Андрей Битов. Чуточку воспоминаний и фотография из личного архива
Умер Андрей Битов. В этой жизни я встречался с ним несколько раз, что называется, в приватной обстановке. Человек он был сложный, к тому же категоричный и доминантный. Говорил с апломбом и подавлял. Возражения оппонентов вызывали у него раздражение, временами от него исходило ощущение физической угрозы, тем более что он был довольно крупного и крепкого сложения, говорил хрипловатым прокуренным баском. В Битове странно сочетались, с одной стороны, рафинированный интеллигент, эстет, знаток и фанатик русской культуры девятнадцатого века, а с другой стороны - представитель советской литературной богемы с замашками шпаны. В нем также вполне уживались андерграундный фрондер, нигилистично настроенный к советской власти, и весьма видный член Союза писателей СССР, часто ездивший в командировки на Запад. Как коренному ленинградцу-петербуржцу Битову был свойственен еще и чисто ленинградский комплекс: влюбленность в свой великий город и желание навсегда бежать из него как из гибельной дыры в поисках счастливого пристанища, которого однако не существует. Такова судьба многих, если не большинства великих петербуржцев-ленинградцев, начиная с Мережковского и кончая Бродским.
Битов не был ни приспособленцем, ни стукачом, но принадлежал к той замечательной породе оппозиционеров-сканадалистов, которые умеют извлечь из непокорности намного больше материальной выгоды, чем из верноподданичества.
Крушение СССР и распад Союза писателей СССР означали катастрофу для 99 процентов его членов - как для литературного начальства, так и для рядовых авторов. Битов же со своими заумными романами, читаемыми единицами, не только не оказался на обочине жизни, но напротив - занял заметное место среди постсоветского культурного истэблишмента. Неизвестно, чем он толком зарабатывал и какие гонорары получал за свои сочинения, но в боях за премии, гранты, квартиры и дачи показал себя сильным и успешным бойцом.
Эта фотография сделана во второй половине девяностых годов в Германии, куда Битов приехал с выступлениями. На фотографии ему лет 58-60. Он еще сравнительно молод, здоров, полон сил, влюбляется в женщин, пьет водку и курит одну сигарету за другой. У него желтые от табака пальцы. Ему не очень хочется возвращаться в Россию, охваченную экономическим и политическим кризисом, но и на Западе его никто не ждет. Он боец, спорщик, драчун, но сейчас он прежде всего фаталист. Сейчас он выпьет водки, а завтра - будь что будет.
Битов не был ни приспособленцем, ни стукачом, но принадлежал к той замечательной породе оппозиционеров-сканадалистов, которые умеют извлечь из непокорности намного больше материальной выгоды, чем из верноподданичества.
Крушение СССР и распад Союза писателей СССР означали катастрофу для 99 процентов его членов - как для литературного начальства, так и для рядовых авторов. Битов же со своими заумными романами, читаемыми единицами, не только не оказался на обочине жизни, но напротив - занял заметное место среди постсоветского культурного истэблишмента. Неизвестно, чем он толком зарабатывал и какие гонорары получал за свои сочинения, но в боях за премии, гранты, квартиры и дачи показал себя сильным и успешным бойцом.
Эта фотография сделана во второй половине девяностых годов в Германии, куда Битов приехал с выступлениями. На фотографии ему лет 58-60. Он еще сравнительно молод, здоров, полон сил, влюбляется в женщин, пьет водку и курит одну сигарету за другой. У него желтые от табака пальцы. Ему не очень хочется возвращаться в Россию, охваченную экономическим и политическим кризисом, но и на Западе его никто не ждет. Он боец, спорщик, драчун, но сейчас он прежде всего фаталист. Сейчас он выпьет водки, а завтра - будь что будет.
