Бедная Лиза
Давай на ус наматывай
Чулки Чулпан Хаматовой
Регулярно так брежу. Отлично разгружает мозг. Конкретно сей шедевр был сочинен по случаю похода в театр на "Бедную Лизу" с Чулпан Хаматовой в роли Лизы бедной той. И, знаете, угадал. Чулпан была в чулках. Вот. Не просто поэт, пророк! Ходили с женой, потом забились написать каждый по посту об этом. У нее классно получилось, добавить нечего, но раз забились.
Пришли мы значит в театр. Поднялись на третий этаж, там у нас были места. Этаж третий по факту оказался четвертым. Я, чтоб удостовериться, правильно ли мы пришли, спросил об этом какого-то мужика. Он ответил, да, правильно, но с такой вселенской тоской в голосе, мощь которой удивила меня, простой же вроде вопрос. Потом я понял, это, наверное, местный светила, в прошлом носимый на руках, напрочь всеми забытый ныне. И вот к нему идут, он думает - свершилось, вспомнили наконец, автограф просить идут, не иначе, а тут... Уселись. Кресла узкие, неудобные. Говорю жене: "Я слишком большой человек для такого маленького театра". Отвечает: "Ой как интересно, у тебя жопа над головой". Ну, так там ряды устроены, один выше другого. Да, думаю, сходили в театр, причастились искусства. Жопа над головой. Интересно. Ржем. Обстановочка, как в кино, еще бы пива и чипсов. А на сцене и впрямь кино. Декорации: два ряда кресел, перед ними экран.
Начинается действо. Выходит Хаматова, садится, смотрит на экран. Ей там что-то показывают, какое-то черно-белое месиво, черте что. Месиво заканчивается. Начинается музыка, мужской оперный голос, Хаматова пускается танцевать. И... Вы не представляете, как я был разочарован в этот момент. То есть я заранее знал, что спектакль будет необычный, слов не будет, будут танцы, но чтобы так... Голос поет неразборчиво, вроде по-русски, но с диким акцентом, из слов понятно только имя: "Ли-и-иза, Ли-и-иза". Это потом я узнал, что пел некто Эндрю Гудвин. Тогда было не ясно, к чему этот акцент. Так задумано? Как задумано? И этот танец, странный, дерганый, резкие движения, беготня, искривление конечностей, биение себя по ним, с такой силой, что шлепки были слышны на третьем этаже аж. К чему эта экспрессия, чем она мотивирована, что за рожи она там корчит, улыбки неестественные... Может, голос все объясняет, пытаешься вслушаться, нет, ни черта не понятно. Выходит Он. Танцор Меркурьев в роли Эраста. Тот же стиль, дрыгоножество, рукомашество. Вступает женский оперный голос. Поет понятнее, без акцента, но и тоже всего не разобрать. На экране снова белиберда. Танцор ее смотрит. Уходит. Там сбоку есть типа двери. Лиза подбегает к ним, хочет открыть, боится, отбегает. И тут начинаешь понимать замысел. Ждала Его всю жизнь, встретила в кино, влюбилась, нет, втюрилась, вмазалась, врубилась, сходу, целиком, без остатка. Отсюда и дерганость, нервность. И все это она отыгрывает, не только танцем, но и лицом. Это ее лицо... Отдельная история. О нем лучше у жены. Я не могу так. Лиза с Эрастом встречаются снова, танцуют вместе, по мере развития отношений все ближе друг к другу, все интимней. Вовлекаешься. Замечаешь, что эта их дисгармония движений вполне себе гармонична, когда двигаются синхронно. А потом вдруг волшебный момент. Софиты освещают их так, что тени падают на экран, начинается театр теней. И тут ты сдаешься. Вживаешься, прозреваешь. Скепсиса как не бывало. Не передать, как я был очарован в тот момент. И дальше, до самого конца. И дальше.
