Легенда о Марийке и Черном Князе
Знатен и уважаем пан Болислав, древен его род. Одна лишь беда у него - бедность. Иной крестьянин богаче пана Болислава.
Ну, как говорится, не повезло в одном, в другом повезет.
Две дочери у пана Болислава. Старшая Марийка и младшая Кристинка.
Марийка кротка и скромна, родителям послушна и собой хороша. Локоны светлые по плечам вьются, глаза как небо весной - прозрачно голубые. А если белое в церковь в воскресенье оденет - так прямо ангел.
Зато Кристинка - чистый черт. Четырнадцать девке сравнялось, невеста почти, а как мальчишка - штаны оденет и без седла по лесам скачет - ничего не боится. Лишь кудри черные развиваются, да глаза карие блестят. Конь у нее был - Россинант. В какой-то книге имя такое мудреное вычитала. Говорила, он у меня умный, как человек.
Совсем сестры не похожи, одно у них общее - сердца добрые. Если помощь кому нужна, так они первые. Когда у одной крестьянки сын в пустой колодец упал и расшибся сильно, так Кристинка ночью за доктором поскакала, в самую бурю-непогоду, а Марийка у постели крестьянского сына всю эту ночь ненастную просидела.
А в другой раз, когда Агнесса старая за хворостом в лес пошла и не вернулась к вечеру...
Да не о том эта история будет. Надо если, вам все в любом доме расскажут.
А история эта о том, как Марийку, ангела небесного, сам дьявол увез.
Вернулся раз пан Болислав из города, где дела какие-то улаживал.
Ведь говорю вам - небогаты они были, хоть и род знатный. А без денег как приданое дочкам справить? Не возьмут ведь - без приданого-то, хоть какие они красавицы они будут. Не те сейчас времена.
Дел он своих не уладил, но вернулся не один, а с гостем.
Странный был этот гость.
Высокий, волосы черные, длинные, как в старину носили, нос ястребиный.
И не поймешь даже, молодой он или старый. Вроде на лице ни морщинки, а как посмотрит глазами своими, в которых точно тьма вся ночная собралась, так жуть берет, то ли зверь лесной на тебя глядит, то ли старик древний.
Плащ он носил черный, шелком алым подбитый.
Пан Болислав сказал, что, мол, знакомец это его давний, но тому как-то не очень поверили.
Звали его Влад Чеботаре и был он княжеского роду.
Странные были у князя привычки.
В церковь он не ходил, а перед едой не молился. Да и не трапезничал он никогда с паном Болиславом и его домочадцами. Вернее как: за столом-то он с ними сидел, да только не притрагивался ни к чему - ни к вину, ни к хлебу, ни к мясу.
Комната его заперта всегда была, а ключ был только у князя. Он скрывался в ней перед самым рассветом и выходил только вечером.
Люди рассказывали, что когда повозка приехала с вещами князя, то вместе со всем прочим в ней был длинный ящик, похожий на гроб.
Собаки при виде князя выли и хвосты поджимали, лошади копытом бить начинали.
Пан Болислав и жена его точно не замечали этих странностей. Околдовал он их, что ли?
Прислуга ходила тише воды ниже травы и молилась про себя тихо. Тихо, чтобы гневного взгляда странного гостя на себя не навлечь.
А с дочками пана Болислава князь был ласков и подарками их задаривал. Золото из его кармонов так и сыпалось, точно там и зарождалось. И если Кристинка только фыркала да в кулак прыскала, когда князь с ней любезничал, то Марийка лишь краснела и глаза отводила. И рада бы она была колец да серег с каменьями драгоценными не принимать, да отец не велел.
И вскоре ясно стало, что приглянулась Марийка князю Чеботаре.
Понимала это Марийка, как понимала она то, что князь богат, а они бедны и скоро Кристинку надо замуж выдавать, а кто бесприданницу возьмет.
И не радовали ее ни кольца золотые, ни серьги.
Да и еще беда случилась - в овраге за деревней нашли дочку кузнеца Валентия.
Шея свернута, а на шее две ранки.
Пошли слухи нехорошие.
Деревенский староста попробовал было поговорить с паном Болиславом, да тот только отмахнулся - мол, князь его старинный друг и позорить его он не позволит. И вообще, он дочку старшую за князя отдать собирается, так пусть староста ему дело это-то и не портит болтовней своей. Не бегала бы дочка Валентия-кузнеца к дружку своему ночами, так и не случилось бы ничего. И глаза у него были какие-то странные, точно смотрит и не видит.
