтоб победил, а чтоб расколол вражеский лагерь, замутил воду, науськал одну улицу на другую, замотал-захулил соперника. Часто бывало, что брань и ругань между своими после этого не стихали до великих выборов, когда про «погремца» все давно уже позабыли, и тогда кончане голосовали не заедино, а врозь, многие предпочитали чужого избранщика своему. Игра в «погремца» - дело тонкое, хитрое. Большого искусства требует.
Ничего не напоминает? :) Или вот это:
Принесли берестянки - донесения от рознюхов, особых людей, которые ходят по улицам, рынкам, папертям, расспрашивают людей, кто из выдвиженцев им люб, а кто нет, и после ведут счет, записывают. У Григориевой во время предвыборной горячки таких шнырей по городу работало больше полусотни. У рознюхов не такая служба, как у шептунов. Они никого не убеждают, слухов не распускают, а только спрашивают и помечают. Можно сказать так: рознюхами проверяется, хорошо ли поработали шептуны.
А вот - прямо вишенка на торте:
Свои, григориевские шептуны тоже хорошо поработали. Пустили ответную грязнуху - вроде глупую, из воздуха состряпанную, а, оказалось, очень полезную. В грязнухе что главное? Чтоб ее нельзя было опровергнуть и было интересно пересказывать. Тогда шептунам достаточно начать, а дальше сплетня расползется сама.
Словом, так ли не так ли, но людям, которые имели опыт работы в избирательных кампаниях или просто наслышаны о процессе и интересуются им, почитать это стоит - ну хоть веселья ради.
Чего бы я точно делать не стала (да я этого и не делала), так пытаться использовать акунинский текст как историческое свидетельство. Если этого не делать, тогда исчезает очень много раздражителей и уже не так заботит, что проволоки, которая здесь несколько раз упоминается в разных местах, в 15 веке еще не было, по крайней мере в привычном нам виде. Ну и много других мелких моментов. Зато получаешь живое удовольствие от лихо закрученного сюжета. С этой точки зрения "Вдовий плат" мне понравился гораздо больше, потому что по количеству внезапных ходов, неожиданных смертей и эпизодов буйной жестокости он вполне сравним с бессмертным творением Джорджа нашего Мартина, так что читалось на одном дыхании.
Несколько иное дело - вторая часть - "Знак Каина". Она ведется в виде внутреннего монолога от первого лица - самого Ивана Грозного. Художественный прием этот, безусловно, имеет смысл. В фигуре Грозного немаловажным компонентом является фактическое или мнимое душевное нездоровье государя, которое и до сих пор не оставляет равнодушными историков. Монолог Грозного в книге Акунина никакой ясности по этому поводу не вносит - временами кажется, что царь в себе, а порой на него, что называется "находит" и тогда он может зарезать советника просто потому, что тот слишком долго говорит о неприятном. Тем не менее смотреть за тем, как разворачивается безумие Грозного - занимательно и немного жутковато. Хорошо, кстати, что его не канонизировали, а значит можно не переживать, что тебя сожгут, если ты скажешь или напишешь про него что-то не то ЕВПОЧЯ
Словом "Вдовий плат. Знак Каина" - вполне себе приличная книга, которая не только помогает с удовольствием скоротать время, но и сподвигает на более внимательные изыскания в области российской истории, когда хочется проверить тот или иной факт или просто больше узнать о событии. Ведь именно этого, кстати, и добивался сам Борис Акунин, о чем и заявил в предисловии, вовсе не предлагая считать эту серию истиной в последней инстанции.
5. Ханья Янагихара
Маленькая жизнь
"Маленькая жизнь" Янагихары относится, по-видимому, к тому сорту книг, мнение о которых можно охарактеризовать либо как восхищение, либо как неприязнь. И никаких полутонов не существует. Ну или по крайней мере я их не встречала. Для книги это безусловный плюс: любовь или ненависть, но это в любом случае она вызывает живую эмоцию, как и должно быть с хорошими книгами. Что касается лично меня, то я заранее и с полной уверенностью отдаю ей звание Книга Года-2017. Примерно раз в год случается, появляется у меня книжка, которую хочется читать без перерыва на сон и еду и от которой потом долго не можешь отойти. После Янагихары "похмелье" длилось больше недели.
После того как с любовью и ненавистью все становится более-менее понятно, возникает новый вопрос - а про что она. Варианты разные. Самые частые - "про мужчин", "про дружбу" и "про геев". И с тем и с другим я категорически не согласна.
Это книга не про мужчин. Даже несмотря на то, что все хоть сколько-нибудь первостепенные персонажи здесь мужчины, а женщины появляются эпизодически. Я уже достаточно начиталась отзывов, в которых подчеркивается, что Янагихара раскрыла сложную мужскую душу, что это так важно, потому что мужчины ведь не выказывают эмоций и все носят в себе. Но только жизнь женщин это ведь тоже не поляна из розового меха, усеянного милыми пилочками для ногтей. Скорее здесь речь идет о людях вообще, о том, какими разными они бывают и как по разному ведут себя в схожих ситуациях.
Это не книга про геев, хотя геев в ней действительно очень много. Но здесь нет ничего про сложности принятия своей ориентации, про ее поиски, про сексуальное самоопределение и права секс меньшинств. Я бы даже сказала, что назвать роман гомосексуальным мог лишь русский читатель, для которого упоминание геев уже само по себе становится сенсацией. Но давайте приглядимся к героям книги - для них то все эти вопросы уже давно в прошлом. Они полностью определились, счастливы (или нет) в браках с партнерами и вообще на их карте сексуальных приоритетов полный порядок. Даже в отношениях главных героев - Виллема и Джуда - гораздо более важным является вопрос того, в какое чувство может трансформироваться дружба и того, как быть, если один из партнеров перенес настолько травматический опыт, что второй просто не может его себе представить и это навсегда становится барьером между ними. Как видим, проблема гораздо более серьезная, чем форма половых сношений.
И нет, это все таки роман не о дружбе. Хотя канву его действительно составляет история взаимоотношений четверых друзей, она постепенно растворяется среди их отношений с другими людьми. Отношения между приемным ребенком и его родителем, какие были между Гарольдом и Джудом, любовь между Джудом и Виллемом, травматически отношения насилия, какие на короткий срок установились между Джудом и Калебом, отношения между врачом и пациентом - как у Джуда и Эдди.
