(no subject)
Маша, тебя нет уже15 лет. Сейчас тебе было бы 56 лет. Поскольку и мне сейчас уже почти полтинник, мы наверное наконец смогли бы говорить на одном языке. Хотя кто знает, в какие глубины Космоса тебя унесло бы сейчас, вряд ли я за тобой угналась бы.
Я никогда не смогу перестать считать годы и мысленно разговаривать с тобой. Мне кажется, что все, что я пишу с тех пор, как тебя не стало - это переписка с тобой. Ты знаешь, что я часто пропускаю дату твоего второго рождения. Потому что не могу, не хочу ее запоминать, это слишком больно. Наверное, когда-нибудь перестанет болеть, и тогда, возможно, я стану либо святой либо тупой. Но пока я не то и не другое (или все-таки ни?), мне просто больно смотреть на твое лицо на фотографии и знать, что я никогда не увижу его рядом с собой. До тех пор, пока.
Кстати, я наконец оценила это твое стихотворение. Оно мне долго не нравилось, казалось слишком претенциозным что ли. Хотя последние строчки все искупали, я их часто повторяла. Но вот сегодня что-то дошло до жирафа все от первой до последней буквы, прости что так долго, так долго...
...Благообразный Иосиф с древа снем пречистое Тело Твое...
Cтихира Великой Субботы
Я - слово (с маленькой буквы), пылающее в Бытии.
Я - одна (а теперь - с большой) из несметных Его слуг.
Я зажигаю свою свечу на литии
И обращаюсь в слух.
Я жила на башне
до самого рубежа веков.
Баснословный город лежал вдали
и звезды съедал.
Многоячеистый Вавилон
не дотягивался до моих черновиков,
Я смотрела поверх,
как поверх лабиринта смотрел Дедал.
Там, внизу, на стене непуганого НИИ,
Был нарисован гигантский Адам
с красной молниею в руке.
Он всегда меня вдохновлял. Не такой уж это был и наив!
Лучше молния в небе, чем болото невдалеке.
Вавилон необъятен, он -- космос, он -- океан,
А не просто пелевинские угодья
и в словаре строка.
И куда ни посмотришь с башни -
сбирается ураган,
А уйти в Харран - наверху должна быть рука.
Я зажигаю свою свечу
и за Благообразным вслед,
За двойником Прекрасного, состарившегося, бреду.
И роняет молнию Ветхий Адам,
утратившую свет,
И внезапно видит,
что он - уже не в аду.
Великая Суббота 2000