Массовые помешательства в истории -- одержимость, психозаражение или следствие смены веток? Ч.2
Продолжение вчерашнего поста. Кто или что заставляет людей массово совершать описанное ниже, если не собственный страх и толполитарность? Можно ли сваливать причины этого поведения на некие силы, будь то "высшие или низшие", как многие любят, или все же пора осознать, что человеки сами притягивают к себе "кары небесные" -- страдания, которые сами не только возжелали, но и превратили в культ?
Ничего не изменилось и в ХХ веке: так, в 1962 г. Танзанию охватила эпидемия смеха, продолжавшаяся полтора года и исчезнувшая так же неожиданно, как и началась. Не препятствуют психическим эпидемиям ни особенности социально-экономического строя: в СССР в 1970-е годы Пинежский район Архангельской области страдал от «икотной заразы», а в деревне Шуйге Сурского сельсовета в то же время наблюдались массовые крики женщин.
Все перечисленные Чижевским «умственные болезни» можно, хотя и с большой долей условности, возвести к нескольким типам: это фанатизм, алкоголизм, амок, мортидо (инстинкт смерти), эрготизм и паника/садизм.
Фанатизм
Любое политическое или общественное движение имеет своих фанатиков. Без их активного участия невозможны социальные катаклизмы; хотя фанатики всегда составляют лишь малую часть участников восстаний и революций, именно они, а не послушные им толпы, являются главными вдохновителями и ударной силой любых общественных потрясений. Без сомненья, фанатик - человек психически не вполне нормальный. «Вырабатывается массовая психология нетерпимости и фанатизма. При этом нарушается равновесие и человек допускает себя до маниакальной одержимости. Индивидуальный человек делается жертвой коллективных психозов.
Происходит страшное сужение сознания, подавление и вытеснение многих существенных человеческих черт, всей сложности эмоциональной и интеллектуальной жизни человека. Единство достигается не через полноту, а через все большую и большую ущербленность. Нетерпимость имеет родство с ревностью. Ревность есть психоз, при котором теряется чувство реальностей. Душевная жизнь опрокидывается и фиксируется на одной точке, но та точка, на которой происходит фиксация, совсем не реально воспринимается.
Человек, в котором нетерпимость дошла до каления фанатизма, подобно ревнивцу, всюду видит лишь одно, лишь измену, лишь предательство, лишь нарушение верности единому, он подозрителен и мнителен, всюду открывает заговоры против излюбленной идеи, против предмета своей веры и любви. Человека фанатически нетерпимого, как и ревнивца, очень трудно вернуть к реальностям. Фанатик, одержимый манией преследования, видит вокруг козни диавола, но он всегда сам преследует, пытает и казнит. Человек, одержимый манией преследования, который чувствует себя окруженным врагами, - очень опасное существо, он всегда делается гонителем, он-то и преследует, а не его преследуют.
Фанатики, совершающие величайшие злодеяния, насилия и жестокости, всегда чувствуют себя окруженными опасностями, всегда испытывают страх. Человек всегда совершает насилия из страха. Аффект страха глубоко связан с фанатизмом и нетерпимостью. Излечение от страха и было бы излечением от фанатизма и нетерпимости. Фанатику диавол всегда кажется страшным и сильным, он верит в него более, чем в Бога» (Бердяев Н. «О фанатизме, ортодоксии и истине». Русские эаписки.1. Париж-Шанхай, 1937).
