Крестьянские браки (к слову о распространенных штампах)
Эта заметка возникла как реакция на фейсбучный пост Ирины Чичкиной - экскурсовода, исследователя, автора книги "Гостиница Пожарских, или Парадоксы русского гостеприимства" (его помещаю ниже).
Тоже близок этот вопрос - особенно в контексте написания родословных книг.
Один из самых распространенных штампов - представлять крестьянскую жизнь в дореволюционной России в пасторально-умилительном стиле. Возьмем хотя бы пример традиций заключения брака. В его основе в первую очередь лежали экономические мотивы: семья жениха была заинтересована в дополнительной рабочей силе.
Ольга Семенова-Тян-Шанская в «Жизни Ивана» пишет: «Лет 20-30 тому назад выходили замуж лет 16-19, женились в 18-20. В виде более или менее редких исключений испрашивали разрешения архиерея женить малого, не достигшего еще 18-летнего возраста. … Малого же потому торопились женить, что таким способом приобреталась для семьи лишняя рабочая сила».
Вот мой свежий пример-подтверждение - прошение отца жениха к епископу о разрешении женить 17-летнего сына: «Так как я человек весьма бедный и расстроенное здоровье мое не позволяет самому заниматься хозяйством, кроме того чрез неповенчание сына моего Саввы в настоящее время, до Филиппова поста, дело брака может расстроиться, и это поведет к большим убыткам для моего маленького хозяйства…» (фото в первом комментарии).
Пост Ирины Чичкиной:
"Скажите, как объяснить желание музейных экскурсоводов обожествлять своих героев, делать из них персонажей без страха и упрека, тщательно стирать человеческие слабости, нелепости, ошибки? Зачем они это делают? Ведь все эти черты и делают их героев живыми, человечными. Мы ведь приходим в музеи не судить их героев, а узнавать.
Помню … как на одной экскурсии в Александровой слободе экскурсовод пела дифирамбы Ивану Грозному: его таланту, знаниям, мудрости. Минут 10 посвятила «развенчанию легенды» о смертельном ранении сына - Иоанна Иоанновича - от руки разгневанного отца. Тщетны были мои попытки свернуть ее рассказ на тему итальянских архитекторах, об особенностях дворцового комплекса.
Вернувшись из Спасского-Лутовинова, прочла прелестную биографию Тургенева, написанную Б.К.Зайцевым. Перелистывая страницы о многочисленных любовных историях писателя, вспоминала, как нам с придыханием в голосе музейный экскурсовод вещала: «Всю жизнь Тургенев любил только одну женщину!».
А белошвейка Авдотья Ермолаевна, от которой его мать отняла, а писатель воспитывал дочь Пелагею-Полину, а Татьяна Бакунина, а купленная у родственницы горничная наложница Феоктиста, а Ольга Тургенева, а Мария Толстая, а графиня Ламберт, а актриса Мария Гавриловна Саввина в эту схему не укладывались, поэтому упоминания и не заслуживали. Впрочем, о последней нам рассказали в связи с уютной комнатой, устроенной 25-летней гостье 62-летним хозяином. Саввина предпочла Тургеневу Никиту Всеволожского, Тургенев уехал в Буживаль и там умирал мучительно, от рака спинного мозга.
Полина Виардо после его смерти пыталась получить родовую усадьбу Спасское, к счастью, ей это не удалось. Проявила недюжинную хватку и сметку, стрясла с наследников крупную сумму по тургеневским векселям. Такой она была, эта «единственная женщина» в жизни Тургенева.
Кто или что заставляет музейщиков выхолащивать живой, полнокровный образ их героев, делая его «правильным», «идеальным», то есть схематичным? Как Вы думаете?"
Фото Ирины Чичкиной
Тоже близок этот вопрос - особенно в контексте написания родословных книг.
Один из самых распространенных штампов - представлять крестьянскую жизнь в дореволюционной России в пасторально-умилительном стиле. Возьмем хотя бы пример традиций заключения брака. В его основе в первую очередь лежали экономические мотивы: семья жениха была заинтересована в дополнительной рабочей силе.
Ольга Семенова-Тян-Шанская в «Жизни Ивана» пишет: «Лет 20-30 тому назад выходили замуж лет 16-19, женились в 18-20. В виде более или менее редких исключений испрашивали разрешения архиерея женить малого, не достигшего еще 18-летнего возраста. … Малого же потому торопились женить, что таким способом приобреталась для семьи лишняя рабочая сила».
Вот мой свежий пример-подтверждение - прошение отца жениха к епископу о разрешении женить 17-летнего сына: «Так как я человек весьма бедный и расстроенное здоровье мое не позволяет самому заниматься хозяйством, кроме того чрез неповенчание сына моего Саввы в настоящее время, до Филиппова поста, дело брака может расстроиться, и это поведет к большим убыткам для моего маленького хозяйства…» (фото в первом комментарии).
Пост Ирины Чичкиной:
"Скажите, как объяснить желание музейных экскурсоводов обожествлять своих героев, делать из них персонажей без страха и упрека, тщательно стирать человеческие слабости, нелепости, ошибки? Зачем они это делают? Ведь все эти черты и делают их героев живыми, человечными. Мы ведь приходим в музеи не судить их героев, а узнавать.
Помню … как на одной экскурсии в Александровой слободе экскурсовод пела дифирамбы Ивану Грозному: его таланту, знаниям, мудрости. Минут 10 посвятила «развенчанию легенды» о смертельном ранении сына - Иоанна Иоанновича - от руки разгневанного отца. Тщетны были мои попытки свернуть ее рассказ на тему итальянских архитекторах, об особенностях дворцового комплекса.
Вернувшись из Спасского-Лутовинова, прочла прелестную биографию Тургенева, написанную Б.К.Зайцевым. Перелистывая страницы о многочисленных любовных историях писателя, вспоминала, как нам с придыханием в голосе музейный экскурсовод вещала: «Всю жизнь Тургенев любил только одну женщину!».
А белошвейка Авдотья Ермолаевна, от которой его мать отняла, а писатель воспитывал дочь Пелагею-Полину, а Татьяна Бакунина, а купленная у родственницы горничная наложница Феоктиста, а Ольга Тургенева, а Мария Толстая, а графиня Ламберт, а актриса Мария Гавриловна Саввина в эту схему не укладывались, поэтому упоминания и не заслуживали. Впрочем, о последней нам рассказали в связи с уютной комнатой, устроенной 25-летней гостье 62-летним хозяином. Саввина предпочла Тургеневу Никиту Всеволожского, Тургенев уехал в Буживаль и там умирал мучительно, от рака спинного мозга.
Полина Виардо после его смерти пыталась получить родовую усадьбу Спасское, к счастью, ей это не удалось. Проявила недюжинную хватку и сметку, стрясла с наследников крупную сумму по тургеневским векселям. Такой она была, эта «единственная женщина» в жизни Тургенева.
Кто или что заставляет музейщиков выхолащивать живой, полнокровный образ их героев, делая его «правильным», «идеальным», то есть схематичным? Как Вы думаете?"
Фото Ирины Чичкиной