Я - вепс!
Вот уже больше года, как не стало моего Нортона. Жизнь он прожил долгую - для собаки 16 лет это немало. И, надеюсь, по-своему счастливую. Да и для меня это был такой изрядный кусок жизни, с разнообразными событиями и интересными поездками.
Когда-то, еще в первой половине 2000-х годов, мы с ним впервые побывали в озёрной глухомани Вепсского леса. Я тогда по свежим следам накропал что-то вроде путевых заметок, но потом они мне что-то не понравились и я их надолго забросил. Потом несколько раз возвращался, что-то менял, переделывал и снова бросал. Но вот в конце прошлого года волевым усилием, наконец закончил. Получилась такая небольшая книжка, примерно в 100 страниц. Потом её сверстал, сделал обложку и отнёс в цифровую типографию. Большинство моих знакомых уже получили экземпляры.
А сейчас решил выложить её в сеть. Для записи в блоге она слишком велика, поэтому здесь будет только несколько первых страниц, а ежели кто захочет убить вечер скоротать несколько часов «современной деревенской прозой», внизу будет ссылка на PDF.
Лежать на полу было холодно. Из щели под дверями задувал кусачий Борей. На скамьях, затейливо украшенных автографами местных грамотеев, нахохлившись сидели Вадим и Хозяин, пытаясь изобразить друг перед другом спартанский стоицизм.
Выждав момент, я осторожно вскарабкался на свободное сиденье между ними. Хозяин скосил на меня глаз - дома он строго-настрого запрещал мне забираться на кресла и диваны. Я невинно завилял хвостом, давая понять, что в столь экстремальных условиях обычные собачьи правила должны быть всё же смягчены. «Ладно, сиди уж...» - проворчал он, поглубже засовывая руки в карманы.
В небольшом, но по-казённому неуютном зале ожидания не за что было зацепиться глазу. Всю обстановку составляли несколько фанерных диванчиков, круглая, оббитая жестью печка в углу (к сожалению, нетопленая), да по обе стороны от закрытого окошка кассы - щиты с наглядной железнодорожной агитацией. Прямо под плакатом, изображавшим угловатую мужскую фигуру, беспечно шагнувшую с окон РОСТА прямо под плотоядно ощерившийся тепловоз, и разместилась наша бродячая троица: я - собака лаечей породы по имени Нортон - и парочка Хомо сапиенсов, закутанных во весь наличный гардероб, словно отступающие наполеоновские гвардейцы.
«Вот занесли черти! - ворчал я, пытаясь свернуться поплотнее - ведь чувствовал же, что добром это не кончится!» С самого начала всё пошло наперекосяк: поздним вечером, уже на вокзале, выяснилось, что отправление поезда Петербург-Архангельск по каким-то причинам задерживается. Эти самые «сапиенсы» коротали время на платформе, потягивая что-то из узкогорлых бутылочек тёмного стекла. Это занятие так увлекло их, что они решили продолжить его и в пути, для чего был тут же состряпан железный силлогизм: наша станция, Заборье, будет только в четыре утра - это раз. Жизненный опыт показывает, что вставать в такое время после нескольких часов беспокойного сна нелегко - это два. Вывод напрашивается сам собой: ну и зачем тогда вообще ложиться? Вот тут-то и пригодится взятая впрок жидкость для скрашивания досуга.
Однако в результате эта сомнительная логика подвела нас всех под монастырь... На всё время пути тонизирующего не хватило, и где-то в начале третьего началась обратная реакция - друзья стали клевать носами. После Тихвина они решили всё-таки немного вздремнуть. Слегка осоловевший Хозяин наведался в купе проводника и вежливо напомнил толстому благодушному брюнету в форменном кителе о его почётном праве расталкивать пригревшихся пассажиров, незадолго до пункта, обозначенного в их билете как цель путешествия.
Ох и зря мы понадеялись на человеческий фактор! Я проснулся вместе с Вадимом. Он спустил ноги с дерматиновой лежанки и стал, сопя, морщась и потирая глаза, вглядываться в окошко. Поезд стоял. Снаружи были слышны приглушённые голоса, фонарь поодаль выхватывал из темноты какие-то станционные постройки. «Где это мы?» - пробормотал Вадим. Поезд дёрнулся, и мимо нас поплыла освещённая асфальтовая лента платформы. «ЗАБОРЬЕ» - показалась чёрная по белому надпись на щитке рядом с диспетчерской будкой. «Заборье... Заборье? Заборье!!!» - интонация Вадима постепенно менялась с задумчиво-вопросительной на удивлённо-негодующую. Хозяин мгновенно проснулся и, не успев осознать непоправимость ситуации, принялся спешно запихивать в рюкзак разбросанные пожитки. Слишком поздно!
В проходе раздалось ленивое шарканье проводника. Он остановился, с любопытством глядя на нас: «Йоптыть! Вам ведь выходить надо было? А я-то смотрю - двое с рюкзаками вылезли - думал это вы и есть!». Ругаться не было сил, да и особого смысла. «Когда следующая станция?» - хмуро поинтересовался Вадим. «Ну, это... минут через двадцать Верхневольский будет».
Название, больше подходящее сибирской ударной стройке, гордо носил забытый богом полустанок посреди глухого леса. Состав притормаживает здесь лишь на несколько секунд - ровно настолько, наверное, чтобы выкинуть мешок с запасными гайками и канистрой спирта для путевого обходчика - другого человеческого жилья поблизости было не заметно. Мужики проводили мрачным взглядом удаляющиеся красные огни последнего вагона и, когда затих перестук колёс, стали осматриваться.
Мы находились на едва выступавшем из земли крохотном перрончике. В десятке метров стеной стоял облетевший ноябрьский лес, а на противоположной стороне к путям прилепились несколько темнооких строений. Вблизи одно из них оказалось сараем для шпал, другое - крепко спящим «домиком станционного смотрителя». С третьим повезло больше: дверь скрипнула пружиной и пропустила нас внутрь. Хозяин щёлкнул выключателем: скамейки, цилиндрическая печь - впрочем, этот интерьер я уже описывал.
Усевшись, мои спутники углубились в спортивное ориентирование. Судя по карте, мы только что побывали в Вологодской области. Оказывается, пока наша троица топталась на той стороне железной дороги, мы находились под юрисдикцией другого субъекта Федерации, а теперь, перейдя пути, вернулись на земли, окормляемые чиновниками из бывшего Института благородных девиц. Какая это всё-таки забавная формальность - административные границы!
Я отпросился у Хозяина немножко погулять, выскочил за дверь и потрусил в сторону, описывая вокруг здания большую окружность и заодно все столбы, деревья и прочие выдающиеся предметы. Становилось всё холоднее, начал идти лёгкий снежок. Первый в этом году. Новорождённые ледяные мотыльки роились вокруг белых люминесцентных цветов, постепенно снижаясь, и, падая, разбивались о землю, оставляя после себя маленькое мокрое пятнышко.
Почти сразу за станцией начиналась лесная чаща с чёрным жерлом неизвестно куда уходящей дороги. Нет, туда мне что-то не хочется... Я вернулся обратно и толкнул лапой дверь. Друзья пили из термоса чай, по очереди грея озябшие руки о стаканчик. Мне перепали кусок бутерброда с колбасой и шутливый выговор за то, что «столько времени неизвестно где шатался».
Продолжение - здесь