Фанатик уверен, что все знает, поэтому не способен на новое. В основе его взглядов лежит убеждение, что жизнь и вселенная укладываются в простую формулу, ему известную. Поэтому у фанатика не бывает таких благотворных моментов, когда человек как бы останавливается, чтобы оглядеться вокруг, когда ум его как бы погружается в некий химический раствор, в котором получает способность к новым реакциям, новым соединениям и начинаниям» (Хоффер Э. «Истинноверующий. Мысли о природе массовых движений». Мн.: ЕГУ, 2001. - 200 с.).Алкоголизм
Наиболее известное массовое заболевание - алкоголизм. В истории нашей страны он неоднократно приводил к страшным трагедиям. Так, в 1377 г. русское войско было уничтожено татарами на берегу реки с говорящим названием «Пьяна»: московские полки перепились до такой степени, что просто прозевали подход вражеских сил. В 1382 г. повальное пьянство москвичей позволило войску хана Тохтамыша взять прекрасно укреплённый город. Ещё московский князь Иван Калита был вынужден бороться с массовым пьянством, великий князь Иван III вообще запретил изготовление и употребление спиртных напитков, а Стоглавый собор в 1550 г. принял специальный закон против пьянства. Однако уже в конце правления Ивана IV продажа спиртного превратилась в один из основных источников дохода государства. Результат не замедлил сказаться: уже в 1648 г. городские восстания в Московии были вызваны как реальными проблемами горожан (рост налогов и цен на продовольствие, коррупция), так и невозможностью пьющих горожан выплачивать долги кабатчикам. Массовые восстания XVII-XVIII веков - Хмельничина, Разинщина, Булавинщина, Пугачёвщина - не только сопровождались, но и подогревались (в прямом смысле слова) повальным пьянством восставших. И, разумеется, массовое пьянство было неотъемлемой чертой русских революций и 1905, и 1917 г. - в последнем случае вкупе с наркоманией (чего стоит «балтийский чай» - кокаин, растворённый в водке, придуманный «революционными» балтийскими матросами; это зелье сразу лишало употребившего всего человеческого).
Худ. Н. Ивасюк, Въезд Богдана Хмельницкого в Киев, конец XIX в.
«Алкоголизм является теперь главной болезнью народа, которая поразила его духовную и моральную сторону и расшатала прямо и косвенно всю его ранее бывшую мощную физическую организацию, - писал в 1907 г. докладе «Алкоголизм и революция» доктор медицины, педагог и публицист Николай Шипов (Шипов Н. «Алкоголизм и революция», Спб, Град, 1908) - <…>Наконец, грабежи и разбои, совершаемые в России под флагом революции, в громадной своей массе совершаются алкоголиками, которые вместе с тем бывают и революционеры».*
*Здесь спорный вопрос, ибо истории такой давсности доверять не приходится. Кроме того: Как нас убедили в том, что мы - нация алкоголиков
Худ. Г. Добров, Прощальный взгляд, 1982 г. Амок
Алкоголизм - далеко не единственное массовое заболевание, чреватое бунтами и революциями. Известно психическое расстройство, называемое «амок» (малайск. meng-âmok - впасть в слепую ярость и убивать), этиология которого психиатрам неизвестна. Ранее оно определялось как этноспецифический феномен, свойственный жителям Юго-Восточной Азии (Малайзии, Филиппин, Индонезии), характеризующийся «резким двигательным возбуждением (как правило, бег) и агрессивными действиями, беспричинными нападениями на людей».
В Германии слово «amok» обозначает «неистовую, слепую, немотивированную агрессию с человеческими жертвами или без них, вне каких-либо этнических или географических рамок».
Американская Психиатрическая Ассоциация (АПА) определяет амок как «неспровоцированный эпизод поведения, грозящего убийствами, телесными повреждениями или разрушениями. После этого амнезия и (или) истощение. Часто сопровождается также саморазрушительным поведением, нанесением себе травм, вплоть до суицида».
По классификации DSM-IV амок относится к категории нарушений контроля импульсов, и в словаре культурно-зависимых синдромов характеризуется как «эпизод, характеризующийся тяжелыми размышлениями, сумеречным состоянием сознания, разражающийся вспышкой насилия, агрессивного и опасного поведения, направленного на людей и предметы». Классификатор ICD-10, напротив, этого понятия не содержит.
