Пьянь (Пьеса о книгах, наркотиках, похоронных бюро и водке) - pt.3
О похоронном бюро
Я и Карина сидим на лавочке у подъезда. Я разглядываю её ноги - они белые и не загорелые, она постоянно ёрзает и задевает меня бедром. Она все так же пьяна.
КАРИНА: Я закончила юридический blya. Я на практике два месяца проработала в следственном. Мне говорили: Карин, оставайся у нас работать помощником следователя. А я отказалась.
Я: Почему?
КАРИНА: Потому что я насмотрелась. Blya. Я на вскрытиях была. Ваня, я была на таких вскрытиях. Труп две недели плавал в реке. Его выловили. Я была на вскрытии. Там уже в руке рыбки начали откладывать свои blyat’ личинки. Яйца свои… А я его вскрывала. Nahyj. Зачем мне это?
Я: А что тебе надо?
КАРИНА: Я хочу работать в похоронном бюро. Понимаешь. Это у меня мечта. С детства.
Я: О как…
КАРИНА: Там деньги, знаешь какие? За один контракт. На похороны контракт. Стоит двадцать тысяч. Ты знаешь, у нас не выгодны крематории. Ты знаешь почему? Это невыгодно. Мало денег. Если человека хоронить. Это и гроб, и венок. И поминки эти blyat’. Приходят к женщине. У неё муж умер. Приходят и говорят: Мы вашего мужа похороним за тридцать тысяч. А мы за двадцать. А мы за двадцать пять. А её pohyj. Она плачет сидит. А это деньги. Это такие деньги…
Я: О как…
КАРИНА: Это самый криминальный бизнес. Это моя мечта. Хочу похоронное… А знаешь ещё почему хочу?
Я: Почему?
КАРИНА: А потому что я мстительная. Ага. Мне… я по улице иду, мне какой-нибудь yrod скажет: Корова! А я думаю. Думаю такая, Ну посмотрим. Посмотрим. Когда я тебя через двадцать лет хоронить буду такого ohyennogo…
Я: Слушай, давай тебе снимем эти перья с глаз
КАРИНА: Нет.
Я: Давай. Будет круто.
КАРИНА: Не-е-е-ет.
Её лицо в этот момент совсем рядом с моим. В таких случаях, как правило, следует поцелуй. Она только задевает меня бедром.
Я: Ладно. Пошли домой.
О техно
Я, Вова и Антон сидим на кухне. Антон пьёт водку. Я пью водку. Вова сидит молча - у него совершенно нет настроения. Карина лежит на диване в зале. Её срубило.
АНТОН: Шранц - это gavno. Понимаешь. Это gavno, это не музыка.
Я: Это музыка. И это творчество. И даже в какой-то степени искусство.
АНТОН: Искусство? Ты считаешь, что это искусство? Это примитивная однотипная hyjnya.
Я: Ну я не стал бы углубляться в такие терминологические дебри. Он шранц вышел из техно. А ты помнишь, какое раньше было техно? Раньше был только ритм. Никакой мелодии. Только ритм. И шранц выполняет эту функцию. Ритм. Электронная музыка, чувак…
АНТОН: Это грязь.
Я: Это музыка.
АНТОН: То есть ты хочешь сказать, что допустим нойз - тоже музыка?
Я: Ну да. Это такая музыка.
АНТОН: Это gavno. Это грязь.
Я: Почему?
АНТОН: Потому что в каждом треке… blya… Каждый трек состоит из семплов, да. И все семплы разные. Там есть разные звуки. И в каждом звуке есть красота. Понимаешь? Мелодичность, красота. А на каждый семпл есть такая фнукция, как нойз. Шум. Понимаешь?
Мы выпиваем. Антон продолжает.
АНТОН: Когда ты прибавляешь эту ручку. Ну… прибавляешь шум. Звук теряет красоту. Звук становится грязный. Так вот. В нойзе нету красоты, там только грязь.
Я: Там звуки.
АНТОН: Там шум.
