Дорогие сердцу юбилеи: 58 лет Марии Каменкович, 25 лет ТО СПб
Меня начинает попускать потихоньку и я уже могу писать про всякие милые и важные вещи. Например, про то, что Толкиновскому обществу в Санкт-Петербурге, из которого вышли многие близкие мне люди, в этом году исполнилось 25 лет.
И мы ( особенно я) никогда бы об этом не вспомнили, сидя в своих окопах, если бы не писательница Мария Семенова, мать покойного Алексея Семенова, Эрандила (одного из основателей ТО), которая упорно нас тормошила, вытаскивала из нор, пинала в сторону журналистов и радиостудий...И допинала-таки. Перый эфир был еще 22 октября, но я об этом не написала - просто не смогла. Мне было не до того. Вот, теперь могу дать ссылку.
Программа Марины Михайловой «Культурная реакция».
22 октября 2019 г. Тема программы: 25-летие Толкиновского общества в Санкт-Петербурге.
Эфир получился интересный и содержательный. Поскольку я сама в ТО СПб не входила (и даже упорно сопротивлялась всем попыткам меня в него вступить), то я, как обычно, рассказывала о Маше и читала ее стихи. Это я могу делать бесконечно и в любой обстановке. На фронте Машины стихи даже более уместны, чем в тылу, потому что она была воином.
Затем, в начале ноября, вышла статья в "Петербургском дневнике" (даже с маленьким видеофрагментом):
Как петербуржцы «уходили» в мир Толкина
Я ее впервые прочитала только сейчас, перед тем как выложить. А что, неплохой материал. А я журналистов ругаю - могут же и нормально писать, когда не заказуху.
А два дня назад была записана еще одна передача (может даже две) на питерском "Радио-Россия". Мы посвятили ее не только 25-летию ТО, но и дню рожденья Марии Каменкович, без которой этого общества не было бы. 05 февраля 2020 года Маше исполнилось бы 58 лет. Программа в эфир еще не вышла, дам на нее ссылки потом.
А пока - стихитворение Маши, которое открытось вот прямо сейчас, когда я развернула книгу ее стихов наугад. И, как ни странно - открылось на одном из самых любимых. Наверное, не случайно, ведь все эти полгода Мария незримо, но очень явственно сопровождала нас. Но поскольку я как была, так и до сих пор осталась "шезлонгом в полоску", то я и это поняла только сейчас. Маша, ну почему я такой тормоз-то, а?
Камень тоже может в глазах поплыть,
А вода - на луну завыть.
Нет, Венеции просто не может быть,
Да и Рима не может быть.
Колизея, где нас вели на убой,
И который не грех бы срыть…
Да, если по чести, и нас с тобой
Тоже не может быть.
И соседей напротив не может быть,
И ключа у меня в плаще, -
Ничего на свете не может быть,
То есть, ничего вообще.
И вотще предметов смешная спесь,
Если нет в бездорожье вех,
Но если все почему-то есть,
Есть нечто еще и сверх.
И даже не Китеж, не Зурбаган,
А то самое почему, -
В мерзлых соснах мартовский ураган
В не-сезон, в не-своем чину,
И какое-то "но", и совпавший знак,
И открывшийся в Книге стих,
И, в полоску, не ждущий беды шезлонг
У разверстых пучин морских.
18 декабря 2001 г.