В российской психиатрической школе амок - «психическое заболевание, одна из разновидностей сумеречного состояния сознания. Проявляется в виде приступов нарушения сознания, которые возникают внезапно или после некоторого периода расстройства настроения. Больной начинает метаться, бессмысленно уничтожая всё вокруг. По окончании приступа остаются смутные воспоминания о случившемся или же воспоминания вовсе отсутствуют. Амок как немотивированный приступ слепого агрессивного возбуждения, сходный с эпилептическим, используется в качестве синонима состояния неконтролируемого бешенства».Мортидо (инстинкт смерти)
Мортидо (инстинкт смерти) как массовая социопатия известен давно. В европейской истории первое известное движение, связанное с массовыми психическими отклонениями, началось… в Африке. В IV веке римские провинции Африка и Мавретания (нынешние Марокко и западная часть Алжира), как и вся империя, были уже в основном христианскими. В этой части империи страсти вокруг принятия христианства кипели так же, как на Ближнем Востоке и в Малой Азии. Это вызвало к жизни появление в среде христиан раскольнического течения - донатизма (по имени карфагенского епископа Доната), избранного не всей общиной провинции, а ее частью, оппозиционной по отношению к римским властям и официально признанной ими православной епархии. По-видимому, особая непримиримость донатистов к римлянам отчасти объясняется их происхождением: в большинстве своем они были потомками карфагенян (во всяком случае, по свидетельству историков, говорили они на пунийском языке), ещё не забывшими трагическую гибель великого Кафагена.
Среди донатистов не было единства: сторонники разных священнослужителей враждовали и друг с другом, и с православными. Но наибольшую известность среди них получило самое непримиримое движение - циркумцеллионы - «вокруг жилищ бродящие» на латыни, т.е. бродяги. Они впервые упоминаются в хрониках в 345 г. в качестве «бандитов», во главе которых стояли некие «святые вожди» Фазир и Аскид. Блаженный Августин характеризует их так: «Это - сборище беспокойных людей, ужасных по своим преступлениям, отставших от всякого полезного труда: самым жестоким образом они умерщвляют других и сами лишают себя жизни, как вещи ничего не стоящей. Что они делают нам, за то они не считают себя ответственными, а то, что делают над собою, возлагают на нашу ответственность. Они живут как разбойники, умирают как циркумцеллионы (бродяги), и их чествуют, словно мучеников».
Участники движения, оставив производительный труд, бродяжничали, жили милостыней и грабежами. Вопреки мнению марксистов, целью циркумцеллионов было отнюдь не богачи и рабовладельцы: анализируя римские хроники, можно сделать вывод, что «эксплуататоры» становились жертвами фанатиков избирательно - в основном те, к кому были личные счеты у бандитских вожаков. Во всяком случае ни отмены рабства, ни перераспределения богатств циркумцеллионы не требовали.
Эрготизм
Науке известно и ещё одно массовое психическое расстройство, приводящее к беспричинному насилию и социально-политическим катаклизмам. Если причины, вызывающие амок, неизвестны, то эрготизм - а речь идёт о нём - вызывается отравлением спорыньёй. Вот что пишет об эрготизме и его последствиях исследователь П. Макиннис:
«А что, был ли эрготизм проблемой в годы, когда приходила Черная Смерть? Зима 1340 г. в Лестере была, как нам известно, очень снежная, потом шли затяжные дожди. А на следующий год было отмечено, что люди страдали конвульсиями, у них были боли во всем теле, а также проявляли неукротимое желание... лаять по-собачьи. (Кстати, вот откуда пошло, наверное, английское выражение barking mad - буквально «свихнувшийся до лая», то есть - «ополоумевший», «окончательно свихнувшийся», хотя и возникает вопрос: отчего же было нужно именно лаять, хотя, казалось бы, можно было и мяукать, подобно кошкам, и петь не хуже коноплянок или чирикать по-воробьиному?) А затем ещё раз, уже в 1355 г., в Англии случилась настоящая эпидемия «помешательства», когда люди прятались в лесной чаще или в зарослях по оврагам, пытаясь скрыться от демонов. А страх попасть под влияние демонов принёс и страх перед колдовством, перед ведьмами.
