Формальная и диалектическая логика: сравнение. Часть 2
Формальная и диалектическая логика: сравнение
(Фрагмент из книги "ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИКА. Философский очерк/переработанное и доп. - ноябрь 2011")
Автор: А.А. Ивин
[ часть 1] [часть 2]
Основной принцип логики и понятие истины
Успехи, достигнутые современной логикой в ХХ веке, не означают, конечно, что у нее нет сейчас никаких проблем. Проблемы есть, и они достаточно серьезны. Здесь можно остановиться только на самых актуальных из них. Научное исследование по сути своей бесконечно. Это относится не только к изучению космологией развития Вселенной или к изучению эволюции живых существ в биологии. Исследование правильного мышления логикой также не имеет конца. Никогда не наступит момент, когда мы сможем сказать, что знаем о таком мышлении если не все, то хотя бы основное. Наука представляет собой процесс постоянного поиска решений и возникновения все новых и новых проблем. Логика не является исключением из этого правила. Каждое новое ее достижение не только решает какие-то вставшие ранее проблемы, но и порождает новые, ждущие своего решения вопросы. Как показали последние пятьдесят лет, наиболее важным и сложным является вопрос о новом истолковании центральных логических понятий. В числе этих понятий: логическая форма, закон логики, логическое следование, доказательство, логический парадокс, софизм, «логика науки», «философская логика» и др. Логика растет не только вширь, но и вглубь, хотя последний процесс менее заметен из-за сопровождающих его споров. Прояснение и углубление оснований логики должно сопровождаться, конечно, пересмотром и уточнением ключевых логических понятий.
Нужно подчеркнуть, что в основном принципе логике, согласно которому правильность человеческого мышления зависит только от его формы, не фигурирует понятие истины. Правильность рассуждения не зависит от того, являются его посылки истинными или ложными. Попытка определить правильное рассуждение как рассуждение, дающее из истинных посылок истинные заключения, является очевидным сужением основного принципа логики. До сих пор логика тяготеет к раскрытию содержания логических понятий с помощью понятия истины. Это явно не согласуется с основным принципом формальной логики, в соответствии с которым правильность рассуждения определяется только способом связи входящих в него содержательных частей, т.е. его логической формой.
Использование понятия истины при определении логической правильности можно назвать основной ошибкой логики. В современной логике постепенно вырабатываются средства, чтобы исправить эту ошибку. Но это непростая задача. Необходимо переопределение почти всех основных понятий логики, начиная с понятия логического закона и заканчивая понятиями логического следования и логического доказательства.
Описательно-оценочный характер законов логики
Идею об укорененности логики в практике теоретического мышления хорошо выразил Л. Витгенштейн, писавший, что законы логики есть на деле выражение «мыслительных привычек» и одновременно также привычки к мышлению. Эти законы демонстрируют то, как именно люди мыслят, и то, что они называют мышлением. Логика является продуктом определенных исторических и социальных условий, закрепленным определенными социальными институтами. Она представляет набор «языковых игр», возможны и существуют различные логические парадигмы, кодифицируемые с помощью различных формальных систем. Определенные формы мышления выделяются в качестве образцов и подкрепляются социальными институтами. Психология может изучать какие-то врожденные «дедуктивные интуиции», но логика не сводится к последним, даже если они существуют, поскольку они всегда проявляются в определенных социальных условиях и подвергаются своего рода социальной селекции, учитывающей социальные интересы. Поэтому «чистая» психология столь же бесплодна при изучении природы логики, как и «чистая» формализация.
Можно сказать, что Витгенштейн настаивает на двойственном, описательно-оценочном, или дескриптивно-прескриптивном, характере логических законов. Они формируются в практике мышления, систематизируя и очищая от случайностей опыт теоретизирования. В этом смысле законы описывают то, как на самом деле люди мыслят. Но, с другой стороны, законы предписывают определенные формы поведения, выдвигают известные образцы и требования. В этом смысле они определяют, что должно называться правильным мышлением. Законы логики не являются каким-то исключением в этом плане: дескриптивно-прекскриптивными образованиями являются все научные законы. Однако в логических законах явно доминирует предписывающее, прескриптивное начало. В этом они близки к моральным принципам, правилам грамматики и т.п.
Логическое и диалектическое противоречие
Диалектическую гибкость тоталитарного мышления, умеющего наложить жесткую общую схему на меняющуюся реальность, не считаясь с фактами и возникающими противоречиями, хорошо показывает Дж. Оруэлл: "...От правоверного требуется такое же владение своими умственными процессами, как от человека-змеи в цирке - своим телом. В конечном счете, строй зиждется на том убеждении, что Старший Брат (вождь) всемогущ, а партия непогрешима. Но поскольку Старший Брат не всемогущ и непогрешимость партии не свойственна, необходима неустанная и ежеминутная гибкость в обращении с фактами. Ключевое слово здесь - белочерный. Как и многие слова новояза, оно обладает двумя противоположными значениями. В применении к оппоненту оно означает привычку бесстыдно утверждать, что черное - это белое, вопреки очевидным фактам. В применении к члену партии - благонамеренную готовность назвать черное белым, если того требует партийная дисциплина. Но не только назвать: еще и верить, что черное - это белое, больше того, знать, что черное - это белое, и забыть, что когда-то ты думал иначе" (7) .
