Дом
Часы бьют двенадцать - Золушки превращаются в простоволосых провинциальных проституток, оборотни обрастают шерстью в глухих лесах и воют на луну, а у меня настаёт время писать о Мариам Петросян и её Доме, в котором...
Поскольку Дом, в котором... - это огромный роман практически в тысячу страниц, а также непаханное поле для размышлений и эмоционально-чувственных упражнений, то логично предположить, что хорошая рецензия на него должна быть максимально короткой. Что я и сделал. И дальше по пунктам...
Во-первых, это действительно хороший, и если не самый лучший, то уж точно один из лучших рускоязычных романов прошедшего десятилетия.
Во-вторых, это книга о многом. О мечтах, которые исполняются, если в них очень сильно верить, и о страхах (в первую очередь), которые, даже если о них не думать, всегда рядом;
о трагедиях и о мудрости, которая возникает на останках трагедий, и ещё о жизни бок о бок с этой трагедией;
о сотнях мест, где можно побывать, о тысячах образов, в которые можно вжиться, о миллионах мыслей, которые можно обдумать в одиночестве и о десятках жизней, которые можно прожить;
о детстве, которое когда-то обязательно закончится;
о сказках, об ошибках, о сумасшествии, об иррациональности, об отчуждённости;
о вещах, которые нравятся и о штуках, к которым испытываешь отвращение, о вещах, о которых не принято говорить и о вещах, от которых хочется плакать;
о философии... и даже мифу о вечном возвращении здесь внезапно нашлось место.
В-третьих, Дом, в котором - это большой выдуманный мир, предоставляющий уникальную возможность по ассоциированию себя с ним и дальнейшей опциональной самоиндефикации. И это не шутка, и не рекламное предложение - это действительно действует. Как книги Кундеры можно использовать в качестве практической психологии на всех этапах своей беспокойной жизни, так и в Доме, в котором... можно искать себя - правда такого, каким ты был много лет назад и которого не вспоминаешь даже в свободное от работы время.
В-четвёртых, роман рассказывает про детей-инвалидов, живущих в доме-интернате до момента совершеннолетия. Из этих элементов - замкнутого пространства и детской ущербности, как правило, ничего лучше кислого уксусного чтива с социальным послевкусием, не построить. А у этой гениальной Мариам Петросян получается чудесная книга. И дом, и дети-инвалиды у неё очень быстро перестают быть и домом, и детьми, и инвалидами - остаются только имена нарицательные. Потому что ни один ребёнок не является ребёнком для себя самого, и ни один дом, в котором он живёт, не является для него просто домом. Также и в книге: есть герои, которые живут в Доме - огромном безграничном пространстве, есть Изнанка Дома - отдельный мир, в который по своей воле и против желания попадают герои, которые живут в Доме. В этих двух мирах - Доме и его Изнанке - теряется как детство, так и инвалидность, зато рождаются образы - тщательно прорисованные и напоненные мелкими, врезающимися в память деталями. Книга ещё и об этом - о детских образах и мирах, с которыми рано или поздно приходится расставаться. В реальной жизни этот этап проходит быстро и зачастую безболезненно. А у Мариам Петросян главные герои находятся в состоянии драматической практически болезненной тождественности своим образам, и когда приходит пора покидать Дом начинаются странные и страшные вещи.
Я не стал вымучивать подробную большую рецензию с примерами. Сначала у меня были мысли рассказать немного о персонажах романа: что-то в роде безрукий мудрый Сфинкс, мечтавший быть сильным и нашедший свою силу неожиданным образом, Слепой, проводящий в Изнанке каждую ночь и возвращающийся с запахами леса на одежде, Шакал Табаки, собирающий по всему Дому коллекцию никому не нужных вещей... Но потом подумал, что на это мне не хватит ни времени, ни слов, ни читательского внимания. В романе и без этого всё написано.