О, ведьмы и судилища над ними - тут уже явно видна сильная связь с эрготизмом. Вот знаменитый суд над ведьмами в Салеме - он явно проходил при воздействии спорыньи; или преследования ведьм в Шотландии в XVI веке: суды над ними были обычно в местах, где выращивали рожь, а это говорит о возможном влиянии спорыньи. В 1560-х годах, например, по мере того, как климат в Европе становился все более прохладным и влажным, суды над ведьмами случались все чаще и чаще. В Англии как раз в это время занимались осушением болот в Эссексе, а новые участки обычно засевали рожью, как единственной зерновой культурой, которая могла расти на кислой почве. <…>
Спорынья, не исключено, сильно повлияла и на другие всемирные события. В июле 1789 г., всего через несколько дней после взятия Бастилии и как раз около того времени, когда созревает рожь, вдруг начался «Великий страх» (La grande peur) - и продолжалось это с 20 июля до б августа. Все это носило форму слухов о том, что откуда-то вот-вот явятся бандиты, мародёры, целыми шайками, чтобы отобрать у крестьян их урожай. Никакие бандиты нигде не объявились, однако страхи были в такой степени сильные и неизбывные, что Учредительное собрание на своем заседании в Версале проголосовало за то, чтобы отменить «старый режим», то есть королевский режим абсолютной монархии, то социальное и экономическое устройство общества, при котором правящим классом было дворянство, несмотря на сильную уже промышленную буржуазию.
Матосян нашла в исторических документах свидетельства о том, что в июле 1789 г. новый урожай ржи был «крайне заражен спорыньей», а также явные доказательства заболеваний, вызванных хлебом из зараженной муки. Ну, говорить о том, что, мол, Французская революция случилась по вине спорыньи, было бы несколько чересчур, однако нельзя не отметить, что это грибковое заболевание хотя бы отчасти усугубило всеобщее состояние в стране» (П.Макиннис «Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей». КоЛибри, 2008 г. - 432 с.).
Паника и садизм
Паника - тоже массовая социопатия, причём крайне опасная. Упоминавшаяся выше эпидемия страха в предреволюционной Франции - вот её типичный пример. Лефевр точно подметил, что в годы, предшествовавшие Великой французской революции приступы паники носили именно болезненный, эпидемический характер и не были, по крайней мере прямо, связаны с реальной социально-экономической и политической ситуацией в стране.
«Не подлежит во всяком случае сомнению, что во время революции страх играл во Франции весьма выдающуюся роль. Население постоянно терроризировалось всевозможными злодеями и разбойниками, нередко даже и существовавшими-то исключительно лишь в больной и возбужденной фантазии народа, - писали французские исследователи О. Кабанес и Л. Насс в книге «Революционный невроз». - Центр Франции подвергся в это время своеобразной эпидемии, известной под названием «Великого страха» и в каждом почти городе повторялась приблизительно одна и та же история.
В какой-нибудь прекрасный вечер по городу проносился слух о приближении к его стенам несметных полчищ разбойников, отмечающих свой путь погромами и разрушением и оставляющими за собой лишь дымящиеся развалины...
Худ. Ж.-П. Уэль, Взятие Бастилии 14 июля 1789
…Причиной сентябрьских убийств (1792 г.) была несомненно народная паника. Массовое избиение содержавшихся в тюрьмах «заподозренных» жертв террора бунтующей чернью было результатом не какого-нибудь хитро задуманного плана, а, скорее всего, самого безумного ужаса, овладевшего толпой при звуках набата и выстрелах вестовой пушки, - когда народ вдруг вообразил, что ему угрожает опасность со стороны могущих освободиться аристократов, а что жирондисты оставили его на произвол судьбы. Потоками крови бросилась парижская чернь заливать этот внезапный пожар, и овладевший им ужас не замедлил немедленно перейти в чисто «садическое» безумие. Давно замечено, что озверевшей толпой прежде всего овладевают именно беспредельная распущенность и разнузданность нравов.
Возможно ли определить точно причинную связь между жестокостью вообще и садизмом как ее сладострастным эффектом в частности? Не следует ли видеть в нем остатка прошлого, тех пещерных веков человечества, когда и среди людей любовь добывалась лишь насилием, по примеру остального животного мира? Наслаждение, заключающееся в том чтобы мучить и истязать любимое существо, могло очевидно остаться наследием этих времен, как инстинктивное явление атавистического свойства. Такой инстинкт может одинаково повторяться, как в отдельных субъектах, так и в массах, ибо всякая социальная группа ничто иное, как та же единица, обладающая своим собственным мышлением и своими специфическими качествами, пороками и характером. Такая гипотеза, однако, может быть и не вполне удовлетворит ученых психологов. Мы ограничимся поэтому лишь указанием на всеобщность этого закона, не пытаясь проникать далее в тайну его происхождения.
