"Евгений Онегин" и романы Остин
Пушкин никогда не читал Остин, хотя они и были современниками. Между тем, изучение "Евгения Онегина" в параллели с "Гордостью и предубеждением", "Доводами рассудка" и другими романами Остин мне представляется весьма плодотворным методом - хотя бы потому, что оба писателя - Остин в Англии, Пушкин в России - считаются одними из самых-самых почитаемых классиков. Если я не ошибаюсь, Остин считают третьей по значимости после Шекспира и Диккенса (даже так!), автором, отразившим в своих произведениях дух английской нации не менее ярко, чем Пушкин - в своих.
На самом деле, кроме Остин, в параллель к ЕО надо читать еще Байрона, хотя бы "Паломничество Чайлд Гарольда", но это для современного русского неспециалиста, тем более - школьника, совершенно нереально. Кто сейчас читает Байрона, кроме английских школьников? Бьюсь об заклад, что никто. А ведь когда-то... Вряд ли будет преувеличением сказать, что лорд Байрон был первой мировой поп-звездой. Он обладал полным комплексом черт суперстар того времени: титулом, блестящим образованием, богатством (порой относительным), красотой (он был одним из красивейших людей своего времени), поэтическим даром (несомненным, хотя поэты-лейкисты его и не признавали), умом политика, темпераментом революционера, ну и, конечно, многочисленными скандальными романами и даже сомнительной сексуальной ориентацией. То есть, лорд Байрон в начале XIX века был Джоном Ленноном, Фреди Меркюри, Че Геварой и принцом Чарльзом в одном флаконе. Это была живая комета, сравнимая по яркости и скандальности разве что с Наполеоном. Его имя было на устах у всех, ему подражали и поклонялись. А "байронизм" как культурное течение, порожденное литературным феноменом, можно сопоставить, возможно, разве что с современным толкинизмом. И по стилистике (во многом игрово-маскарадной), и по степени разрушения в умах пылких поклонников. Жаль, что эти слова невозможно текстуально подтвердить детям - я уверена, что они заснут на второй странице "Чайлд Гарольда", и внятного фильма, который бы показывал личность Байрона во всей ее красе я тоже, к сожалению, не знаю (если кому-то известно - подскажите).
А вот романы Джейн Остин современные старшеклассники могут прочесть (или прослушать в аудио-варианте) легко и я практически уверена, что они получат удовольствие от знакомства с ними. Провинциальный усадебный быт английских gentle воспет Остин не с меньшей силой, чем Пушкиным воспеты прелести русской деревенской жизни. Эта жизнь - идиллическая, далекая от суетного цинизма современности, обладает удивительной силой ностальгической привлекательности, многократно усиленной средствами современного кинематографа. Многочисленные экранизации романов Остин о делах сердечных чопорных сельских леди и джентельменов пользуются огромной популярностью до сих пор, и, на самом деле, весьма интересно, почему (георгианская Англия - локация не только идиллическая, но и патриархальная; модель межполового взаимодействия там на 100% патриархатная - и тем не менее, от Дарси-Ферта в мокрой рубашке балдеют до сих пор самые отъявленные феминистки).
