Мои стройки и мои соседи
Написано 18 июня 2010 года.
Было лето и было жарко. Светило солнце. Сейчас всё не так и стройки умерли.
В последний летний день - самое то вспомнить июнь.
Встаёшь утром, ближе к полудню, выбираешься из постели, моешь морду холодной водой, не забываешь почистить зубы, pizdyesh' на кухню. Жаришь бекон, жаришь яйца, жаришь хлеб, распаковываешь сыр. Ешь, моешь посуду, протираешь влажной синей тряпкой все горизонтальные поверхности, завариваешь чай, оставляешь его остывать на столе.
В квартире наконец-то солнце, на улице уже гораздо меньше серой протекающей ежечасно массы и можно увидеть, что небо на самом деле голубое и все искрится.
Думается: неплохо бы написать чего-нибудь. Пару абзацев в этой прелестной голубой ясности, чтобы читали и не говорили: "у тебя всё такое тоскливое, такое меланхоличное, такое... такое...".
Высовываешься из балкона с сигаретой в зубах, а там внизу и вдалеке стройки, стройки, стройки, стройки... и этот бессердечно воздетый крест крана БАКРА. Под окнами гремят, таскают железяки и возвели уже три или четыре этажа. Перетаскивают с места на место трубы, металлические штуки, курят, убирают все то, что я накидал им из окна. Охранник сидит на корточках, смотрит на жирных крыс, разговаривает с рабочими.
Дальняя стройка, похожая на могильник, не функционирует уже больше года: теперь по ней бегают и истошно визжат собаки. Недавний ураган опрокинул там синюю кабинку биотуалета - хоть какие-то перемены.
...в комнате в колонках играет техно. Все то же техно, что вчера, неделю и месяц назад. Иногда ко мне заходит сосед в посеревшей белой майке, улыбается, сверкает глазами и просит убавить музыку. Даже не убавить. "Музыка то хорошая, а вот бас бы прибрать", - так он говорит уже второй год, с тех самых пор, как началось время с стиле техно.
Большинство дней проходит именно так. Стройки,техно и соседи. У каждого ведь своя рутина.
Существует необходимость поставить на этом точку и выкурить на балконе ещё одну сигарету. Охранник внизу уже встал с корточек и теперь ходит мимо гремящих бетонных стен, руки в карманах, иногда что-то говорит рабочим, щурится. Я буду смотреть на него и на Люберцы, где дома заслонили деревья, щуриться и греть морду на солнце.