Остается во всяком случае несомненным, что сладострастие и кровь вызывают в человеке чувство, сходное с опьянением и способное затуманивать в нем одинаково последние проблески рассудка; сорвавшийся с цепи зверь всегда лют и сладострастно жаждет насладиться мучениями своей добычи. «Садизм, - пишет авторитетный специалист по этому вопросу, доктор Молль, - характеризует половую наклонность, которая выражается в стремлении бить, истязать, мучить и оскорблять любимого субъекта». Но определение это, впрочем, несколько односторонне, так как чаще всего собственно любовь не играет при этом никакой роли. Порок может проявляться на любом субъекте: на женщине или на ребёнке, на живом или на мёртвом, и даже на животном. Поэтому мы предпочитаем ему следующее определение: «садизм есть извращение полового чувства, характеризуемое наклонностью убивать, мучить, истязать, оскорблять и осквернять существо, являющееся объектом генетического желания, причем выполнения этой склонности обыкновенно бывают вполне достаточно для того, чтобы вызвать у развратника половое удовлетворение». «В подобном извращении чувственности обязательно совмещается и сладострастие и жестокость, и это-то и составляет характерный признак «садизма».
Не поэтому ли именно садическое безумие и схватывает народные массы в революционные периоды.
Действительно, нельзя не обратить внимания, что каждый раз, когда народ становится объектом кровавых переворотов, войн или мятежей, в его истории можно всегда подметить типичные примеры явной половой психопатии.
Когда толпа проливает кровь впервые, она в этот момент испытывает, по-видимому, некоторое чувство отвращения; но если она не остановится во время, а как-нибудь справится с этим первым неприятным ощущением, то она начинает тотчас же, вслед за сим, страстно наслаждаться; ожесточается, как алкоголик, терзающий свою жертву, и вся, как один человек, трепещет от сладострастного восторга.
При резне прокажённых, в Сицилийскую Вечерню, в Варфоломеевскую ночь, при сентябрьских тюремных избиениях или, так еще недавно, при армянской резне и еврейских погромах, этот животный инстинкт пробуждается всегда с одинаковой жестокостью и кровожадностью.
Худ. Ф. Айец, Сицилийская вечерня, 1846 г.
Толпа разбила ворота женской больницы Сальпетриер. Громилы начали с того, что убили пятерых или шестерых престарелых женщин, без всякого иного основания, кроме того, что они стары, потом бросились на молодых арестанток и на публичных женщин и перебили из них душ тридцать, насилуя одновременно как живых, так и мёртвых. Этим, однако, дело не окончилось; они проникли в спальни сиротского отделения, растлили массу маленьких девочек, а некоторых из них даже увели с собой для дальнейшей в том же роде забавы.
Одновременно и судьи, и палачи, сентябрьские злодеи, как дикие звери, бросающиеся на беззащитных жертв, являются воплощением жесточайшего цинизма. В минуты отдыха они пьянствуют, равнодушно глядя на трупы своих жертв, валяющиеся кучами по дворам и улицам» (О.Кабанес, Л.Насс. «Революционный невроз», издательство Д. Ф. Коморского, СПб., 1906 г.).
Такие явления, как, например, зверства хунвейбинов в Китае во время т.н. «Культурной революции», и тем паче - массовая поддержка кхмерами Пол Пота - одного из самых кровавых маньяков в истории человечества - это тоже, без сомненья, народное помешательство.
Во время «Культурной революции» в Китае с людей сдирали кожу, отрубали головы, варили в смоле, пробивали гвоздями, дробили пальцы, вырезали и ели сердца, детей разрывали пополам и т.д. В провинции Гуанси человека ночью привязывали к дереву и, надрезав кожу, медленно выдавливали печень, которую варили и съедали, оставив жертву умирать. Высасывали мозг убитых через металлическую трубку, жарили человеческое мясо и т.п. Чжэн И сообщает, что только в уезде Усюань более 100 человек было съедено, потому что «пожирание врагов было единственным способом доказать любовь к Мао».
