(no subject)
как красивы, о вы, выспавшиеся люди.
уехать. уехать, уехать - стучит в голове набат утреннего поезда, шепчут в ушах голоса дороги, и крылья неведомых мне самолётов. стучат за окнами хлопушки, призывая в сей мир очередной тоскливый год. да, я знаю, всё скоро изменится - начнет светать раньше, а темнеть позже..
думается мне, если за 2 года здесь ничего не обрисуется, то придется мне всё ж уехать в какую-нибудь свою Индию, что есть что угодно, только не тут. у меня просто не будет выбора. и дело не только в моих достопочтенных родителях, которые наверное скоро начнут испытывать жалость к такой безалаберной и никому ненужной дочери. хотя, по сути, им глубоко похуй на жисть мою, в чем я им премного благодарна. однако их молчаливое присутствие, а также необходимость жить с ними в одной квартире (благо в остальном финансово от них независима) давлеет над моей больной головушкой и полагаю я, препятствует адекватному самовосприятию. себя как себя, а не дочери своих родителей. в быту и в дня распорядке мы с ними тоже конфликтуем тихо, но я хорошая дочь - не шумлю друзьями, хотя в зимнюю пору хорошо с ними сидеть в комнате ( а хочется ведь по-цоевски на кухне!), не курю пока они дома (блябуду, курить сильнее всего хочется когда они дома, а когда нет никого это желание пропадает само собой)), терпеливо выжимаю губки и вынимаю их из раковины сушиться, ибо потом мерзко посуду мыть гнилым поролоном.. и тд. короче, во мне созрела, так сказать, необходимость взять и уйти. и вот зачем мне нужна Индия. потому что знаю, что пока я тут - буду аморфно сидеть и ждать с моря погоды. не хочу, что за мной наблюдали. а так рраз - и всё, вне зоны доступа, блять)) надо бы побыстрее решать этот вопрос собственной бездомности и к чему-то так принадлежности,ибо он занимает полностью мой однозадачный моск, и не даёт вволю думать о мудром-вечном.
и еще потому что я одна-одинешенька, как волк угрюмый, ветрами побиваемый, в лесу дремучем. свободный выть на луну, и бежать в полях по настылой земле покрытой колыхающимся вереском, спать на обрывах рек на теплых камнях нагретых общим на всех солнцем. не знаю даже, почему так получается, а тем более - почему мне это в кайф. быть со всеми и ни с кем, сторониться людей, но в то же время и - отчаянная необходимость иметь с ними общение, взаимопонимание и простое человеческое распиздяйтво, а еще и привычка осознанно топтать одни и те же грабли, заранее зная, что имеют свойство расшибать лбы))
а для себе самое я скажу - одиночество это блаженно, еслиоб этом никто не знает, ни подруги, ни родственники. чтоб, блять, сидеть плетеных стульях, читать книги, рисовать карандашами, шить всякую мелкую ерунду, ласкать мягкие шерстки котов да кошек, кормить этих мяучащих созданий, перебирать струны арфы, или хотя б гитары и зарываться блаженно в холодные простыни на рассвете. с осознанием того, что это мой выбор, а не злоебучее стечение обстоятельств. да, точно. Отсутствие возможности как таковой намного легче, чем фактическое её наличие, смешанное с собственными проблемами как объективными так и субъективными, то бишь психологическими, но не в том суть-то, а в том, что они препятствуют этими возможностями пользоваться и тоску наводят, в депрессию вгоняют. да, фактически это моя мифическая Индия может быть и Киевом, и Европой, но всё же лучше Индия - тогда этот побег от себя можно будет мотивировать духовным поиском.
да уж. а ведь это только у Маркеса 100 лет одиночества никогда не повторяются, а у людей - сплошь.. вот он, второй его виток, апосля апрельско-летних дождевых кошмаров на уютных пустынных улицах и бумажных листах новых тетрадей. "ничего не происходит" равняется по смыслу "всё происходит," столь сильно влияние привычки быть обособленно молчаливой, купаться в волных иллюзий, застревать на грани реальности и фантазии, оберегать свой уёбищный мирок от света,или тьмы, не суть, главное от бесконтрольного тепла весеннего ветра, который всё же иногда задувает в мои закрытые двери, а мне не хватает смелости подойти и открыть окна.
Индия для душевнобольного - это Мекка для мусульманина, как горная наблюдательная станция для Керуака, как Париж для художника, да, как Париж времен сюрреалистов и импрессионистов - скучающие кафе, вино, комнаты на чердаках, Сена, замерзающие руки в карманах дырявого пальто, дрожащая кисть на полотне жизни оставляющая гладкий неровный след смешанных красок прошлого и настоящего....