Я: Да pohuj. Я просто к тому, что в музыке не обязательно должна быть красота. Большинство хочет красоты, но кому-то нужна и грязь. Это ж типа отражение окружающего мира. А в мире есть хорошее и есть плохое. Вот и в музыке должно быть и хорошее, и плохое.
Антон качает головой.
Я: Ты же не считаешь, что айдиэм - это не музыка? А нойз вышел из айдиэма.
ВОВА: Не-не.
Я: Да-да. Айдиэм, экспериментал, индастриал. Отсюда и нойз.
АНТОН: Интересно…
Из зала доносится стон Карины.
КАРИНА: Антоооон. Мне плохо. Антоооон.
Антон делает злое лицо, встаёт и уходит в зал. Голоса доносят из зала:
АНТОН: Чё blyat’ плохо тебе?
КАРИНА: Плохо.
АНТОН: А почему плохо? Почему тебе blyat’ плохо?
КАРИНА: Антон, мне плохо. Мне надо попить.
АНТОН: Сдохнуть тебе надо, blyat’.
КАРИНА: Антон, полежи со мной. Антоооон. Мне плохо.
Я: Вов, чувак. Чё с тобой?
ВОВА: Всё нормально.
Я: Да ладно, чувак. Не pizdi. Я знаю, когда всё нормально. Чё случилось?
ВОВА: Да всё нормально, я просто спать хочу…
Динамичная сцена - 1
Карина стонет. Антон лежит рядом с ней и злится.
Я: Слушай, Карин. Может ты пойдёшь и блеванёшь, раз тебе плохо? Все сразу станет хорошо.
КАРИНА: Я не умею blya! Мне плохо. Я сейчас сдохну.
АНТОН: А почему тебе плохо? Почему тебе плохо?
Я: Карина, иди!
КАРИНА: Я не умею. Ты не понимаешь? Я никогда так не делала. Мне так всегда делали. Я за двадцать два года только четыре раза блевала.
Я: Антон. Своди свою женщину в туалет.
Антон ведёт Карину в ванную, засовывает ей два пальца в глотку.
КАРИНА (приглушенно, из ванной) Ну не так же глубоко!
Карина блюёт. Возвращается в зал и ложится на кресло. Она просит воды. Антон орёт на неё. В итоге она засыпает кресле.
Я, Антон и Вова сидим на кухне. Играет Психея. Антон допивает первую бутылку водки, мы идём за второй. Я покупаю ещё одну бутылку Парламента (101 руб.). Продолжаем пить. Вова засыпает в кресле, мы пьём. Антон пьёт много, я делаю маленькие осторожные глотки. Светает. Времени - восьмой час.
Об абстрактном
Играет Психея. Мы с Антоном курим на балконе. Антон пьян.
АНТОН: Весь мир абстрактный. Чувак, весь мир абстрактный.
Я: Нет. Весь мир реальный.
АНТОН: Ну вот смотри. Вот это что?
Я: Это… окно.
АНТОН: А почему это окно? Почему это не может быть чем-то другим. В другой реальности. Ты веришь в другие реальности?
Я: Я не верю.
АНТОН: А почему? Почему ты ограничиваешься этим миром?
Я: Потому что мне в нём комфортно. Потому что мне хватает того, что я могу существовать на трех уровнях: на реальном, на ментальном и на астральном. И это окно присутствует только в реальном моём мире.
АНТОН: Ну ты же знаешь, что зеркало - это отражение души. Значит оно не так уж и реально.
Я: Это в любом случае окно, чувак. Это окно. Там есть стекло, рама. Его делали люди. Это реальная hujnya. Это не может быть абстракцией. Абстракция - это путаница. Это лишнее. А окно - это реальность.
АНТОН: Почему? Почему ты не можешь думать, что весь мир абстрактный?
Я: Ну смотри. Я могу сколько угодно думать, что мир абстрактный. То есть придумывать ему разные формы и названия. В каждую секунду мир может принимать различные формы.
АНТОН: Ну так это же и круто. Люди! Почему вы не можете мыслить абстрактно. Почему вы не можете не думать о реальности.
Я: Потому что даже выдумываю абстрактный мир, его всякие там формы иные, все равно необходимо чтобы существовал какой-то момент реальности, от которого нужно отталкиваться.
