Танки над городом!
Ещё один отрывок из сочиняемого мной дизельпанковского романа про Краслена Кирпичникова. Герой снова в буржуазной стране, которая подверглась агрессии фашистов. Буржуи ведут переговоры с Красностранией, желая получить военную помощь в обмен на похищенное ими до войны тело Ленина...
Буду рада всяческим отзывам :)
Два дня спустя военный порт Уоллингтон, разрушенный фашистскими бомбардировками на 96%, был сдан врагу, и брюннский десант высадился в Ангелике. Те из манитаунцев, кто не выехал из города, желая защитить его своей грудью или боясь соседей-мародёров больше, чем войск неприятеля, оказались в ловушке: обойдя столицу с севера, брюнны отрезали путь беглецам и подкреплению. К воздушным обстрелам добавились миномётные. В перерывах между ними горожане, готовясь к уличным боям, сооружали баррикады, благо материала для них было предостаточно: куски бетона и железные балки от разрушенных небоскрёбов, остатки вагонов метро, обрушившихся с воздушных веток, поваленные телефонные будки, шкафы и кровати из взорванных квартир. Особенно полезны оказались снятые со стен гигинские вывески и рекламы: почти каждая баррикада в городе могла похвастаться надписью вроде "Крем шахини - это Ваша молодость!" или "Вкладывайтесь в акции Уэрксворта!".
"Господа ангеликанцы! - повторяли между танго и чарльстоном голоса из громкоговорителей. - Не громите продуктовых лавок, не требуйте дешёвого хлеба! В суровых военных условиях противоборства с тоталитарным режимом для нас как никогда важно сохранить уважение с собственности, дух здоровой конкуренции и другие атрибуты демократии!". Премьер-министр Чёртинг, до недавних пор выступавший по радио чуть ли не ежедневно и призывавший сограждан не поддаваться панике, куда-то пропал из эфира. Вместо него из репродукторов звучали дрожащие дикторские голоса, уверяющие, что глава кабинета в Манитауне, вместе со своими избирателями, и планирует стоять до последнего. Чем чаще слышались эти уверения, тем меньше в них верилось. Что творилось с правительством, где оно было и было ли вообще, никто не понимал, тем более, что карточек на очередную декаду - последнюю декаду лета - почему-то не выдали. То ли их негласно отменили, то ли оказалось не на чем печатать, то ли - вероятнее всего - распределять по карточкам всё равно было нечего. Чем более редкостными и дорогими товарами становились крупа, хлеб, соль, спички и керосин, то чаще и громче говорили в очередях о припасах капиталистов, коллекции вин Чёртеля и персональном снабжении премьер-министра.
Помимо питания, беспокоила жителей осаждённого города ещё одна проблема: дефицит противогазов. Невзирая на явную угрозу газовой атаки, власти ничуть не озаботились безопастностью гражданского населения. Противогазы можно было только купить, и купить за немалые деньги, причём только в магазинах Твистера по установленной им бесчеловечной цене. Истерические слухи об иприте и фосгене, распыляемых фашистами, появлялись по несколько раз на дню. В подвалах, метро и убежищах почти все разговоры вращались вокруг противогазов. Говорили, что Твистер в сговоре с властями, и тех, кто пытается штурмовать его магазины и брать противогазы силой, полиция расстреливает на месте как предателей и паникёров. Всё чаще звучала версия о том, что правительство и капиталистическая верхушка решили пожертвовать Манитауном и его жителями с тем, чтобы отойти вглубь страны и накопить сил для нового удара по противнику.
Бывший дом хозяев Джессики, коммунистическое общежитие, всё-таки разбомбили. К счастью, никто не погиб. Штаб, Сэмми и несколько самых больных, самых хрупких здоровьем партийцев переехали на квартиру к Паттерсону. Остальные теперь ночевали в метро, а светлое время суток проводили, разбирая завалы своего недавнего жилища, выковыривая из-под обломков и поедая остатки несостоявшегося огорода, отлавливая кошек в подворотнях, собирая разбрасываемые с самолётов фашистские листовки, помогая на постройке баррикад, стихийно вооружаясь и ожидая, когда С.С.С.М. и Ангелика ударят по рукам. Тем же самым занималось большинство рабочих масс: шофёры и уборщики бастовали, слуги почти все были уволены, у ремонтных и строительных фирм не было заказов, фабрики стояли из-за отсутствия электричества и воды. Только клерки из контор в тех небоскрёбах, что пока что не взорвали, упорно таскались на работу каждое утро.
