Епископ, который объявил войну Турции.
18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН (РАСПРОСТРАНЕН) ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ диаконом АНДРЕЕМ ВЯЧЕСЛАВОВИЧЕМ КУРАЕВЫМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА КУРАЕВА АНДРЕЯ ВЯЧЕСЛАВОВИЧА
Использование церкви как инструмента государственной политики русификации национальных окраин Империи хорошо видно в деятельности архиепископа Павла (Лебедева). Сей муж умел вызвать дружную ненависть своей паствы и духовенства.
23 июня 1871 г. Павел был назначен Кишинёвским епископом. Инспектор Кишинёвской Семинарии на торжественной встрече епископа охарактеризовал трудности, ожидавшие его на «инородческой окраине»: «Здесь и среди духовенства и среди мирян, Ваше преосвященство, встретите людей различных наций, из коих одни вовсе не знают русского языка, а другие с трудом на нем объясняются, в особенности людей нации молдавской».
Уже в год приезда указом Павла «Кишинёвские епархиальные ведомости», ранее выходившие на русском и молдавском языках, стали печатать исключительно на русском языке, а в епархиальной типографии прекратилось издание книг на языке молдавском. В 1872 г. на русский язык была переведена вся церковная документация. В монастырях в обязательном порядке наряду с существовавшими молдавскими клиросами (хорами) вводились «церковнославянские», а «монотонное молдавское пение» заменялось «стройным» славянским. В 1871-1878 гг. Павел закрыл в Бессарабии 330 «молдавских» церквей из 874 существовавших в епархии; сложилась даже легенда о том, что Павел в течение 7 лет топил печь молдавскими церковными книгами (Дурново Н. Н. Рус. панславистская политика на правосл. Востоке. М., 1908. С. 7).
По другой статистике к концу правления Павла в Бессарабии из 1026 храмов служба на молдавском языке совершалась в 207, в 210 храмах практиковалось совершение «смешанной» литургии, а в 609 - на церковнославянском и русском языках https://www.pravenc.ru/text/2578489.html
Именно епископ Павел объявил войну Турции в 1877 году. После парада войск на Скаковом поле в Кишинёве на торжественном молебне он прочёл Манифест Александра II об объявлении войны Турции. И это было первой «публикацией» этого важнейшего документа. Он не был опубликован в газетах, не был зачитан с балкона Зимнего дворца в Петербурге или на соборной площади в Кремле, не был озвучен царем и не министром иностранных дел или обороны. Мир узнал о нем из уст вот такого провинциального епископа.
1 апреля 1879 года Павел был возведен в сан архиепископа, а в 1882 году получает назначение на Кавказ. Теперь он экзарх Грузии и член Синода.
Еще до его приезда, в 1870-х годах в Тифлисской семинарии "учащимся было запрещено разговаривать по-грузински, из библиотеки была частично изъята литература, под строжайший запрет попала и грузинская периодика, расцвело доносительство" (Прав. энциклопедия т.13. Грузинский Экзархат Русской Православной Церкви https://www.pravenc.ru/text/168201.html?ysclid=m3sq43488297316482).
Служба экзарха Павла на Кавказе также "…была посвящена проведению православно-русских начал среди разнородных племен и народностей этого края" (Богословский Г. Краткий исторический очерк Казанской епархии. - Казань, 1892. - С.124).
Но Павел пошел дальше: во дворе Тифлисской семинарии были сожжены грузинские книги, в т. ч. несколько древних грузинских рукописей.
И об этом мы знаем вовсе не из либеральных газет. В 1883-1886 гг. один семинарист прислуживал Павлу на богослужениях и был его посошником. Ему тогда было 17-20 лет, и позже он вспоминал об экзархе как о добром пастыре (например, на рождественские и пасхальные праздники Павел дарил помогавшим ему семинаристам по 2-3 рубля). Но мальчик запомнил и другое: вспыльчивый архипастырь во время службы прилюдно обозвал архидиакона М. Давиташвили ослом за то, что тому не хватило дыхания произнести длинное многолетствие. Позже этот мальчик по фамилии Цинцадзе стал патриархом Грузии с именем Каллистрат 1932-1952). И именно в его воспоминаниях описано это сожжение книг
(https://www.pravenc.ru/text/168201.html?ysclid=m3sq43488297316482).
При своем переезде из Кишинева в Тбилиси Павел взял протоиерея Павла Чудецкого. В Кишиневе тот был инспектором семинарии; в Тифлисе стал ректором.
Чудецкий объявил беспощадную войну так называемой «запрещенной литературе». В эту категорию попали и русские ежемесячные журналы «Отечественные записки» и «Современник», произведение Чернышевского «Что делать?», творчество Белинского, Добролюбова, Писарева, а также сочинения по естествознанию.