Имя Джуда здесь в последнем абзаце упоминается настолько часто, что сама собой приходит мысль, что этот роман - о нем. И все таки - нет. Это роман - об отношениях между людьми, обо всем их разнообразии и о том, какую причудливую форму они могут принимать. Наверное рефреном этой книги может стать мысль Виллема о том, что их отношения с Джудом не поддаются ни одной из типичных классификаций, а значит они просто создают что-то уникальное, что-то свое. На самом деле, мне кажется это справедливо для любого типа отношений между людьми. Что заставляет нас мучить друг друга и почему человек, который может быть с одним партнером садистом, с другим становится мягким агнцем? Какими должны быть отношения между пациентом и врачом и насколько они в принципе мешают следовать постулатам врачебной этики? Отношения между детьми и родителями всегда ли привязаны к биологической связи и наоборот - всегда ли эта связь предполагает наличие полноценных родительско-детских отношений? Иными словами, могли бы Гарольд и Джулия быть еще ближе Джуду будь он их родным ребенком? И наконец, да - и такой пошлый и избитый вопрос как "что такое любовь" тоже возникает во время чтения. Когда люди дружат двадцать лет подряд, а потом начинаю спать вместе - это любовь или продолжение дружбы? А когда они остаются парой даже если не могут заниматься сексом - это снова дружба или все еще любовь? А те отношения, что были у Джуда с другими людьми? Несомненно и Эдди, и Джулия с Гарольдом его тоже любили, так что это за форма любви?
Вся рецензия состоит из вопросов, над каждым из которых я основательно думала пока читала "Маленькую жизнь". И пусть. Я просто хочу, чтобы это было чем-то большим, чем "книга про друзей-геев" или про "хронического суицидника". Во многом мне она понравилась именно потому, что поднимает важные вопросы о том, как трансформируются отношения между людьми в современности. Очень часто возникают такие их виды, которые мы никак не можем классифицировать, потому что не встречались с этим раньше. В таких случаях самым простым оказывается заклеймить непонятное как "ненормальное". О том, как не пойти по этому примитивному пути, хотя это бывает неподъемно сложно, и рассказывает в своей книге Янагихара.
И вот еще что. Раньше была реклама с популярным таким слоганом - "позвоните родителям". Если приложить ее к "Маленькой жизни", то получится - "позвоните любимым". Позвоните, если они не рядом.
5. Джоан Харрис
Пять четвертинок апельсина
Если б я была барышней нежной и чувствительной, то могла бы сказать, что это книга о том, что бывает с детьми, которым не хватает материнской ласки и внимания. Но поскольку я - это я, то скажу: это книга о том, что в мире не бывает абсолютно обусловленных вещей, включая абсолютную любовь и абсолютную ненависть.
Повествование ведется от лица Фрамбуаз - женщины в возрасте, которая то погружается в воспоминания прошлого, то возвращается к настоящему, неразрывно и до сих поря связанному с этим прошлым не то чтобы мрачной тайной, но неприятным происшествием.
Детство Фрамбуаз пришлось на время второй мировой, а деревушка, в которой она жила вместе с сестрой Рен-Клод, братом Кассисом и матерью Мирабелль находилась на оккупированной немцами территории. Если обозначить канву вкратце, то у Фрамбуаз и ее брата и сестры завязывается дружба с одним из молодых немцев. И это - открытие номер один: не бывает безусловных врагов. Возможно, немцы были врагами для взрослых, но дети этого молодого человека полюбили, приняли в старшие товарищи и даже много лет спустя Фрамбуаз вспоминает его с теплотой. Дружба, впрочем, имела под собой коммерческий интерес - дети сообщали оккупантам сведения о соседях в обмен на милые мелочи в виде глянцевого журнала, шоколадки или шелковых чулок.
И это - открытие номер два: понятия чести и совести так же относительны. Фрамбуаз понимает сейчас, да и тогда понимала, что занимаются они суть доносительством. Но что в ответ на это заметил ей брат Кассис? "Мы же о своих ничего не говорим!" имея в виду под своими жителей собственной деревушки, а под "другими" жителей более крупного Анже, находящегося в нескольких километрах.
Наконец, такая вещь как родственная любовь, которую благодаря масскульту последнего столетия мы привыкли считать делом безусловным, в действительности тоже оказывается вещью весьма относительной. Мирабелль Дартижан страдает жесточайшими мигренями, для успокоения которых требуется морфий, а спровоцировать которые легко - достаточно лишь принести в дом источающую аромат корочку апельсина. И Фрамбуаз раз за разом немилосердно, даже с некоторым удовольствием подвергает свою мать этой пытке. Отношения с матерью у Фрамбуаз не клеятся. На протяжении книги героиня развивает эту мысль в связке с еще одной - что происходит это вследствие сухости и черствости ее матери. Но вот парадокс - у самой-то Фрамбуаз тоже не слишком ладятся отношения с дочерьми, ни с живущей рядом Пеш, ни с перебравшейся в Канаду Нуазетт. Это история о трех поколениях одной семьи, представленных женщинами с очень сложным характером, требовательными, независимыми и колючими. Отличным обрамлением для нее становится уютная жизнь тихой французской провинции. Вообще, не могу не заметить, что книга получилась очень "французской", несмотря на то, что автор, судя по имени, принадлежит к британской культуре.
Нельзя обойти вниманием и еще одну вещь в книге, которая, несмотря на свою неодушевленность, обретает место, сравнимое с самостоятельным персонажем. Это - дневник Мирабелль Дартижан, который она оставляет в наследство дочери Буаз. В нём самое ценное - рецепты бесподобных кушаний; и еще более ценное - мысли и воспоминания самой Мирабелль, благодаря которым она незримо присутствует рядом с нами на протяжении всего повествования. Фрамбуаз цитирует дневник очень часто - и это наиболее лакомые моменты романа, чего стоят только сами эти рецепты, записанные подробно, обстоятельно и с любовью, вплетенные в ткань жизни, важные не менее, чем даты рождения детей.
При этом нет-нет да и вспоминаются собственные "сокровища": в каждом доме, наверное, все еще есть такая книга, принадлежащая маме или бабушке, в которую круглым почерком записаны рецепты кабачковой икры, курицы с яблоками или грушевого джема. Они особенно ценны не этими немудреными руководствами по готовке, а тем, что в них живет дух эпохи и они бережно записаны они руками любимых нами людей. Наверное, лучшее, что мы - женщины - сможем сделать для своих собственных дочерей - так это передать им эти книги в целости и сохранности с парой десятков страниц, заполненных уже лично от себя.
7. Дэвид Ремник
Мост. Жизнь и карьера Барака Обамы
Эту книгу я начала читать еще в середине прошлого года, когда выборы президента США только приближались. Своей очереди с момента покупки "Мост" ждал пару лет. Для меня очень важно было прочитать ее в конце президентского срока Обамы, именно потому, что написана она была на моральном подъеме сразу после его выборов. Хотелось посмотреть на героя не сразу после того, как на его голову водрузили лавровый венок, а после того, как лавр поистрепался, а к герою немного привыкли. Ведь усталость от политиков возникает рано или поздно всегда, какими бы замечательными они ни были. Но только не в случае с Обамой, потому что после избрания президентом Трампа если какие-то претензии и были, то быстро улетучились. Так что мне не удалось понять, что в этом образе пасхального зайца реально, а что написано красноречивым пером Ремника.
