Торжество Мефиста
Сегодня мой любимый праздник - Торжество Православия. Как часто бывает - грациозный спутник, выведенный в космос, весьма отличается от той рабочей лошадки, что вынесла его на его высокую орбиту.
Мотивы, породившие то или иное свершение и методы его достижения (ракета-носитель) могут быть низкими: корысть, интриги, насилие... Но результат может быть прекрасен. "Из лжи следует всё что угодно" - гласит закон логики (то есть возможно совмещение верного вывода с ложными посылками). Вспомним про мерзкие индульгенции, которыми собирали деньги для возведения прекраснейшего собора св. Петра.
Так вот, сей праздник сегодня мил и красив (особенно после того, как большевики вырвали из него зубы анафем). Но его исток малопривлекателен.
Умер молодой византийский император Феофил. Ему было 29 лет. И он не любил иконы. Его сыну, наследнику Михаилу было 2 годика. Вдова - царица Феодора - видела, что симпатии горожан склоняются к иконопочитанию. Поэтому она приказывает арестовать и сослать патриарха Иоанна Грамматика и ведет переговоры с лидером православной партии Мефодием (тот был недалеко - в ссылке на одном из островов Мраморного моря).
Феодора понимает - если ее малыш будет считаться сыном еретика, его свергнут (дальше варианты: просто ссылка, ссылка с кастрацией или ослеплением, убийство). В этих условиях "жизнь" и "власть" это синонимы.
Поэтому она идет на компромисс с Мефодием: ему - свобода, патриаршество и свобода рук в репрессиях против иконоборцев, ей - посмертное зачисление ее покойного мужа в число православных.
Компромисс воплощается через слух о чуде: мол, имя Феофила чудесным образом исчезло из свитка со списком еретиков. У кого был ключ от алтаря, где в ту ночь хранился этот свиток, история умалчивает. (см. https://diak-kuraev.livejournal.com/761263.html).
Торжества 11 марта 843 года ("Торжество Православия") были не столько восстановлением почитания икон, сколько попыткой объяснить недоумевающему народу, почему новый патриарх-иконопочитатель поминает в молитвах умершего полтора года назад императора-иконоборца.
И всё это ради того, чтобы оставить на троне маленького Мишу.
Этот Миша вошел в историю как Михаил Пьяница. По гречески - Мефист μεθύστακας
"Некоему патрикию (звали его Имерий Свинья (Грил), прозван же так был из-за своего отвратительного облика), сквернослову, который в присутствии царя и сотрапезников испускал грохот из своего поганого брюха и этим грохотом гасил зажженную свечу, Михаил за сие необыкновенное чудо пожаловал сто литр золота.
Всего хуже, была у него компания, все сатиры, гнусные и разнузданные сквернословы, которых вполне можно было бы назвать вакховыми тиасотами. Этих людей чтил он и уважал и, унижая божественное, облачал их в золототканные священнические одежды, преступно и святотатственно принуждал их к исполнению священных обрядов, их предводителя - Грила именем - называл патриархом, а одиннадцать остальных - митрополитами самых значительных и сиятельных престолов. И считал Михаил, что ему царство не в радость, если сам не будет в этой компании, и потому назначил и именовал себя митрополитом Колонии. А когда надо было петь и совершать таинства, они исполняли гимны под кифары, а на слова иереев иногда в подражание службе отвечали тихо и ясно, а иногда пронзительными и развязными выкриками. Золоченые же сосуды, жемчугом унизанные, они наполняли горчицей и перцем и передавали вкусить желающим, и таким способом издевались над непорочным таинством. Сей Грил, восседая на осле, совершал торжественные выходы и красовался в окружении своего дионисова сборища. И как-то случилось ему встретиться с блаженным патриархом Игнатием, шествовавшим во главе святого клира с церковными молениями. Как увидел его Грил, обрадовался такому случаю, начал свое бряцание, подобрал плащ, вместе с сообщниками своими ударил посильней по струнам и обрушил брань и сквернословие на этих непорочных.