Первой жертвой ректора Чудецкого стал будущий грузинский критик, публицист и журналист Романоз Панцхава (литературный псевдоним Хомлели), которого исключили из семинарии с волчьим билетом.
Известный грузинский писатель, этнограф и лексикограф Тедо Сахокия вспоминает, что учеников семинарии воспитывали в духе рабской покорности перед начальством семинарии; разрешалось чтение книг, взятых только из библиотеки семинарии. Запрещалось выходить за ограду семинарии, посещать театры, особенно спектакли на грузинском языке, курение…
Тедо Сахокия, который с 1884 года учился в Тбилисской духовной семинарии, и в 1886 году сам был исключен за участие в нелегальных ученических кружках. По его словам, ректор Чудецкий был редким психологом, настоящим мастером при разговоре с учениками, обладая вкрадчивой лисьей интонацией. «Знал, с кем, когда, каким тоном говорить, так, что под конец, побежденным, неправым должен был остаться ученик».
Кроме того, в 1885 г. решением попечителя Кавказского учебного округа К. П. Яновского грузинский язык был полностью запрещен во всех учебных заведениях - даже как вспомогательный для объяснения русских слов.
Дальше начинается криминал.
24 мая 1886 г. семинарист убил ректора прот. Павла Чудецкого
Вот как характеризует убийцу его товарищ Тедо Сахокия: «учился в семинарии Иосеб Лагиашвили. Как сирота, до третьего класса учился за счет государства. Он был серьезный юноша, скромный, тихий, товарищеский. Иосеб Лагиашвили был сыном Якоба Лагиашвили, священника церкви села Хурвалети (ныне в Горийском муниципалитете). Родители Иосеба рано ушли из жизни, и его взяла на воспитание родная бабушка. Иосеб окончил Горийское духовное училище и продолжил учебу в Тбилисской духовной семинарии. Иосеб во время учебы в семинарии, ежедневно вел дневник, в который записывал все свои переживания, критиковал жизнь в общежитии семинарии, осуждал руководство семинарии и царящее здесь шпионство… В результате негласно внедренного руководством семинарии каждодневного обыска в спальнях семинаристов дневник Лагиашвили попал в руки ректора семинарии Чудецкого. Хозяина этого дневника признали опасным учеником и лишили государственной субсидии и жилья в общежитии семинарии. Выделили ему в месяц 6 рублей, и он на эти деньги поселился на частной квартире. Несколько месяцев так его мучили. Но, по мнению Чудецкого, Лагиашвили стал на путь неверных и исправиться не желает. У него отняли и эти жалкие 6 рублей, а потом и вообще исключили из семинарии. В свидетельстве Лагиашвили по поведению поставили отметку «4». Обладателю такого свидетельства были закрыты все пути для поступления в учебное заведение и на работу. Лагиашвили понимал, что он обречен на жалкое существование, поэтому много раз просил руководство семинарии не губить его, и исправить отметку по поведению или вернуть ему свидетельство об окончании Горийского духовного училища, которое он сдал в семинарию при поступлении. Повидал он и экзарха Павла Лебедева, просил экзарха назначить его куда-нибудь дьяконом, и на эту просьбу он получил отказ - холодный, грубый, безжалостный. Иосеб Лагиашвили нашел желающего использовать его знания, - это был фельдфебель Шаповалов, который в месяц за шесть рублей нанял Лагиашвили, чтобы он обучал его детей. Но Чудецкий узнал об этом, вызвал Шаповалова и запретил ему пользоваться услугами Лагиашвили.
Иосеб Лагиашвили еще надеялся, что разжалобит Чудецкого, и не прекращал ходить в семинарию с просьбой о помощи. Но когда он убедился, что все его попытки не приносят желаемого результата, решил пожертвовать собой и убить ректора.
24 мая Лагиашвили идет к ректору в последний раз за испытанием судьбы. На всякий случай под сюртуком у него был спрятан кинжал. Ректор, как обычно, грубо встречает его. У 19-летнего парня переполнилась чаша терпения и он несколько раз вонзил кинжал в живот ректора… Никто, совершенно никто не пожалел этого палача. Чудецкого пожалел только один человек - это был экзарх Павел Лебедев, который был известен как официальный любовник красивой жены Чудецкого…», - писал Тедо Сахокия (1868-1956) в своей книге «Люди моего века».
Во время похорон Чудецкого экзарх Павел Лебедев произнес эмоциональную речь (опубл. с купюрами в газ. «Кавказ» (№ 139)), вызвавшую протесты грузинской общественности. По одной из версий, он сказал: «Проклят народ, проклята страна, которые породили такого злодея». По другой: «Несчастен народ, несчастна страна...».