Дэвид Ремник вот уже течение многих лет занимает пост редактора журнала Нью-Йоркер, одного из главных порталов, который дает молодым авторам доступ в мир серьезной американской литературы. До этого он, кстати, долгое время провел в Москве в качестве собственного корреспондента Вашингтон Пост и стал обладателем престижной Пулитцеровской премии именно за книгу о России. Я пишу это все к тому, что Ремник - хороший журналист, и в этом нет сомнений. Но даже хороший журналист может попасть под обаяние образа и, похоже, именно это с ним и произошло. "Пришествие Обамы" в американскую политику случилось тогда, когда люди остро нуждались в осуществлении мечты, доказательствах того, что невозможное станет возможным, по сути - это был запрос на чудо. Но чуда не случилось, а случился хороший и качественный, но все же голливудский сценарий. И потому эта история закончилась именно так, как она закончилась. Но вернемся к главному герою.
На протяжении всей книги меня не покидало ощущение, что я читаю про какую-то целлулоидную куклу в красивой упаковке. В Обаме все пропорции отмерены просто идеально, начиная от расы и заканчивая профессией, и даже недостатки такие, что их можно считать достоинствами. О боже, он курил травку в колледже! И наверняка небезопасно извлекал флэшку из системного блока! Даже непростые и довольно скользкие политические решения, которые Обаме приходилось принимать на пути к президентству, обрисованы здесь исключительно элегантно. Конечно, надо быть совсем уж наивным человеком, чтобы ожидать от политиков благородства. И именно поэтому книга местами выглядит очень уж неправдоподобной, потому что Обаме там отказано в главном - в простом и прямолинейном прагматизме, свойственном любому опытному политическому игроку. На протяжении всей книги он остается (точнее, его пытаются подать) в большей степени идеалистом, чем прагматиком, а этого быть не может, потому что идеалисты в мире больших президентских гонок не выживают.
Как я уже сказала, во многом "Мост" является отражением своего времени. Люди хотели Супермена, получили его - и книга Ремника об этом, в чем его нельзя упрекнуть. Другой вопрос в том, что и он сознательно возводит в книге образ рыцаря в сияющих доспехах, как будто подпадая под всеобщий гипноз. Когда этим летом я была в Штатах и получила возможность пообщаться с сотрудниками некоторых американских медиа, то спросила их, как они думают - является ли Обама новинкой на политическом небосклоне, или же он человек, который сумел искусно подстроиться под общественный запрос. Большая часть из тех, кому я задавала этот вопрос, ответили мне: "Время покажет. Сложно оценить значение фигуры, если прошло так мало времени, мы не можем быть беспристрастными". Но Ремник не делает поправки на время, а возводит Обаму на пьедестал без оглядки и прямо сейчас. Возможно, избрание Трампа его там и увековечит - и это будет своеобразной причудой истории. Ремник написал хорошую, эмоциональную книгу о человеке, который сумел стать президентом Соединенных Штатов. Ее художественную ценность нельзя недооценивать, равно как и фактологическую - здесь много комментариев, воспоминаний друзей, знакомых, коллег и даже политических конкурентов. И тем, кому захочется составит впечатление о первом темнокожем президенте Америки на исключении одних лишь фактов, отвергая эмоциональную сторону, книга эта будет очень полезна, поскольку это практически полная и подробная биография Обамы. Но вот ментальная, оценочная сторона "Моста" весьма сомнительна. Потому что "Мост" - это история о человеке, который стал президентом Соединенных Штатов, хотя имел гораздо больше возможностей продавать на улице каштаны. В то время как история реального Барака Обамы - это рассказ о человеке, который поставил на президентство - и выиграл. А если бы не выиграл, то просто стал бы корпоративным юристом в с весьма серьезным ежегодным доходом. Ни о каких каштанах и речи быть не могло. В этом вся разница и истинный облик этой хорошо сконструированной "американской мечты".
8. Роберт Райан
Земля мертвецов
Земля подражателей. Приключения Пушистого Иисуса в окопах Первой Мировой
Вообще-то, у меня не так много стоп-моментов относительно книг. Я практически всеядна, но есть три НО. Книги о смертельных болезнях пробуждают во мне приступ ипохондрии, который заканчивается походом к врачам онкологического толка и тратами на анализы (а этих книг проклятых развелось как грязи!) Дамские романы ввергают меня в сон - то есть не стоит даже начинать, если результат все равно известен. Книги-Продолжения-Великих-Произведений я не беру, руководствуясь принципом "не возвращайся туда, где ты уже был однажды счастлив". Ну, в конце концов, кто может написать историю Шерлока Холмса лучше, чем Конан Дойл? Да никто. Это все равно что сказать, будто другая женщина могла бы родить меня лучше, чем моя мама. Могла бы, но это была бы уже не я. Собственно, творение Роберта Райана отлично иллюстрирует приведенный пример. Единственная причина, по которой я все таки взялась за книгу стало то, что она мне просто досталось в руки от хорошего друга и в преддверии примерно 30 часов в самолете показалось неплохой затеей её почитать.
Что не так?
Да все так. И кстати, если учесть что буквально за неделю до этого я закончила "На Западном фронте" без перемен, и новая книга не вызвала у меня отторжения, следует признать, что она достаточно качественно написана. Это история Первой мировой, но уже не глазами немцев, а глазами их противников - томми, англичан.
Это - детектив. Хороший, добротный военный детектив с замысловатой сюжетной линией, развязку которой я не смогла предугадать и за которой следила с интересом. Ко всему прочему здесь еще и приметы эпохи, суфражистки, бульдог Черчилль, #вотэтовотвсе.
И все же что не так то?
Да то, что непонятно, с какого рожна это вообще надо было привязывать к холмсиане? Это мог бы быть просто самостоятельный исторический детектив с интересным сюжетом. И не пришлось бы рисовать образ постаревшего Холмса, который, к тому же, так и не проявляет себя в книге, оставаясь далеким второстепенным персонажем. Не пришлось бы придумывать причины их размолвки с Ватсоном, которая походила больше на ссору двух пожилых гомосексуалистов. Ватсон растолстел и постарел, Холмс одряхлел - да, мы знаем, что люди смертны, но ради бога, оставьте нам, эскапистам, хотя бы наших литературных героев, пусть они будут вечно молоды и прекрасны, остры умом и неутомимы. Использование Холмса и Ватсона ничего не добавило сюжету, зато наверняка добавило маркетинговой стратегии книги и от этого чувствуешь себя немного обманутым. Да что уж там миндальничать, господа - нас поимели. Это как если бы в стакан компота, который без сахара был ничего так бахнули пару ложек, превратив его тем самым в непереносимую патоку. Обойтись можно было, а излишки все испортили. Хотя и сахар, и компот по отдельности вполне вкусные штуки. И книга, которая сама по себе могла бы быть очень неплохой и даже положить начало новой серии про какого-нибудь военного сыщика, от попытки примазаться к великому литературному произведению превратилась в неумелое подражание шедевру. В общем-то, все это мне сильно напоминает неудачную реставрацию фрески "Ecce Homo" в Испании. Пушистый Иисус, конечно, теперь тоже популярен, но как-то, знаете ли... не то, не то.