Трактовку гегелевской диалектики, признающую реальную возможность противоречивого мышления, пытался развить в начале XX века Э. Трёльч, называвший "диалектическую логику противоречия" "сверхрационалистической логикой". Диалектика, писал Трёльч, "есть не что иное, как учение о единстве противоположностей при признании полной реальности этих противоположностей. Это - логика движения, которая, в отличие от обыкновенной, поверхностной логики, цепляющейся за явление, отказывающейся понять движение и исключающей противоположности, есть учение об их переходе друг в друга и об их самопревращении в движении становления. До этого для становления не было понятия, и разложение Лейбницем становления на бесконечно малые изменения не было истинным и действительным становлением. Это последнее может быть схвачено лишь глубже проникающей логикой, которая признает, как некогда Николай Кузанский, в "совпадении противоположностей" последнюю и подлинную проблему мышления. Понятие становления является относительным снятием закона противоречия, который имеет значение лишь для бытия, рассматриваемого как нечто мертвое. Последнее - мир рассудка, первое - мир разума"(8) .
В России оказалось особенно много сторонников гегелевской диалектики. Не удивительно, что наука логика всегда чувствовала себя здесь крайне неуютно. Русский философ С.Л. Франк, высланный в начале 20-х гг. прошлого века из России и живший сначала в Париже, а затем в Лондоне, пытался развить диалектику, не ссылаясь на Гегеля и его последователей. Франк вообще писал свои работы по философии так, как если бы после жившего в ХIУ в. Николая Кузанского (и его предшественников) философией никто не занимался. Позиция Франка привлекает своей ясностью и последовательностью, особенно в вопросе о соотношении логического и диалектического противоречия. Франк прямо говорит, что диалектическое противоречие представляет собой одновременно и утверждение, и отрицание одного и того же, т.е. является логическим противоречием. Именно поэтому диалектическое мышление является "трансрациональным" и выходит за рамки рационального мышления.
Гегель и его марксистско-ленинские последователи вели себя в данном пункте совершенно иначе: они всячески уклонялись от внятного ответа на вопрос, как соотносятся между собой логические и диалектические противоречия.
Гегель, не знавший, в сущности, формальной логики, написал о ее законах кучу глупостей. Больше всего не повезло закону противоречия, оказавшемуся в прямом конфликте с диалектикой. В разных контекстах Гегель дает этому простому и очевидному положению разные истолкования. В одних случаях он принимает данный закон, в других отвергает, и всякий раз его аргументация является чрезвычайно путаной. В сущности, Гегель так и не прояснил для себя вопрос, можно ли согласовать учение о диалектическом противоречии с логическим требованием непротиворечивости (рационального) мышления. Один характерный пример. Двигаться, пишет Гегель в своей "Истории философии", означает быть в данном месте и в то же время не быть в нем, - следовательно, находиться в обоих местах одновременно; в этом состоит непрерывность времени и пространства, которая единственно только и делает возможным движение. Зенон же в своем умозаключении строго отделял друг от друга эти две точки.
Ленин, конспектируя гегелевские лекции, выписал это место, подчеркнул двумя жирными чертами и добавил: "Верно!" . Непонятно, что именно здесь верно. Два утверждения "Тело находится в данном месте" и "Тело не находится в данном месте" составляют логическое противоречие. Закон противоречия говорит, что одно из этих высказываний является ложным. Принять оба эти высказывания, значит принять ложное высказывание и выдавать его за истинное. Но это и есть та софистика, которую сам Гегель оценивал как беспринципную игру словами.
Все это, конечно, не очень серьезно: то выдвигать тезис, то уверять, что ты придерживаешься прямо противоположного мнения. Наверное, не случайно Б. Брехт в пьесе "Разговоры беженцев" характеризует гегелевскую "Науку логики" как "одно из величайших произведений мировой юмористической литературы": "Иронию, скрытую в каждой вещи, Гегель и называет диалектикой. Как все великие юмористы, он произносит это с убийственно серьезным видом".
Вопрос о соотношении логического и диалектического противоречия остался неясным и в марксистско-ленинской философии. После многих десятилетий нападок на закон противоречия и попыток ограничить его применимость сферой "повседневного мышления" в 80-е гг. советские философы стали в большинстве своем склоняться к мысли, что данный закон универсален и его действие распространяется даже на диалектическое мышление. Формальная логика, говорили они, исследует такие нормативные требования, согласно которым строится любое научное рассуждение и соблюдение которых является необходимым признаком культуры мышления. Формальная логика подчинена принципам диалектики как своему философско-методологическому основанию. Вместе с тем сама диалектика как логика неукоснительно подчинена всем принципам формальной логики .
Эти "сложные диалектические соотношения" диалектической и формальной логики совершенно не ясны. Но уже то, что стороннику диалектики предписывается рассуждать, не нарушая законов формальной логики, говорит о заметном ослаблении диалектического мышления и даже о его кризисе. В устойчивом коммунистическом обществе формальная логика трактуется пренебрежительно, а современная (математическая) логика без колебаний причисляется вместе с генетикой и кибернетикой к "продажным девкам империализма".
Примечания:
(7) Оруэлл Дж. 1984. С. 97.
(8) См.: Трёльч Э. Историзм и его проблемы. Логическая проблема философии истории. С. 209
[...]
© Александр Ивин. ЧТО ТАКОЕ ДИАЛЕКТИКА. Философский очерк//Глава 7. Диалектика в коммунистической культуре/ § 5. Формальная и диалектическая логика: сравнение (переработанное и доп.) - ноябрь 2011г.
Источник: Впервые опубликовано в Community of Dialectical Logic (переработанное и доп.) http://dia-logic.livejournal.com/164332.html