Под стать этому Грилу была и вся компания императора: все сатиры и разнузданные сквернословы. Часто, облачившись в монашеские одежды, они самым непристойным образом исполняли священные обряды, причем Грила именовали патриархом, а одиннадцать остальных - митрополитами самых значительных и сиятельных престолов. Издеваясь над непорочным таинством, они наполняли золоченые сосуды перцем и горчицей и причащали всех желающих" (Продолжатель Феофана. 4).
К матери Михаил относился соответствующе. Как-то он сообщил императрице, что её ожидает патриарх. Когда благочестивая женщина прибыла в указанную залу, она увидела на патриаршем престоле закутанную с ног до головы в священные одежды фигуру. Феодора, не подозревая об обмане, подошла испросить благословения, и переодетый Грил, вскочив, показал августе зад «и испустил зловонный грохот и безобразные речи». Михаил, наблюдая ужас и обиду матери, от души потешался.
Он говорил: "мой патриарх - это Феофил [скоморох Грил], кесаря [Варды] - Фотий, а у народа патриарх Игнатий"
В итоге был убит. Династия на нем прекратилась. Но вот именно ради этого Мефиста и было задумано Торжество Православия.
Что не помешало празднику жить и столетия спустя.
Порождая, однако, вопрос о непоследовательности православных: вот они торжественно прощают, а уже через неделю - анафематствуют :).
***
Конечно, византийские хронисты предвзяты. Они творят свой миф. Во-первых - в угоду новой Македонской династии, основатель которой убил Михаила. Во-вторых, они используют какой-то более ранний памфлет, вышедший из круга почитателей св. патриарха Игнатия (см. ПЭ т.45, с. 689), которого Михаил отправил в ссылку.
Так что перед нами два параллельных православных историографических мифа: миф о Торжестве Православия и миф об отморозке, который в результате стал царем.
***
Кстати, можно заценить развитие литературы за минувшие века. В 18 столетии подобные казусы описывали изящнее - "ненароком испустил вздох, который ошибся выходом" (Записки графа Александра Ивановича Рибопьера // Русский архив. 1872. Кн. I. С. 474).
Мотивы, породившие то или иное свершение и методы его достижения (ракета-носитель) могут быть низкими: корысть, интриги, насилие... Но результат может быть прекрасен. "Из лжи следует всё что угодно" - гласит закон логики (то есть возможно совмещение верного вывода с ложными посылками). Вспомним про мерзкие индульгенции, которыми собирали деньги для возведения прекраснейшего собора св. Петра.
Так вот, сей праздник сегодня мил и красив (особенно после того, как большевики вырвали из него зубы анафем). Но его исток малопривлекателен.
Умер молодой византийский император Феофил. Ему было 29 лет. И он не любил иконы. Его сыну, наследнику Михаилу было 2 годика. Вдова - царица Феодора - видела, что симпатии горожан склоняются к иконопочитанию. Поэтому она приказывает арестовать и сослать патриарха Иоанна Грамматика и ведет переговоры с лидером православной партии Мефодием (тот был недалеко - в ссылке на одном из островов Мраморного моря).
Феодора понимает - если ее малыш будет считаться сыном еретика, его свергнут (дальше варианты: просто ссылка, ссылка с кастрацией или ослеплением, убийство). В этих условиях "жизнь" и "власть" это синонимы.
Поэтому она идет на компромисс с Мефодием: ему - свобода, патриаршество и свобода рук в репрессиях против иконоборцев, ей - посмертное зачисление ее покойного мужа в число православных.
Компромисс воплощается через слух о чуде: мол, имя Феофила чудесным образом исчезло из свитка со списком еретиков. У кого был ключ от алтаря, где в ту ночь хранился этот свиток, история умалчивает. (см. https://diak-kuraev.livejournal.com/761263.html).
Торжества 11 марта 843 года ("Торжество Православия") были не столько восстановлением почитания икон, сколько попыткой объяснить недоумевающему народу, почему новый патриарх-иконопочитатель поминает в молитвах умершего полтора года назад императора-иконоборца.