1. Kate Mosse
The Mistletoe Bride and Other Haunting Tales
Это, пожалуй, на настоящий момент, самая долгочитаемая мною книга. На неё у меня ушло (с перерывами) три года. И это вторая книга на английском, прочитанная мною от начала до конца. Ничего особенного - это не политическая монография, и не философский трактат, а сборник мистических историй. Секрет кроется в том, что купила я её и приступила к чтению до того, как свободно овладела английским, а вот закончила - уже после. Так что для меня она имеет большое символическое значение, о котором я просто не могла тут упомянуть.
А теперь о сути дела. Кейт Мосс - английская писательница в жанре декаданс и мистической прозы, причем географически её рассказы и романы охватывают не только родину призраков и привидений - Англию, но и французскую Бретань. Книги Мосс хорошо знают во многих странах мира, в том числе и у нас несколько (но не эта) переведены на русский. Обо всем этом я не знала, когда покупала её на в киоске на вокзале Брюгге, ожидая свой поезд в Намюр. В тот момент меня привлекла просто картинка на обложке и слова haunting tales, на которые моего недоинтермедиэйта хватило. Следующие два часа до Намюра пролетели почти незаметно, я поглощала строчку за строчкой, терпеливо выискивая в карманном словаре незнакомые слова, если это было необходимо, чтобы не упустить сути.
Бесполезно описывать каждый рассказ в отдельности, их нужно брать и читать, чтобы понять, каково на вкус это блюдо. В качестве общего резюме лишь скажу, что Мосс собирает воедино стрый английский и французский фольклор, накладывает на него впечатления своего детства и юности, а затем облекает в художественную форму. Из всех 14 рассказов сборника мне наиболее запомнились три. Это "Невеста с омелой", который и дал название всей книге - история о девушке, которая в вечер своей свадьбы во время игры в прятки с женихом и гостями случайно забрела в тайник, из которого уже не смогла выбраться. Еще один рассказ - "Корабль мертвецов" привлекает своим описанием природы Бретани, жизни и быта людей, обитающих на побережье моя больше, чем мистической линией. По этой же причине, кстати, мне понравилась "Мстительница", где девушка-библиотекарь на узкой, проходящей меж болот тропинке, которая ведет от работы до дома, внезапно встречает призрак девушки, убитой её отчимом. Там правда, бретанская природа меняется на английскую, все эти туманы. торфяники и мелкий, моросящий дождь.
Ну, а напоследок пара фото с Цитадели Намюр, чтобы вы видели то же, что и я, когда начинала читать эту книгу.
2. Татьяна Корсакова
Змеевы дочки
Книга, которую я, несмотря на её простоту и незатейливость, все-таки не могу легко и быстро охарактеризовать. Конечно, тянет меня назвать её "книгой ужасов для гимназисток", "пасторальным романом с элементами мистики" или чем-то вроде того, но тогда придётся покривить душой и сказать, что она проста - во всем и до конца. Это никак не вяжется с тем, что я несколько вечеров сидела, поджав ножки на диване и пару раз даже вздрогнула от случайного шороха соседей за стеной во время чтения. Хорошо, скажу так: в завязке и первой половине это неплохой мистический роман, который воображение может довести до нужного каления и пощекотать им себя. Во-второй половине - это сказка о любви для воспитанниц женского лицея. Концовка - вообще бездарная.
Я уже в какой-то из рецензий говорила (а возможно и не раз), что настоящее чувство ужаса вызывают не новоявленные образы зомби и скользких слизнеподобных инопланетян, и не слендермены с полтергейстами. Настоящий ужас вызывают страшные истории из области фольклора. Возможно потому, что они основаны на архетипах, древних, насущных страхах и будят в глубине нашей души первобытную, натуральную, без примесей и консервантов опаску. А потому, что реально сделало эту книгу, так это образ албасты. Дело происходит в глухом сибирском городке (глухом, потому что добираться до него надо на лошадях и перекладных), при этом с целым градообразующим предприятием и детским домом, расположившемся во внушительном старинном особняке. Испуганные бледные воспитанники и злобная директриса прилагаются. Сюда же прилагается и главная героиня - заморыш с невероятной внутренней силой. К ней прилагается бравый и крепкий ухажер, первый парень в смене, стахановец, каких поискать. В комплект также входит суровый, но в глубине души добрый дедушка и милиционер советского образца - мужественный, честный, стеснительный и напоказ неженатый. Теперь, когда я обрисовала основной набор героев, думаю вы поймете, почему книгу реально спасла албасты.
Албасты - существо из поверий сибирских народов. Выглядит примерно вот так.
В книге албасты непостоянная дама, является то в образе молодой красавицы, то страшной старухи, то приласкает, то чуть не удавит и появляется преимущественно в темном лесу, а еще любит навестить детдомовцев в их спальнях об ночную пору.
Страшно?
Вот и наслаждайтесь.
Пока можно.
Потому что уже очень скоро обнаружится, что албасты связана кровными узами с одной из героинь и начнется финальная сцена в стиле "Лунная призма, дай мне силы!" Концовка была бы совсем безнадежной, если бы не бонус в виде великолепного разрешения детективной линии. Она здесь есть и соседствует с мистической на протяжении всего романа. Ищут жестокого убийцу, оставляющего после себя кровавые следы. И находят, так что приготовьтесь удивляться.
В целом по книге все. Теперь еще один важный и честный вопрос. Буду еще (после всего вот этого вот!) читать Татьяну Корсакову? Буду. Потому что уж дюже время для этого хорошее настает. Самое то, завернуться в пуховый платок, поставить рядом баночку с вареньем и дать мозгам отдохнуть на загадочной и немного сентиментальной ерунде, у котрой, к тому же, стопроцентно будет не страшный и ободряющий финал в виде гибрида русской сказки с романом Даниэлы Стил. Потому что все хорошо, когда ко времени.