Декорации со временем раздвигаются, по бокам появляются еще два экрана, на каждом тени. Форменное 3D. Движения, казавшиеся тебе странными, на экранах выглядят совершенно, картинка выточена, идеальна. Тени раздваиваются, растраиваются, меняют размеры. Не знаешь, куда смотреть, на тени или их хозяев. Бегаешь взглядом туда-сюда. И там, и там интересно. Интимность зашкаливает. Как он ее касается, как она на него смотрит. Как она вдруг спохватывается и отталкивает его, боится. Потом сама же бросается на шею. Чистая страсть, рафинированная, высшей пробы. В какой-то момент они раздеваются. Не полностью, но достаточно откровенно. Вот тут-то и обнаруживаются чулки. У Него задираются плавки на одном бедре. Жена говорит: "Кажется, он отреагировал на Хаматову". Нет. Профессионал, однако. Думаю: "Вот я бы отреагировал". Черт, жена читать будет. В общем танцуют любовь. Не описать. Это надо видеть. На экране появляется ЕЕ лицо. Во весь экран. Блаженное. Мимика, изображающая экстаз, счастье. Потом Он одевается. Равнодушно так, деловито, на Нее не смотрит. Уходит. Она сидит на полу, смотрит в зал. Глаза невидящие, улыбка Мадонны. Мона Лиза. Бедная Мона Лиза. Потом тоже одевается. Смена декораций.
Теперь на сцене нет кресел. Только стул и телефон. Звонок. Лиза берет трубку. Тенор поет, что Эраст уходит на войну. Да, начинаешь наконец слышать слова. Понимаешь, что акцент хорошо вписывается, придает образу Эраста нужную отчужденность. Сопрано отвечает: "Я буду ждать тебя". Танец со стулом. Чулпан таскает его по всей сцене, то там поставит, то сям. Комментарий из зала: "Сиди, жди". Потом сопрано поет, что Лиза пошла прогуляться город, с букетом фиалок почему-то, и увидела там карету. В карете Эраст. Она к нему, Он от нее. Тенор поет, что Эраст женился, не хочет ЕЕ больше видеть. Танец отчаяния. Сопрано поет, что Лиза пошла на пруд, утопилась. "Поставили деревянный крест на ее могиле". Выглядит это так. На экранах лицо Хаматовой. Вот то самое, счастливое, исполненное любви. Сменяется несколько кадров, лицо расплывается пятном, плавится пленка. Хаматова/Лиза бегает от экрана к экрану, пытается обнять свое лицо, удержать, сохранить, закрывает ладонью проектор. Нет, лицо исчезает. Вот тут бы и занавес. Только... Заканчивается все танцем любви. Они снова вместе. Вне времени, вне жизни.
Короче, я давно так не апплодировал. Если будет возможность, обязательно сходите.
Чулки Чулпан Хаматовой
Регулярно так брежу. Отлично разгружает мозг. Конкретно сей шедевр был сочинен по случаю похода в театр на "Бедную Лизу" с Чулпан Хаматовой в роли Лизы бедной той. И, знаете, угадал. Чулпан была в чулках. Вот. Не просто поэт, пророк! Ходили с женой, потом забились написать каждый по посту об этом. У нее классно получилось, добавить нечего, но раз забились.
Пришли мы значит в театр. Поднялись на третий этаж, там у нас были места. Этаж третий по факту оказался четвертым. Я, чтоб удостовериться, правильно ли мы пришли, спросил об этом какого-то мужика. Он ответил, да, правильно, но с такой вселенской тоской в голосе, мощь которой удивила меня, простой же вроде вопрос. Потом я понял, это, наверное, местный светила, в прошлом носимый на руках, напрочь всеми забытый ныне. И вот к нему идут, он думает - свершилось, вспомнили наконец, автограф просить идут, не иначе, а тут... Уселись. Кресла узкие, неудобные. Говорю жене: "Я слишком большой человек для такого маленького театра". Отвечает: "Ой как интересно, у тебя жопа над головой". Ну, так там ряды устроены, один выше другого. Да, думаю, сходили в театр, причастились искусства. Жопа над головой. Интересно. Ржем. Обстановочка, как в кино, еще бы пива и чипсов. А на сцене и впрямь кино. Декорации: два ряда кресел, перед ними экран.