При этом сама Остин - особа, по сравнению с Пушкиным и, тем более, Байроном - совершенно неприметная. Типичная английская старая дева, серая мышь, прожившая жизнь в бедности и безвестности, отнюдь не скандалистка Жорж Санд и не феминистка Шарлотта Бронте, всю жизнь писавшая разные вариации сказки о Золушке - и внезапно стяжавшая посмертную славу в веках ( в буквальном смысле слова). При этом, как это ни удивительно, в творчестве Пушкина в идейном смысле черт сходства с романами Остин не меньше (а может, даже больше), чем с Байроном, Скоттом и другими современными Пушкину писателями-романтиками. А вот почему - это интересный вопрос. Мне кажется, потому что "сны о чем-то большем", мечты и идеалы у Остин и Пушкина во многом сходились. Не был Пушкин ни бунтарем, ни пламенным революционером, даже романтиком толком не был, хоть в молодости был изрядным шалопаем и повесой, играющим в байронические игры наряду со своими сверстниками - но по сути, без особого призвания и энтузиазма. В душе Пушкин был совершенно обычным и вполне порядочным человеком, причем глубоко верующим христианином. Тихая деревенская идиллия, прекрасная юная девушка с книгой в руке в темной аллее, харизматичный молодой помещик верхом на коне, "полка книг, дикий сад" - вот и все, что им обоим было нужно (и что, на самом деле, было не более, чем творческой фантазией обоих авторов, повязанных по рукам и ногам своими житейскими обстоятельствами). И про "Евгения Онегина", и про романы Остин часто пишут, что они-де - энциклопедии русской и английской жизни начала XIX века. Но это наверняка не так. И там, и там мы находим Россию и Англию идеальную, не менее мифологическую, чем Британию времен Короля Артура или Русь времен похода князя Игоря против половцев. И эти мифы - английский и русский - очень интересно вычленять и сравнивать между собой. Это тема для отдельного разговора, я и так чересчур многословна.
Персонажи одного романа во многом помогают понять мотивы персонажей другого. Почему мистер Дарси, герой романа "Гордость и предубеждение" - такой противный, высокомерный и надменный в начале повествования? Остин дает этому объяснение в последних главах книги, но его не достаточно - на самом деле, образ Онегина дает для понимания поведения мистера Дарси куда больше (а образ лорда Байрона еще более проясняет поведение того и другого). Они оба - два хорошо образованных молодых мужчины своего времени в поисках своего мужского пути и предназначения, мятущиеся между стремлениями к ординарной порядочности и байронической неординарности. То есть - они конечно много что в жизни повидали, что дает им повод строить мину усталости от жизни и разрочарованности в ее смысле, но в душе-то они так и остались добрыми и романтичными парнями, верящими в истинную любовь и счастье. И гордец Дарси вовсе не бездушный интриган и разлучник, а славный малый, всю свою высокородную гордость бросивший под ноги деревенской Золушке, и готичный Онегин - не пресыщенный сердцеед, а человек с честью и совестью (иначе Татьяне бы несдобровать). Почему Онегин отказывает Татьяне? Почему Татьяна отказывает Онегину? Об этом у Пушкина говорится кратко, на страницах романов Остин - пространно. И Пушкин, и Остин считают, что страсть никогда не сопутствует счастью (хотя Остин и не знает ничего о страсти, а вот Пушкин - знает, и еще как). Счастье, в изложении их обоих - это союз разума и чувств, спутник человека, научившегося властвовать собой. Герои и героини романов Остин много раз на протяжении повествования могут, подчинившись мгновенному порыву, кинуться на шею своему избраннику или избраннице в порыве страсти - но никто из них этого не делает, удерживаемый доводами рассудка. Но и чувства не дают героям поступать слишком рассудочно и практично в ущерб сердечному влечению. У героев Остин голова и сердце - в ладу, они помогают друг другу и ведут героев к счастливому концу. А вот у пушкинских героев этого гармоничного единства разума и чувств нет, поэтому они и не обретают счастья, которого мы им желаем не менее, чем Элизабет и Дарси, но увы. Тут нужно еще отдельно поговорить о ЕО и ГиП как о мужском и женском романах - но опять же, в другой раз, необъятная тема.
И напоследок: Пушкин в ЕО поступает очень интересно, у него сугубо-русский персонаж,Татьяна, фактически уничтожает англомана и байрониста Онегина, отказывая ему. Так что, мне кажется, в ЕО Пушкин заканчивает свой затянувшийся спор с Чаадаевым по поводу наличия или отсутствия у русских исторической и культурной идентичности. Русская до мозга костей Татьяна дает от ворот поворот заигравшемуся в свой байронизм западнику Онегину. А был бы нормальным русским барином, посватался бы, попросил бы руки, вместо того, чтоб в друзей стрелять и читать пылким барышням нотации, глядишь, и не нужно было бы кричать в финале "А счастье было так возможно! Так близко!" См. "Барышня-крестьянка" - там та же тема, но в половой инверсии: там имеем как раз-таки русского барина и англоманку-барышню (кстати, Лиззи), отвергнувшую англоманию, и, наконец, стяжавшую наш долгожданный русский хеппи-энд.