Предводитель кутаисского дворянства князь святой мученик Димитрий Кипиани (память 14 апреля) в послании экзарху от 8 июня предложил ему извиниться за оскорбление грузинской нации и немедленно покинуть про́клятую им страну (ОИГ. 1990. Т. 5. С. 446).
По просьбе экзарха князь Дондуков-Корсаков обратился к императору, и по его указу 4 авг. 1886 года Кипиани был арестован и отправлен в Петербург для объяснений. Но не доехал: в ночь на 25 окт. 1887 года его нашли убитым в гостинице в Ставрополе. Наемных убийц не нашли (есть версия, что Дмитрия Кипиани убил русский монах ударом утюга по голове (Дурново Н.Н. Русская панславистская политика на православном Востоке и в России.).
Похороны Кипиани переросли в антиправительственную демонстрацию. В надгробной речи Акакий Церетели назвал Кипиани, как и грузинского царя-мученика XIII века, Димитрием Самопожертвователем (Тавдадебули) и «непокорным врагу рыцарем».
Но еще ранее сама ссылка Кипиани послужила поводом для окончательного разрыва Павла с грузинской общественностью, и в сентябре 1887 года самого Павла отзывают из Грузии и посылают русифицировать Казань.
И про убийство ректора семинарии говорил весь город. Газета «Иверия» регулярно печатала хронику дела Иосеба Лагиашвили. Генерал Константин Мухранбатони, которому император пожаловал придворный чин егермейстера царского двора, был влиятельной особой; он нанял для Иосеба Лагиашвили самого прославленного и дорогостоящего адвоката - Туркевича. Согласно показанию Иосеба Лагиашвили, убийство он совершил на почве взволнованности: «довели меня до отчаяния, не возвратили мои документы, спрятали от меня свидетельство об окончании Горийского духовного училища, чтобы я где-нибудь не устроился учителем. С затуманенным разумом, за две недели до случившегося, у незнакомого осетина за три рубля купил кинжал и убил Чудецкого».
Эта версия всех устраивала, так как обвинение должно было судить его как обыкновенного убийцу, а не как врага Российской империи. До 21 года обвиняемый считался несовершеннолетним, а таковым за неполитическое убийство не присуждали смертную казнь. Суд присудил Лагиашвили 20 лет каторги с отбыванием наказания на острове Сахалин.
Лагиашвили все же смог убежать с Сахалина. Ему помогли друзья по семинарии, будущие писатели Тедо Сахокия и Шио Дедабришвили (известный под псевдонимом Шио Арагвиспирели), послав каторжнику Евангелие, в обложке которого были спрятаны 400 рублей.
Московская газета «Русские ведомости» 3 ноября 1890 года писала, что некто Лагиев «бежал из места заключения на лодке и успел добраться до какого-то иностранного судна, перевезшего его в Америку». Чехов, который тогда сам возвращался с Сахалина, узнал об этом и упомянул бегство Лагиева в своем очерке: «Известный Лагиев, присланный за убийство ректора Тифлисской семинарии и бывший в Корсаковске учителем, бежал в пасхальную ночь 1890 г. вместе с каторжным Никольским, сыном священника, и еще с какими-то тремя бродягами. Вскоре после Пасхи разнесся слух, что будто видели трех бродяг в «цивильном» платье, пробиравшихся берегом к Муравьевскому посту, но уже Лагиева и Никольского с ними не было; по всей вероятности, бродяги подговорили молодого Лагиева и его товарища бежать вместе и дорогой убили их, чтобы воспользоваться их деньгами и платьем».
В Сан-Франциско Лигиашвили изменил имя и фамилию, став Томом Коксом.
(Статья "История убийства ректора семинарии" с информационного портала "Грузинская неделя" https://vk.com/wall-50137610_48407)
Но требования семинаристов о прекращении слежки за учениками и о создании кафедры грузинского языка остались без ответа…
Есть сведения и том, что во время посещения Тифлисской духовной семинарии на архиепископа Павла бросился с ножом семинарист и тяжело его ранил. Позднее этот семинарист был признан невменяемым. По слухам, однако, именно национальные чувства стояли за покушением на владыку Павла в Тифлисе (Богословский Г. Краткий исторический очерк Казанской епархии. - Казань, 1892. - С.124).
И, конечно, не забываем отчетливо классовое назидание архиепископа Павла о врагах, что «возвещают учение, отвергающее неравенство сословий» (Павел, экзарх Грузии. Слово в день ап Андрея в Тифлисской семинарии 30 ноября 1885 Православное обозрение 1886 т.1 с. 13 )
Более ранняя история русификации Грузинской церковной жизни изложена тут : «Церковное восстание» https://diak-kuraev.livejournal.com/4146119.html