Начинается действо. Выходит Хаматова, садится, смотрит на экран. Ей там что-то показывают, какое-то черно-белое месиво, черте что. Месиво заканчивается. Начинается музыка, мужской оперный голос, Хаматова пускается танцевать. И... Вы не представляете, как я был разочарован в этот момент. То есть я заранее знал, что спектакль будет необычный, слов не будет, будут танцы, но чтобы так... Голос поет неразборчиво, вроде по-русски, но с диким акцентом, из слов понятно только имя: "Ли-и-иза, Ли-и-иза". Это потом я узнал, что пел некто Эндрю Гудвин. Тогда было не ясно, к чему этот акцент. Так задумано? Как задумано? И этот танец, странный, дерганый, резкие движения, беготня, искривление конечностей, биение себя по ним, с такой силой, что шлепки были слышны на третьем этаже аж. К чему эта экспрессия, чем она мотивирована, что за рожи она там корчит, улыбки неестественные... Может, голос все объясняет, пытаешься вслушаться, нет, ни черта не понятно. Выходит Он. Танцор Меркурьев в роли Эраста. Тот же стиль, дрыгоножество, рукомашество. Вступает женский оперный голос. Поет понятнее, без акцента, но и тоже всего не разобрать. На экране снова белиберда. Танцор ее смотрит. Уходит. Там сбоку есть типа двери. Лиза подбегает к ним, хочет открыть, боится, отбегает. И тут начинаешь понимать замысел. Ждала Его всю жизнь, встретила в кино, влюбилась, нет, втюрилась, вмазалась, врубилась, сходу, целиком, без остатка. Отсюда и дерганость, нервность. И все это она отыгрывает, не только танцем, но и лицом. Это ее лицо... Отдельная история. О нем лучше у жены. Я не могу так. Лиза с Эрастом встречаются снова, танцуют вместе, по мере развития отношений все ближе друг к другу, все интимней. Вовлекаешься. Замечаешь, что эта их дисгармония движений вполне себе гармонична, когда двигаются синхронно. А потом вдруг волшебный момент. Софиты освещают их так, что тени падают на экран, начинается театр теней. И тут ты сдаешься. Вживаешься, прозреваешь. Скепсиса как не бывало. Не передать, как я был очарован в тот момент. И дальше, до самого конца. И дальше.
Декорации со временем раздвигаются, по бокам появляются еще два экрана, на каждом тени. Форменное 3D. Движения, казавшиеся тебе странными, на экранах выглядят совершенно, картинка выточена, идеальна. Тени раздваиваются, растраиваются, меняют размеры. Не знаешь, куда смотреть, на тени или их хозяев. Бегаешь взглядом туда-сюда. И там, и там интересно. Интимность зашкаливает. Как он ее касается, как она на него смотрит. Как она вдруг спохватывается и отталкивает его, боится. Потом сама же бросается на шею. Чистая страсть, рафинированная, высшей пробы. В какой-то момент они раздеваются. Не полностью, но достаточно откровенно. Вот тут-то и обнаруживаются чулки. У Него задираются плавки на одном бедре. Жена говорит: "Кажется, он отреагировал на Хаматову". Нет. Профессионал, однако. Думаю: "Вот я бы отреагировал". Черт, жена читать будет. В общем танцуют любовь. Не описать. Это надо видеть. На экране появляется ЕЕ лицо. Во весь экран. Блаженное. Мимика, изображающая экстаз, счастье. Потом Он одевается. Равнодушно так, деловито, на Нее не смотрит. Уходит. Она сидит на полу, смотрит в зал. Глаза невидящие, улыбка Мадонны. Мона Лиза. Бедная Мона Лиза. Потом тоже одевается. Смена декораций.
Теперь на сцене нет кресел. Только стул и телефон. Звонок. Лиза берет трубку. Тенор поет, что Эраст уходит на войну. Да, начинаешь наконец слышать слова. Понимаешь, что акцент хорошо вписывается, придает образу Эраста нужную отчужденность. Сопрано отвечает: "Я буду ждать тебя". Танец со стулом. Чулпан таскает его по всей сцене, то там поставит, то сям. Комментарий из зала: "Сиди, жди". Потом сопрано поет, что Лиза пошла прогуляться город, с букетом фиалок почему-то, и увидела там карету. В карете Эраст. Она к нему, Он от нее. Тенор поет, что Эраст женился, не хочет ЕЕ больше видеть. Танец отчаяния. Сопрано поет, что Лиза пошла на пруд, утопилась. "Поставили деревянный крест на ее могиле". Выглядит это так. На экранах лицо Хаматовой. Вот то самое, счастливое, исполненное любви. Сменяется несколько кадров, лицо расплывается пятном, плавится пленка. Хаматова/Лиза бегает от экрана к экрану, пытается обнять свое лицо, удержать, сохранить, закрывает ладонью проектор. Нет, лицо исчезает. Вот тут бы и занавес. Только... Заканчивается все танцем любви. Они снова вместе. Вне времени, вне жизни.
Короче, я давно так не апплодировал. Если будет возможность, обязательно сходите.