АНТОН: Я понимаю… я понимаю. То есть тебе нужно абстрактные идеи привязывать к реальному моменту, так?
Я: Вот именно. Blya. С тобой pizdato спорить. Ты понимаешь, о чём я говорю…
АНТОН: А всё дело в том, что я с тобой не спорю, чувак. Я не спорю с тобой. Я просто беседую. Спор. Это что такое? Это когда ты говоришь об одном, другой человек говорит о другом. И за кого больше народу тот и прав. Спор - это hyjnya.
Я: Нет. Я по другому спор воспринимаю.
АНТОН: Не-не. Я понимаю. Ты сейчас вник типа в спор. Ты вник такой….
Я: И типа из принципа тебе противоречу?
АНТОН: Ага. Blya. Мы с тобой ещё поговорим об этом. Не один раз поговорим.
Я: Серьёзно поговорим, ага.
Динамичная сцена - 2
Антон сильно пьян. Он просит поспать полчаса.
АНТОН: Чувак, я встаю легко. Я сразу встаю.
Мы ложимся: я на диван, Антон на кресло рядом с Кариной, и засыпаем. Вова возится в ноутбуке. Через полчаса он будит меня - надо собираться. Мы будим Антона, но он совершенно не желает просыпаться. Мы пытаемся поднять его с кресла, на котором он лежит вместе с Кариной. Он агрессивно отмахивается от нас. Просыпается Карина. Она уже трезва. Лежит и говорит в подушку.
КАРИНА: Вань, blya. Не дёргай его. Он проснулся.
Я: Он nihyja не проснулся. Он вообще не реагирует на нас.
КАРИНА: Ну он морально проснулся.
Я: Blya. Мне pohyj как именно он проснулся. Я опаздываю на поезд. Давай, разбуди своего мужчину.
КАРИНА: Если бы ты сказал, что надо так рано будет вставать, я бы сразу уехала на такси.
Я: А ты поблевала, да? Круто было? Ты сейчас вполне не пьяна, да? Буди blyat’ Антона.
КАРИНА: Несите воды.
Карина встаёт. Я даю ей стакан с холодной водой. Она садиться рядом с Антоном и осторожно вливает воду ему в ухо. Он резко вскакивает. Бьёт слепо рукой. Выбивает стакан из рук Карины и продолжая движение рукой попадает ей по губе. Все замирают от такого неожиданного поворота событий.
ВОВА: Блин. Кресло облил…
КАРИНА: Blya. Он губу мне разбил. Антон. Антон… Не делай так больше.
АНТОН: Syka
Антон ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО встаёт, трясёт головой, пока вода не выливается из уха. Сжимает кулаки, смотрит на нас с Вовой, МЕДЛЕННО переводит взгляд с одного на другого, потом улыбается, хватает со стола свой айпод с наушниками, быстро обувается и выбегает из квартиры. Все замирают от такого неожиданного поворота событий. Карина улыбается.
Я: Это нормально?
КАРИНА: Да он просто mydak сегодня.
Я: Давай, вставай. Нам пора.
Все собираются. Сборы занимают буквально пару-тройку минут. Потом Вова вызывает такси, и все выходят на улицу. У подъезда стоит Антон. Он сразу подходит к Карине. Он пьян и агрессивен. Плохо пьян.
Я: О, привет, чувак.
АНТОН: Карина! Что, Карина? Что не так, а? а?
КАРИНА: (с ohyennim спокойствием и улыбкой) Антон, ну ты мне вот губу разбил. Не делай так больше.
АНТОН: Чё? А? Карина!
Антон совершенно ничего не соображает. Он сжимает кулаки и шумно дышит. Карина смотрит на него с улыбкой. Она уже совершенно адекватна. Антон срывается с места и убегает. Подъезжает такси.
Я: Карин, тебя куда вести?
КАРИНА: Да я с тобой на вокзал поеду.
О следственной работе
Я, Карина и Вова - в такси. Едем на вокзал. Вова сидит на переднем сидении, я и Карина - на заднем. Он спала в одежде. Прозрачная майка, юбка-пачка смялись, макияж слегка смазался, розовые перья все ещё приклеены к ресницам, но безжизненно висят. Играет Радио-Шансон.
