Об Юрии Любимове
Смотрел вчера в ночи Познера, беседующего с Юрием Любимовым.
Любимов - фееричен. И видно, как трудно с ним Познеру. А фееричность такова: Познер задает ему очень простые и понятные вопросы, Любимов начинает отвечать, но уже на третьей фразе рвется связь его мысли, петляет, перескакивает на что-то уже не очень понятное, не связанное с вопросом.
Я понимаю это.
В свое время мне случилось быть в гостях у старого советского режиссера Рошаля (не путайте с нынешним доктором!), который снимал, например, кинотрилогию "Хождение по мукам" с ужасным Гриценко (Гриценко велик, но Рощина он сыграл жутко), пили чай и беседовали. Я спрашивал, как Познер, он отвечал, как Любимов.
То есть, я спрашивал, например: а почему вы взялись за трилогию?
Он отвечал что-то вроде: да, поразительная вещь и время...
И замолкал.
И я видел, как внутри него, в глазах, в глубине - просто картины развертываются, буря, воспоминания мечутся!
А он снова: да, время...
Это такое свойство у стариков. Им кажется, что любое сказанное ими слово абсолютно ощутимо и понятно тем, кто спрашивает. И у меня перед глазами сразу должны возникать и эти картины, и это время, и эти бури, и чувства...
Стар Любимов. Очень стар. Слишком стар... Даже старый Познер рядом с ним - куда моложе и от того внятнее.
Но это не Любимова вина.
Дай Бог, чтобы нам как минимум дожить до лет Любимова и Рошаля, а как максимум - продержаться хоть три предложения...
Любимов - фееричен. И видно, как трудно с ним Познеру. А фееричность такова: Познер задает ему очень простые и понятные вопросы, Любимов начинает отвечать, но уже на третьей фразе рвется связь его мысли, петляет, перескакивает на что-то уже не очень понятное, не связанное с вопросом.
Я понимаю это.
В свое время мне случилось быть в гостях у старого советского режиссера Рошаля (не путайте с нынешним доктором!), который снимал, например, кинотрилогию "Хождение по мукам" с ужасным Гриценко (Гриценко велик, но Рощина он сыграл жутко), пили чай и беседовали. Я спрашивал, как Познер, он отвечал, как Любимов.
То есть, я спрашивал, например: а почему вы взялись за трилогию?
Он отвечал что-то вроде: да, поразительная вещь и время...
И замолкал.
И я видел, как внутри него, в глазах, в глубине - просто картины развертываются, буря, воспоминания мечутся!
А он снова: да, время...
Это такое свойство у стариков. Им кажется, что любое сказанное ими слово абсолютно ощутимо и понятно тем, кто спрашивает. И у меня перед глазами сразу должны возникать и эти картины, и это время, и эти бури, и чувства...
Стар Любимов. Очень стар. Слишком стар... Даже старый Познер рядом с ним - куда моложе и от того внятнее.
Но это не Любимова вина.
Дай Бог, чтобы нам как минимум дожить до лет Любимова и Рошаля, а как максимум - продержаться хоть три предложения...