Хунвенбины. "Митинг борьбы" с монахиней - перерожденной ламой и ее родителями в Лхасе
Зачем «культурная революция» была нужна Мао Цзэдуну - понятно. Но каким образом в преступлениях удалось заставить участвовать миллионы молодых людей? Как они могли принять участие в массовых убийствах и пытках своих учителей и преподавателей и членов их семей? Только ли из страха перед «начальством» и стадного чувства, столь свойственного молодёжи? Нет. Тут явно прослеживаются различные виды массовых психических расстройств сразу нескольких типов - фанатизма, амока и паники, всегда сопровождающейся садистскими проявлениями.
О сути режима, установленного Пол Потом, написал В. Симонов: «Пол Поту удалось сделать то, что не удавалось прежде ни одному из революционных вождей - он полностью отменил институт семьи и брака. Прежде чем попасть в сельскую коммуну, мужья отделялись от жён, и женщины становились собственностью нации.
Было запрещено писать и читать. Расстреливали за ношение очков.
Пол Пот в молодости
Трупы преступников также являлись общенациональным достоянием. Их запахивали в болотистую почву в качестве удобрения. Рисовые поля, задуманные Пол Потом как основа трудовой утопии, страны без денег и нужд, очень быстро превратились в огромные братские могилы для захоронения людей, забитых мотыгами или умерших от истощения, болезней и голода» (В.Симонов «Добрый дедушка Пол Пот», http://www.ateismy.net/content/spravochnik/polpot.html).
Пол Пот создал государство без городов (всё население было загнано в рисоводческие коммуны-лагеря), без денег, без торговли, без промышленности, без науки, без образования, без культуры, без семей. Это была страна без религии, без собственности, без медицины (жена Иенг Сари, №2 в кампучийской иерархии, ставшая министром образования и культуры, заявила: «Болеет только буржуазия. Народ всегда здоров, и ему не нужны реакционные науки»). Страна без национальных меньшинств (их попросту истребили - правда, за одним-единственным исключением: сам Пол Пот по происхождению был китайцем).
Понятно, что такое государство существовать просто не может. Нужна самая различная техника - автомобили, суда, самолёты, средства связи. Нужно оружие для армии и для охранников коммун-лагерей, наконец. Закупать что-либо за границей Кампучия не могла - из-за отсутствия денег и финансовой системы вообще, да и продавать за рубеж ей было нечего - страна производила только рис, которого всё равно не хватало. Этого могли не понимать бойцы полпотовской армии («красных кхмеров») - неграмотные деревенские ребята (средний возраст солдат составлял 13-15 лет). Но сам-то Пол Пот окончил Сорбонну, и его окружение составляли люди с высшим образованием! Для того, чтобы поверить в полпотовскую антиутопию, нужно просто свихнуться.
Вьетнамская армия в декабре 1979 г. вторглась на территорию Камбоджи, и через две недели вся Камбоджа была занята (точнее, освобождена) вьетнамцами. Этот результат вполне закономерен: нужно было быть совершенно ненормальным, чтобы предполагать какой-либо иной исход.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Сотни тысяч рабов полпотовского режима - больных, униженных, ограбленных, умирающих от голода - уходили в джунгли и лагеря, организованные на таиландской границе, вместе со своими мучителями. В 1981 г., после двух лет тяжелейшей войны с вьетнамцами, в партизанских лагерях Пол Пота всё еще насчитывалось 144 тысяч человек.
Новая власть, поставленная Вьетнамом, долго оставалась слабой. Поэтому главную тяжесть войны с «красными кхмерами» пришлось взять на себя вьетнамской армии: до вывода войск из Камбоджи в 1989 г. там располагался контингент численностью в 170-180 тыс. человек. Война носила крайне ожесточённый характер: за 10 лет вьетнамцы потеряли свыше 25 тысяч солдат и офицеров (для сравнения: советская оккупация Афганистана продолжалась 9 лет, численность оккупационных войск никогда не превышала 80 тысяч человек, а общие потери советской группировки составили 14 тысяч человек).