КАРИНА: Мне говорили: оставайся с нами работать помощником следователя. Но я сказала: Ну nahyj. Я не хочу. Я сейчас учиться закончу и в Москву уеду.
Я: Ты ж уже отучилась.
КАРИНА: Blyat’, я второй раз учусь.
Я: На кого?
КАРИНА: Визажист. Работа со стилем. Я в Москве этим буду заниматься. Ко мне ведь здесь девки приходят и говорят: Карииин, нарисуй нам, а. А я рисовать даже не умею, а им нравится. Но следователем я не хочу. Я на практике насмотрелась на это.
ВОВА: А чё такого?
КАРИНА: А вот blyat’ лежит труп. А на улице минус тридцать. А тебе звонят и говорят: Карина Валерьевна, а вы не хотите ли по снегу в минус тридцать прогуляться на следственный. И им pohyj, что у тебя после этого может быть детей не будет. Минус тридцать - а им pohyj.
Все молчат
КАРИНА: А вам нравится шранц?
Я: Мне нравится шранц.
КАРИНА: Blyat’, ты хотя бы знаешь, что такое шранц?
Финальная сцена
Мы подъезжаем к супермаркету, отпускаем такси, покупаем продукты и идём до вокзала пешком. Карина держит меня под руку, Вова идёт позади с моей дорожной сумкой на плече. Звучит город. Времени - десять часов.
КАРИНА: Ты знаешь, Вань. А я рада, что ты уезжаешь.
Я: Что? Я тебя уже успел zaebat’?
КАРИНА: Да нет. Я просто всегда радуюсь, когда кто-то отсюда уезжает. Я и сама скоро уеду. Через четыре месяца. У меня там подруга и жить есть где.
Я: Ну это просто ohyenno.
КАРИНА: Мы по тебе будем скучать.
Я: Да что ты…
КАРИНА: Ага. А, кстати, как его зовут? (тычет пальцем в Вову) А то мне с ним домой возвращаться.
Я и Карина сидим на лавочке у подъезда. Я разглядываю её ноги - они белые и не загорелые, она постоянно ёрзает и задевает меня бедром. Она все так же пьяна.
КАРИНА: Я закончила юридический blya. Я на практике два месяца проработала в следственном. Мне говорили: Карин, оставайся у нас работать помощником следователя. А я отказалась.
Я: Почему?
КАРИНА: Потому что я насмотрелась. Blya. Я на вскрытиях была. Ваня, я была на таких вскрытиях. Труп две недели плавал в реке. Его выловили. Я была на вскрытии. Там уже в руке рыбки начали откладывать свои blyat’ личинки. Яйца свои… А я его вскрывала. Nahyj. Зачем мне это?
Я: А что тебе надо?
КАРИНА: Я хочу работать в похоронном бюро. Понимаешь. Это у меня мечта. С детства.
Я: О как…
КАРИНА: Там деньги, знаешь какие? За один контракт. На похороны контракт. Стоит двадцать тысяч. Ты знаешь, у нас не выгодны крематории. Ты знаешь почему? Это невыгодно. Мало денег. Если человека хоронить. Это и гроб, и венок. И поминки эти blyat’. Приходят к женщине. У неё муж умер. Приходят и говорят: Мы вашего мужа похороним за тридцать тысяч. А мы за двадцать. А мы за двадцать пять. А её pohyj. Она плачет сидит. А это деньги. Это такие деньги…
Я: О как…
КАРИНА: Это самый криминальный бизнес. Это моя мечта. Хочу похоронное… А знаешь ещё почему хочу?
Я: Почему?
КАРИНА: А потому что я мстительная. Ага. Мне… я по улице иду, мне какой-нибудь yrod скажет: Корова! А я думаю. Думаю такая, Ну посмотрим. Посмотрим. Когда я тебя через двадцать лет хоронить буду такого ohyennogo…
Я: Слушай, давай тебе снимем эти перья с глаз
КАРИНА: Нет.
Я: Давай. Будет круто.
