БЛЕСК И НИЩЕТА СОЦ-АРТА
Побывал на выступлении художника Виталия Комара, того самого, который в семидесятые годы вместе с Александром Меламидом изобрел направление "соц-арта", т.е. смешение сюр- и соцреализма. В те времена этот как бы пародийный метод вызывал не пресловутый "смех сквозь слезы", а улыбку сквозь ужас и наводил на горькие и весьма глубокие размышления о природе государства, созданного Лениным-Сталиным.
В СССР Комар и Меламид, получившие академическое образование в Строгановском училище, участвовали в диссидентских запрещенных и полузапрещенных выставках, в том числе и в знаменитой “бульдозерной выставке” 1974 года.
источник: https://hb.bizmrg.com/raan/V/000001409/V1409/000f3881-bdff-40b4-994f-5332d97b49db-800px.jpg
В 1977 году, убедившись в бесперспективности своего творческого пути в Советском Союзе, они эмигрировали в Израиль, оттуда перебрались в США, где уже в начале восьмидесятых обратили на себя внимание своими работами в жанре идеологического, главным образом, антисоветского, антисталинского эпатажа, были приняты американским арт-истэблишментом во главе с самим Энди Уорхолом и вскоре добились мирового признания. Их картины висят в крупнейших музеях мира, включая нью-йоркский “Метрополитен”, выставлялись в парижском Лувре, приобретены многими авторитетными частными коллекционерами. Особенный фурор произведения Комара и Меламида вызывали в СССР в период горбачевской перестройки и в России в первые постсоветские ельцинские годы.
Во второй половине девяностых годов, когда в условиях новой мировой политической реальности антисоветско-антисталинская тема потеряла свою остроту, художники признали соц-арт исчерпавшим себя и стали изобретать новые эпатажные “концепты”. В соавторы они взяли себе обезьяну и слона.
Обезьяна фотографировала, слон рисовал. От случайного нажатия лапой на спуск фотокамеры у обезьяны получались снимки, являвшиеся, по убеждению художников, яркими аутентичными произведениями искусства вне зависимости от их содержания и технического качества. Слон водил по листу бумаги хоботом, в котором была зажата кисть, обмакнутая в краску. Возникавшие таким образом узоры тоже таили в себе глубокий смысл и обнаруживали удивительную технику.
Еще одним важным объектом/субъектом искусства обоих концептуалистов являлась собака. На одном из вернисажей, как рассказал на своем выступлении Комар, у собаки случилось расстройство желудка и она обгадила всю выставку, что можно было при желании понимать и в переносном смысле - как критический перформанс.
В 2003 году творческий дуэт Комара и Меламида распался, каждый из художников начал свою индивидуальную карьеру. Меламид начал рисовать/фотографировать звезд американского хип-хопа, Комар тоже реализовывал какие-то концепты, правда, уже не вызывавшие прежнего резонанса.
Послушать выступление Комара, и сегодня сохраняющего ореол легенды, пришло человек сорок-пятьдесят - люди интеллигентного вида и преимущественно среднего и пожилого возраста, которые очевидно в начале перестройки зачитывались коротичевским “Огоньком” и яковлевскими “Московскими новостями”, одними из первых написавших о Комаре и Меламиде.
В свои 76 лет не лысый и не слишком седой Комар выглядит моложе своего возраста и полон энергии. В нем, вкусившем мировой славы и больших денег, есть что-то от гуру и от поп-звезды. Его выступление трудно назвать докладом или лекцией. У традиционного доклада должна быть внятно заявленная тема, последовательно развиваемая в тезисах и подводящая к заключительной обобщающей мысли. Ничего этого в выступлении Комара нет. Оно являет собой довольно бессистемную демонстрацию слайдов, сопровождаемую соответствующими пояснениями мэтра, его воспоминаниями из жизни и несколько путанными рассуждения о теории и практике искусства.
“Нужно было как-то жить, начать какой-то бизнес, причем желательно вне конкуренции, такой бизнес, которым мало кто занимается”, рассказывает Комар о своих первых эмигрантских годах на Западе. - “Деньги не делают человека счастливым, но они помогают легче переносить несчастья. Надо было как-то зарабатывать. Нам было трудно продолжать тот образ жизни, который мы могли позволить себе в Москве, где были практически бесплатные квартиры и так далее. В Америке, куда мы переехали, один бизнес был вне конкуренции: продажа и покупка человеческих душ”.