3.Умберто Эко
Нулевой номер
"Нулевой номер" из всех книг Умберто Эко оставил впечатление наиболее неоднозначное. С одной стороны, покойный маэстро был признанным мастером литературы заговора. С другой - по сравнению с тем же "Именем розы" "Нулевой номер" оказался непростительно коротким. Я скажу просто - когда книга близилась к концу, я только вошла во вкус и подумала, что наконец-то, мол, начинается самое интересное. А поскольку я слушала аудиоверсию и не могла оценить количества оставшихся страниц, то концовка стала выстрелом, подбившим куропатку моего интереса. Кроме того, как читатель, избалованный "Именем Розы" и "Пражским кладбищем", я рассчитывала на полноценно закрученную сюжетную линию, а здесь прямо скажу - ни тайнами, ни загадками даже не пахнет. История базируется на гипотезе о том, что Муссолини не умер, а оставался жив до дряхлой старости и был все это время вдохновляющим жупелом для различных тайных обществ и организаций, имеющих своей основе идеологию неофашизма. Но это - не то, чем можно удивить человека, в распоряжении которого имеется вечерняя программа Киселева и канал РЕН-ТВ. Возможно, сыграла свою роль и аннотация. Потому что фраза "Вокруг расследования разыгрывается напряженная драма любви и смерти, счастья и страха, реальности и вымысла" - это даже не преувеличение, а откровенная ложь. Как я уже сказала, когда драма начинает разыгрываться, книга заканчивается минут через пятнадцать. Но оставлю аннотацию на совести издателя, а не Эко, который, как я подозреваю, изначально планировал свой роман как вещицу куда более легкую.
Причина по которой я все же говорю, что книга мне понравилась и почему она на самом деле была для меня интересна заключается в том, что я - журналист. А потому линия, которая, очевидно, была задумана как канва, обрамление сказки о выжившем дуче, для меня стала главной.
Если вкратце, то группа людей, журналистов разного опыта и специализации собирается в рамках одной редакции для издания газеты, которая никогда не будет опубликована. Смысл? А смысл изящно гениален. Каждый номер издают задним числом. Он о том - что уже не просто случилось, а чему уже дана была трактовка и оценка. Вот только нумеруется и датируется он таким образом, что кажется, будто вышел как раз в разгар событий. Таким образом, любой непосвященный читатель, взявший его в руки, получает впечатление, будто газетой занимались едва ли не провидцы и очень острые аналитики. И связываться с такой редакцией и ее владельцем - дело опасное. Лучше уж узнать, что это за человек и подружиться с ним. Таким и был ожидаемый эффект от этого проекта длиной в год. Потому книга и называется "Нулевой номер", что речь в ней идет о выпуске таких нулевых номеров одновременно - и "заранее", и "с опозданием". И в этом уже есть доля иронии, поскольку Эко, как специалист по медиа-технологиям, таким образом остроумно иронизирует над тем, во что превращаются современные СМИ. Информирование - уже не их вотчина, благодаря развитию современных коммуникаций мы способны становиться очевидцами и сиюминутными свидетелями практически любого события. СМИ же сейчас вступают в область трактовок, давая подсказки для наших изощренных умов, предлагая нашему вниманию все новые и новые объяснения происходящему и причинно-следственные связи между фактами. Но, и это еще не все.
Постепенно выясняется, что номер не нужно приурочивать вовсе ни к каким событиям. Достаточно лишь наметить общие темы. Наркобизнес, проституция, гороскоп, колонка некрологов и поздравлений, редакторская статья о правде и честности, пригоршня намеков, несколько "аналитических" материалов - и номер готов. И это еще одна тонкая шпилька от Эко. Наши средства коммуникации становятся все более и более изощренными, наши платформы для ее оформления, передачи и хранения - все более продвинутыми, а суть то не меняется - мы топчемся по одному и тому же навозу. Ну вот я же сказала, что эта история с Муссолини выглядит как-то знакомо :)
И наконец (но, признаться, эта мысль пришла мне в голову лишь сейчас) сама эта книга Эко - своего рода "нулевой номер" всего его творчества. Она коротка и очень типична, а оттого похожа на "болванку" из которой можно при желании сделать что угодно, хотя, к сожалению, за отсутствием мастера уже не будет сделано. Так что, возможно, в свойственной ему изящной манере Умберто Эко посмеялся над всеми нами.
4. Борис Акунин
Вдовий плат. Знак Каина
Как я уже ранее отмечала, знакомиться с творчеством Бориса Акунина я начала не с того и не тогда, с чего и когда это делали все нормальные люди. Прикоснуться к миру увлекательных приключений Эраста Фандорина мне еще предстоит, а "Вдовий плат. Знак Каина" стала второй книгой после "Кладбищенских историй", которую я у этого автора прочитала. С одной стороны, это хорошо, потому что неведение мое оберегает меня от того, чтобы удариться в причитания "Акунин уж не торт", которых, как я успела заметить, по поводу данной книги есть предостаточно. С другой - я была несколько не готова к тому, что "Вдовий плат. Знак Каина окажется книгой без начала и конца. В том плане, что сюжетная линия, разумеется присутствует, но она обрывается практически "на полуслове" без логического завершения. Я об этом не знала, а потому когда "Вдовий плат" закончился, восприняла "Знак Каина" как вторую часть и была нимало удивлена, когда так же без объяснений закончилась и она. Но Акунин действительно ставил перед собой задачу создать очерк, зарисовку из жизни России времен Ивана III и Ивана Грозного, так что спросу тут никакого. На этом с навигацией все.
Что касается содержания, то я им абсолютно удовлетворена. Я знаю, что к "Истории государства российского" пера все того же Акунина существует немало вопросов и замечаний и создалось впечатление, что по инерции они адресованы и этому - художественному - циклу книг. Но учить историю по историческим романам - дело безнадежное, а потому я изначально отнеслась к этой книге как к занятному чтиву, если хотите - детективу, в аранжировке из исторических реалий.
Первая часть - "Вдовий плат" - посвящена противостоянию Великого Новгорода и Москвы, которое на этапе объединения земель, когда им занимался Иван Калита превратилось в проблему, а во время правления Ивана III Васильевича разрешилось кровавой бойней. История сухо повествует о походах на Новогород, которые совершал московский князь, оставляя после себя кровавые реки, а Борис Акунин пытается художественно эти события описать. За каждым историческим фактом, вне зависимости от того, сколько слоев пыли на нем лежит, стоят десятки и сотни человеческих судеб. Вот об этой мозаике он и повествует: о новгородских вольностях, которые выражались в главенствующем положении женщин, о бабьих сварах между самыми влиятельными правительницами Новгорода, о хитростях и интригах.
Лично мне в этой части более всего понравились моменты, связанные с избирательным процессом в Новгороде, который, как известно, традиционно считался оплотом русской демократии. Так много параллелей просматривалось с организацией современных избирательных кампаний, что был соблазн сделать какие-то исторические выводы, но все же мне кажется, что эти "совпадения" стоит отнести на счет воображения автора, имеющего представление о современных избирательных технологиях и внедряющего их в канву повествования о старой Руси. Несколькими моментами я все же не могу не поделиться:
В премудрости же новгородских выборов «погремцом» называли выдвиженца, запускаемого в чужой конец. Не для того, чтоб победил, а чтоб расколол вражеский лагерь, замутил воду, науськал одну улицу на другую, замотал-захулил соперника. Часто бывало, что брань и ругань между своими после этого не стихали до великих выборов, когда про «погремца» все давно уже позабыли, и тогда кончане голосовали не заедино, а врозь, многие предпочитали чужого избранщика своему. Игра в «погремца» - дело тонкое, хитрое. Большого искусства требует.