КАРИНА: Не-е-е-ет.
Её лицо в этот момент совсем рядом с моим. В таких случаях, как правило, следует поцелуй. Она только задевает меня бедром.
Я: Ладно. Пошли домой.
О техно
Я, Вова и Антон сидим на кухне. Антон пьёт водку. Я пью водку. Вова сидит молча - у него совершенно нет настроения. Карина лежит на диване в зале. Её срубило.
АНТОН: Шранц - это gavno. Понимаешь. Это gavno, это не музыка.
Я: Это музыка. И это творчество. И даже в какой-то степени искусство.
АНТОН: Искусство? Ты считаешь, что это искусство? Это примитивная однотипная hyjnya.
Я: Ну я не стал бы углубляться в такие терминологические дебри. Он шранц вышел из техно. А ты помнишь, какое раньше было техно? Раньше был только ритм. Никакой мелодии. Только ритм. И шранц выполняет эту функцию. Ритм. Электронная музыка, чувак…
АНТОН: Это грязь.
Я: Это музыка.
АНТОН: То есть ты хочешь сказать, что допустим нойз - тоже музыка?
Я: Ну да. Это такая музыка.
АНТОН: Это gavno. Это грязь.
Я: Почему?
АНТОН: Потому что в каждом треке… blya… Каждый трек состоит из семплов, да. И все семплы разные. Там есть разные звуки. И в каждом звуке есть красота. Понимаешь? Мелодичность, красота. А на каждый семпл есть такая фнукция, как нойз. Шум. Понимаешь?
Мы выпиваем. Антон продолжает.
АНТОН: Когда ты прибавляешь эту ручку. Ну… прибавляешь шум. Звук теряет красоту. Звук становится грязный. Так вот. В нойзе нету красоты, там только грязь.
Я: Там звуки.
АНТОН: Там шум.
Я: Да pohuj. Я просто к тому, что в музыке не обязательно должна быть красота. Большинство хочет красоты, но кому-то нужна и грязь. Это ж типа отражение окружающего мира. А в мире есть хорошее и есть плохое. Вот и в музыке должно быть и хорошее, и плохое.
Антон качает головой.
Я: Ты же не считаешь, что айдиэм - это не музыка? А нойз вышел из айдиэма.
ВОВА: Не-не.
Я: Да-да. Айдиэм, экспериментал, индастриал. Отсюда и нойз.
АНТОН: Интересно…
Из зала доносится стон Карины.
КАРИНА: Антоооон. Мне плохо. Антоооон.
Антон делает злое лицо, встаёт и уходит в зал. Голоса доносят из зала:
АНТОН: Чё blyat’ плохо тебе?
КАРИНА: Плохо.
АНТОН: А почему плохо? Почему тебе blyat’ плохо?
КАРИНА: Антон, мне плохо. Мне надо попить.
АНТОН: Сдохнуть тебе надо, blyat’.
КАРИНА: Антон, полежи со мной. Антоооон. Мне плохо.
Я: Вов, чувак. Чё с тобой?
ВОВА: Всё нормально.
Я: Да ладно, чувак. Не pizdi. Я знаю, когда всё нормально. Чё случилось?
ВОВА: Да всё нормально, я просто спать хочу…
Динамичная сцена - 1
Карина стонет. Антон лежит рядом с ней и злится.
Я: Слушай, Карин. Может ты пойдёшь и блеванёшь, раз тебе плохо? Все сразу станет хорошо.
КАРИНА: Я не умею blya! Мне плохо. Я сейчас сдохну.
АНТОН: А почему тебе плохо? Почему тебе плохо?
Я: Карина, иди!
КАРИНА: Я не умею. Ты не понимаешь? Я никогда так не делала. Мне так всегда делали. Я за двадцать два года только четыре раза блевала.
Я: Антон. Своди свою женщину в туалет.
Антон ведёт Карину в ванную, засовывает ей два пальца в глотку.
КАРИНА (приглушенно, из ванной) Ну не так же глубоко!
Карина блюёт. Возвращается в зал и ложится на кресло. Она просит воды. Антон орёт на неё. В итоге она засыпает кресле.
