Спецоперация
Саид Ниналалов
«Свободная Республика», 28.06 2013 г.
Уже прошло полтора года как был похищен мой брат Гасан. Поиски в Чечне, хождения всевозможных - одного реального и десятков липовых - посредников безрезультатно закончились. Никого, ничего, ни одной зацепки. Только видеокассета с его обращением и несколько клочков тетрадной бумаги - его письма из плена.
Просыпаешься ночью - хватаешься за пистолет с безумным желанием стрелять, рвать, убивать, уничтожать. Но кого? Где они, эти похитители? Как их найти? Бессилие, безысходность… Жив ли он? Кормят ли его? Как содержат, в каких условиях? Не знаю.. Нет ответа… Ответ был дан давным-давно посредником - Ибрагимом, который один знал, у кого мой брат - только через несколько лет, когда не станет ни Ибрагима, ни похитителя - депутата Народного собрания Республики Дагестан - Газимагомеда Гимринского, я узнаю всю цепочку - от похищения до освобождения, но это другая история. Ибрагим найдет свой конец в мусорном ящике в Баку. Его брата уничтожит тот, кто возьмет на себя этот бизнес - похищение людей, запугивание бизнесменов, вымогательство денег - тот самый легендарный Ибрагим Гаджидадаев, который тоже в свое время будет убит при спецоперации.
Однажды в такое же тупое и безрадостное летнее утро, часов в семь утра, в час, когда я более-менее уходил в тяжелую дрему, раздался звонок. Звонили на домашний номер.
- Саид, ты?
- Да, я!
- Приезжай сюда, в шестой отдел, разговор есть.
- Кто это, не узнал!
- Имамутдин, отдел по похищениям, 4 этаж, я тебя жду.
Выгонять из гаража машину и ехать в шестой отдел - более долгая процедура, чем просто пробежать один квартал.
Из-за стола вышел плотный спортивного телосложения мужичок небольшого роста с высоким лбом с залысинами, маленькими карими глазками. Это был начальник отдела по похищениям людей УБОПа МВД Дагестана Имамудин Темирбулатов.
- Так, Саид. Есть информация о твоем брате. Ни в какой он не Чечне - он в Дагестане, в Шамильском районе. Мы практически уже знаем кто похититель.
- Если знаем, где он - поехали! Вытащим его! За чем дело стало?
- Не спеши, не спеши, - он говорил скороговоркой, с небольшим акцентом, но с четкой уверенностью в том, что говорит. - Еще не вся оперативная информация собрана.
- Тогда что нужно от меня? Зачем вызывал? - имея большой опыт общения с «желающими помочь», я очень сомневался в том, что это все реально.
- Ты же понимаешь ситуацию. Надо собрать деньги для того, кто навел на похитителей, без денег ничего не решить. Мне лично ничего не надо, я офицер и дорожу своей честью и для себя ничего не прошу. Когда брат будет дома, сам решишь - давать мне что-нибудь или нет.
- Имамудин, если бы у меня были деньги, я бы сразу оплатил бы этот миллион долларов, который они хотели, и брат давно был бы дома! Я сгорел полностью еще в 98-м году в кризис! У меня денег элементарно нет!
- И что, даже 150 штук собрать не сможешь? Тебе деньги важнее, чем брат?
- Слушай, не тебе судить, нужен брат мне или нет! У тебя какая информация? Откуда я могу знать, что ты не обманываешь? Где подтверждение, что ты вышел на похитителей?
- Как хочешь… Хочешь видеть брата живым и здоровым? - принеси деньги! Не хочешь - твои проблемы… Найдешь деньги - через определенное время делаем спецоперацию - накрываем всех и вытаскиваем твоего брата. Если будет какая-то загвоздка или информация окажется ложной - деньги к тебе вернутся. Я вытащил из плена за три года человек 50 минимум. Мою репутацию ты знаешь. А если не знаешь - спроси любого!
- Имамудин, моим делом занимаются и в ФСБ Дагестана, и в Отделе по экстремизму тут же, в вашем здании, и в московском УБОПе, все кто может и не может.
- Саид, что ты мне говоришь. Все они, - тут он нецензурно выругался, - бабки хотят у тебя выманить, а делать ничего не делают. Ты же взрослый человек, не ребенок. От того, что они ищут - толк есть? А я тебе предлагаю реально найти его и вытащить - и раздавить этих гадов!