Ничего не напоминает? :) Или вот это:
Принесли берестянки - донесения от рознюхов, особых людей, которые ходят по улицам, рынкам, папертям, расспрашивают людей, кто из выдвиженцев им люб, а кто нет, и после ведут счет, записывают. У Григориевой во время предвыборной горячки таких шнырей по городу работало больше полусотни. У рознюхов не такая служба, как у шептунов. Они никого не убеждают, слухов не распускают, а только спрашивают и помечают. Можно сказать так: рознюхами проверяется, хорошо ли поработали шептуны.
А вот - прямо вишенка на торте:
Свои, григориевские шептуны тоже хорошо поработали. Пустили ответную грязнуху - вроде глупую, из воздуха состряпанную, а, оказалось, очень полезную. В грязнухе что главное? Чтоб ее нельзя было опровергнуть и было интересно пересказывать. Тогда шептунам достаточно начать, а дальше сплетня расползется сама.
Словом, так ли не так ли, но людям, которые имели опыт работы в избирательных кампаниях или просто наслышаны о процессе и интересуются им, почитать это стоит - ну хоть веселья ради.
Чего бы я точно делать не стала (да я этого и не делала), так пытаться использовать акунинский текст как историческое свидетельство. Если этого не делать, тогда исчезает очень много раздражителей и уже не так заботит, что проволоки, которая здесь несколько раз упоминается в разных местах, в 15 веке еще не было, по крайней мере в привычном нам виде. Ну и много других мелких моментов. Зато получаешь живое удовольствие от лихо закрученного сюжета. С этой точки зрения "Вдовий плат" мне понравился гораздо больше, потому что по количеству внезапных ходов, неожиданных смертей и эпизодов буйной жестокости он вполне сравним с бессмертным творением Джорджа нашего Мартина, так что читалось на одном дыхании.
Несколько иное дело - вторая часть - "Знак Каина". Она ведется в виде внутреннего монолога от первого лица - самого Ивана Грозного. Художественный прием этот, безусловно, имеет смысл. В фигуре Грозного немаловажным компонентом является фактическое или мнимое душевное нездоровье государя, которое и до сих пор не оставляет равнодушными историков. Монолог Грозного в книге Акунина никакой ясности по этому поводу не вносит - временами кажется, что царь в себе, а порой на него, что называется "находит" и тогда он может зарезать советника просто потому, что тот слишком долго говорит о неприятном. Тем не менее смотреть за тем, как разворачивается безумие Грозного - занимательно и немного жутковато. Хорошо, кстати, что его не канонизировали, а значит можно не переживать, что тебя сожгут, если ты скажешь или напишешь про него что-то не то ЕВПОЧЯ
Словом "Вдовий плат. Знак Каина" - вполне себе приличная книга, которая не только помогает с удовольствием скоротать время, но и сподвигает на более внимательные изыскания в области российской истории, когда хочется проверить тот или иной факт или просто больше узнать о событии. Ведь именно этого, кстати, и добивался сам Борис Акунин, о чем и заявил в предисловии, вовсе не предлагая считать эту серию истиной в последней инстанции.
5. Ханья Янагихара
Маленькая жизнь
"Маленькая жизнь" Янагихары относится, по-видимому, к тому сорту книг, мнение о которых можно охарактеризовать либо как восхищение, либо как неприязнь. И никаких полутонов не существует. Ну или по крайней мере я их не встречала. Для книги это безусловный плюс: любовь или ненависть, но это в любом случае она вызывает живую эмоцию, как и должно быть с хорошими книгами. Что касается лично меня, то я заранее и с полной уверенностью отдаю ей звание Книга Года-2017. Примерно раз в год случается, появляется у меня книжка, которую хочется читать без перерыва на сон и еду и от которой потом долго не можешь отойти. После Янагихары "похмелье" длилось больше недели.
После того как с любовью и ненавистью все становится более-менее понятно, возникает новый вопрос - а про что она. Варианты разные. Самые частые - "про мужчин", "про дружбу" и "про геев". И с тем и с другим я категорически не согласна.
Это книга не про мужчин. Даже несмотря на то, что все хоть сколько-нибудь первостепенные персонажи здесь мужчины, а женщины появляются эпизодически. Я уже достаточно начиталась отзывов, в которых подчеркивается, что Янагихара раскрыла сложную мужскую душу, что это так важно, потому что мужчины ведь не выказывают эмоций и все носят в себе. Но только жизнь женщин это ведь тоже не поляна из розового меха, усеянного милыми пилочками для ногтей. Скорее здесь речь идет о людях вообще, о том, какими разными они бывают и как по разному ведут себя в схожих ситуациях.
Это не книга про геев, хотя геев в ней действительно очень много. Но здесь нет ничего про сложности принятия своей ориентации, про ее поиски, про сексуальное самоопределение и права секс меньшинств. Я бы даже сказала, что назвать роман гомосексуальным мог лишь русский читатель, для которого упоминание геев уже само по себе становится сенсацией. Но давайте приглядимся к героям книги - для них то все эти вопросы уже давно в прошлом. Они полностью определились, счастливы (или нет) в браках с партнерами и вообще на их карте сексуальных приоритетов полный порядок. Даже в отношениях главных героев - Виллема и Джуда - гораздо более важным является вопрос того, в какое чувство может трансформироваться дружба и того, как быть, если один из партнеров перенес настолько травматический опыт, что второй просто не может его себе представить и это навсегда становится барьером между ними. Как видим, проблема гораздо более серьезная, чем форма половых сношений.
И нет, это все таки роман не о дружбе. Хотя канву его действительно составляет история взаимоотношений четверых друзей, она постепенно растворяется среди их отношений с другими людьми. Отношения между приемным ребенком и его родителем, какие были между Гарольдом и Джудом, любовь между Джудом и Виллемом, травматически отношения насилия, какие на короткий срок установились между Джудом и Калебом, отношения между врачом и пациентом - как у Джуда и Эдди.
Имя Джуда здесь в последнем абзаце упоминается настолько часто, что сама собой приходит мысль, что этот роман - о нем. И все таки - нет. Это роман - об отношениях между людьми, обо всем их разнообразии и о том, какую причудливую форму они могут принимать. Наверное рефреном этой книги может стать мысль Виллема о том, что их отношения с Джудом не поддаются ни одной из типичных классификаций, а значит они просто создают что-то уникальное, что-то свое. На самом деле, мне кажется это справедливо для любого типа отношений между людьми. Что заставляет нас мучить друг друга и почему человек, который может быть с одним партнером садистом, с другим становится мягким агнцем? Какими должны быть отношения между пациентом и врачом и насколько они в принципе мешают следовать постулатам врачебной этики? Отношения между детьми и родителями всегда ли привязаны к биологической связи и наоборот - всегда ли эта связь предполагает наличие полноценных родительско-детских отношений? Иными словами, могли бы Гарольд и Джулия быть еще ближе Джуду будь он их родным ребенком? И наконец, да - и такой пошлый и избитый вопрос как "что такое любовь" тоже возникает во время чтения. Когда люди дружат двадцать лет подряд, а потом начинаю спать вместе - это любовь или продолжение дружбы? А когда они остаются парой даже если не могут заниматься сексом - это снова дружба или все еще любовь? А те отношения, что были у Джуда с другими людьми? Несомненно и Эдди, и Джулия с Гарольдом его тоже любили, так что это за форма любви?