Я, Антон и Вова сидим на кухне. Играет Психея. Антон допивает первую бутылку водки, мы идём за второй. Я покупаю ещё одну бутылку Парламента (101 руб.). Продолжаем пить. Вова засыпает в кресле, мы пьём. Антон пьёт много, я делаю маленькие осторожные глотки. Светает. Времени - восьмой час.
Об абстрактном
Играет Психея. Мы с Антоном курим на балконе. Антон пьян.
АНТОН: Весь мир абстрактный. Чувак, весь мир абстрактный.
Я: Нет. Весь мир реальный.
АНТОН: Ну вот смотри. Вот это что?
Я: Это… окно.
АНТОН: А почему это окно? Почему это не может быть чем-то другим. В другой реальности. Ты веришь в другие реальности?
Я: Я не верю.
АНТОН: А почему? Почему ты ограничиваешься этим миром?
Я: Потому что мне в нём комфортно. Потому что мне хватает того, что я могу существовать на трех уровнях: на реальном, на ментальном и на астральном. И это окно присутствует только в реальном моём мире.
АНТОН: Ну ты же знаешь, что зеркало - это отражение души. Значит оно не так уж и реально.
Я: Это в любом случае окно, чувак. Это окно. Там есть стекло, рама. Его делали люди. Это реальная hujnya. Это не может быть абстракцией. Абстракция - это путаница. Это лишнее. А окно - это реальность.
АНТОН: Почему? Почему ты не можешь думать, что весь мир абстрактный?
Я: Ну смотри. Я могу сколько угодно думать, что мир абстрактный. То есть придумывать ему разные формы и названия. В каждую секунду мир может принимать различные формы.
АНТОН: Ну так это же и круто. Люди! Почему вы не можете мыслить абстрактно. Почему вы не можете не думать о реальности.
Я: Потому что даже выдумываю абстрактный мир, его всякие там формы иные, все равно необходимо чтобы существовал какой-то момент реальности, от которого нужно отталкиваться.
АНТОН: Я понимаю… я понимаю. То есть тебе нужно абстрактные идеи привязывать к реальному моменту, так?
Я: Вот именно. Blya. С тобой pizdato спорить. Ты понимаешь, о чём я говорю…
АНТОН: А всё дело в том, что я с тобой не спорю, чувак. Я не спорю с тобой. Я просто беседую. Спор. Это что такое? Это когда ты говоришь об одном, другой человек говорит о другом. И за кого больше народу тот и прав. Спор - это hyjnya.
Я: Нет. Я по другому спор воспринимаю.
АНТОН: Не-не. Я понимаю. Ты сейчас вник типа в спор. Ты вник такой….
Я: И типа из принципа тебе противоречу?
АНТОН: Ага. Blya. Мы с тобой ещё поговорим об этом. Не один раз поговорим.
Я: Серьёзно поговорим, ага.
Динамичная сцена - 2
Антон сильно пьян. Он просит поспать полчаса.
АНТОН: Чувак, я встаю легко. Я сразу встаю.
Мы ложимся: я на диван, Антон на кресло рядом с Кариной, и засыпаем. Вова возится в ноутбуке. Через полчаса он будит меня - надо собираться. Мы будим Антона, но он совершенно не желает просыпаться. Мы пытаемся поднять его с кресла, на котором он лежит вместе с Кариной. Он агрессивно отмахивается от нас. Просыпается Карина. Она уже трезва. Лежит и говорит в подушку.
КАРИНА: Вань, blya. Не дёргай его. Он проснулся.
Я: Он nihyja не проснулся. Он вообще не реагирует на нас.
КАРИНА: Ну он морально проснулся.
Я: Blya. Мне pohyj как именно он проснулся. Я опаздываю на поезд. Давай, разбуди своего мужчину.
КАРИНА: Если бы ты сказал, что надо так рано будет вставать, я бы сразу уехала на такси.
Я: А ты поблевала, да? Круто было? Ты сейчас вполне не пьяна, да? Буди blyat’ Антона.
КАРИНА: Несите воды.