Я под большим впечатлением от этой книги. Мариам Петросян самым жестоким образом спекулирует моими эмоциями.
Я действительно хочу, чтобы вы все её прочитали.
Поскольку Дом, в котором... - это огромный роман практически в тысячу страниц, а также непаханное поле для размышлений и эмоционально-чувственных упражнений, то логично предположить, что хорошая рецензия на него должна быть максимально короткой. Что я и сделал. И дальше по пунктам...
Во-первых, это действительно хороший, и если не самый лучший, то уж точно один из лучших рускоязычных романов прошедшего десятилетия.
Во-вторых, это книга о многом. О мечтах, которые исполняются, если в них очень сильно верить, и о страхах (в первую очередь), которые, даже если о них не думать, всегда рядом;
о трагедиях и о мудрости, которая возникает на останках трагедий, и ещё о жизни бок о бок с этой трагедией;
о сотнях мест, где можно побывать, о тысячах образов, в которые можно вжиться, о миллионах мыслей, которые можно обдумать в одиночестве и о десятках жизней, которые можно прожить;
о детстве, которое когда-то обязательно закончится;
о сказках, об ошибках, о сумасшествии, об иррациональности, об отчуждённости;
о вещах, которые нравятся и о штуках, к которым испытываешь отвращение, о вещах, о которых не принято говорить и о вещах, от которых хочется плакать;
о философии... и даже мифу о вечном возвращении здесь внезапно нашлось место.
В-третьих, Дом, в котором - это большой выдуманный мир, предоставляющий уникальную возможность по ассоциированию себя с ним и дальнейшей опциональной самоиндефикации. И это не шутка, и не рекламное предложение - это действительно действует. Как книги Кундеры можно использовать в качестве практической психологии на всех этапах своей беспокойной жизни, так и в Доме, в котором... можно искать себя - правда такого, каким ты был много лет назад и которого не вспоминаешь даже в свободное от работы время.
В-четвёртых, роман рассказывает про детей-инвалидов, живущих в доме-интернате до момента совершеннолетия. Из этих элементов - замкнутого пространства и детской ущербности, как правило, ничего лучше кислого уксусного чтива с социальным послевкусием, не построить. А у этой гениальной Мариам Петросян получается чудесная книга. И дом, и дети-инвалиды у неё очень быстро перестают быть и домом, и детьми, и инвалидами - остаются только имена нарицательные. Потому что ни один ребёнок не является ребёнком для себя самого, и ни один дом, в котором он живёт, не является для него просто домом. Также и в книге: есть герои, которые живут в Доме - огромном безграничном пространстве, есть Изнанка Дома - отдельный мир, в который по своей воле и против желания попадают герои, которые живут в Доме. В этих двух мирах - Доме и его Изнанке - теряется как детство, так и инвалидность, зато рождаются образы - тщательно прорисованные и напоненные мелкими, врезающимися в память деталями. Книга ещё и об этом - о детских образах и мирах, с которыми рано или поздно приходится расставаться. В реальной жизни этот этап проходит быстро и зачастую безболезненно. А у Мариам Петросян главные герои находятся в состоянии драматической практически болезненной тождественности своим образам, и когда приходит пора покидать Дом начинаются странные и страшные вещи.
Я не стал вымучивать подробную большую рецензию с примерами. Сначала у меня были мысли рассказать немного о персонажах романа: что-то в роде безрукий мудрый Сфинкс, мечтавший быть сильным и нашедший свою силу неожиданным образом, Слепой, проводящий в Изнанке каждую ночь и возвращающийся с запахами леса на одежде, Шакал Табаки, собирающий по всему Дому коллекцию никому не нужных вещей... Но потом подумал, что на это мне не хватит ни времени, ни слов, ни читательского внимания. В романе и без этого всё написано.
Я под большим впечатлением от этой книги. Мариам Петросян самым жестоким образом спекулирует моими эмоциями.
Я действительно хочу, чтобы вы все её прочитали.