В рассказе Комара, как и в самом его творчестве, искренность и серьезность перемешаны с фиглярством и ерничеством, насмешкой над всем, в том числе и над самой публикой, и трудно понять, когда он делится сокровенным и когда держит фигу в кармане. Это не спонтанная импровизация. Почти все, что Комар сейчас рассказывает, он слово в слово говорил во многих других своих выступлениях, статьях и интервью, которые можно прочесть в интернете.
На экране в темном зале под хохоток публики один слайд сменяет другой.
Вот обезьяна в костюме и с допотопным фотоаппаратом на Красной площади на фоне храма Василия Блаженого в обществе обоих своих духовных наставников, вот рисующий слон, вот обгадившая вернисаж собака, вот Комар и Меламид в обществе королевы Тайланда, вот они еще совсем молодые на знаменитой бульдозерной выставке в Москве, вот их наиболее известные работы, среди которых чаще всего и во всевозможных образах и художественных стилях варьируется Сталин. На одной из работ кровавый советский тиран с мечом в руках стоит рядом с девочкой, которая, спустив с себя трусы, разглядывает на них менструальное пятно.
источник: https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/877347/7f5d993c-4729-401e-93fe-e47c2c473ce6/s1200?webp=false
В отличие от большинства сидящих в зале мне совсем не смешно, скорее скучно, местами гадко. Идея с “гениальными” рисующими/фотографирующими животными для иллюстрации тезиса о вырождении современного искусства и лживости арт-рынка банальна, была уже раньше использована в десятках пародий, начиная со знаменитого писуара Марселя Дюшана. Мне жалко животных, которых на потеху заставляли заниматься неестественным для них делом, обидно за людей, которых поставили на одну доску с животными, обидно за искусство, из которого умышленно и непонятно во имя чего художниками вытравлены три его основных принципа - истина, добро, красота. В маниакальной эксплуатации образа Сталина я вижу мазохисткое упоение фигурой вождя, шитую белыми нитками попытку придать себе значимости за счет как бы соединения с главнейшим историческим персонажем нашего времени, ну и, разумеется, упомянутый Комаром “бизнес, которым мало кто занимается”.
У идеологического искусства есть свои плюсы и минусы. Плюс состоит в том, что оно всегда востребовано, хорошо оплачивается и на какое-то время способно приобрести огромную аудиторию. Минус же тот, что оно быстро стареет и утрачивает всякую ценность. Кому сейчас, кроме историков и коллекционеров, интересны карикатуры на Наполеона или Николая Второго, памфлеты против Бисмарка или Черчилля, оды в честь Сталина?
Соц-арт зародился в эпоху заката советской идеологии как известный лишь узкой группке посвященных андерграундный эксперимент, но приобрел неожиданную для себя почти государственную политическую значимость в период горбачевской десталинизации. Для миллионов демократически настроенных людей в перестроечном СССР эпатажные свободолюбивые произведения Комара и Меламида, ломавшие советские стереотипы, были не только инструментом десакрализации тоталитарного сталинского прошлого, но также и своего рода ответом черносотенному обществу “Память”, “Союзу православных хоругвеносцев” и прочих организаций такого толка, выступавших за трансформацию советского режима в еще более суровый авторитарно- имперский, только с клерикальным духом.
Но время насмешек над советским окончательно прошло. Сейчас на дворе другая историческая пора. Сталин стал вновь самым популярным российским политическим деятелем, “живее всех живых”, за очернение советской официальной истории может грозить уголовная статья, а идеология страны вновь управляется из Кремля.
Аудитория из сорока интеллигентных пенсионеров, все еще мыслящих категориями перестройки, тепло принимает Комара, но они уже давно не делают погоду, являются таким же анахронизмом, как и сам Комар.
Реальность же вот какова. Новым министром культуры в России только что назначен человек глубоко православных убеждений и имеющий тесные связи с патриархией. По случаю этого назначения руководитель одного из ведущих московских театров написал: “Я надеюсь, что будет продолжена линия по принципиальному развороту культурной политики в сторону патриотизма, в сторону того, что не надо стесняться разговоров про идеологию, про смыслы и идеи».
Касательно же обезьяны вспоминается акция Союза православных хоругвеносцев в октябре 2007 года - похороны игрушечного орангутанга, символизировавшие похороны дарвинизма и атеизма. Хоругвеносцами был вбит обезьяне в грудь осиновый кол: “именно так в древности расправлялись с сатанинскими культами”, пояснил глава организации.