Я думал неделю… Моя жизненная позиция - мой принцип - какие бы проблемы, невзгоды и беды не одолевали бы - бороться, защищаться и побеждать. Правда это далеко не всегда удается, очень даже не часто, но я отступаю, сжимаюсь, группируюсь и снова лезу сражаться с этими ветряными мельницами, пока хватает сил…
Начал спрашивать у знакомых из клуба похищенных и переживших похищение, у тех, кто уже вытащил своих близких, и у тех, которые еще в поиске. Этих людей оказалось удивительно много для нашего маленького Дагестана. Когда происходит очередное похищение - иногда об этом узнаешь из новостей по телевизору или из газет, иногда - по сарафанному радио - особого значения этому не придаешь - это слишком далеко и невероятно экзотично и непонятно. До тех пор пока это не коснется тебя.
С этого момента твоя жизнь, как и жизнь всей твоей семьи заканчивается. Начинаются секунды, минуты, часы, дни, месяцы, годы мучительных поисков, ожиданий, нервных срывов, бессмысленных переговоров, поездок, метаний. Ты прислушиваешься к каждому стуку, звонку, шороху. Первое время кажется, что это затянувшийся страшный сон, щипаешь себя, убеждаешься, что это не так, и опять с остервенелым упорством ищешь, думаешь, анализируешь, споришь, просишь, требуешь. Волнение, тревога, страх, животный ужас, отчаяние волнами накатывают и отходят от тебя. В чем ты ошибся, почему не уберег, почему не забрали тебя, почему именно его? Вот перед глазами огромный город с десятками тысяч светящихся окон, почему боль и страдание именно в твоем доме?
Ночами бессмысленно мотаешься по городу, иногда бросаешься во все тяжкие в попытках забыться, отвлечься от неизбывной тяжести на сердце. Забвение приходит на короткое время, и когда выходишь из него - все происходящее наваливается на тебя с новой силой. И вновь ищешь малейшую зацепку, хватаешься за самые неправдоподобные варианты.
Три месяца до появления Имамудина была тишина. Мертвая тишина. Появлялись только разные пассажиры, ищущие наживу, которых я, наконец, научился отличать от знающих людей. Пассажиры рассказывали всякие басни, я говорил «Спасибо, я перезвоню, мы обязательно свяжемся», и на этом тема заканчивалась. Имамудин был реальным работником милиции, который непосредственно занимается по долгу своей службы розыском похищенных. Вдруг есть шанс?
Посоветовался я с бывшим мэром Махачкалы Абдуллаевым Магомедом - предшественником Саида Джапаровича Амирова, арест которого первого июня мало кто мог предсказать 31 мая. Магомед Абдуллаевич был мэром почти до конца 1998 года, и, как говорят, успел за свое время продать немало городской территории, за что без особой злобы был прозван горожанами «тротуарным Магомедом». Но со сменой власти в городе продажа земли - тротуаров, парков, участков, иногда многократная продажа одних и тех же участков разным людям - выросла в огромных масштабах. Однажды - еще до похищения моего брата - наши места с Магомедом Абдуллаевичем в самолете «Москва-Махачкала» оказались рядом. Посидели, поговорили, выпили. И тут он, между прочим, будучи в легком подпитии, сказал:
- Тротуарный, говорите? Ну-ну!
Кстати в этом же самолете в одном из первых рядов сидел вездесущий и неуловимый Айгун Халидович, который увидев меня, умоляюще возвел глаза вверх и поднес палец к губам, косясь на своих, видимо высокопоставленных соседей, при чем все это одним неповторимым движением. При соседях видимо неудобно было говорить о долгах и деньгах.
- Хе, тебе Айгун должен? Ну лови его, лови. Если он от Колесникова в свое время убежал, то тебе его точно не поймать…
В 1999 году у Магомеда Абдуллаевича был похищен сын, через несколько месяцев он вернулся домой без одного пальца на руке. Когда я спросил, кто и как помог ему вытащить сына из плена, он ответил:
- Пойми правильно, мой сын уже дома, и я никогда не хочу больше возвращаться к этой теме. Что бы я ни посоветовал, решать тебе. Главное - не верь никому, вообще никому, в том числе и мне.
Спрашивал у всех знакомых и не очень. Работники органов - те, кто работал рядом с ним - хвалили, те, кто работал в конкурирующих органах, естественно, ругали всяко-разно. Он, говорят, жулик, и очень любит деньги, но вопросы некоторым людям решал.
Ахбердилав Акилов, начальник управления по экстремизму, волевой и мужественный человек, отозвался об Имамудине резко отрицательно, что я отнес к борьбе конкурирующих организаций.