Карина встаёт. Я даю ей стакан с холодной водой. Она садиться рядом с Антоном и осторожно вливает воду ему в ухо. Он резко вскакивает. Бьёт слепо рукой. Выбивает стакан из рук Карины и продолжая движение рукой попадает ей по губе. Все замирают от такого неожиданного поворота событий.
ВОВА: Блин. Кресло облил…
КАРИНА: Blya. Он губу мне разбил. Антон. Антон… Не делай так больше.
АНТОН: Syka
Антон ОЧЕНЬ МЕДЛЕННО встаёт, трясёт головой, пока вода не выливается из уха. Сжимает кулаки, смотрит на нас с Вовой, МЕДЛЕННО переводит взгляд с одного на другого, потом улыбается, хватает со стола свой айпод с наушниками, быстро обувается и выбегает из квартиры. Все замирают от такого неожиданного поворота событий. Карина улыбается.
Я: Это нормально?
КАРИНА: Да он просто mydak сегодня.
Я: Давай, вставай. Нам пора.
Все собираются. Сборы занимают буквально пару-тройку минут. Потом Вова вызывает такси, и все выходят на улицу. У подъезда стоит Антон. Он сразу подходит к Карине. Он пьян и агрессивен. Плохо пьян.
Я: О, привет, чувак.
АНТОН: Карина! Что, Карина? Что не так, а? а?
КАРИНА: (с ohyennim спокойствием и улыбкой) Антон, ну ты мне вот губу разбил. Не делай так больше.
АНТОН: Чё? А? Карина!
Антон совершенно ничего не соображает. Он сжимает кулаки и шумно дышит. Карина смотрит на него с улыбкой. Она уже совершенно адекватна. Антон срывается с места и убегает. Подъезжает такси.
Я: Карин, тебя куда вести?
КАРИНА: Да я с тобой на вокзал поеду.
О следственной работе
Я, Карина и Вова - в такси. Едем на вокзал. Вова сидит на переднем сидении, я и Карина - на заднем. Он спала в одежде. Прозрачная майка, юбка-пачка смялись, макияж слегка смазался, розовые перья все ещё приклеены к ресницам, но безжизненно висят. Играет Радио-Шансон.
КАРИНА: Мне говорили: оставайся с нами работать помощником следователя. Но я сказала: Ну nahyj. Я не хочу. Я сейчас учиться закончу и в Москву уеду.
Я: Ты ж уже отучилась.
КАРИНА: Blyat’, я второй раз учусь.
Я: На кого?
КАРИНА: Визажист. Работа со стилем. Я в Москве этим буду заниматься. Ко мне ведь здесь девки приходят и говорят: Карииин, нарисуй нам, а. А я рисовать даже не умею, а им нравится. Но следователем я не хочу. Я на практике насмотрелась на это.
ВОВА: А чё такого?
КАРИНА: А вот blyat’ лежит труп. А на улице минус тридцать. А тебе звонят и говорят: Карина Валерьевна, а вы не хотите ли по снегу в минус тридцать прогуляться на следственный. И им pohyj, что у тебя после этого может быть детей не будет. Минус тридцать - а им pohyj.
Все молчат
КАРИНА: А вам нравится шранц?
Я: Мне нравится шранц.
КАРИНА: Blyat’, ты хотя бы знаешь, что такое шранц?
Финальная сцена
Мы подъезжаем к супермаркету, отпускаем такси, покупаем продукты и идём до вокзала пешком. Карина держит меня под руку, Вова идёт позади с моей дорожной сумкой на плече. Звучит город. Времени - десять часов.
КАРИНА: Ты знаешь, Вань. А я рада, что ты уезжаешь.
Я: Что? Я тебя уже успел zaebat’?
КАРИНА: Да нет. Я просто всегда радуюсь, когда кто-то отсюда уезжает. Я и сама скоро уеду. Через четыре месяца. У меня там подруга и жить есть где.
Я: Ну это просто ohyenno.
КАРИНА: Мы по тебе будем скучать.
Я: Да что ты…
КАРИНА: Ага. А, кстати, как его зовут? (тычет пальцем в Вову) А то мне с ним домой возвращаться.