Вся рецензия состоит из вопросов, над каждым из которых я основательно думала пока читала "Маленькую жизнь". И пусть. Я просто хочу, чтобы это было чем-то большим, чем "книга про друзей-геев" или про "хронического суицидника". Во многом мне она понравилась именно потому, что поднимает важные вопросы о том, как трансформируются отношения между людьми в современности. Очень часто возникают такие их виды, которые мы никак не можем классифицировать, потому что не встречались с этим раньше. В таких случаях самым простым оказывается заклеймить непонятное как "ненормальное". О том, как не пойти по этому примитивному пути, хотя это бывает неподъемно сложно, и рассказывает в своей книге Янагихара.
И вот еще что. Раньше была реклама с популярным таким слоганом - "позвоните родителям". Если приложить ее к "Маленькой жизни", то получится - "позвоните любимым". Позвоните, если они не рядом.
5. Джоан Харрис
Пять четвертинок апельсина
Если б я была барышней нежной и чувствительной, то могла бы сказать, что это книга о том, что бывает с детьми, которым не хватает материнской ласки и внимания. Но поскольку я - это я, то скажу: это книга о том, что в мире не бывает абсолютно обусловленных вещей, включая абсолютную любовь и абсолютную ненависть.
Повествование ведется от лица Фрамбуаз - женщины в возрасте, которая то погружается в воспоминания прошлого, то возвращается к настоящему, неразрывно и до сих поря связанному с этим прошлым не то чтобы мрачной тайной, но неприятным происшествием.
Детство Фрамбуаз пришлось на время второй мировой, а деревушка, в которой она жила вместе с сестрой Рен-Клод, братом Кассисом и матерью Мирабелль находилась на оккупированной немцами территории. Если обозначить канву вкратце, то у Фрамбуаз и ее брата и сестры завязывается дружба с одним из молодых немцев. И это - открытие номер один: не бывает безусловных врагов. Возможно, немцы были врагами для взрослых, но дети этого молодого человека полюбили, приняли в старшие товарищи и даже много лет спустя Фрамбуаз вспоминает его с теплотой. Дружба, впрочем, имела под собой коммерческий интерес - дети сообщали оккупантам сведения о соседях в обмен на милые мелочи в виде глянцевого журнала, шоколадки или шелковых чулок.
И это - открытие номер два: понятия чести и совести так же относительны. Фрамбуаз понимает сейчас, да и тогда понимала, что занимаются они суть доносительством. Но что в ответ на это заметил ей брат Кассис? "Мы же о своих ничего не говорим!" имея в виду под своими жителей собственной деревушки, а под "другими" жителей более крупного Анже, находящегося в нескольких километрах.
Наконец, такая вещь как родственная любовь, которую благодаря масскульту последнего столетия мы привыкли считать делом безусловным, в действительности тоже оказывается вещью весьма относительной. Мирабелль Дартижан страдает жесточайшими мигренями, для успокоения которых требуется морфий, а спровоцировать которые легко - достаточно лишь принести в дом источающую аромат корочку апельсина. И Фрамбуаз раз за разом немилосердно, даже с некоторым удовольствием подвергает свою мать этой пытке. Отношения с матерью у Фрамбуаз не клеятся. На протяжении книги героиня развивает эту мысль в связке с еще одной - что происходит это вследствие сухости и черствости ее матери. Но вот парадокс - у самой-то Фрамбуаз тоже не слишком ладятся отношения с дочерьми, ни с живущей рядом Пеш, ни с перебравшейся в Канаду Нуазетт. Это история о трех поколениях одной семьи, представленных женщинами с очень сложным характером, требовательными, независимыми и колючими. Отличным обрамлением для нее становится уютная жизнь тихой французской провинции. Вообще, не могу не заметить, что книга получилась очень "французской", несмотря на то, что автор, судя по имени, принадлежит к британской культуре.
Нельзя обойти вниманием и еще одну вещь в книге, которая, несмотря на свою неодушевленность, обретает место, сравнимое с самостоятельным персонажем. Это - дневник Мирабелль Дартижан, который она оставляет в наследство дочери Буаз. В нём самое ценное - рецепты бесподобных кушаний; и еще более ценное - мысли и воспоминания самой Мирабелль, благодаря которым она незримо присутствует рядом с нами на протяжении всего повествования. Фрамбуаз цитирует дневник очень часто - и это наиболее лакомые моменты романа, чего стоят только сами эти рецепты, записанные подробно, обстоятельно и с любовью, вплетенные в ткань жизни, важные не менее, чем даты рождения детей.
При этом нет-нет да и вспоминаются собственные "сокровища": в каждом доме, наверное, все еще есть такая книга, принадлежащая маме или бабушке, в которую круглым почерком записаны рецепты кабачковой икры, курицы с яблоками или грушевого джема. Они особенно ценны не этими немудреными руководствами по готовке, а тем, что в них живет дух эпохи и они бережно записаны они руками любимых нами людей. Наверное, лучшее, что мы - женщины - сможем сделать для своих собственных дочерей - так это передать им эти книги в целости и сохранности с парой десятков страниц, заполненных уже лично от себя.
7. Дэвид Ремник
Мост. Жизнь и карьера Барака Обамы
Эту книгу я начала читать еще в середине прошлого года, когда выборы президента США только приближались. Своей очереди с момента покупки "Мост" ждал пару лет. Для меня очень важно было прочитать ее в конце президентского срока Обамы, именно потому, что написана она была на моральном подъеме сразу после его выборов. Хотелось посмотреть на героя не сразу после того, как на его голову водрузили лавровый венок, а после того, как лавр поистрепался, а к герою немного привыкли. Ведь усталость от политиков возникает рано или поздно всегда, какими бы замечательными они ни были. Но только не в случае с Обамой, потому что после избрания президентом Трампа если какие-то претензии и были, то быстро улетучились. Так что мне не удалось понять, что в этом образе пасхального зайца реально, а что написано красноречивым пером Ремника.