- Я тебе давал реальную информацию, а что есть у этого афериста? Фотография, письмо? Кассета? Не спеши решать, подумай.
Ахбердилав погибнет через несколько лет - его убьют на перекрестке в 50 метрах от его работы - киллер подойдет к стоящей ан красный свет машине и хладнокровно его расстреляет.
Я понял, что ничей совет мне не нужен. Если этот человек освобождал людей, значит есть шанс. Лучше попытаться - а вдруг он не обманывает. В случае ошибки или обмана деньги я у него из горла вытащу - думал я, начиная поиск денег.
Сам себе до сих пор не могу объяснить, как я собрал эти сто пятьдесят тысяч долларов за три недели. В первый день у меня не было ничего. Каждый день, объезжая родственников, друзей, знакомых, я шел и шел к требуемой сумме. Некоторые, зная, зачем мне они нужны, передавали мне деньги со словами «отдашь, когда сможешь», другие, тоже все зная, отвечали - «ничем помочь не могу, извини, своих проблем полно».
Часть суммы я занял под проценты. Полетел и безрезультатно вернулся из Москвы. Прагматичные московские друзья сказали:
- Пусть твой мент представит доказательства, что его информация верна, тогда дадим, сколько тебе нужно.
Информации у меня не было, и я улетел домой, несолоно хлебавши.
Остаток суммы пришлось занять у самых активных и стабильных поставщиков кредитов в Дагестане - торговцев валютой у стадиона «Труд» в Махачкале. Будучи «правоверными» до мозга костей, они называли эту ссуду не кредитом, а вложением денег, но брали самые высокие грабительские проценты, во избежание «харама» называя их шапкой или долей прибыли. Хотя какая там могла быть прибыль, все знали, зачем мне нужны деньги.
- Имамудин, все готово, - я зашел к нему в кабинет.
- Хорошо, Саид, я свяжусь с информатором и тебе позвоню, когда их нужно будет отдать.
Прошла еще неделя жаркого и томительного ожидания. Наконец, он позвонил:
- Зайди ко мне.
- Завтра рано утром привези деньги на буйнакский перевал. Смотри, если ты хоть кому-то сообщил обо мне, ты не увидишь брата, если за тобой или за мной будет слежка, ты не увидишь брата, если как-то я почувствую, что ты меня сдал, ты не увидишь брата.
- Имамудин, хватит нотаций, скажи во сколько приехать?
- В семь утра ты должен быть там.
Насмотревшись детективов и триллеров, в которых большие суммы аккуратно укладывались в чемоданы и саквояжи, которые затем передавались из рук в руки с исключительно умным видом, я приготовил свой портфель - уложил 15 пачек стодолларовых купюр, защелкнул замок, и выехал на перевал. В семь утра я был на месте. Получасовое ожидание - и появился Имамудин не на своей белой трешке БМВ с модными номерами с тремя тройками, а на какой-то расхристанной зеленой девятке.
- Там вся сумма? - нервно оглядываясь, спросил он?
- Открой, проверь!
- Ладно, ладно, я верю, давай сюда.
- И что дальше?
- Я позвоню, все под контролем! Деньги никуда не уйдут, пока твой вопрос не решим.
- Ну, хорошо, буду ждать.
Еще три недели. Три проклятые или проклятые недели - с ударением и на первом и на втором слоге. Я сделал все, что мог. Остается ждать. Ждать. Ждать.
Не выдерживаю, звоню.
- Жди, не тереби меня.
- Процесс идет. Я жду информатора.
- Нужно сделать окончательную проверку информации. Дай немного денег на бензин и на ремонт машины, на которой надо будет ехать.
Уже все что мог и не мог, было отдано, но еще десять тысяч рублей я добавил.
На 22-й день:
- Заходи, есть разговор.
- Смотри, Саид, информация очень конфиденциальная, - это слово далось ему нелегко, - ночью выезжаем брать похитителей и освобождать твоего брата. Собери своих людей, возьми несколько «Нив» - дорога в горы не самая лучшая и к 10 вечера будьте тут, у шестого отдела, выезжаем.
Я позвонил троим сельчанам, имеющим «Нивы», и попросил приехать в Махачкалу. Спасибо им, никто не спросил - зачем, никто не сказал - я занят, все были у меня в 9 вечера.
Я кратко объяснил, куда и зачем мы едем, Опять же никто не высказал испуга, только в голосе Мурада прозвучало сожаление:
- Знали бы, оружие взяли бы.