Но и когда вьетнамцы ушли из Камбоджи, в полпотовских отрядах ещё оставалось примерно 22 тысячи бойцов, и воевали они ещё целых 9 лет. Пол Пота арестовал «полевой командир» - одноногий Та Мок по прозвищу «Мясник». В июле 1997 г. соратники приговорили Пол Пота к смерти «за предательство революции», но за прошлые заслуги пожалели, отсрочив исполнение приговора на неопределённое время. 72-летний маньяк, один из самых страшных в истории человечества, умер в своей хижине в джунглях. Перед смертью он дал интервью западным журналистам - единственное в жизни. «Он сказал, что ни о чем не жалеет...» («Профиль», №14, 17.04.2000, В.Эрлихман, «Пот-потрошитель»).
Та Мок, последний известный й командир «красных кхмеров» был арестован в марте 2000 г. и в 2006 г. умер в заключении. Но до сих пор мелкие отряды «красных кхмеров» действуют в джунглях провинций Ратанакири и Стынгтраенг. В настоящее уцелевшие лидеры «красных кхмеров» отбывают пожизненное заключение. При этом иностранная пресса свидетельствует: «Многие представители местного населения в ходе этого суда заявили о том, что режим красных кхмеров был более человечным (!!!) и продуктивным чем нынешний, и они желали бы его восстановления. Широкая поддержка отрядов красных кхмеров, осуществляемая сегодня местным населением, также свидетельствует о сохранении влияния и популярности данного движения и его идей».
Не обошли паника и садизм и нашу страну. Показательно, что самые зверские пытки арестованных и огромные масштабы их применения свойственны не Гражданской войне и не эпохе коллективизации, а т. н. Большому террору 1937-38 гг. То есть самым страшным мучениям предавали не врагов режима, а людей заведомо невинных, не понимавших, за что их мучают и убивают. Чекисты отлично понимали, что они совершают чудовищные преступления, и это ломало их психику, заставляло отыгрываться на жертвах, так как они в подсознании преступников-следователей были виновными в их грехопадении. Множество чекистов сошли с ума - среди самых известных свихнувшихся стоит упомянуть палача Воркуты Е. Кашкетина, колымского чекиста С. Гаранина, харьковского маньяка С. Саенко, а также самого «железного наркома» Н. Ежова - садиста, потомственного алкоголика, наркомана и полового извращенца. Наверняка все, кто мучил людей в те годы, в той или иной степени сошли с ума.
***
Упоминавшийся выше П. Реньяр, творивший в конце XIX века, справедливо указывал в своих работах, что если в XV, XVI и XVII веках в Европе основными массовыми психозами были демонизм и колдовство, в XIX веке - нечасто встречавшаяся до той поры мания величия (комплекс Наполеона в различных формах), то в ХХ веке человечество будет страдать от новых душевных болезней, связанных с неуёмной жаждой накопительства и распадом общественной морали (П. Реньяр, «Умственные эпидемии», стр. 293. М.: Emergensy Exit, 2004).
XXI век, похоже, сохранив пороки и болезни века ХХ-го, вдобавок стал и веком возрождения фанатизма - возможно, это отчасти реакция общества на т.н. толерантность, которая есть ни что иное, как банальный релятивизм. Бешеный рост исламского экстремизма - это фанатизм в чистом виде, бессмысленный, бесцельный и беспощадный. Массовое использование исламскими террористами смертников-шахидов - яркое свидетельство того, что эти движения состоят из психически ненормальных людей. Человек со здоровой психикой способен на самоубийство лишь в экстремальной ситуации (тяжёлая болезнь, нежелание попасть в плен, личная трагедия), но самоубийство ради некоей абстрактной цели для него невозможно.
Однако точно так же, как когда-то последователи изуверской секты асассинов, нынешние шахиды, измученные невозможностью удовлетворить свои горячечные чувственные мечты, стремятся попасть в рай с прекрасными гуриями, взрываясь в толпе «неверных» - другого пути они просто не видят.
