3xyc
in
dieselpunk
(no subject)
Юдифь и SOLOMON
Когда Плутон бредёт, сгущая тени,
Мерцая меж разрывов серных туч,
И в землю на короткое мгновенье
Вонзается его зелёный луч,
Слепой мутант, почуявший тревогу,
Искря десятком ржавых шестерней,
Перебежит разбитую дорогу
И сгинет средь металла и камней.
Оплакивая царственного брата,
Летит Юдифь из хладного дворца,
Заросшего кристаллами фосфата
С чертами ненавистного лица.
Над ней парят гонцы Гипербореи,
В рога небесных буйволов трубя,
С известием, что брат в объятьях феи
Уж прибыл в их цветущие поля.
Но дева, переполненная гневом,
Кентавров созывает на войну
И едет под колеблющимся небом
Дать смертный бой коварному врагу.
А во дворце вино рекой струится.
Уж тридцать дней пирует SOLOMON.
Показывают сложные ключицы
Наложницы ему со всех сторон.
Он смотрит в их глубокие проёмы,
Расцвеченные сонмом тонких жил.
И те, подобно девушкам влюблённым,
Трепещут остриями юных крыл.
И льются в них потоки перламутра,
Толчками опьяняющей любви.
И с криками рождаются под утро
Миров земных крылатые цари.
Но взгляд порой бросает вожделенно
Пресыщенный любовью SOLOMON
Туда, где на картине откровенной
Юдифь едва прикрыта полотном:
«Зачем я вёл войска на штурм безумный,
Зачем владыку грозного убил,
Когда теперь в миру моём подлунном
Алмаз я самый ценный упустил?»
И грозные колеблются фанфары,
Могучий царь заканчивает пир.
Пустеют переулки и бульвары.
Большая ночь накрыла сонный мир.
Но тень скользит по северным покоям…
Заслышав шум, проснулся SOLOMON,
И стрелы извивающимся роем
Утыкали его стальной хитон.
Сверкнув мечом, Юдифь к нему стремится,
Но враг с колен израненных вскочил,
И начали они друг с другом биться,
Удары нанося, что было сил.
На плиты пола тучи искр летели,
И вновь пал на колени SOLOMON.
Внутри суставы жалобно запели.
И, глядя ей в глаза, взмолился он:
Люблю тебя! Отдам тебе владенья,
Возьми мой меч из плазмы голубой!
Скорее прекрати мои мученья
И стань моей царицей и женой!
Но меч, сверкнув, безмолвно опустился
На голову поникшую его.
И рёв тоскливый в залах прокатился,
И крови заструилось молоко.
Над ним Юдифь печальная стояла,
Зелёные косицы теребя.
Слеза спиралевидная сияла
На панцире убитого царя.
Взглянув на лик лежащего злодея,
Увидела Юдифь, как он красив.
И сердце в ней забилось, холодея,
Почуяв страсти бешеный прилив…
Прошли года. Сгустилось время в норах.
Усилился до шума в голове
Ночных светил вращающихся шорох.
Настал покой на мраморной Земле.
Теперь Юдифь - владычица предела,
Железною рукою держит власть.
Ведёт дела жестоко и умело,
Навеки позабыв, что значит страсть.
Но изредка она в пустынной зале,
Когда безлунной ночью не до сна,
Посредством засекреченной педали
В пещеру опускается одна.
Там на вершине тонкой сталагмита
Стоит большая ваза из стекла.
И в жидкости густой электролита -
Живая SOLOMONа голова.
Они беседу праздную заводят
О прошлых и сегодняшних делах.
Меж тем шатунный вал в подвале ходит,
Мощь тока повышая в проводах.
И светится дворец, питая город
Энергией несбывшейся любви.
Крутите ж веселей свой старый ворот,
Вращатели кубической Земли!
Когда Плутон бредёт, сгущая тени,
Мерцая меж разрывов серных туч,
И в землю на короткое мгновенье
Вонзается его зелёный луч,
Слепой мутант, почуявший тревогу,
Искря десятком ржавых шестерней,
Перебежит разбитую дорогу
И сгинет средь металла и камней.
Оплакивая царственного брата,
Летит Юдифь из хладного дворца,
Заросшего кристаллами фосфата
С чертами ненавистного лица.
Над ней парят гонцы Гипербореи,
В рога небесных буйволов трубя,
С известием, что брат в объятьях феи
Уж прибыл в их цветущие поля.
Но дева, переполненная гневом,
Кентавров созывает на войну
И едет под колеблющимся небом
Дать смертный бой коварному врагу.
А во дворце вино рекой струится.
Уж тридцать дней пирует SOLOMON.
Показывают сложные ключицы
Наложницы ему со всех сторон.
Он смотрит в их глубокие проёмы,
Расцвеченные сонмом тонких жил.
И те, подобно девушкам влюблённым,
Трепещут остриями юных крыл.
И льются в них потоки перламутра,
Толчками опьяняющей любви.
И с криками рождаются под утро
Миров земных крылатые цари.
Но взгляд порой бросает вожделенно
Пресыщенный любовью SOLOMON
Туда, где на картине откровенной
Юдифь едва прикрыта полотном:
«Зачем я вёл войска на штурм безумный,
Зачем владыку грозного убил,
Когда теперь в миру моём подлунном
Алмаз я самый ценный упустил?»
И грозные колеблются фанфары,
Могучий царь заканчивает пир.
Пустеют переулки и бульвары.
Большая ночь накрыла сонный мир.
Но тень скользит по северным покоям…
Заслышав шум, проснулся SOLOMON,
И стрелы извивающимся роем
Утыкали его стальной хитон.
Сверкнув мечом, Юдифь к нему стремится,
Но враг с колен израненных вскочил,
И начали они друг с другом биться,
Удары нанося, что было сил.
На плиты пола тучи искр летели,
И вновь пал на колени SOLOMON.
Внутри суставы жалобно запели.
И, глядя ей в глаза, взмолился он:
Люблю тебя! Отдам тебе владенья,
Возьми мой меч из плазмы голубой!
Скорее прекрати мои мученья
И стань моей царицей и женой!
Но меч, сверкнув, безмолвно опустился
На голову поникшую его.
И рёв тоскливый в залах прокатился,
И крови заструилось молоко.
Над ним Юдифь печальная стояла,
Зелёные косицы теребя.
Слеза спиралевидная сияла
На панцире убитого царя.
Взглянув на лик лежащего злодея,
Увидела Юдифь, как он красив.
И сердце в ней забилось, холодея,
Почуяв страсти бешеный прилив…
Прошли года. Сгустилось время в норах.
Усилился до шума в голове
Ночных светил вращающихся шорох.
Настал покой на мраморной Земле.
Теперь Юдифь - владычица предела,
Железною рукою держит власть.
Ведёт дела жестоко и умело,
Навеки позабыв, что значит страсть.
Но изредка она в пустынной зале,
Когда безлунной ночью не до сна,
Посредством засекреченной педали
В пещеру опускается одна.
Там на вершине тонкой сталагмита
Стоит большая ваза из стекла.
И в жидкости густой электролита -
Живая SOLOMONа голова.
Они беседу праздную заводят
О прошлых и сегодняшних делах.
Меж тем шатунный вал в подвале ходит,
Мощь тока повышая в проводах.
И светится дворец, питая город
Энергией несбывшейся любви.
Крутите ж веселей свой старый ворот,
Вращатели кубической Земли!