Граница как рубеж судьбы
Я думаю, Малобродский проклинает тот день и час, когда оставил скучный провинциальный Израиль, в котором у него не было перспектив, ради Москвы, где ему был предложен пост директора модного театра, назначена огромная зарплата и где одна тусовка сменяла другую. Я так же думаю, что Невзлин благословляет тот день и час, когда в последнюю минуту оставил сверкающую веселую сытую Москву и ступил на землю скучного провинциального Израиля... Истории, подобные этим, происходили и в двадцатые годы (Троцкому позволили уехать, а Гумилева расстреляли), и в тридцатые, и в сороковые (белые эмигранты, вернувшиеся после войны из Франции в СССР), и в семидесятые (Синявского выпустили, Даниэль прозябал в СССР), словом, тема границы как рубежа судьбы еще отнюдь не снята с повестки дня.