Во дворе «шестого отдела» царила суета и толчея, эпицентром которой был Имамудин, размахивавший, казалось, четырьмя руками, давая указания сотрудникам. На старте стоял древний автобус «ПАЗик», несколько легковых машин.
- Смотри, Саид, с нами едет на задержание СОБР, вот его командир Арзуман, мужественный человек.
Арзумана я знал. За несколько месяцев до этого он не поделил дорогу с нашим самым младшим братом Рабаданом, и мне пришлось вмешаться, чтобы примирить их. Мы с ним легко тогда нашли взаимопонимание в теме «эх, эта современная молодежь…»
Арзуман погибнет через несколько лет, встретив пулю в доме какого-то боевика, к которому войдет бесстрашно и безрассудно.
Были среди собравшихся и работники отдела по экстремизму - конкурирующей с Имамудином конторы.
- Азиз, ты тожде в теме? - удивился я.
- Да, Саид, ты же видишь, мы вместе.
- Ну хорошо, это меня даже радует, что вы сотрудничаете…
К 11 часам все расселись по машинам, караван тронулся. Мы ехали в горы. Я сидел рядом с Мурадом, который развлекал меня сельскими сплетнями и историями, невпопад поддакивал и кивал головой, и думал, думал, думал.
«Неужели я сейчас его увижу? Как он - сильно изменился? Узнаю ли его? Что мы скажем друг другу».
Во рту стоял острый вкус железа - спутник адреналина…
Серпантин дороги, натужно кряхтит автобус, в небе далекие яркие звезды, поднимаемся, кружась, выше, выше и выше.
По мере наступления глубокой ночи и по мере подъема холодает и холодает. Закрываем окна в машине, я сторожко ухожу в дремоту…
Около пяти светает, мы на въезде в какой то маленький аул, лепящийся на крутом склоне горы. Вокруг нет ни деревца, скудная серая трава пробивается через камни, в изобилии рассыпанные по склонам. Я так и не узнал ни названия этого аула, ни имен увиденных тут людей. Что могут делать люди на такой высоте, чем они живут, что сеют, каких мифических животных пасут? Тут просто нечем жить. Воздух разреженный. Вода глубоко внизу. Газа и дороги нормальной, естественно, нет. Деревьев нет, пашен тоже, очень бедные, наверно, не альпийские луга. В ауле не чувствуется присутствия обычной для любого села живности.
Имамудин делал пассы, призывая сотрудников окружить жилой дом в самой нижней части аула, на въезде в него.
- Твой брат и его похитители должны быть тут.
Расставив работников вокруг двора, не давая даже мысли о возможности сбежать мимо этого оцепления, Имамудин бросился на таран ворот во двор.
За ним рванулся десяток помощников. Мы ворвались в дом, двери входные были открыты, в доме до нашего нашествия царила тишина. На втором, жилом этаже на двухспальной кровати лежали два молодых парня, один огненно рыжий, второй ярко выраженный брюнет. Что их связывало, почему оба были одеты, и почему спали вместе, я так и не понял.
- Это он - рыжий! - воскликнул Имамудин. - Наручники сюда!
У более, чем 30-ти сотрудников милиции не нашлось даже одной пары наручников. Парня с трудом связали найденной в доме же веревкой.
- Где вы его держите? - закричам Имамудин, вытаращив глаза.
- О чем ты говоришь, не понимаю, - ответил с резким акцентом связанный.
- Ах, ты не понимаешь, я тебе покажу! - Имамудин рывком подтянул его к себе. - Что и кто у тебя дома? Ребята, начинайте обыск.
Имамудин потащил нашего пленника вниз, на первый этаж. Мы зашли в отдельную маленькую комнатку, сняв висящий амбарный замок, комнатку с жестким топчаном и ворохом скомканного белья и одеял на нем, низенькой табуреткой и двумя бутылками из-под горной воды. Было явное ощущение, что тут совсем недавно кто-то был.
- Ты видишь, Саид, они его здесь держали. Теперь главное быстро узнать, где он. Тут важны быстрота и натиск. Надо его расколоть.
Ребят посадили в УАЗик, который тоже был в нашем кортеже, и повезли в сторонку от селения. Мы поехали за ними.
За небольшим холмиком у дороги мы остановились, Имамудин рывком вытащил нашего подозреваемого из машины и ударил его кулаком по лицу с криком:
- Ах ты, проклятый похититель людей, быстро отвечай, где похищенный!