На пятый день по воскрешении трёх негров Краслен и Джессика отправились на развалины восточного пригорода в надежде отыскать что-либо, могущее служить оружием, и порыться там, где прежде были огороды. Авианалёт, сменившийся миномётным обстрелом, настиг их в километре от ближайшего укрытия, практически в чистом поле, техногенной пустыне. Два часа молодые люди пролежали в овраге, едва дыша и не веря в том, что выживут. Краслен подумал о том, что чертовски обидно умирать за пару дней до возвращения Вождя, и что нельзя покинуть мир, не сказав Джессике всей правды. Под свист снарядов о поведал девушке и об оставленной в Правдогорске невесте, и о невольной фашистской женитьбе, и даже - хотя это вроде бы было и ни к чему - о приставаниях к фрау Шлосс и попытке ухаживать за Жоржеттой. Затем, чтобы облегчить "душу" окончательно, поведал о предательстве Бржеского, до сих пор скрываемом по общему молчаливому согласию путешественников.
- Труд мой! - прошептала негритянка. - Так у Шпицрутена тоже есть оживин!? А я-то считала все эти россказни о второй жизни брюннских солдат глупым блефом!
- Что ещё за россказни?
- Ты не читал, что написано на фашистких листовках?
Краслен покачал головой. Как и было приказано руководами, они собирал и сжигал вражескую агитацию, не читая. Женское любопытство оказалось сильнее угрозы наказания.
- Там написано, что со дня на день фашисты готовят оживление пробной партии солдат, погибших на ангеликанском фронте. Какой ужас! Наше радио не говорит об этом, но если у Шпицрутена всё выйдет, даже оно не сможет молчать! Это будет хуже всякой бомбы! Наши военные и так-то храбростью не отличаются, а если узнают, что противник неуязвим, но разбегутся как тараканы! Неужели всё погибло, дорогой?!
Краслен на минуту задумался.
- То есть, ты не злишься на меня из-за других женщин? - ответил он вопросом на вопрос. - Не злишься, верно?
...Когда обстрел, наконец, закончился, и коммунисты выползли из оврага мокрые, грязные, дрожащие и, к своему удивлению, живые, солнце уже садилось за небоскрёбы.
- Смотри, какой красивый закат! - промолвила Джессика.
Краслен взглянул на небо и вдруг заметил планер. Один, второй, третий... Несколько эскадрилий! Сперва ему показалось, что по небу летят "этажерки" времён Первой Империалистической, но через секунду Кирпичников понял, что непривычно широкие и массивные корпуса аэропланов - вовсе не корпуса. Это были танки! Родные красностранские танки, поставленные на крыло силой инженерной мысли, не знающей преград в рабочей стране, и переброшенные на подмогу ангеликанцам! Полк пошёл на снижение. Одна за другой боевые машины отделялись от планеров, готовые свалиться фашистам как снег на голову. Сотня красных парашютов один за другим раскрылась в небе над Манитуаном.
- Танки над городом!!! - вырвался крик у Краслена. - Летят!!! Это наши!!! Родные!!! Пришли наконец-то!!!
Взявшись за руки, Кирпичников и Джессика бросились бегом в сторону города.
Танковый корпус сменил в небе отряд боевых дирижаблей. Десять гордых колбас, украшенных красными звёздами и чёрными крадратами, загородили собой едва ли не всё небо над Манитауном, устроили солнечное сомнение. "О, мой Труд, мой Труд..." - шептала Джессика.
Следом шли авиаматки, по пять самолётов на каждой: два на крыльях, два под крыльями, один под фюзеляжем. Сверху они казались колониями насекомых, гигантскими живыми существами. Краслен смотрел на небо, раскрыв рот. Несколько десятков горожан, вылезших из укрытий, последовали его примеру. Задрав головы, они с восторгом наблюдали за тем, как истребители и бомбадировщики отделяются от авианосца, и самолётов, явившихся спасти Манитаун, становится в два, три, четыре раза больше...
- Наши... Ребятки... - Краслен чуть не плакал от радости, сжимая в объятиях Джессику.
- Да здравствует С.С.С.М.!!! Ура коммунистам!!! - выкрикнула негритянка.
- Ура коммунистам!!! - отозвались ликующие ангеликанцы. - Да здравствует С.С.С.М.!!!