На самом деле, кроме Остин, в параллель к ЕО надо читать еще Байрона, хотя бы "Паломничество Чайлд Гарольда", но это для современного русского неспециалиста, тем более - школьника, совершенно нереально. Кто сейчас читает Байрона, кроме английских школьников? Бьюсь об заклад, что никто. А ведь когда-то... Вряд ли будет преувеличением сказать, что лорд Байрон был первой мировой поп-звездой. Он обладал полным комплексом черт суперстар того времени: титулом, блестящим образованием, богатством (порой относительным), красотой (он был одним из красивейших людей своего времени), поэтическим даром (несомненным, хотя поэты-лейкисты его и не признавали), умом политика, темпераментом революционера, ну и, конечно, многочисленными скандальными романами и даже сомнительной сексуальной ориентацией. То есть, лорд Байрон в начале XIX века был Джоном Ленноном, Фреди Меркюри, Че Геварой и принцом Чарльзом в одном флаконе. Это была живая комета, сравнимая по яркости и скандальности разве что с Наполеоном. Его имя было на устах у всех, ему подражали и поклонялись. А "байронизм" как культурное течение, порожденное литературным феноменом, можно сопоставить, возможно, разве что с современным толкинизмом. И по стилистике (во многом игрово-маскарадной), и по степени разрушения в умах пылких поклонников. Жаль, что эти слова невозможно текстуально подтвердить детям - я уверена, что они заснут на второй странице "Чайлд Гарольда", и внятного фильма, который бы показывал личность Байрона во всей ее красе я тоже, к сожалению, не знаю (если кому-то известно - подскажите).
А вот романы Джейн Остин современные старшеклассники могут прочесть (или прослушать в аудио-варианте) легко и я практически уверена, что они получат удовольствие от знакомства с ними. Провинциальный усадебный быт английских gentle воспет Остин не с меньшей силой, чем Пушкиным воспеты прелести русской деревенской жизни. Эта жизнь - идиллическая, далекая от суетного цинизма современности, обладает удивительной силой ностальгической привлекательности, многократно усиленной средствами современного кинематографа. Многочисленные экранизации романов Остин о делах сердечных чопорных сельских леди и джентельменов пользуются огромной популярностью до сих пор, и, на самом деле, весьма интересно, почему (георгианская Англия - локация не только идиллическая, но и патриархальная; модель межполового взаимодействия там на 100% патриархатная - и тем не менее, от Дарси-Ферта в мокрой рубашке балдеют до сих пор самые отъявленные феминистки).
При этом сама Остин - особа, по сравнению с Пушкиным и, тем более, Байроном - совершенно неприметная. Типичная английская старая дева, серая мышь, прожившая жизнь в бедности и безвестности, отнюдь не скандалистка Жорж Санд и не феминистка Шарлотта Бронте, всю жизнь писавшая разные вариации сказки о Золушке - и внезапно стяжавшая посмертную славу в веках ( в буквальном смысле слова). При этом, как это ни удивительно, в творчестве Пушкина в идейном смысле черт сходства с романами Остин не меньше (а может, даже больше), чем с Байроном, Скоттом и другими современными Пушкину писателями-романтиками. А вот почему - это интересный вопрос. Мне кажется, потому что "сны о чем-то большем", мечты и идеалы у Остин и Пушкина во многом сходились. Не был Пушкин ни бунтарем, ни пламенным революционером, даже романтиком толком не был, хоть в молодости был изрядным шалопаем и повесой, играющим в байронические игры наряду со своими сверстниками - но по сути, без особого призвания и энтузиазма. В душе Пушкин был совершенно обычным и вполне порядочным человеком, причем глубоко верующим христианином. Тихая деревенская идиллия, прекрасная юная девушка с книгой в руке в темной аллее, харизматичный молодой помещик верхом на коне, "полка книг, дикий сад" - вот и все, что им обоим было нужно (и что, на самом деле, было не более, чем творческой фантазией обоих авторов, повязанных по рукам и ногам своими житейскими обстоятельствами). И про "Евгения Онегина", и про романы Остин часто пишут, что они-де - энциклопедии русской и английской жизни начала XIX века. Но это наверняка не так. И там, и там мы находим Россию и Англию идеальную, не менее мифологическую, чем Британию времен Короля Артура или Русь времен похода князя Игоря против половцев. И эти мифы - английский и русский - очень интересно вычленять и сравнивать между собой. Это тема для отдельного разговора, я и так чересчур многословна.
