Эпиграф: - Всякую речь следует рассматривать как:
1 - самооправдание,
2 - самовосхваление;
Конечно, ничего ни выдумать, ни придумать невозможно, всё давно уже придумано-выдумано, вот только, до поры, до времени, не проявлено (для многих некоторых). Как бы там ни было, возразить на это высказывание нечего, а подумав, к какой категории отнести свою речь, призадумаешься; а и стоит ли, вообще, раскрывать рот.
Просьба: в случае невозможности преодолеть помехи в виде косноязычия, гугнивости, шепелявости, совершенной безграмотности, предпринявшего попытку донести когда-нибудь до кого-нибудь отсвет книги Халлдора Лакснесса «Свет мира».., прошу не отчаиватьcя, поскольку:
1) какие ваши годы?
3) а оно вам надо?
4) и вообще, в конце-то концов...
Предисловие к роману Халлдора Лакснксса «Свет мира», для тех, кто не знаком с вот этим вот Светом, СВЕТОМ МИРА, этого вот самого, ХАЛЛДОРА ЛАКСНЕССА.
> > > > > > > > > > > Для анонимного чтеца, если позволено будет так выразиться, артиста, в самом, что ни на есть, ироничном значении этого слова, оставалось загадкой, когда он, одну за другой, скупал в начале семидесятых, когда хорошие книги, кроме как по блату невозможно было купить в книжных магазинах, заваленных «целиной» Брежнева, в букинисте города Фрунзе, около дюжины экземпляров этой книги, которые успешно раздарил друзьям, к обоюдной, каждый раз, радости, никак не мог он понять, кто же избавляется от этих книг, от СВЕТА МИРА, кто? > > > > > > > > > > > В Исландии, которая значила для этого анонимщика не больше, чем для какого-нибудь маори или зулуса, до того, как он приобщился книге СВЕТ МИРА, существует обычай собираться вечером и слушать книги, читаемые вслух. Это можно сравнить с магическим ритуалом, где произносятся непонятные заклинания, и общим религиозно-ритуальным действом восприятия Слова Божия, с не более понятными историями.
> > > > > > > > > > > И хотя Исландия претендует на прерогативу в этом достойном времяпровождении, чтение вслух книг, заявлять свою единственность, в этом роде, не может. Как ни странно, находятся ещё чудаки, живущие от Исландии не ближе тех же маори, способные послушать, больше того, услышать великолепную, просто чудо какую историю. С чем их и поздравляю .> > > > > > > > > > > Здесь, в СВЕТЕ МИРА, все слова понятны, здесь нет ни одной проходной реплики, даже не пытайтесь разыскать, будь вы сам Шерлок Холмс, дохлый номер, кроме Совершенства и Красоты вы здесь ничего не обнаружите. Проверьте. Убедитесь же!
> > > > > > > > > > > Приобщитесь, из непроглядной тьмы всеохватного, непреодолимого невежества, свету чистейшей радости, к самому, что ни на есть, свету Красоты Небес, к зачаровывающей Звуками Божественного Откровения, отдельной реальности, сопричастной мистике, эзотерике, магии, и, так же, накрепко повязанной с последней, то бишь, с реальностью, навязываемой, якобы, обществом и обстоятельствами, чёрт бы их всех чохом побрал. Но надежды мало, что чёрт от тебя отступится, отшатнётся, как бы, но, даже оступившись, оступится так ловко, подставляя тебе подножечку... глядь, и катишься ты уже под горочку и скользишь по наклонной, неуклонно ускоряясь, о непризнанный гений, о ничейный герой...> > > > > > > > > > > Не говоря обо всех ненамеренных огрехах, начиталой намеренно допущены некоторые вольности в интерпретации. Например, во второй части, «Замок в Царстве Лета» неоднократно упоминается мелодия вальса и весёлые стихи про туфельки. Мимо таких чудесных слов, про туфельки, разумеется, он никак пройти не мог (не напоминает ли вам это, дорогие слушатели, другую сказочку), но записал её в ритме польки. (имеются варианты в ритме три четверти для, требующих корректного перевода, привиред)
Какого холода отчаянья коснулся?
Какого градуса парения достиг?
Чуть слышно шелестел мне лёгкий ветер.
И я притух, совсем притих.
Чего другой бы, право, не заметил,
Вообще там, всякого чего?
Вы спросите, что я ему ответил?
Отвечу я: - Спросите у него.
Одна надежда у меня - на слушателя.
Послушай, слушатель, не подведи, перед тобою:
ЗВУКИ БОЖЕСТВЕННОГО ОТКРОВЕНИЯ,
ЗАМОК В ЦАРСТВЕ ЛЕТА,
ДОМ СКАЛЬДА,
КРАСОТА НЕБЕС!
- Гость входи, тебе мы рады. Твой приход, для нас - отрада. - Сказал бы Бьёрн из Брехкукота.
(Х. Лакснесс «Брехкукотская летопись»).