И тут все встало на свои места. Я внутренним зрением увидел сцену из всеми любимого фильма «Операция «Ы», где герой Моргунова бьет «Балбеса» со словами:
- Ах ты, проклятый похититель социалистической собственности!
Это был спектакль. Это был дешевый тупой спектакль, в котором мы все принимали участие. Я почувствовал себя и зрителем и клоуном в этом спектакле. Может, какая-то информация у Имамудина была. Но брата моего тут никогда не было. Я сел в машину, тупо смотря вдаль и смаргивая подкатывающие к глазам слезы.
Подлетел, чихая и кашляя стареньким мотором, зеленый УАЗик. Из него выскочило гораздо большее, чем он может вместить, количество женщин в черном. Они кричали что-то на аварском, размахивали руками, пытались драться с работниками милиции. Наконец, старшая из них властно прикрикнула на своих спутниц и они споро погрузились в машину и запылили в сторону города.
Азиз, понимавший немного аварский язык, сказал:
- Они едут в Махачкалу жаловаться в прокуратуру.
Обратно мы ехали в одной машине с Имамудином. Он кому-то звонил, объясняя, что «мы их взяли», делая победные реляции. На душе было пусто и скверно. Не помню, как добрались до города, помню только, что сказал Имамудину, выходя из машины, чтобы пересесть в свою:
- Когда за деньгами прийти?
И опять он ответил:
- Я позвоню.
Все дальнейшее - обычная тягомотина. Я звоню, в ответ:
- Подожди, на днях получишь.
- Я перезвоню.
- Тебе деньги нужны или твой брат? Ты для брата денег жалеешь?
Я вспылил:
- Послушай меня внимательно, когда нужно будет, я снова их соберу, а сейчас, будь добр, дай их сюда.
- Хорошо, хорошо, отдам!
Счетчик у валютчиков то все щелкает и щелкает…
Еще через два дня в пять утра звонок:
- Приходи ко мне на работу, забери свои деньги, жадина.
Прихожу, Имамудин достает из сейфа портфель с надорванным у замка верхом.
- Это что такое?
- На расходы надо было дать посреднику 300 долларов, портфель не могли открыть, вот я и порвал портфель.
- Бог тебе судья, эти деньги никому радости не принесут.
Я пришел домой и начал рассортировывать деньги для того, чтобы раздать их обратно. Некоторую часть надо было вернуть в рублях. Рабадан вышел в ближайший банк с десятью тысячами долларов.
Он вернулся из банка, который находился от дома в 200 метрах, через полчаса, ошарашенный и взъерошенный.
- Представляешь, меня чуть не арестовали?
- За что?
- Вот эти сто долларов фальшивые! Они сказали, что вызовут милицию, я еле-еле упросил их не поднимать шума.
Тут я вспомнил, что еще пять тысяч нужно вернуть рублями, и отправил Рабадана в другой банк. Он вернулся с еще одной сотенной фальшивой бумажкой.
Мы взяли все деньги и поехали проверять к знакомому в пункт обмена валюты. Я был удивлен тем, что продавцы валюты различают настоящие доллары от фальшивых не хуже любого детектора. Купюры перелетали из одной пачки в другую с приличной скоростью. Одиннадцать тысяч шестьсот долларов было фальшивыми. Аппарат подтвердил это.
- Имамудин, в чем дело? Мало того, что обманул, еще и доллары фальшивые подсовываешь? - для разговора я вытянул его на двор перед шестым отделом.
- Какие еще фальшивые доллары? Ты же видел, что я еле надорвал твою сумку, так и не смог ее открыть.
- Ты зачем меня обманываешь? Замок не был закрыт кодом. Он просто открывается - и я открыл замок нажатием пальца. - вот твои фальшивые доллары - верни мне мои деньги.
- Это ты с самого начала положил фальшивые - это ты хотел меня обмануть! Клянусь Аллахом, я деньги не подменял…
Впоследствии оказалось, что тот парень, «проклятый похититель людей», просто потерял свой паспорт, этот паспорт потом фигурировал в каких-то уголовных сводках. Долго потом разгневанные женщины - его родственницы - судились с работниками шестого отдела.
Имамудин всерьез попадется через два года на афере с освобождением ребенка - племянника высокопоставленного чиновника, отсидит какое-то время в следственном изоляторе, выйдет, будет уволен с работы, через суд восстановится и продолжит свои аферы.
А нам надо было начинать поиски сначала…