О старых и молодых женщинах, а также о старой и новой Москве
С возрастом я стал безразлично относиться к красивым молодым женщинам. Я их не воспринимаю вообще. Мы написаны в разных компьютерных кодах, как виндоус и макинтош. То есть мы относимся в одному биологическому виду, но к разным отрядам или как это еще называется у Линнея. Когда я был молод, я был тоже написан в том же коде, и что такое близость с очень красивой молодой женщиной, я знаю не из кино. Теперь я ценю в женщинах не внешность, а отзывчивость, покладистость, мудрость, доброту, образованность, хороший вкус, и я воспринимаю женщин только примерно моего возраста, ну максимум лет на десять-пятнадцать помоложе. Молодое тело меня не интересует. Но этот пост я пишу не о женщинах, а как ни странно о... Москве. Нынешняя Москва напоминает мне старуху, не только сделавшую пластическую операцию, подтяжки, ботокс, вставившую ровные фарфоровые зубы и т.д, но и искусственно ведущую себя в духе беспечной молодости. Возможно, так и надо в современном мире, но только мне эта фальшивая молодая девушка совершенно чужая. Она не вызывает у меня никаких эротических чувств. Я не способен на близость с ней. Ее тело меня не манит, а ее повадки мне не симпатичны. Мне абсолютно не дороги ни собянинское Зарядье, ни качели на Маяковской, ни ГУМ Куснировича, ни торговые центры, ни подсветка, ни атмосфера какого-то непонятного ажиотажа. А дорога мне Москва старая, советская, темная, затаившаяся. Потому что мне дороги мне в Москве точки моей тоски и моих мечтаний, география моих побед и катастроф. Но их не осталось. Они перестроены, застроены, срыты, заселены другими людьми. И что же меня должно сближать с этим городом? За что я его должен любить? О, где ты стройная длинноногая Дина, похожая на Мирей Дарк блондинка сорока с лишним лет в черных облегающих кожаных брюках, жена художника, с которой меня неправильно соединили, когда я звонил домой маме, и с которой у меня, восемнадцатилетнего студента, потом завязался роман? Где ты, Светочка, девушка-хиппи со скандинавской внешностью, с которой так хорошо было лежать вместе и слушать Love in Vain, песню, которую с я с тех пор запонил и полюбил на всю жизнь? Где этот ресторан в аэропорту Шереметьево на четвертом этаже, куда мы ездили обедать и где с тоской смотрели через стекло на летное поле, откуда самолеты улетали в Мюнхен, Лондон, Милан.... Но от этого не осталось абсолютно ничего.