Стерпел староста. Помнил он, сколько добра пан Болислав и его дочки деревенским сделали. Да и не доказано ничего.
А между тем как стемнеет, так князь из дома выходит, да не один, а с Марийкой.
На ухо что-то ей шепчет, улыбается. А Марийка перед ним - точно ягненочек перед волком.
Что уж он ей говорил, что обещал, чем искушал, никто не слышал.
И около леса их видели, и около речки.
А отец с матерью точно и не видят, как гость с их дочкой в открытую любится. Знай, улыбаются ему.
А потом сразу две девушки пропали: Иренка прачка и Магдалена - сестра Юзефа, что на окраине деревни жил.
Иренку-прачку потом в лесу нашли, тоже, шея свернута, и две ранки.
Этот самый Юзеф и придумал, что надо делать.
Ну собрались крестьяне, кто топор взял, кто вилы.
Пришли. Ворота заперты. Стучать стали, да как стучать, чуьь ворота не сломали.
Вышел к ним пан Болислав. Говорит, мол, вот как вы за доброту жене моей и дочкам платите.
Юзеф говорит, выдай нам колдуна, а ни тебя, ни жену твою, ни дочек мы и пальцем не тронем.
Нет, говорит пан Болислав, не выдам своего старинного друга.
А парни-то все молодые, горячие, да и выпили некоторые для храбрости прилично.
Никто не знает, кто тогда факел горящий кинул. Да так кинул, что прямо на крышу конюшни он упал.
А крыша та соломенная.
Лето тогда жаркое стояло, вспыхнуло все чисто порох.
Огонь до небес стоит, лошади в конюшне ржут, смерть чуя.
Тут уж не до колдуна стало.
Тушить надо, да разве такой пожар так быстро потушишь.
И тут выбегает из дома Кристинка.
Росинант, кричит, он же сгорит.
И прямо в конюшню. Никто и глазом Моргнуть не успел. Хотела Марийка следом за ней кинуться, насилу мать с отцом удержали.
А конюшня уж вся пылает. И Кристинки не видно.
Никто и не заметил, как и когда князь Чеботаре из дома вышел.
Как увидели его крестьяне, так и про замысел свой забыли.
Высокий, в черном, вроде вот он, бери его и хоть вилами коли, хоть топором руби.
А ни у кого рука не поднимается, потому что кажется, что вот глянет он на тебя и умрешь сразу на месте.
Стоят крестьяне, смотрят на него, а он точно и не замечает их.
А крыша тем временем прогорать стала, вот и балка вниз рухнула и еще выше взметулось пламя.
А из пламени того вдруг в искрах весь, грива горит, Россинант выбежал. И другие лощади - за ним. А Кристинки - нет. И тут князь Чеботаре наклоняется к Марийке и говорит ей что-то.
Вроде как спрашивает что-то, а что - не слышно. А Марийка побледнела, но кивнула.
И шагнул князь Чеботаре прямо в пылающее пламя.
Крестьяне так и ахнули: неужели сгорит колдун проклятый?
Тут и крыша вниз рухнула.
И тут он обратно и вышел, цел и невредим, только искры с плаща, как вода, скатываются.
И на руках у него Кристинка.
Тоже невредимая, только платье обгорело. И дышит даже вроде.
Отдал князь Кристинку отцу с матерью, а сам на Марийку смотрит.
А Марийка вздохнула так тихонечно, на родителей смотрит и говорит, прощайте мол, не увидимся больше.
Мать над Кристинкой хлопотала, а отец, как услышал, сразу к Марийке.
Что, мол, говорит, это значит.
А князь положил руку на плечо Марийки и так взглянул глазами своими дьявольскими, что пан Болислав на месте замер, точно в столб соляной обратился.
Тут и карета подъехала, черная, шестеркой черных лошадей запряженная. И кучер лицо под платком прячет. Знающие люди потом говорили, что это потому, что у него не лицо, а харя звериная.
Подвел князь Чеботаре Марийку к карете, внутрь посадил, сам залез и покатила карета. Только угли красные из-под копыт лошадей полетели, да пламя из ноздрей повалило.
С тех пор никто не видел ни князя того, ни Марийку.
А на остатки конюшни вы и сами поглядеть можете. Не стал ее пан Болислав отстраивать.