Не знаю, есть ли у Комара картины на тему православных хоругвеносцев или он ограничился советским периодом.
В СССР Комар и Меламид, получившие академическое образование в Строгановском училище, участвовали в диссидентских запрещенных и полузапрещенных выставках, в том числе и в знаменитой “бульдозерной выставке” 1974 года.
источник: https://hb.bizmrg.com/raan/V/000001409/V1409/000f3881-bdff-40b4-994f-5332d97b49db-800px.jpg
В 1977 году, убедившись в бесперспективности своего творческого пути в Советском Союзе, они эмигрировали в Израиль, оттуда перебрались в США, где уже в начале восьмидесятых обратили на себя внимание своими работами в жанре идеологического, главным образом, антисоветского, антисталинского эпатажа, были приняты американским арт-истэблишментом во главе с самим Энди Уорхолом и вскоре добились мирового признания. Их картины висят в крупнейших музеях мира, включая нью-йоркский “Метрополитен”, выставлялись в парижском Лувре, приобретены многими авторитетными частными коллекционерами. Особенный фурор произведения Комара и Меламида вызывали в СССР в период горбачевской перестройки и в России в первые постсоветские ельцинские годы.
Во второй половине девяностых годов, когда в условиях новой мировой политической реальности антисоветско-антисталинская тема потеряла свою остроту, художники признали соц-арт исчерпавшим себя и стали изобретать новые эпатажные “концепты”. В соавторы они взяли себе обезьяну и слона.
Обезьяна фотографировала, слон рисовал. От случайного нажатия лапой на спуск фотокамеры у обезьяны получались снимки, являвшиеся, по убеждению художников, яркими аутентичными произведениями искусства вне зависимости от их содержания и технического качества. Слон водил по листу бумаги хоботом, в котором была зажата кисть, обмакнутая в краску. Возникавшие таким образом узоры тоже таили в себе глубокий смысл и обнаруживали удивительную технику.
Еще одним важным объектом/субъектом искусства обоих концептуалистов являлась собака. На одном из вернисажей, как рассказал на своем выступлении Комар, у собаки случилось расстройство желудка и она обгадила всю выставку, что можно было при желании понимать и в переносном смысле - как критический перформанс.
В 2003 году творческий дуэт Комара и Меламида распался, каждый из художников начал свою индивидуальную карьеру. Меламид начал рисовать/фотографировать звезд американского хип-хопа, Комар тоже реализовывал какие-то концепты, правда, уже не вызывавшие прежнего резонанса.
Послушать выступление Комара, и сегодня сохраняющего ореол легенды, пришло человек сорок-пятьдесят - люди интеллигентного вида и преимущественно среднего и пожилого возраста, которые очевидно в начале перестройки зачитывались коротичевским “Огоньком” и яковлевскими “Московскими новостями”, одними из первых написавших о Комаре и Меламиде.
В свои 76 лет не лысый и не слишком седой Комар выглядит моложе своего возраста и полон энергии. В нем, вкусившем мировой славы и больших денег, есть что-то от гуру и от поп-звезды. Его выступление трудно назвать докладом или лекцией. У традиционного доклада должна быть внятно заявленная тема, последовательно развиваемая в тезисах и подводящая к заключительной обобщающей мысли. Ничего этого в выступлении Комара нет. Оно являет собой довольно бессистемную демонстрацию слайдов, сопровождаемую соответствующими пояснениями мэтра, его воспоминаниями из жизни и несколько путанными рассуждения о теории и практике искусства.
“Нужно было как-то жить, начать какой-то бизнес, причем желательно вне конкуренции, такой бизнес, которым мало кто занимается”, рассказывает Комар о своих первых эмигрантских годах на Западе. - “Деньги не делают человека счастливым, но они помогают легче переносить несчастья. Надо было как-то зарабатывать. Нам было трудно продолжать тот образ жизни, который мы могли позволить себе в Москве, где были практически бесплатные квартиры и так далее. В Америке, куда мы переехали, один бизнес был вне конкуренции: продажа и покупка человеческих душ”.