И всё это ради того, чтобы оставить на троне маленького Мишу.
Этот Миша вошел в историю как Михаил Пьяница. По гречески - Мефист μεθύστακας
"Некоему патрикию (звали его Имерий Свинья (Грил), прозван же так был из-за своего отвратительного облика), сквернослову, который в присутствии царя и сотрапезников испускал грохот из своего поганого брюха и этим грохотом гасил зажженную свечу, Михаил за сие необыкновенное чудо пожаловал сто литр золота.
Всего хуже, была у него компания, все сатиры, гнусные и разнузданные сквернословы, которых вполне можно было бы назвать вакховыми тиасотами. Этих людей чтил он и уважал и, унижая божественное, облачал их в золототканные священнические одежды, преступно и святотатственно принуждал их к исполнению священных обрядов, их предводителя - Грила именем - называл патриархом, а одиннадцать остальных - митрополитами самых значительных и сиятельных престолов. И считал Михаил, что ему царство не в радость, если сам не будет в этой компании, и потому назначил и именовал себя митрополитом Колонии. А когда надо было петь и совершать таинства, они исполняли гимны под кифары, а на слова иереев иногда в подражание службе отвечали тихо и ясно, а иногда пронзительными и развязными выкриками. Золоченые же сосуды, жемчугом унизанные, они наполняли горчицей и перцем и передавали вкусить желающим, и таким способом издевались над непорочным таинством. Сей Грил, восседая на осле, совершал торжественные выходы и красовался в окружении своего дионисова сборища. И как-то случилось ему встретиться с блаженным патриархом Игнатием, шествовавшим во главе святого клира с церковными молениями. Как увидел его Грил, обрадовался такому случаю, начал свое бряцание, подобрал плащ, вместе с сообщниками своими ударил посильней по струнам и обрушил брань и сквернословие на этих непорочных.
Под стать этому Грилу была и вся компания императора: все сатиры и разнузданные сквернословы. Часто, облачившись в монашеские одежды, они самым непристойным образом исполняли священные обряды, причем Грила именовали патриархом, а одиннадцать остальных - митрополитами самых значительных и сиятельных престолов. Издеваясь над непорочным таинством, они наполняли золоченые сосуды перцем и горчицей и причащали всех желающих" (Продолжатель Феофана. 4).
К матери Михаил относился соответствующе. Как-то он сообщил императрице, что её ожидает патриарх. Когда благочестивая женщина прибыла в указанную залу, она увидела на патриаршем престоле закутанную с ног до головы в священные одежды фигуру. Феодора, не подозревая об обмане, подошла испросить благословения, и переодетый Грил, вскочив, показал августе зад «и испустил зловонный грохот и безобразные речи». Михаил, наблюдая ужас и обиду матери, от души потешался.
Он говорил: "мой патриарх - это Феофил [скоморох Грил], кесаря [Варды] - Фотий, а у народа патриарх Игнатий"
В итоге был убит. Династия на нем прекратилась. Но вот именно ради этого Мефиста и было задумано Торжество Православия.
Что не помешало празднику жить и столетия спустя.
Порождая, однако, вопрос о непоследовательности православных: вот они торжественно прощают, а уже через неделю - анафематствуют :).
***
Конечно, византийские хронисты предвзяты. Они творят свой миф. Во-первых - в угоду новой Македонской династии, основатель которой убил Михаила. Во-вторых, они используют какой-то более ранний памфлет, вышедший из круга почитателей св. патриарха Игнатия (см. ПЭ т.45, с. 689), которого Михаил отправил в ссылку.
Так что перед нами два параллельных православных историографических мифа: миф о Торжестве Православия и миф об отморозке, который в результате стал царем.
***
Кстати, можно заценить развитие литературы за минувшие века. В 18 столетии подобные казусы описывали изящнее - "ненароком испустил вздох, который ошибся выходом" (Записки графа Александра Ивановича Рибопьера // Русский архив. 1872. Кн. I. С. 474).