Афганские талибы, например, издали руководство по противодействию ударам американских боевых беспилотников: «Если при воздушной атаке воин почувствовал страх, то для избавления от него надо закрыть глаза и представить себя находящимся в раю. При этом он должен думать о девственницах, ожидающих его в парадизе, и о свидании там со Всевышним» («О девственницах, об американских беспилотниках и о книжке-памятке боевика "Аль-Каиды"», Новости ТАСС, 16.05.12.). Иными словами, вожделения «телесного низа» полностью превалируют не только над здравым смыслом, но и над инстинктом самосохранения. Это - чистой воды патология. Так что считать террористов из Талибана психически здоровыми людьми нет никаких оснований.
Боевики движения Талибан
Следует отметить, что для исламского экстремизма, как и для всех прочих социопатических движений всех эпох свойственны садизм и другие сексуальные извращения. Так, в Алжире, где с 1992 г. террористы из местной Аль-Каиды ведут повстанческую войну, ими совершаются вопиющие зверства, заставляющие усомниться в психической нормальности «партизан». Заявляя, что воюют против «антиисламского режима», они уничтожают мирных жителей, включая женщин и детей, которые к этому режиму не имеют никакого отношения.
Существеннейший момент: молодые мусульмане, родившиеся и выросшие в Англии, Франции, Германии, Италии, Бельгии и США вступают в ряды Аль-Каиды и едут воевать в Сирию, Ирак, Йемен и Сомали. То есть граждане самых благополучных стран, которые могли бы отлично устроить свою жизнь, меняют её на смерть. Они по интернету заражаются безумием, и таковых становится всё больше.Борьба с терроризмом и экстремизмом может быть успешной только в том случае, если будет учитываться их социопатическая, маниакальная составляющая. То есть что российским, израильским, сирийским, алжирским, американским, индийским, китайским и другим силам, ведущим борьбу с терроризмом, противостоят не группировки, имеющие некую политическую цель, а сообщества психопатов, цель которых - в убийствах и самоистреблении. А это значит, что учитывать их требования бессмысленно, и вести переговоры - бесполезно.
Источник
Из раннего по теме:
Еще одна особенность эпидемии, которая разрушает способность людей здраво судить о добре и зле - это уничтожение личной ответственности.
Личность поглощается «мы», «нашими», «нацией», «страной». Бутылку с бензином кидает не отдельная личность, принимающая личные решения, а один из отростков «нации», и кидает не в другую человеческую личность, а в один из отростков «чужих».
Есть коллективные «наши», есть коллективные «гады», никто лично ни за что не отвечает. Или отвечает, но уж точно не мы.
Причем это отрицание ответственности характерно не только для толпы, но и для интеллигенции, которая объясняет, что самые вопиюще аморальные действия совершенно правильны, потому что «нам» надо противостоять «гадам». И, таким образом, в наших грехах и преступлениях виноваты гады, мы тут просто являемся жертвами - посмотрите, до чего нас довели гады! Мы им этого не забудем и не простим!
Далее: Психология воинов света и Достоевский о вирусе страха
***
Конечно же, нельзя всех и вся равнять под одну гребенку, причин может быть масса, каждый случай индивидуален, но откуда берутся подобные течения, как думаете?
Могут ли вирус страха, одержимость (подселение духов нижних миров) или психоэнергетическое воздействие быть ответственными за описанные события?
Или же объяснения можно искать в смене веток реальности, при которых происходят перенастройки нервной системы на новую волну, а с ними возникают и глюки восприятия, мозги-приемники ловят волны эгрегоров, перенасыщенных мыслеформами страха, как следствие магических ритуалов и психотронных подключек, без которых не обходится ни одна власть, ведь принцип "разделяй и властвуй" отлично работает тысячи лет?
Или же все это можно отнести к медиа постановкам, раздуванию фактов и пропаганде?
Толпа есть собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету (с)
По теме: Портальные импланты городов и магия Болотных Площадей / Порталы для глобальных магических ритуалов и изменения реальности