В рассказе Комара, как и в самом его творчестве, искренность и серьезность перемешаны с фиглярством и ерничеством, насмешкой над всем, в том числе и над самой публикой, и трудно понять, когда он делится сокровенным и когда держит фигу в кармане. Это не спонтанная импровизация. Почти все, что Комар сейчас рассказывает, он слово в слово говорил во многих других своих выступлениях, статьях и интервью, которые можно прочесть в интернете.
На экране в темном зале под хохоток публики один слайд сменяет другой.
Вот обезьяна в костюме и с допотопным фотоаппаратом на Красной площади на фоне храма Василия Блаженого в обществе обоих своих духовных наставников, вот рисующий слон, вот обгадившая вернисаж собака, вот Комар и Меламид в обществе королевы Тайланда, вот они еще совсем молодые на знаменитой бульдозерной выставке в Москве, вот их наиболее известные работы, среди которых чаще всего и во всевозможных образах и художественных стилях варьируется Сталин. На одной из работ кровавый советский тиран с мечом в руках стоит рядом с девочкой, которая, спустив с себя трусы, разглядывает на них менструальное пятно.
источник: https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/877347/7f5d993c-4729-401e-93fe-e47c2c473ce6/s1200?webp=false
В отличие от большинства сидящих в зале мне совсем не смешно, скорее скучно, местами гадко. Идея с “гениальными” рисующими/фотографирующими животными для иллюстрации тезиса о вырождении современного искусства и лживости арт-рынка банальна, была уже раньше использована в десятках пародий, начиная со знаменитого писуара Марселя Дюшана. Мне жалко животных, которых на потеху заставляли заниматься неестественным для них делом, обидно за людей, которых поставили на одну доску с животными, обидно за искусство, из которого умышленно и непонятно во имя чего художниками вытравлены три его основных принципа - истина, добро, красота. В маниакальной эксплуатации образа Сталина я вижу мазохисткое упоение фигурой вождя, шитую белыми нитками попытку придать себе значимости за счет как бы соединения с главнейшим историческим персонажем нашего времени, ну и, разумеется, упомянутый Комаром “бизнес, которым мало кто занимается”.
У идеологического искусства есть свои плюсы и минусы. Плюс состоит в том, что оно всегда востребовано, хорошо оплачивается и на какое-то время способно приобрести огромную аудиторию. Минус же тот, что оно быстро стареет и утрачивает всякую ценность. Кому сейчас, кроме историков и коллекционеров, интересны карикатуры на Наполеона или Николая Второго, памфлеты против Бисмарка или Черчилля, оды в честь Сталина?
Соц-арт зародился в эпоху заката советской идеологии как известный лишь узкой группке посвященных андерграундный эксперимент, но приобрел неожиданную для себя почти государственную политическую значимость в период горбачевской десталинизации. Для миллионов демократически настроенных людей в перестроечном СССР эпатажные свободолюбивые произведения Комара и Меламида, ломавшие советские стереотипы, были не только инструментом десакрализации тоталитарного сталинского прошлого, но также и своего рода ответом черносотенному обществу “Память”, “Союзу православных хоругвеносцев” и прочих организаций такого толка, выступавших за трансформацию советского режима в еще более суровый авторитарно- имперский, только с клерикальным духом.
Но время насмешек над советским окончательно прошло. Сейчас на дворе другая историческая пора. Сталин стал вновь самым популярным российским политическим деятелем, “живее всех живых”, за очернение советской официальной истории может грозить уголовная статья, а идеология страны вновь управляется из Кремля.
Аудитория из сорока интеллигентных пенсионеров, все еще мыслящих категориями перестройки, тепло принимает Комара, но они уже давно не делают погоду, являются таким же анахронизмом, как и сам Комар.
Реальность же вот какова. Новым министром культуры в России только что назначен человек глубоко православных убеждений и имеющий тесные связи с патриархией. По случаю этого назначения руководитель одного из ведущих московских театров написал: “Я надеюсь, что будет продолжена линия по принципиальному развороту культурной политики в сторону патриотизма, в сторону того, что не надо стесняться разговоров про идеологию, про смыслы и идеи».
Касательно же обезьяны вспоминается акция Союза православных хоругвеносцев в октябре 2007 года - похороны игрушечного орангутанга, символизировавшие похороны дарвинизма и атеизма. Хоругвеносцами был вбит обезьяне в грудь осиновый кол: “именно так в древности расправлялись с сатанинскими культами”, пояснил глава организации.
Не знаю, есть ли у Комара картины на тему православных хоругвеносцев или он ограничился советским периодом.