Расскажи о людях, которые тебя окружают...
...и я скажу, кто ты. Вот две книги - "Подстрочник" Лунгиной и "Курсив мой" Берберовой. И насколько разное отношение к жизни! Лунгина девочкой-подростком из относительно благополучной, относительно обеспеченной и относительно свободной на тот момент Европы приезжает в СССР, где все совсем по-другому. Но она рассказывает, какие умные и дружные ребята были в школе, а потом в ИФЛИ, какие замечательные лекции читали педагоги, как даже среди жуткой атмосферы страха и недоверия находились люди, которые спасали, помогали, делились последним, не отворачивались от других. Конечно, и о тех, кто предавал, приспосабливался, подличал, тоже говорит, но мельком, акцент не на них. А у Берберовой все иначе: ни одного персонажа в книге нет, которого бы она чем-то не зацепила, не высказала свое "фу". Странно это.
Когда мы с Ковалевским беседовали, он... Вот о ком бы ни рассказывал - о родителях и брате, о соседях по коммуналке, где прожил до 20 лет, о бывшей жене своего дяди, которая и отвела их с братом в музыкальную школу, о дворовой компании, о врачах в поликлинике, куда он пацаном ходил, о своих педагогах - Гендлине и Берлинском, о друзьях - Оганезове и Спивакове, о Гиоре Файдмане, с которым у "Виртуозов" был проект, и о Мишеле Легране, с которым проект будет, - обо всех Григорий Ильич говорит с уважением и благодарностью. Даже если мельком упоминает кого-то - очень по-доброму. А есть люди, которые в каждом видят прежде всего плохое. Вот почему, откуда? Собственно, жизнь-то к одним и к другим поворачивается разными сторонами. Ковалевский смеется: "Я счастливый человек". А те, кому лишь бы гадость сказать, обычно счастливыми не бывают в принципе. И есть в этом что-то... правильное.
Когда мы с Ковалевским беседовали, он... Вот о ком бы ни рассказывал - о родителях и брате, о соседях по коммуналке, где прожил до 20 лет, о бывшей жене своего дяди, которая и отвела их с братом в музыкальную школу, о дворовой компании, о врачах в поликлинике, куда он пацаном ходил, о своих педагогах - Гендлине и Берлинском, о друзьях - Оганезове и Спивакове, о Гиоре Файдмане, с которым у "Виртуозов" был проект, и о Мишеле Легране, с которым проект будет, - обо всех Григорий Ильич говорит с уважением и благодарностью. Даже если мельком упоминает кого-то - очень по-доброму. А есть люди, которые в каждом видят прежде всего плохое. Вот почему, откуда? Собственно, жизнь-то к одним и к другим поворачивается разными сторонами. Ковалевский смеется: "Я счастливый человек". А те, кому лишь бы гадость сказать, обычно счастливыми не бывают в принципе. И есть в этом что-то... правильное.