Персонажи одного романа во многом помогают понять мотивы персонажей другого. Почему мистер Дарси, герой романа "Гордость и предубеждение" - такой противный, высокомерный и надменный в начале повествования? Остин дает этому объяснение в последних главах книги, но его не достаточно - на самом деле, образ Онегина дает для понимания поведения мистера Дарси куда больше (а образ лорда Байрона еще более проясняет поведение того и другого). Они оба - два хорошо образованных молодых мужчины своего времени в поисках своего мужского пути и предназначения, мятущиеся между стремлениями к ординарной порядочности и байронической неординарности. То есть - они конечно много что в жизни повидали, что дает им повод строить мину усталости от жизни и разрочарованности в ее смысле, но в душе-то они так и остались добрыми и романтичными парнями, верящими в истинную любовь и счастье. И гордец Дарси вовсе не бездушный интриган и разлучник, а славный малый, всю свою высокородную гордость бросивший под ноги деревенской Золушке, и готичный Онегин - не пресыщенный сердцеед, а человек с честью и совестью (иначе Татьяне бы несдобровать). Почему Онегин отказывает Татьяне? Почему Татьяна отказывает Онегину? Об этом у Пушкина говорится кратко, на страницах романов Остин - пространно. И Пушкин, и Остин считают, что страсть никогда не сопутствует счастью (хотя Остин и не знает ничего о страсти, а вот Пушкин - знает, и еще как). Счастье, в изложении их обоих - это союз разума и чувств, спутник человека, научившегося властвовать собой. Герои и героини романов Остин много раз на протяжении повествования могут, подчинившись мгновенному порыву, кинуться на шею своему избраннику или избраннице в порыве страсти - но никто из них этого не делает, удерживаемый доводами рассудка. Но и чувства не дают героям поступать слишком рассудочно и практично в ущерб сердечному влечению. У героев Остин голова и сердце - в ладу, они помогают друг другу и ведут героев к счастливому концу. А вот у пушкинских героев этого гармоничного единства разума и чувств нет, поэтому они и не обретают счастья, которого мы им желаем не менее, чем Элизабет и Дарси, но увы. Тут нужно еще отдельно поговорить о ЕО и ГиП как о мужском и женском романах - но опять же, в другой раз, необъятная тема.
И напоследок: Пушкин в ЕО поступает очень интересно, у него сугубо-русский персонаж,Татьяна, фактически уничтожает англомана и байрониста Онегина, отказывая ему. Так что, мне кажется, в ЕО Пушкин заканчивает свой затянувшийся спор с Чаадаевым по поводу наличия или отсутствия у русских исторической и культурной идентичности. Русская до мозга костей Татьяна дает от ворот поворот заигравшемуся в свой байронизм западнику Онегину. А был бы нормальным русским барином, посватался бы, попросил бы руки, вместо того, чтоб в друзей стрелять и читать пылким барышням нотации, глядишь, и не нужно было бы кричать в финале "А счастье было так возможно! Так близко!" См. "Барышня-крестьянка" - там та же тема, но в половой инверсии: там имеем как раз-таки русского барина и англоманку-барышню (кстати, Лиззи), отвергнувшую англоманию, и, наконец, стяжавшую наш долгожданный русский хеппи-энд.