Дэвид Ремник вот уже течение многих лет занимает пост редактора журнала Нью-Йоркер, одного из главных порталов, который дает молодым авторам доступ в мир серьезной американской литературы. До этого он, кстати, долгое время провел в Москве в качестве собственного корреспондента Вашингтон Пост и стал обладателем престижной Пулитцеровской премии именно за книгу о России. Я пишу это все к тому, что Ремник - хороший журналист, и в этом нет сомнений. Но даже хороший журналист может попасть под обаяние образа и, похоже, именно это с ним и произошло. "Пришествие Обамы" в американскую политику случилось тогда, когда люди остро нуждались в осуществлении мечты, доказательствах того, что невозможное станет возможным, по сути - это был запрос на чудо. Но чуда не случилось, а случился хороший и качественный, но все же голливудский сценарий. И потому эта история закончилась именно так, как она закончилась. Но вернемся к главному герою.
На протяжении всей книги меня не покидало ощущение, что я читаю про какую-то целлулоидную куклу в красивой упаковке. В Обаме все пропорции отмерены просто идеально, начиная от расы и заканчивая профессией, и даже недостатки такие, что их можно считать достоинствами. О боже, он курил травку в колледже! И наверняка небезопасно извлекал флэшку из системного блока! Даже непростые и довольно скользкие политические решения, которые Обаме приходилось принимать на пути к президентству, обрисованы здесь исключительно элегантно. Конечно, надо быть совсем уж наивным человеком, чтобы ожидать от политиков благородства. И именно поэтому книга местами выглядит очень уж неправдоподобной, потому что Обаме там отказано в главном - в простом и прямолинейном прагматизме, свойственном любому опытному политическому игроку. На протяжении всей книги он остается (точнее, его пытаются подать) в большей степени идеалистом, чем прагматиком, а этого быть не может, потому что идеалисты в мире больших президентских гонок не выживают.
Как я уже сказала, во многом "Мост" является отражением своего времени. Люди хотели Супермена, получили его - и книга Ремника об этом, в чем его нельзя упрекнуть. Другой вопрос в том, что и он сознательно возводит в книге образ рыцаря в сияющих доспехах, как будто подпадая под всеобщий гипноз. Когда этим летом я была в Штатах и получила возможность пообщаться с сотрудниками некоторых американских медиа, то спросила их, как они думают - является ли Обама новинкой на политическом небосклоне, или же он человек, который сумел искусно подстроиться под общественный запрос. Большая часть из тех, кому я задавала этот вопрос, ответили мне: "Время покажет. Сложно оценить значение фигуры, если прошло так мало времени, мы не можем быть беспристрастными". Но Ремник не делает поправки на время, а возводит Обаму на пьедестал без оглядки и прямо сейчас. Возможно, избрание Трампа его там и увековечит - и это будет своеобразной причудой истории. Ремник написал хорошую, эмоциональную книгу о человеке, который сумел стать президентом Соединенных Штатов. Ее художественную ценность нельзя недооценивать, равно как и фактологическую - здесь много комментариев, воспоминаний друзей, знакомых, коллег и даже политических конкурентов. И тем, кому захочется составит впечатление о первом темнокожем президенте Америки на исключении одних лишь фактов, отвергая эмоциональную сторону, книга эта будет очень полезна, поскольку это практически полная и подробная биография Обамы. Но вот ментальная, оценочная сторона "Моста" весьма сомнительна. Потому что "Мост" - это история о человеке, который стал президентом Соединенных Штатов, хотя имел гораздо больше возможностей продавать на улице каштаны. В то время как история реального Барака Обамы - это рассказ о человеке, который поставил на президентство - и выиграл. А если бы не выиграл, то просто стал бы корпоративным юристом в с весьма серьезным ежегодным доходом. Ни о каких каштанах и речи быть не могло. В этом вся разница и истинный облик этой хорошо сконструированной "американской мечты".
8. Роберт Райан
Земля мертвецов
Земля подражателей. Приключения Пушистого Иисуса в окопах Первой Мировой
Вообще-то, у меня не так много стоп-моментов относительно книг. Я практически всеядна, но есть три НО. Книги о смертельных болезнях пробуждают во мне приступ ипохондрии, который заканчивается походом к врачам онкологического толка и тратами на анализы (а этих книг проклятых развелось как грязи!) Дамские романы ввергают меня в сон - то есть не стоит даже начинать, если результат все равно известен. Книги-Продолжения-Великих-Произведений я не беру, руководствуясь принципом "не возвращайся туда, где ты уже был однажды счастлив". Ну, в конце концов, кто может написать историю Шерлока Холмса лучше, чем Конан Дойл? Да никто. Это все равно что сказать, будто другая женщина могла бы родить меня лучше, чем моя мама. Могла бы, но это была бы уже не я. Собственно, творение Роберта Райана отлично иллюстрирует приведенный пример. Единственная причина, по которой я все таки взялась за книгу стало то, что она мне просто досталось в руки от хорошего друга и в преддверии примерно 30 часов в самолете показалось неплохой затеей её почитать.
Что не так?
Да все так. И кстати, если учесть что буквально за неделю до этого я закончила "На Западном фронте" без перемен, и новая книга не вызвала у меня отторжения, следует признать, что она достаточно качественно написана. Это история Первой мировой, но уже не глазами немцев, а глазами их противников - томми, англичан.
Это - детектив. Хороший, добротный военный детектив с замысловатой сюжетной линией, развязку которой я не смогла предугадать и за которой следила с интересом. Ко всему прочему здесь еще и приметы эпохи, суфражистки, бульдог Черчилль, #вотэтовотвсе.
И все же что не так то?
Да то, что непонятно, с какого рожна это вообще надо было привязывать к холмсиане? Это мог бы быть просто самостоятельный исторический детектив с интересным сюжетом. И не пришлось бы рисовать образ постаревшего Холмса, который, к тому же, так и не проявляет себя в книге, оставаясь далеким второстепенным персонажем. Не пришлось бы придумывать причины их размолвки с Ватсоном, которая походила больше на ссору двух пожилых гомосексуалистов. Ватсон растолстел и постарел, Холмс одряхлел - да, мы знаем, что люди смертны, но ради бога, оставьте нам, эскапистам, хотя бы наших литературных героев, пусть они будут вечно молоды и прекрасны, остры умом и неутомимы. Использование Холмса и Ватсона ничего не добавило сюжету, зато наверняка добавило маркетинговой стратегии книги и от этого чувствуешь себя немного обманутым. Да что уж там миндальничать, господа - нас поимели. Это как если бы в стакан компота, который без сахара был ничего так бахнули пару ложек, превратив его тем самым в непереносимую патоку. Обойтись можно было, а излишки все испортили. Хотя и сахар, и компот по отдельности вполне вкусные штуки. И книга, которая сама по себе могла бы быть очень неплохой и даже положить начало новой серии про какого-нибудь военного сыщика, от попытки примазаться к великому литературному произведению превратилась в неумелое подражание шедевру. В общем-то, все это мне сильно напоминает неудачную реставрацию фрески "Ecce Homo" в Испании. Пушистый Иисус, конечно, теперь тоже популярен, но как-то, знаете ли... не то, не то.